Духовный мир животных

 * * * 



Предисловие





Петухи, изменяющие своим курам? Грустящие олени? Стыдящиеся лошади? Еще пару лет назад все это граничило с фантазиями и выдумками любителей животных, которые хотят ощущать духовную близость со своими питомцами. Подобные представления были свойственны и мне, потому что животные всю жизнь были рядом со мной, будь то цыплята во дворе родительского дома, которые выбрали меня своей мамой, козы в лесном доме, которые скрашивали наши будни веселым блеянием, или лесные звери, которых я каждый день встречал во время прогулок. Мне всегда было интересно, что происходит у них в голове. Неужели наука права и только человек обладает всей полнотой и разнообразием чувств? Неужели природа только для нас открыла особый путь биологического развития, гарантирующий сознательную и насыщенную жизнь?

Если бы это было так, то здесь книгу можно было бы и закончить. Ведь если человек представляет собой некую абсолютно особенную биологическую конструкцию, то незачем сравнивать его с другими видами. Сочувствие к животным не имело бы никакого смысла, поскольку мы бы понятия не имели о том, что они чувствуют. К счастью, природа пошла по экономному пути. Эволюция перестраивала и модифицировала только то, что уже было в наличии, как мы наблюдаем это в компьютерных системах. Точно так же, как Windows 10 сохраняет функции предыдущих версий, в нас работают генетические программы наших далеких предков. То же самое происходит и со всеми другими биологическими видами, отпочковывавшимися в течение миллионов лет от ствола древа жизни. Поэтому, в моем понимании, можно говорить лишь о едином чувстве печали, боли или любви. Конечно, было бы слишком смело утверждать, что свинья чувствует то же самое, что и мы. Но вероятность того, что нанесенная рана вызовет у нее менее сильные негативные чувства, чем у нас, стремится к нулю. Ученые, разумеется, воскликнут, что это не доказано. Согласен, но мы никогда и не сможем этого доказать. Хотя предположение о том, что ваши чувства ничем не отличаются от моих, – это тоже лишь теория. Мы не в состоянии заглянуть в душу другого человека и не вправе утверждать, что укол иголкой вызовет идентичное ощущение у всех 7 миллиардов людей, населяющих Землю.

И наша собака Макси, которая умяла в кухне целую миску тефтелей, а потом расхаживала с невинной физиономией, – это не просто биологическая машина для переработки пищи, а прожженная, хотя и очень милая хитрюга. Чем больше я наблюдаю за домашними животными и их дикими собратьями в лесу, тем чаще нахожу в них эмоции, которые, казалось бы, должны быть присущи только человеку. И я не один такой. Все больше исследователей приходят к выводу, что многие виды животных весьма схожи с нами в этом отношении. Подлинная любовь у воронов? Это уже практически доказано. Белки, знающие свою близкую родню? Давно задокументировано. Куда ни глянь, животные любят друг друга, сочувствуют друг другу и наслаждаются жизнью. На эту тему появляется все больше научных работ, которые, правда, охватывают лишь крошечные частные аспекты проблемы и написаны зачастую таким сухим языком, что почти недоступны для понимания и совершенно не годятся для чтения на досуге. Поэтому в данном случае я хотел бы выступить в роли переводчика, чтобы переложить потрясающие открытия на обычный язык, сложить разрозненные части мозаики в общую картину и приправить все это собственными наблюдениями. В результате складывается представление об окружающем нас мире животных, где тупые биороботы, руководимые жестко зафиксированными генетическими кодами, превращаются в верные и преданные души. И вы в этом сами убедитесь, заглянув к моим козам, лошадям и кроликам, а также самостоятельно наблюдая за животными в парках и лесах. Итак, вы со мной?





Материнская любовь до умопомрачения





Был жаркий летний день 1996 года. Чтобы немного охладиться, мы с женой вытащили в сад пластиковый бассейн и поставили его в тени дерева. Я уселся в воду вместе с обоими детьми, и мы принялись уплетать сочные ломти арбуза. Внезапно краем глаза я уловил движение. Какой-то коричнево-красный комок прыжками приближался к нам. «Белка!» – радостно закричали дети. Но моя радость быстро сменилась глубокой озабоченностью, потому что уже после нескольких прыжков животное свалилось набок. Похоже, белка была больна. Когда она сделала еще несколько прыжков в нашем направлении, я смог даже рассмотреть большую опухоль у нее на шее. А вдруг белка еще и заразная? Она медленно, но верно приближалась к бассейну. Я уже собирался было скомандовать детям отступать, но ситуация из угрожающей вдруг превратилась в трогательную. Оказалось, что у белки не опухоль, а детеныш, который вцепился в мать и обвился вокруг шеи, словно меховой воротник. Белка едва могла дышать, а тут еще и жара. После нескольких прыжков она без сил рухнула на бок, тяжело дыша.

