Две половинки Тайны

Я молчала, изображая крайнюю степень неведения.

– Я имею в виду ваше появление в «Камее» с фото какого-то типа, – пояснил Сергей Сергеевич.

– Не будет невежливым, если я спрошу: откуда вам это известно?

– Хозяин гостиницы – мой друг. И он из тех людей, кто всегда в курсе, что происходит у него под носом.

– Вы имеете в виду господина Безбородова?

То, что мне известна фамилия Гени, Галактионову не понравилось, видимо, он не собирался меня посвящать в некоторые аспекты своей жизни.

– Да, Безбородова, – после паузы сказал он.

– И вы считаете его своим другом? Действительно, считаете?

– Странный вопрос. Да, действительно, считаю.

– Видите ли, я узнала некоторые интересные вещи. Например, что Безбородов… как бы это помягче… крестный отец?

– Послушайте, – Галактионов досадливо махнул рукой. – Не хочу вас обидеть, но сомневаюсь, что вы хорошо разбираетесь в бизнесе. В то время, когда я начинал, без таких людей было не обойтись.

– Ну, насколько я знаю, ваш друг Москаленко обошелся.

– Максим… Максим это… скала. У меня не было его мужества и его ослиного упрямства. Не каждый способен быть героем. Он, что, до сих пор винит меня в гибели Лиды?

– Признаться, тему Безбородова мы не обсуждали, – соврала я.

– Слава богу… Представляю, что бы он вам наговорил. Поймите, Безбородов, в сущности, такой же бизнесмен, как и остальные. Ну, или почти такой же… Девяностые годы давно в прошлом, никто не бегает с автоматами, не отстреливает неугодных…

– Это, пожалуй, и не выгодно, – ввернула я. – Куда проще похитить жену, к примеру, и быстро вправить мозги неугодному.

Бледное лицо Галактионова покрыл румянец, с минуту он смотрел на меня не мигая.

– Выбросите это из головы. Безбородов не причастен к моим бедам, напротив, он пытался помочь. Через свои каналы найти негодяев, я вам клянусь. – Тут он приложил руку к сердцу. – Сами подумайте, какой мне смысл требовать расследования, если я и так знаю, кто виновник? А я не знаю. Даже не догадываюсь. Хотя мерзавец может быть совсем рядом. В моем офисе, даже в моем доме. Но это точно не Безбородый. – Выглядел Галактионов искренним и почему-то несчастным.

– Он вам звонил? – спросила я.

– Не понял.

– Мое появление в городе господина Безбородова раздражает?

– Не буду скрывать, он был недоволен. Тем, что вы, извините, лезете в его дела. Естественно, он спросил, какое отношение к нему имеет похищение. Был даже резок. Сказал: «Ты, что, меня подозреваешь?» В общем, мне пришлось объясняться.

– И откуда ж он узнал обо мне? Я имею в виду, зачем я здесь.

– От меня, естественно. Я сказал ему. Что в этом особенного? Лучше объясните, зачем вам понадобилось идти в «Камею» с какой-то фотографией.

– А ваш друг не сказал, кто на этой фотографии?

– Какой-то сомнительный тип. Безбородова интересовало, откуда у вас фотография, и почему вы задаете такие странные вопросы. Они явно не относятся к похищению моей жены.

– Видите ли, у меня тут еще дело… в общем, коллеги попросили установить личность одного человека.

– Что? – растерялся Галактионов, а я улыбнулась.

– Кстати сказать, его личность я установила и даже свела с ним знакомство. Он не тот, кого искали мои коллеги, так что опасения господина Безбородова напрасны. Так ему и передайте при случае. А сейчас я бы хотела поговорить с вашей женой.

Галактионов все еще выглядел слегка растерянным. Поднялся и сказал:

– Подождите, я сейчас узнаю.

Ждать пришлось долго, от нечего делать я прошлась по комнате, замерла возле камина, разглядывая фотографии Сергея Сергеевича в обнимку с молодой женщиной с длинными темными волосами. Они смотрели друг на друга влюбленными глазами. Фотографии сделаны в разное время, но взгляды, обращенные друг к другу, оставались те же. Пять лет счастья. На двух фото Галактионов моложе и подтянутее, его жена просто красавица, взгляд спокойный, сосредоточенный на мужчине рядом. Ее легко представить матерью большого семейства. Для таких женщин дети, муж – главное. А для меня? Наверное, тоже. Только не удалось. Ты живешь своей привычной жизнью и даже не догадываешься, что в один миг все исчезнет: любимый человек, и твоя жизнь вместе с ним. И надо будет строить ее заново. Ладно, у них все не так скверно, Яна жива.

Тут в гостиной появился Галактионов.

– Она согласна, – сказал он с таким видом, точно сам в это не верил. – Идемте, я провожу.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, он открыл ближайшую дверь, входить вместе со мной не стал.

В большой спальне с круглым окном на широкой кровати лежала женщина. В этом царстве бордового шелка она казалась совсем крохотной. И только подойдя ближе, я поняла: женщина вполне нормального роста и комплекции. А вот от ее роскошных волос мало что осталось. Теперь у нее была короткая стрижка под мальчика.

