Две половинки Тайны
Часть 27 из 56 Информация о книге
– Вот как? А квартира пустует? – Почему? Любка его живет с ребятенком. Гражданская жена. Приволок ее откуда-то с мальчишкой. Такая дрянь, прости господи, эта Любка. Скандалистка. А мальчишка хороший, тихий. – Вы не знаете, она сейчас дома? – Дома, в подъезде ее встретила, из магазина шла. И здоровается-то сквозь зубы. – Спасибо. Я спешно ретировалась. На двери подъезда был кодовый замок, его я открыла без труда, три цифры от частого употребления заметно стерлись. Дверь тринадцатой квартиры была деревянной и уже прослужила лет сорок. Дверной звонок ей под стать, но работал исправно. Открыла дверь женщина лет тридцати пяти, в легинсах и длинной футболке. – Виктор дома? – спросила я и показала удостоверение. Она тут же сложила руки на груди и сказала с вызовом: – Зачем он вам? – Хотела поговорить по поводу одного старого дела. – Виктора нет, и я не знаю, где он. – Так уж и не знаете? – улыбнулась я. – Вы ведь его жена, я правильно понимаю? – Не расписанные жили. А сейчас и не живем. – Но это его квартира? – Его. Коммуналку я плачу. И живу. Покуда она ему не понадобится. Он сказал: надолго уезжает. На год, два. – И куда? – К дружку, а куда конкретно, не сказал. Может, боялся, что я за ним подамся. Только мне это без надобности. – Позвольте, я все-таки войду? – вздохнула я, сообразив, что приглашения не дождусь. Женщина пожала плечами, когда я вошла, закрыла за мной дверь и повела меня в кухню, со старой мебелью, тесную, но довольно уютную. – Расскажите о Викторе, – попросила я, усаживаясь на скрипучий стул. – А что рассказывать? Познакомились шесть лет назад. Он только освободился, и к брату моему заехал. В Якутск. Они по первому разу сидели вместе. Домой ему возвращаться не хотелось, вот и явился. Я как раз с мужем развелась, с пьяницей проклятым, а этот, смотрю, не пьет, и работящий. Ну, и сошлись. Мать у него померла, мы на похороны приехали. Жизнь здесь совсем другая, опять же, квартира… Ну, я и стала уговаривать остаться. Зря, наверное. Все у нас здесь разладилось. Не по нему здешняя жизнь. Он вроде моего брата, лишь бы с места сорваться. Уйдут в тайгу на месяц, а то и два, и горя мало. А ты жди и думай, что с ним. В общем, ничего у нас не вышло. – И сейчас он отправился в труднодоступные места? – Да к Ваньке он поехал, к брату моему. – Можно фамилию и адрес? Фамилию и адрес она назвала, но тут же добавила: – Только вы их по этому адресу не найдете. Если и явятся, то ближе к осени. – И где они могут быть? – Да где угодно. К какой-нибудь артели прибились, или вообще в сторожке живут… Робинзоны. Он за шесть лет раза четыре сбегал, вот я рукой и махнула. Здесь он экспедитором работал, приличные деньги. Ценили его, потому что не пьет и аккуратный. Документы, товар, всегда все в порядке. А вот в заднице шило. – Он дважды сидел? – спросила я. Люба кивнула. – Первый раз за драку. Не виноват он был. Хотя все так говорят… Дали три года. Второй раз точно ни за что. В ресторане молодежь драку устроила, а он, дурак, кинулся разнимать. У кого-то нож был. Пырнули парня. Тот на третий день в больнице умер. Нож бросили, отпечатков на нем не было. Долго разбираться не стали, все в отказ, а Витя судимый, за драку. Ну, пять лет и дали. – Но вы уверены, что он не виноват? – Витя с головой дружит. Кулаком задвинет за милую душу, а за нож никогда не хватался. Отца за это всегда ругал, мол, дурак… Не мог он, точно. Да в нем силищи, он и без ножа с любым разберется. – И когда все это произошло? – Ну, считайте, шесть лет как вышел. Тут впору было издать протяжный стон, потому что выходило: напрасно я на него время трачу. Восемь лет назад, когда погибла Лида, он находился в местах лишения свободы. Но я упрямо продолжила: – А к вашему брату он когда подался? – Семнадцатое марта. – И с тех пор от него никаких вестей? Она покачала головой. – Так если в тайгу ушли, какие вести? Там мобильный не берет, а спутниковый им не по карману. Я достала телефон и показала ей фото. – Вы этих женщин знаете? – Это мать его. А это зазноба школьная. Фотки видела. Но она себе богатенького нашла, и Витька с носом остался. Я иногда думаю, может, у него шило в заднице из-за этой бабы? Первая любовь все-таки. Вот он успокоиться и не может. – Эта женщина погибла восемь лет назад, – сказала я. – Вы не знали? – Нет. Он мне такого не говорил. Ну, значит, зря грешу, не в ней дело. Простившись с Любой, я отправилась к Субботкину, решив довести начатое до конца, хоть и ясно было: Лугова я подозревала зря. Субботкин принял меня с радостью, особенно когда узнал, что меня интересует. Я не лезу, куда не просят, а выполняю задание начальства. Очень скоро я получила подтверждение: Виктор похитить Лидию не мог, так как в это время отбывал второй срок. – Мне б на старое дело взглянуть, – напомнила я Субботкину. – Извини, не добрался пока до архива. Ты же понимаешь… У нас, как всегда, запарка. Зато переговорил со следаком, что дело вел. – И что? – Типичный висяк. Никаких реальных зацепок. Он считает, женщину либо какие-то дилетанты похитили, либо гастролеры. – Потому что не знали о связи Галактионова с Геней? – Вот именно. – А когда узнали, с перепугу женщину убили? – Выходит, что так. Предпочли остаться без денег, но с Геней не связываться. – Тоже версия, – вздохнула я, и поспешила проститься. К тому моменту Субботкину уже раз пять позвонили, и я поняла: рабочим временем своего друга я явно злоупотребляю. Из-за привычки доводить начатое до конца я, вернувшись в гостиницу, устроилась за компьютером, и вскоре смогла убедиться: Лугов Виктор Степанович семнадцатого марта сего года улетел в Якутск. И назад не вернулся, по крайней мере, среди пассажиров обратных рейсов его не было. – День впустую, – потягиваясь, пробормотала я и решила, что пора навестить Лазаря. По дороге я купила шампанское, и, когда он открыл дверь, продемонстрировала пакет, из которого торчало горлышко бутылки. – Привет. Хочешь шампанского? – Нет, – покачал он головой, но посторонился, пропуская меня в квартиру. – Что так? – Врачи запретили. – Шампанское? – Выпивку. Он был одет в шорты и футболку в обтяжку. Вряд ли он ждал меня, а то я бы решила: футболку выбрал специально, чтобы произвести впечатление. Мускулатура достойная быть увековеченной в мраморе. Я приглядывалась к нему с интересом, который у большинства женщин вызывает мужчина с репутацией, не важно, хорошей или скверной. Он переместился к столу и продолжил резать салат, занятие, от которого я его ненадолго отвлекла. Лицо его было сосредоточенным, точно он не помидоры шинковал, а решал задачу мирового масштаба. Тяжелый подбородок, а вот рот красивый. Лицо, точно сшитое из кусков. Возможно, так и есть. Он сложил овощи в салатник, размешал. Достал из шкафа бокал и открыл шампанское, пододвинул бокал мне.