Белки заботятся о своем потомстве вплоть до самопожертвования. В случае опасности они вот таким образом относят детенышей в безопасное место и при этом порой полностью выбиваются из сил, так как в помете может быть до шести бельчат и всех их по очереди надо тащить на собственной шее. Несмотря на такую заботу, процент выживаемости детенышей не очень высок. Примерно 80 процентов не доживают до своего первого дня рождения. Несчастье приходит в основном по ночам. Если днем эти зверьки могут ускользнуть от большинства врагов, то ночью на деревья взбираются куницы и застают спящих животных врасплох. При свете солнца главную опасность представляют ястребы-тетеревятники, совершающие безумно смелые полеты среди деревьев в поисках еды. Завидев белку, они начинают смертельную спираль – в самом буквальном смысле слова. Спасаясь от хищника, белка убегает на другую сторону дерева. В погоне за добычей ястреб закладывает крутой вираж. Белка моментально вновь прячется за стволом. Вот так и возникают эти молниеносные спирали. Побеждает тот, кто быстрее. В большинстве случаев победителем оказывается маленький зверек.

Но зима намного страшнее любых хищников. Чтобы подготовиться к холодам, белки строят гнезда. Они имеют шаровидную форму и располагаются в ветвях деревьев. Чтобы иметь возможность спастись при внезапном нападении, белка своими лапками проделывает два входа. Каркас гнезда состоит из множества мелких веточек, а внутри жилище выстлано мягким мхом, который служит не только для теплоизоляции, но и для удобства. Удобство? Да, животные тоже ценят комфорт. Лежать спиной на голых ветках белкам так же неприятно, как и нам. А мягкий матрац изо мха гарантирует крепкий сон.

Из окна своего кабинета я регулярно наблюдаю за тем, как мягкие зеленые комья мха перекочевывают с нашего газона на деревья. Видно мне и еще кое-что: как только по осени с дубов и буков начинают падать плоды, белки собирают питательные семена и закапывают их в землю в нескольких метрах от места падения. Так они создают запасы на зиму. Вообще-то эти зверьки не впадают в настоящую зимнюю спячку, а просто дремлют. При этом их организм расходует меньше энергии, но обмен веществ не прекращается полностью, как, например, у ежей. Время от времени белка просыпается от голода. Она быстро спускается с дерева и принимается за поиски своих многочисленных тайников с продовольствием. Белка ищет, ищет и ищет. На первый взгляд ее попытки вспомнить, где что спрятано, выглядят забавно. Она пороется то в одном месте, то в другом, а в промежутках садится и застывает в неподвижности, будто вспоминает. Ей приходится нелегко: по сравнению с осенью вид местности изменился достаточно сильно. С деревьев и кустарников облетела листва, трава высохла, а вдобавок еще и земля нередко покрыта снегом. Белка продолжает отчаянные поиски, а мне становится ее жаль. Природа безжалостно отсеивает забывчивых особей, и до следующей весны доживут далеко не все, особенно молодое поколение. А потом я нахожу у себя на участке молодую поросль буков. Ростки выглядят словно бабочки, сидящие на тонких стебельках. Они прорастают как раз там, где белка спрятала семена и не смогла их найти. Нередко такая забывчивость имеет фатальные последствия.

Белка служит прекрасным примером того, как мы делим животный мир на категории. Черные глазки-бусинки и мягкий рыжеватый мех (существуют и коричнево-черные варианты) выглядят очень мило. К тому же белка не угрожает человеку. Из забытых ею запасов по весне прорастают молодые деревья, так что эти зверьки способствуют распространению лесов. Короче говоря, очень симпатичное животное. Но мы забываем, что любимое лакомство белок – птенцы. Из окна кабинета я могу наблюдать и беличьи набеги на птичьи гнезда. Как только весной дрозды-рябинники замечают белку, карабкающуюся вверх по стволу, в их колонии начинается переполох. Они с криком мечутся среди деревьев, пытаясь прогнать агрессора. Белки – их злейшие враги, поедающие одного за другим покрытых пухом птенцов. Даже гнезда, устроенные в дуплах, не способны полностью защитить потомство, потому что ловкие передние лапки белки с длинными острыми когтями способны выудить птенцов и оттуда.

Так все-таки, белки злые или добрые? Ни то ни другое. Просто природа так распорядилась, что их внешний вид пробуждает в нас инстинкт защитников и вызывает положительные эмоции. Это никак не связано с приносимой ими пользой или вредом. Оборотная сторона медали, то есть поедание птенцов, которых мы тоже очень любим, вовсе не говорит о том, что белки плохие. Они просто голодные, и им надо кормить своих детенышей, которые полностью зависят от питательного материнского молока. Если бы эти зверьки могли удовлетворять свою потребность в протеинах за счет поедания гусениц бабочки-капустницы, мы бы вообще были в восторге. Чаша эмоциональных весов, без сомнения, на 100 процентов склонилась бы в их пользу, потому что вредители уничтожают наши овощные культуры. Но ведь гусеницы – это тоже детеныши, только в данном случае детеныши бабочек. И если они предпочитают использовать в пищу те же самые растения, что и мы, это еще не повод считать их врагами.