– Это он меня подстриг, – сказала Яна, заметив, что я задержала взгляд на ее волосах.

Она села, откинувшись на подушки, и нервно теребила край пододеяльника.


– Здравствуйте, – сказала я, присаживаясь в кресле рядом с кроватью.

– Муж сказал, вы детектив. Он очень переживает и хочет его найти.

– А вы не хотите?

Она ответила не сразу.

– Я хочу все поскорее забыть. Как страшный сон. Спать и спать, чтобы дни пролетели. Много дней. И стало легче. Все можно пережить, надо только потерпеть. Как считаете?

– Хотелось бы в это верить, – пожала я плечами.

– Нормальному человеку не понять, каково это. Жить после такого… Сережа просит, чтобы я все вам рассказала, а я не хочу рассказывать, я хочу забыть, понимаете?

– Тогда найти похитителя будет трудно.

– Полиция его не нашла. Его друзья не нашли. А вы найдете? По-моему, это смешно. Вы сами-то в это верите?

Я пожала плечами.

– Постараюсь сделать все возможное, – прозвучало как-то чересчур казенно.

– Скажите Сереже… сама я не могу говорить об этом… Он, наверное, думает, меня избивали и насиловали… представляю, что он навоображал.

– А что было в реальности?

– В реальности? Он меня ни разу не ударил. Не насиловал. И не сказал ни слова. Ни одного. – Она вдруг начала мелко дрожать, уставившись в одну точку. – Он подстриг мне волосы… Взял ножницы и стал состригать пряди. Не говоря ни слова. Это было так страшно. Лучше бы он орал или даже ударил меня. А он молчал.

– Наверное, не хотел, чтобы вы слышали его голос. Значит, с самого начала намеревался вас отпустить. Он был в маске?

– Да. В маске и перчатках. Я очнулась в каком-то подвале. Ничего не помнила. То есть помнила, как приехала в женскую консультацию, вышла из машины, а дальше провал. И вдруг я в подвале. Связанная. Это был такой ужас. Я все время думала о ребенке, о Сереже. Мне было очень страшно… А потом появился он. Он приходил всего два раза. Первый раз обрезал мне волосы, а во второй… Я очнулась в темноте. Потом пришел он, включил свет, и я увидела… гроб, – с трудом произнесла она. – Я лежала в гробу. Понимаете? Я стала умолять его, сказала, что беременна… А он молча взял крышку и накрыл меня. Руки и ноги у меня были связаны, я ничего не могла сделать, только кричать. А потом услышала, как он забивает гвозди. Я колотила по крышке, я кричала: «Убей меня, пожалуйста!» А потом стала задыхаться. И потеряла сознание.

– А когда очнулись?

– Я очнулась в больнице. И не могла поверить, что жива. Что все кончилось. Зачем он это делал? Зачем? – схватив меня за руку, спросила она, переходя на едва слышный шепот. – Если ему нужны были деньги, зачем так мучить меня?

– Вы можете что-нибудь рассказать об этом человеке? Я понимаю, он был в маске. Но, может быть, рост, особенности фигуры?

Она невольно отшатнулась. Человек рассказывает весь этот ужас, а я лезу с вопросами о росте и прочем… Но не сделай я этого, она сорвалась бы в истерику. С минуту мы смотрели друг на друга.

– Рост? – наконец переспросила она. – Наверное, средний. Скорее, выше среднего. И темные волосы. Длинные. Они выбивались из-под шапки. Шапка с прорезями для глаз. В кино в таких ходят киллеры.

– А фигура? Широкоплечий, худой? Или, наоборот, полный?

– Обыкновенный. Он был в черной кожаной куртке. Короткой, на молнии. И в джинсах. Да. Я точно помню.

«Шикарные приметы», – подумала я, семьдесят процентов мужиков так одеваются. Длинные темные волосы… ну, хоть что-то.

– Я хочу, чтобы мы уехали, – сказала Яна. – Далеко-далеко. В Америку. Я не хочу оставаться здесь. Муж мне обещал. Мы уедем, и я больше никогда… здесь я не смогу забыть.

– Если он окажется за решеткой… – начала я, но она перебила:

– Все равно не смогу. Я буду думать, что он вернется. Не он, кто-то другой. Все это проклятые деньги. Если бы не они…

– В Америку без денег лучше не соваться, – сказала я.

Она посмотрела с настороженностью, точно подозревала меня в издевке.

– До встречи с Сережей у меня ничего не было. Хорошо иметь все, но… очень многие хотят это отнять.

– Это не повод становиться бедным.

– Вы странная, – сказала она. – Такое чувство, что вам все равно. Все равно, что со мной случилось. Вы, наверное, тоже думаете… так этим богатеньким и надо. Думаете?

– Нет. Я думаю, кто и за что вас так ненавидит?

Лицо ее точно окаменело. Она хотела ответить, но рот свело на сторону. Она испуганно стиснула его ладонью, и только со второй попытки произнесла:

– Меня?

– Вас или вашего мужа. Или вас обоих.

– Уходите, – сказала она. – Уходите немедленно. Вы злая, бессердечная… вы не женщина. Женщина не может быть такой.