Другая женщина

— Речь не столько о том, чего заслуживаешь ты, сколько о том, что нужно мне. — С негромким смехом я потащила его к себе, ухватив за ремень брюк. — У нас так давно этого не было. — Его ширинка оказалась как раз на уровне моего лица, и я потянулась к ней рукой.

— Нельзя, — пробормотал он без особой убежденности. — Вдруг она войдет.

Я пожала плечами и продолжила свои ласки.

— Ш-ш. Нет, Эм, не надо. Ну я серьезно. Нельзя. — Но он уже сам хихикал, и я знала, что добьюсь своего, потому что видела: он сам этого хочет.

— Уже почти неделя, — шепнула я, по-прежнему орудуя руками. — Ну сколько нам еще ждать?

Он вдруг сжал мои руки, остановил их:

— Еще чуть-чуть. Пока она как следует не оправится.

— Сколько это — «еще чуть-чуть»? — Я резким движением отвела его руку в сторону. — Мне нужна дата. Что-то такое, на что можно ориентироваться. Чтобы знать, когда мы наконец опять получим квартиру в свое распоряжение.

— Эм, я знаю, это непросто. Еще несколько дней.

— Значит, к воскресенью? — напирала я.

Он нерешительно молчал.

— Пообещай, что к воскресенью, а то я продолжу.

— Получается, я так и так проигрываю. — Он рассмеялся.

Я взяла его в руку и почувствовала, как напряглось все его тело.

— Господи, — выдохнул он.

— Ну, решай, — поддразнила я. — Что ты выбираешь? Скажи «воскресенье», и я перестану.

Я ускорила движения.

— Боже мой, Эм.

— «Воскресенье» — и стоп? Или «воскресенье» — и дальше? — Он был прав: в такой ситуации ему не выиграть.

Он застонал. Я понимала, что теперь-то он ни за что не попросит меня остановиться.

— Продолжай, — шепнул он. — Главное — не останавливайся.

Так я и думала.

Нужно изменить динамику наших трехсторонних отношений, решила я. Милой Памми пора осознать расстановку сил: мы с Адамом — против всего мира. Вместе. Как равные. Как пара, которой мы и являемся. А не как две отдельные сущности, какими она нас ошибочно воспринимает своим извращенным, искаженным сознанием.

Все эти дни я придумывала всевозможные способы от нее отделаться, но в жизни не додумалась бы до этого трюка: как оказалось, нужно просто устроить так, чтобы Памми узрела член своего ангела-сыночка у меня во рту.





15




Мы не получали от мамочки Адама никаких вестей на протяжении трех недель после того, как она застала нас за этим скандальным занятием. Судя по всему, шок от этого зрелища вызвал у нее потрясение и эмоциональную травму.

— Ни одна мать не должна становиться свидетельницей такого, — с театральными интонациями призналась она Джеймсу. Он сообщил нам об этом, когда заглянул обсудить подготовку свадьбы. Активность по этой части внезапно усилилась: Адам нашел замечательную гостиницу в Танбридж-Уэллсе, даже с церковью, а поскольку по эту сторону лета оставалась лишь одна доступная суббота, мы решили забронировать номер именно на нее. В итоге получилось, что на всю и всяческую организацию у нас всего пара месяцев, и мы уже начали паниковать, понимая, что нужно договариваться о многом сразу, причем побыстрее. Впрочем, я предполагала, что Джеймс с Адамом посвятят больше времени подготовке к традиционным мальчишникам.

— Я не желаю это обсуждать, — отрезал Адам. Мы втроем стояли на кухне, и Джеймс передавал нам подробности нервного срыва их матери. Я шагнула к Адаму, но он отвернулся и, возмущенно пыхтя, направился в спальню, так что мы с Джеймсом остались вдвоем.

Скорчив рожи, мы с трудом подавили хихиканье. На его левой щеке появилась ямочка.

— Нехорошо смеяться, но иначе я зареву, — призналась я.

Джеймс посмотрел на меня поверх кружки с кофе. Глаза у него улыбались.

— Могло быть хуже, — заметил он.

Я посмотрела на него как на сумасшедшего:

— Э-э… например, как?


— Ну, не знаю, — промямлил он. — Но я уверен, что кто-нибудь когда-нибудь попадал в более неприятную переделку.

— Ага, и от этого мне сразу должно полегчать, да? — Я засмеялась.

Он приложил палец к губам:

— Ш-ш, нельзя, чтобы он слышал, как мы смеемся. Это его только разозлит.

— Он и так уже разозлился, — тихо ответила я. — Он в паршивом настроении с тех самых пор, как это случилось. Винит меня в том, что я это затеяла.

— Ты что, шутишь?

Я помотала головой.