Правда, белок ничуть не заботит, к какой категории мы их отнесем. Они заняты тем, чтобы сохранять свой биологический вид в природе и при этом радоваться жизни. Однако вернемся к материнской беличьей любви. Неужели белка действительно чувствует что-то подобное? Такую сильную любовь к своему потомству, что готова пожертвовать собой? А может, это просто запрограммированное действие, являющееся следствием выброса гормонов в кровь? Наука склонна сводить подобные биологические процессы к безусловным рефлекторным механизмам. Но прежде, чем мы сухо и трезво оценим поведение белок и других видов животных, давайте посмотрим, как обстоит дело с материнской любовью у людей. Что происходит в организме матери, когда она держит младенца на руках? Является ли материнская любовь врожденным чувством? Наука отвечает: и да, и нет. Любовь – не врожденное чувство. Врожденными являются предпосылки ее развития. Незадолго до родов в кровь выбрасывается гормон окситоцин, который способствует возникновению сильной привязанности. Дополнительно высвобождается большое количество эндорфинов, оказывающих обезболивающее и успокаивающее воздействие. Этот коктейль из гормонов сохраняется в крови и после родов. В результате младенец видит абсолютно спокойную и положительно настроенную маму. Кормление грудью дополнительно подстегивает выработку окситоцина, и связь между матерью и ребенком еще больше укрепляется. То же самое происходит и у животных, в частности у коз, которых мы держим в своем лесном доме (они тоже вырабатывают окситоцин). У них знакомство матерей с козлятами начинается с облизывания детеныша после родов. Эта процедура укрепляет связь между ними. Вдобавок мать ласково блеет, детеныш отвечает ей тоненьким голоском, и они запоминают голоса друг друга.

Но если облизывание не состоялось – беда! Перед окотом животных помещают в отдельные боксы, чтобы им ничего не мешало. В калитке одного из боксов образовалась щель, через которую однажды сумел проскользнуть маленький козленок. Прежде чем мы это заметили, было упущено драгоценное время, и слизь на его шкуре высохла. В результате коза не приняла детеныша, несмотря на все наши усилия. Материнская любовь так и не возникла. У людей тоже порой случается что-то похожее. Если младенца в роддоме надолго разлучают с матерью, то возрастает вероятность того, что у нее не возникнет материнская любовь. Правда, все это выражено не так сильно, как у коз. Матери могут научиться любить детей. Здесь все зависит не только от гормонов. В противном случае усыновление было бы невозможно, так как при этом мать и ребенок иногда знакомятся друг с другом спустя несколько лет после рождения.

Таким образом, усыновление – это доказательство того, что материнская любовь может быть приобретенной и не является лишь безусловным рефлексом. Но прежде, чем углубиться в рассмотрение данного вопроса, я хотел бы поговорить об инстинктах.





Инстинкты – неполноценные чувства?





Мне часто приходится слышать, что сравнение чувств животных и людей не имеет смысла, так как животные действуют, повинуясь инстинктам, а мы – осознанно. Прежде чем мы выясним, следует ли считать инстинктивные действия чем-то менее полноценным, давайте посмотрим, что такое инстинкты вообще. Под этим названием наука объединяет действия, выполняемые бессознательно, то есть без предварительного обдумывания. Они могут быть врожденными или приобретенными, но им свойственна одна общая черта: они совершаются очень быстро, так как в них отсутствует фаза происходящих в мозге когнитивных процессов. Зачастую они вызываются выбросом в кровь гормонов (например, агрессия). Так, значит, животные – это автоматически действующие биороботы? Но прежде, чем выносить приговор, давайте посмотрим на себя. Мы ведь тоже не полностью свободны от инстинктивных действий. Вспомните хотя бы горячую плиту на кухне. Если вы нечаянно прикоснетесь к ней, то моментально отдернете руку, а не будете размышлять: «Что-то жареным мясом запахло и руке вдруг стало больно. Надо бы убрать ее с плиты». Нет, все происходит автоматически и без раздумий. Таким образом, инстинкты есть и у людей. Вопрос лишь в том, в какой степени они влияют на нашу повседневную жизнь.

Чтобы пролить свет на эту проблему, следует обратиться к новейшим исследованиям мозга. Институт Общества Макса Планка в Лейпциге опубликовал поразительные данные, полученные в ходе проведенных в 2008 году исследований. С помощью магнитно-резонансной томографии, которая способна отобразить на компьютере происходящие в мозге процессы, изучалось поведение людей, когда им предстояло принять решение (нажать кнопку правой или левой рукой). При этом порой еще за семь секунд до принятия сознательного решения было четко видно, к какому действию они придут. Таким образом, участники эксперимента заранее точно знали, какое действие совершат, хотя еще продолжали раздумывать. Следовательно, их действиями управляло не сознание, а подсознание. Роль сознания заключалась лишь в том, чтобы спустя несколько секунд найти объяснение своему поступку.

Поскольку эти исследования находятся еще в самом начале, пока трудно сказать, сколько процентов решений и какого рода принимается подобным образом и можем ли мы как-то защитить себя от таких проявлений подсознания. Тем не менее вызывает удивление тот факт, что наша так называемая свобода выбора в действительности не так уж и свободна. Разум лишь находит оправдание поступку, тем самым давая нашему уязвленному эго возможность почувствовать себя хозяином положения.

Итак, во многих случаях бразды правления берет в свои руки оппозиция – наше подсознание. Какая часть действий управляется сознанием, в конечном счете не так уж и важно, потому что поразительно большая доля инстинктивных реакций не влияет на переживание нами страха и печали, радости и счастья, не снижает интенсивность чувств. Ведь уже ясно, что эмоции – это язык подсознания, который в повседневной жизни помогает нам не утонуть в информационном потоке. Боль в руке от прикосновения к горячей плите заставляет действовать без промедления. Ощущение счастья усиливает позитивные действия, страх оберегает от принятия потенциально опасных сознательных решений. Лишь немногие проблемы, которые действительно могут и должны решаться путем размышлений, попадают в наше сознание и анализируются там в спокойной обстановке.

Таким образом, чувства по природе своей связаны не с сознанием, а с подсознанием. Если предположить, что у животных нет сознания, то это означает только то, что они не способны думать. Но подсознанием обладает любой вид животных, и отсюда следует, что у них обязательно должны быть чувства. Значит, инстинктивная материнская любовь не является чем-то «низким», поскольку другой материнской любви попросту не существует. Единственная разница между животными и человеком заключается в том, что мы можем сознательно активизировать материнскую любовь (и другие чувства), например в случае усыновления. Здесь не существует автоматического возникновения родительской привязанности, вызванной родами, так как первый контакт происходит спустя длительное время после этого момента. И все же инстинктивная материнская любовь со временем развивается, включая и соответствующий набор гормонов в крови.

Значит ли это, что мы нашли ту область человеческих эмоций, которая недоступна животным? Давайте вернемся к нашей белке. Канадские ученые более двадцати лет наблюдали примерно за семью тысячами ее родственников на Юконе и, хотя белки предпочитают жить поодиночке, выявили пять случаев «усыновления». Правда, это всегда были детеныши близких родственников. Усыновлялись только племянники или внуки. Так что у беличьего альтруизма есть четко очерченные границы. С чисто эволюционной точки зрения это полезно, потому что сохраняется и передается по наследству близкородственный генетический материал. К тому же пять случаев за двадцать лет – недостаточно убедительное доказательство готовности белок к усыновлению. Посмотрим, что происходит у других животных.

В 2012 году самка французского бульдога по кличке Бэби произвела сенсацию. Она жила в приюте для животных в Бранденбурге, куда однажды привезли шестерых поросят кабана. Очевидно, их мать была убита, и у крохотных полосатых зверьков не было никаких шансов выжить. В приюте поросята получили молоко и заботу. Молоком их кормили из бутылочек смотрители, а заботу и любовь обеспечивала Бэби. Собака усыновила всю компанию, и они спали, привалившись к ее теплому боку. Днем Бэби тоже не спускала с них глаз. Можно ли это считать настоящим усыновлением? Она ведь не кормила их молоком. Но и усыновленных человеком детей тоже не кормят грудью.

Кроме того, имеются данные о жившей на Кубе собаке по кличке Йети, которая кормила приемных детенышей. Ее собственных щенков – всех, кроме одного, – разобрали чужие люди, и у нее оставалось много молока. Поскольку в том же доме одновременно опоросилось несколько свиней, Йети взяла опеку над 14 поросятами, хотя их родные матери были живы. Детеныши повсюду следовали по двору за своей новой мамой, и, что самое главное, она кормила их молоком.

Является ли это осознанным усыновлением? Или у Йети просто остались неизрасходованные материнские чувства, которые она перенесла на поросят? Но эти же вопросы мы можем поставить и в случае усыновления у людей. Здесь сильные чувства тоже ищут выход и находят его. Даже то, что люди держат в своих домах собак и других домашних животных, можно сравнить со случаями усыновления между различными видами. Ведь во многих случаях домашние питомцы рассматриваются людьми как самые настоящие члены семьи.

Но бывают и другие случаи, когда буйство гормонов или лишнее молоко не играют никакой роли. Трогательный пример подобного рода, о котором мы расскажем чуть ниже, продемонстрировала ворона Мозес. Когда птицы теряют птенцов, природа предусматривает для них возможность реализовать не нашедшие выражения инстинктивные влечения. Они могут тут же начать все сначала и заново отложить и высидеть яйца. Во всяком случае, у вороны нет ни малейшего повода усыновлять животных другого вида. И все же Мозес выискала себе в качестве приемного ребенка не кого-нибудь, а своего злейшего врага – домашнюю кошку. Правда, котенок был еще совсем маленьким и беззащитным. Похоже было, что он потерял мать и довольно долго голодал. Котенок забрел в сад, принадлежавший супружеской чете Энн и Уолли Коллито из Норт-Эттлборо, штат Массачусетс, и с тех пор они начали наблюдать поразительные вещи. Вскоре к котенку присоединилась ворона и стала оберегать его. Она кормила бедную сиротку червями и жуками. Разумеется, супруги Коллито не стояли безучастно в стороне и тоже подкармливали котенка. Даже когда он вырос, его дружба с вороной сохранялась до тех пор, пока та спустя пять лет не пропала.


Но вернемся к инстинктам. Независимо от того, чем вызваны материнские чувства: подсознательными импульсами или осознанными размышлениями, – они, на мой взгляд, не имеют каких-то качественных отличий, во всяком случае на уровне ощущений. Можно констатировать, что у людей наблюдаются оба варианта, причем гормонально обусловленные инстинкты встречаются чаще. Даже если животные не способны сознательно вызвать в себе материнскую любовь (хотя усыновление детенышей другого вида должно заставить задуматься), остается подсознательное чувство, которое ничем не уступает ей по своей красоте и интенсивности. Белка, которая тащит на шее своего детеныша по раскаленному газону, делает это из чувства глубокой любви к нему, и это не может не трогать.