— Тогда, вероятно, кто-то должен ему напомнить, что танго всегда танцуют вдвоем? — Он недоуменно поднял брови.

Я осознавала, что мы разговариваем полушепотом. Мне не хотелось, чтобы Адам решил, что мы говорим о нем. Хотя мы как раз это и делали.

— Ну что… — произнесла я громко. — Еще кофе?

Больше мне ничего изобрести не удалось. Он приподнял свою наполовину полную кружку и покачал головой. Я сделала себе еще кофе, громче обычного гремя кухонными причиндалами.

— Есть какие-нибудь предложения насчет того, что нам делать с вашей матерью? — спросила я, понимая, что тем самым переступаю границу. Сморщившись, я ждала его ответа.

— Она это переживет, — негромко произнес он.

Я улыбнулась.

— Не думаю, что это случится скоро. Ты же знаешь, какая она, твоя мамаша. Она станет за это цепляться как можно дольше. — Вряд ли я действительно хотела произнести это так громко.

После долгого молчания он проговорил:

— Обычно у нее весь пар уходит в свисток. Ничего, она придет в себя.

Я наконец выдохнула. Плечи у меня расслабились. Не будь Адама в соседней комнате, я бы все выложила Джеймсу. Все это буквально жгло мне язык, все это так и просилось наружу. Я подумала: вот бы Адам чуть больше походил на Джеймса, тогда было бы легче говорить с ним о матери. Джеймс понял бы, что я чувствую. Как она заставляет меня чувствовать себя. Он бы поддерживал меня, защищал, когда она загоняет меня в угол. Я знала, что он бы поступал так всегда.

Он снова улыбнулся этой своей улыбкой — словно читал мои мысли:

— Ей просто нужно еще немного времени.

Я не возражала. Пускай тратит на это сколько угодно времени. Сколько ей нужно. Не то чтобы мне очень ее не хватало. Если уж начистоту, в глубине души я только радовалась, что эта история хоть немного отдалила ее от нас. Впрочем, со своими желаниями лучше быть поосторожней. С тех пор как все это случилось, сексуальная активность Адама снизилась почти до нуля. Теперь мне не удавалось сподвигнуть его на что-то большее, чем целомудренный поцелуй в щечку перед его уходом на работу. Я пыталась убедить себя, что это просто совпадение, что на нем очень сказывается работа, что он устает. Но всякий раз, когда я вспоминала, как Памми увидела нас и как Адама всего передернуло, я понимала, что на него это подействовало куда сильнее, чем я могла бы себе представить.

— Прости, что-то я не в настроении, — сообщил он мне той же ночью, позже, когда я продефилировала в спальню в новом кружевном белье от Victoria’s Secret.

— А когда ты будешь в настроении, как по-твоему? — проворчала я обиженно. — Скоро? Нет?

— Мне просто сегодня не хочется.

— Но я могу сделать так, что все твои заботы и тревоги забудутся, — проворковала я, забираясь в постель и протягивая к нему руки.

— Ну хватит, — бросил он, повернулся ко мне спиной и выключил свет.

Наутро меня тоже мало что порадовало: позвонили сразу два моих стажера, сказавшись больными. Я знала, что один из них — довольно безответственный тип. Но другой, по имени Райан, меня удивил и разочаровал. Его расписание было под завязку забито встречами, и мне пришлось жонглировать двумя графиками — и моим, и его. Иногда от меня требовалось настоящее чудо: мне предстояло находиться в двух местах одновременно.

К полудню я чувствовала себя так, словно из ушей у меня валит пар. Натан, мой шеф, хотел, чтобы я срочно занялась еще и новым рекламным проектом, а клиент, которого я окучивала уже несколько недель, вдруг, как выяснилось, собрался подписывать контракт с нашими конкурентами. Я не ожидала ни того ни другого.

Мне уже не меньше тридцати раз позвонили на мобильный, и с каждым звонком мой стресс усиливался.

— Да. Эмили Грандбок, — гавкнула я в трубку чуть агрессивнее, чем собиралась.

— Все так плохо, а? — спросил мужской голос.

— Извините?.. Кто говорит? — Номер был незнакомый. Я уже пожалела, что откликнулась. У меня не оставалось времени для всех этих непрошеных коммерческих предложений.

— Это Джеймс, — ответил он.

Я немного подождала, пока мое сознание обработает эту информацию должным образом. Ничего не получилось.

— Извините… Джеймс, а дальше?

— Брат Адама, — довольно неуверенно пояснил он.

— О-о, — произнесла я, — прости, я пыталась понять, кто у меня на работе Джеймс. Привет, как ты? Я сейчас не с Адамом, если что. Или ты насчет Памми? Как она, ничего? — Я бормотала все эти бессвязные фразы, мысленно перебирая миллион возможных сценариев.