Из любви к людям





Могут ли животные по-настоящему любить нас? Насколько трудно доказать наличие этого чувства даже по отношению к сородичам, мы видели на примере белки. Что уж тут говорить про любовь к существу совершенно другого вида – к человеку? Невольно напрашивается мысль, что мы лишь пытаемся выдать желаемое за действительное, чтобы как-то оправдать содержание домашних животных в неволе.

Давайте еще раз обратимся к материнской любви, потому что это чрезвычайно сильное чувство действительно можно спровоцировать, в чем я убедился еще в детстве.

Уже в то время меня очень интересовало все связанное с природой и окружающей средой. Каждую свободную минуту я проводил в лесу или на искусственных озерах на месте бывших карьеров. Я имитировал кваканье лягушек, чтобы спровоцировать их на ответные звуки, держал пауков в стеклянных банках, чтобы понаблюдать за ними, выращивал мучных червей в муке, чтобы своими глазами увидеть их превращение в черных жуков, а по вечерам читал книги о повадках животных (не волнуйтесь, книги Карла Мая и Джека Лондона тоже лежали у меня на тумбочке). В одной из таких книг я вычитал, как привязать к себе цыпленка. Для этого надо было самому «высидеть» его и перед вылупливанием разговаривать с ним, чтобы он признал в качестве «родителя» человека, а не наседку. Интересно! У моего отца в то время было несколько кур и петух. Инкубатора у меня не было, поэтому пришлось воспользоваться старой электрической грелкой. Проблема заключалась в том, что куриному яйцу требуется температура 38 градусов. При этом его надо несколько раз в день переворачивать и слегка охлаждать. Наседка справляется с этим без труда, а мне пришлось немало повозиться с теплым шарфом и термометром. На протяжении 21 дня я измерял температуру, укутывал и разворачивал яйцо, переворачивал его, а за несколько дней до появления цыпленка начал беседовать с ним. И действительно, на 21-й день из яйца вылупился пушистый комочек, которому я сразу же дал имя – Робин Гуд.

Это было невероятно милое существо! Его желтый пушок был усеян крапинками. Он не сводил с меня своих черных глаз-бусинок и не отходил ни на шаг. Стоило мне только пропасть из его поля зрения, как он начинал жалобно пищать. Он был рядом со мной и в туалете, и у телевизора, и возле кровати. Только уходя в школу, я вынужден был скрепя сердце расставаться с ним. Но зато он с огромной радостью встречал меня после возвращения. Вскоре такая привязанность стала меня утомлять. Мой брат сжалился надо мной и стал время от времени брать на себя заботу о цыпленке, чтобы дать мне возможность хоть что-то сделать без Робина, однако и ему это тоже в конце концов надоело. Тем временем Робин уже подрос, и мы подарили его своему бывшему учителю английского языка, который очень любил всяких животных. Они очень быстро подружились, и их еще долго можно было видеть на прогулках: учитель на своих двоих, а Робин – у него на плече.

То, что Робин по-настоящему привязался к людям, можно считать доказанным. Об аналогичных случаях может рассказать любой, у кого есть животные. Они нередко принимают человека за мать. Козлята, которых моя жена вручную выкармливала из бутылочки, на всю жизнь сохранили привязанность к ней. Человек в этом случае выступает в роли приемной матери, и это не может не трогать. Но такая привязанность не столь уж добровольна, во всяком случае со стороны животного, хотя оно и обязано человеку жизнью. Куда приятнее было бы, если бы какое-то существо по собственной инициативе пришло к нам и осталось навсегда. Но бывает ли такое вообще?

Здесь нам придется покинуть территорию материнской любви и заняться поисками на более широком поле. Ведь если речь идет о добровольном решении животного связать свою жизнь с человеком или жить самостоятельно, оно должно быть, по крайней мере, уже взрослым. Неслучайно мы в большинстве случаев берем кошек и собак еще детенышами, чтобы не оставлять им возможности выбора. Я хочу, чтобы меня поняли правильно: после нескольких дней привыкания и, возможно, тоски по матери молодые животные быстро привязываются к хозяевам, и эта интенсивная привязанность сохраняется на всю жизнь, как и в случае с козлятами. И все чувствуют себя прекрасно. Но остается вопрос: может ли такая же привязанность добровольно возникнуть у взрослого животного?

Что касается домашних животных, на этот вопрос можно однозначно ответить «да». Не счесть примеров, когда бродячие кошки и собаки буквально сами навязываются человеку. Но я бы хотел обратить внимание на диких животных, которые никогда не испытывали на себе селективного воздействия с целью приручения и выработки готовности жить рядом с человеком. Мне хотелось бы также исключить такой вариант, как приручение через кормление. Ведь дикие животные, которых мы прикармливаем, просто хотят есть, поэтому готовы в определенной степени терпеть наше общество. Иногда это может доставлять серьезные неудобства, в чем убедились наши соседи, которые на протяжении нескольких недель подкармливали белку. В конце концов та стала подходить прямо к открытой двери террасы. Соседи радовались зверьку. Он стал чуть ли не членом семьи. Но если корм приносили недостаточно быстро, белка нетерпеливо царапала оконную раму, из-за чего та в течение нескольких недель пришла в негодность. Ведь когти у белок острые, как ножи.

Дружбу диких животных и человека можно чаще наблюдать в море. Я имею в виду дельфинов. Особую известность приобрел дельфин по имени Фанги, который живет в ирландской бухте Дингл. Он часто приплывает к людям, сопровождает лодки с туристами, исполняет для них диковинные прыжки. Фанги устраивает настоящий аттракцион. О нем пишут в официальных брошюрах для туристов. Он с удовольствием плавает рядом с отдыхающими, доставляя им огромное удовольствие. И эта привязанность основывается не на корме. Дельфин не берет у людей еду.

Вот уже на протяжении тридцати лет жизнь городка без Фанги немыслима. Ну разве это не трогательно? Очевидно, не для всех, потому что газета Welt задала ученым вопрос: а не сумасшедший ли этот дельфин? Возможно, он испытывает такую тягу к людям, потому что его не принимают к себе другие дельфины?

Не исключая того, что дружба животного с человеком порой может основываться на чувстве одиночества, вызванном потерей партнера, я бы все же продолжил поиски на суше среди знакомых нам животных. Но это не так просто. Диких животных объединяет как раз то, что они дикие. Это значит, что в обычных условиях дикие животные не ищут общества человека. Необходимо учитывать, что в течение десятков тысяч лет человек охотился на братьев своих меньших, и у них в ходе эволюции выработался страх перед ним. Животные знают, что тому, кто своевременно не убежал, может грозить смертельная опасность. Для многих видов эта опасность сохраняется и по сей день. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в перечень животных, на которых разрешена охота. И крупные животные типа оленей, косуль и кабанов, и более мелкие вроде лис и зайцев, и птицы множества видов – от гусей и уток до бекасов – каждый год тысячами гибнут под градом пуль. Поэтому их недоверие по отношению к двуногим существам вполне объяснимо и приятно, когда такой зверь преодолевает свой страх и ищет контакта с нами.

Но что его к этому побуждает? Если исключить прикармливание, которое из-за голода заставляет забыть о робости, то остается еще одна сила, которая свойственна и человеку, – любопытство. Мы с моей женой Мириам лично видели любопытных северных оленей в Лапландии. Я согласен, что это не совсем дикие животные, потому что коренное население этих мест – саамы – периодически сгоняют их стада с помощью вертолетов и снегоходов на бойню или для клеймения. Тем не менее они сохранили свои дикие повадки и, как правило, относятся к человеку с опаской. Мы разбили палатки в горной местности национального парка Сарек. Будучи по натуре жаворонком, утром я первым выбрался из спального мешка, чтобы насладиться потрясающей красотой нетронутой природы. Осматриваясь, я вдруг заметил поблизости какое-то движение. Северный олень! Один? Нет, к нему присоединилось еще несколько особей, спустившихся по склону. Я разбудил Мириам, чтобы она тоже посмотрела на них. По мере приближения завтрака их становилось все больше и больше, и вскоре вокруг нас собралось все стадо – не меньше трехсот животных. Весь день они провели вблизи нашей палатки, а один молодой теленок даже рискнул приблизиться на несколько метров и улегся вздремнуть неподалеку от палатки. Нам казалось, что мы попали в рай.

То, что звери по натуре пугливы, мы заметили сразу, как только появилась еще одна группа пеших туристов. Стадо быстро отошло подальше, но потом опять вернулось к палатке. При этом было отчетливо видно, что некоторых оленей мы очень заинтересовали. Они наблюдали за нами широко открытыми глазами и принюхивались. Для нас это стало одним из самых ярких событий всего путешествия. Почему они вдруг почувствовали к нам такое доверие, мы не знаем. Возможно, сказалось то, что мы постоянно общаемся с животными, поэтому наши движения более спокойны и не вызывают тревоги.

Похожие примеры характерны для всех тех мест, где охота на животных запрещена, будь то в национальных парках Африки, на Галапагосских островах и в заполярной тундре. Там у животных еще не сложился негативный опыт общения с людьми и они подпускают нас очень близко. Время от времени среди этих животных попадаются экземпляры, которые проявляют большое любопытство, пытаясь понять, что за необычные гости пожаловали в их края. Такое общение доставляет огромную радость, потому что оно абсолютно добровольно с обеих сторон.

Трудно доказать, существует ли подлинная любовь животного к человеку, проявляемая без всякого принуждения. Ведь даже цыпленок Робин Гуд, испытывая ко мне привязанность, не был полностью свободен в выборе. А наоборот? То, что человек может любить животных, доказывают все те, кто держит кошек, собак и других домашних животных. Но что можно сказать о качестве этой любви? Может быть, мы всего лишь проецируем на этих животных свои чувства к неродившимся детям или умершему родственнику? Или это объясняется нехваткой внимания со стороны окружающих? Это слишком щекотливая тема, в обсуждение которой мне не хотелось бы вдаваться. Но если говорить о чувствах животных, то необходимо также задать вопрос, как сказывается на четвероногих наша эмоциональная опека. Во-первых, она деформирует животных, причем в самом прямом смысле слова. Ведь выведение новых пород собак и кошек в большинстве случаев уже не ставит перед собой цель сделать их полезными помощниками в охоте (на зайцев, косуль или мышей). Скорее, мы пытаемся таким образом улучшить их характер и внешний вид, чтобы иметь возможность вволю погладить и потискать их. Хорошим примером может служить французский бульдог. Раньше я считал эту породу уродливой из-за ее приплюснутого носа и морды со складками, которые мешают ей дышать и заставляют храпеть во сне. Но, познакомившись с сероголубым Красти, которого нам периодически подкидывают, я сразу же полюбил его, и мне абсолютно безразлично, как и с какой целью выводили эту породу. Если другим собакам достаточно, чтобы их погладили пять минут, то Красти готов нежиться часами. Стоит только прекратить гладить его, как он начинает тыкаться носом в руку, и в его широко раскрытых глазах видна мольба. Охотнее всего он спит на животе у хозяина, при этом уютно похрапывая.

Что здесь плохого? Разумеется, изначально данная порода выводилась как комнатная и должна была служить чем-то вроде живой мягкой игрушки. Я не хочу судить о том, насколько это оправданно. Вопрос в том, что чувствует собака. Если в процессе селекции в ней воспитали потребность в ласке и при этом добились такого внешнего вида, что любому (действительно любому!) с первого взгляда хочется ее погладить, то проблемы я не вижу. Собака чувствует себя прекрасно. И человек, и животное получают то, чего хотят. Правда, генетические изменения, которые были сознательно произведены специально с этой целью, оставляют в душе несколько горьковатый привкус.

Совсем иначе выглядит ситуация, когда потребности животного (природные или возникшие в результате селекции) не учитываются. Это тот случай, когда слепая любовь заставляет воспринимать своего любимца как человека в собачьем обличье. Тогда может случиться так, что собаку перекармливают, не заставляют ее двигаться, не позволяют испытывать воздействие внешней среды (например, не дают поваляться в снегу). Это влечет за собой тяжелые расстройства здоровья и мучения для животного.





Проблески света на верхнем этаже





Прежде чем углубляться в эмоциональную и душевную жизнь животных, надо задаться вопросом, не слишком ли все это притянуто за волосы. В конце концов, для возникновения чувств, которые мы переживаем, требуется наличие определенных структур головного мозга. Так, во всяком случае, утверждает современная наука. Ответ совершенно однозначен: у человека есть лимбическая система, которая вместе с некоторыми другими участками мозга отвечает за всю гамму чувств: от радости до печали, от страха до вожделения. Данная структура мозга относится к числу самых древних и роднит нас со многими млекопитающими: козами, собаками, лошадьми, коровами, свиньями и т. д. Но в этот перечень входят не только млекопитающие, но также птицы и даже рыбы, которые в рейтинге биологов находятся на значительно более низкой ступени развития.

Изучая то, как рыбы ощущают боль, ученые пошли еще дальше и коснулись темы эмоций. Толчком к исследованию послужил вопрос, чувствуют ли рыбы, что их поймали на крючок. Для вас ответ, конечно, очевиден, но долгое время это отрицали. Если посмотреть, как рыболовные траулеры вытаскивают на борт сети с живыми, но уже задыхающимися обитателями моря и как извивается форель на согнувшемся от ее тяжести удилище рыболова-спортсмена, то сразу возникает вопрос, как все это совместимо с постоянно звучащими в последнее время призывами о необходимости защиты животных. Возможно, никто не желает рыбам зла. Просто все исходят из никем не доказанного предположения, что рыбы не ощущают боли и не испытывают чувств.

Виктори Брейтуэйт, профессор Пенсильванского университета в Оксфорде, пришла к совершенно иным выводам. Уже несколько лет назад она выявила свыше двадцати рецепторов боли как раз в области рта, куда обычно впивается рыболовный крючок. Однако это лишь доказывало то, что существует некая вероятность возникновения у рыб тупых болевых ощущений. Поэтому Брейтуэйт стимулировала эти рецепторы посредством уколов иглой, чтобы понаблюдать за реакцией в конечном мозге – именно там, где воспринимает болевые сигналы и человек. Это доказало, что рыбы испытывают страдания.

А как обстоит дело с эмоциями, например со страхом? У людей чувство страха возникает в амигдале – отделе мозга, который называют также миндалевидным телом. Это выяснилось сравнительно недавно, хотя ученые уже давно об этом догадывались. Лишь в январе 2011 года исследователи из Университета Айовы опубликовали отчет о женщине, которую называли инициалами С. М. Она очень боялась пауков и змей, но лишь до тех пор, пока в результате редкого заболевания у нее не начали отмирать клетки амигдалы. Для С. М. это было, конечно, печально, но у ученых появилась уникальная возможность изучить последствия отказа этого органа. Вместе с С. М. они посетили зоомагазин и продемонстрировали ей объекты ее прежних страхов. Женщина потрогала их и, по ее собственным словам, испытала лишь любопытство, но не страх. Таким образом, ученые пришли к выводу, что центр страха у человека находится в амигдале. А что у рыб?

Команда исследователей Севильского университета под руководством Мануэля Портавельи Гарсии нашли схожие структуры во внешних структурах мозга рыб. Раньше их там не искали, потому что у нас центр страха скрывается глубоко внутри мозга. Для этого ученые подвергли дрессировке золотых рыбок. Те должны были быстро покинуть определенный угол аквариума, как только загорался зеленый свет. Если они не успевали этого сделать, то получали удар током. Затем ученые блокировали у рыб часть мозга – так называемый теленцефалон. Он соответствует нашему центру страха, и его блокировка привела к тем же последствиям, что и у человека. Золотые рыбки начали игнорировать зеленый свет. Из этого исследователи сделали вывод о том, что рыбы и наземные позвоночные животные унаследовали схожие структуры мозга от более древних общих предков, живших 400 миллионов лет назад.

Итак, необходимые механизмы возникновения чувств имеются у всех позвоночных животных. Но значит ли это, что они чувствуют то же самое, что и мы? Об этом свидетельствуют многие факты. Так, например, у рыб был обнаружен тот же самый гормон окситоцин, который не только способствует материнскому счастью, но и укрепляет любовь между двумя людьми. Счастье и любовь у рыб? Вряд ли мы сможем доказать это в ближайшее время, но почему в случае сомнений все аргументы должны толковаться против обвиняемых? Наука так долго утверждала, что животные ничего не чувствуют, что этому все поверили. Может быть, на всякий случай лучше предположить обратное, чтобы не мучить животных понапрасну?

В предыдущих главах я сознательно описывал чувства так, как их воспринимаем мы, люди. Лишь так можно приблизительно понять, что происходит в голове животного. Но даже если структуры их мозга отличаются от наших и это может означать отличия в восприятии, это еще не повод, чтобы вообще отрицать у них наличие чувств. Конечно, нам трудно поставить себя на место другого существа, например мухи дрозофилы, вся нервная система которой состоит из 250 тысяч клеток, что в 400 тысяч раз меньше, чем у нас. Неужели такие крошечные создания со столь ограниченными возможностями мозга действительно могут что-то ощущать, не говоря уже о сознании? Науке еще далеко до окончательного разрешения этого вопроса, в первую очередь потому, что до сих пор еще точно не определено, что же такое сознание. Можно, конечно, понимать под ним мышление, обдумывание пережитого или прочитанного. В данный момент вы думаете об этом тексте, следовательно, у вас есть сознание. Но зачатки сознания были обнаружены и в крохотном мозге дрозофилы. Как и у нас, в него каждое мгновение стекается бесчисленное множество сигналов из окружающего мира. Аромат роз, выхлопные газы, солнечный свет, дуновение ветра – все это регистрируется отдельными, не связанными друг с другом нервными клетками. Каким же образом мушка извлекает из этого потока самое существенное, чтобы избежать опасности или не упустить что-то вкусное? Ее мозг обрабатывает информацию и следит за тем, чтобы его участки работали синхронно, усиливая нужные сигналы. Таким образом важные сведения выделяются из информационного шума, состоящего из тысяч других раздражителей. Следовательно, муха способна направлять свое внимание на конкретные вещи – так же, как и мы.

Поскольку мушки движутся очень быстро, на их глаза, состоящие примерно из 600 фасеток, каждую секунду попадает бесчисленное множество световых сигналов. Казалось бы, с такой массой информации справиться невозможно, но эта задача имеет жизненно важное значение для дрозофил: все, что движется, может оказаться голодным врагом. Поэтому мушиный мозг просто отсеивает неподвижные изображения и выделяет лишь движущиеся объекты. Можно сказать, что эта кроха концентрируется на самом важном. Вряд ли вы могли предположить, что у нее есть такая способность. Кстати, мы делаем то же самое: наш мозг пропускает в сознание далеко не все, что видят глаза, а только то, что имеет значение.

Значит ли это, что у мушек есть сознание? Наука еще не готова пойти так далеко, но, по крайней мере, можно утверждать, что они обладают способностью активно управлять вниманием.

Давайте еще раз вернемся к отличающимся друг от друга структурам мозга различных видов животных. Основные механизмы имеются даже у низших позвоночных, но качество чувств, которые можно испытать с их помощью, оставляет желать лучшего. Постоянно приходится читать о том, что интенсивные и осознанные эмоции, подобные нашим, возможны только при наличии центральной нервной системы, причем особый упор делается на слове «осознанные». Борозды и извилины нашего мыслительного органа образуют так называемую новую кору – самую молодую с точки зрения эволюции часть мозга. Здесь возникает восприятие и сознание, здесь протекает мышление. В человеческом мозге эта часть развита лучше, чем у других видов. Таким образом, венец творения находится под нашей черепной крышкой. Было бы логично предположить, что остальные существа обладают менее развитыми эмоциями и интеллектом. На этом, в частности, строит свои рассуждения главный специалист Германии в области рыбной ловли Роберт Арлингаус. В интервью журналу Spiegel он подчеркивает, что рыбы, попадаясь на крючок, практически не ощущают боли, потому что у них отсутствует новая кора мозга. Следовательно, осознанные ощущения у рыб невозможны. Даже если не принимать во внимание то, что другие ученые с этим не согласны (см. с. 31), в данном случае мы имеем дело скорее с оправданием своих увлечений, чем с объективными и взвешенными научными высказываниями.