Единственный истинный король
Часть 48 из 92 Информация о книге
Зефир с рычанием начал стягивать с себя кольчугу, а затем со злостью швырнул её дворецкому. Жорен спокойно, не спеша сложил кольчугу рядом со снятыми с других рыцарей доспехами и только после этого отворил перед ведьмами двери. Эстер первой прошла внутрь, за нею Анадиль и Дот, и весь ковен был немало смущён поведением дворецкого. Раньше Жорен смотрел на них как на три коровьих лепёшки, а сейчас почтительно склонил голову, пропуская их в двери. Войдя внутрь, ведьмы оказались в маленькой душной комнатке без окон, со скрипящим под ногами деревянным полом. Коптящие факелы освещали сидящих за столом рыцарей в таких же ярких кольчугах и сетчатых масках, которые дворецкий заставил снять рыцарей, оставшихся по ту сторону дверей. Всего здесь было восемь рыцарей, ещё три кресла возле стола пустовали. – Рыцарей Ордена одиннадцать, – звучным высоким голосом сказал, обращаясь к ковену, сидевший во главе стола рыцарь – очевидно, старший среди них. – А нас восемь. Вот почему я велела привести вас сюда. Затем рыцарь поднял своими бледными тонкими руками прикрывавшую его лицо металлическую маску, и перед ведьмами показалось лицо королевы Джасинды. – Добро пожаловать, новые рыцари, – сказала она. К ведьмам подошёл Жорен, почтительно раздал каждой из них рыцарские доспехи. – Новые… кто? – переспросила Эстер. – Я… М-мы не понимаем… – запинаясь, пробормотала Анадиль. Тут сняли свои маски остальные сидевшие за столом рыцари, и Дот от неожиданности превратила свои доспехи в шоколад – совершенно машинально, разумеется. Николь. Гиневра. Беатриса. Рина. Кико. Марианна. Они смотрели на ведьм, уже одетых в доспехи и сидящих за одним столом с ними. С особым интересом все они разглядывали Дот в её новом, «взрослом» обличье. Вместе с королевой Джасиндой их стало десять, а одиннадцатой оказалась незнакомая ведьмам полная женщина с завязанными конским хвостом волосами, сидевшая на дальнем конце стола. – Брунгильда Фридегунд, – представилась она, отвечая на заинтересованные взгляды ведьм. – Декан Дома Арбед в Фоксвудской школе для мальчиков. Постепенно перед ведьмами начала разворачиваться история событий последнего времени. Николь и Гиневра приехали в Жан-Жоли просить королеву Джасинду помочь в борьбе против Змея. В помощи она им отказала, потому что опасалась мести со стороны Яфета. Но затем в Жан-Жоли прибыла Марианна и привезла печальную весть о гибели Беттины – об этом она узнала от Робин Гуда. Когда же позднее сам Робин не появился, чтобы забрать её со Стеклянной горы, Марианна пустилась на его поиски. Своего любимого она нашла в лесу в Путси. Робин был изранен скимами и истекал кровью. Робин уговорил Марианну идти в Жан-Жоли, рассказать королеве Джасинде о том, что случилось с ним самим и с её дочерью, и просить у неё убежища. – Это была его предсмертная просьба. Последняя воля, если хотите, – дрожащим от волнения голосом сказала Марианна. – Ну, а что касается моих желаний… Робина я больше никогда не увижу. Требовать от Сториана, чтобы он заново переписал нашу с Робином сказку, я не могу. Назад Робина ничем не вернуть. Это невозможно сделать ни с помощью заветного желания в пещере Аладдина, ни с помощью даже самого сильного заклинания чёрной магии. – Она смахнула набежавшие на глаза слёзы. – Робин взял с меня обещание, что я спрячусь в надёжном месте, но таких мест больше не осталось. А он ушёл. Любимый мой, единственный. Змей забрал его у меня. – А у меня он забрал мою дочку, – сказала королева Джасинда. – И моего папочку, – добавила Дот. – И нашу Миллисенту, – сказали Беатриса и Рина. – И моего Ланселота, – вздохнула похудевшая, поседевшая Гиневра. – Он сделал нас вдовами, сиротами, отнял наших детей. Он находит тех, кого мы больше всего любим, то, что нам дороже всего, и безжалостно уничтожает. Змей хуже любого, даже самого чёрного, заклятия. Но забрать Тедроса я ему не дам, не позволю. Артур неспроста именно ему оставил своё кольцо. Тедрос вернёт нас и наш мир к нормальной жизни, в которой царит равновесие, закон и справедливость. Если только у него будет шанс, конечно. – Ради этого мы все здесь и собрались, – сказала королева Джасинда. – Защитить вашего сына. Вернуть стае истинного Льва. – В таком случае я к вашим услугам, ваше величество, – сказала Гиневра. И две королевы, объединенные общей утратой, поклонились друг другу. Как и все, кто собрался за этим столом, королева Джасинда решила дать Змею отпор. После того как к ней пришла Марианна, она сохранила известие о смерти Беттины в тайне. Даже своего мужа, короля, оставила в неведении, просто послала его с какой-то ерундовой миссией в Раньон Миллз, а своих младших детей отправила к бабушкам. А затем принялась за работу. – Я не верю, что мои рыцари Ордена одиннадцати смогут отомстить за смерть Беттины, – сказала королева. – Прежде всего они продолжают верить королю Райену, а доказательств того, что Яфет мошенник и обманщик, у меня нет. По большому счёту у меня даже нет доказательств смерти моей дочери. Мои расспросы об этом в Камелоте и Путси ничего не дали, я словно в стенку каменную упёрлась. Спрашиваю, спрашиваю, а в ответ глухое молчание. Ну, и потом, я уже посылала своих рыцарей воевать против Змея, когда его пираты впервые вторглись в моё королевство, и чем это закончилось? Змей заманил моих рыцарей к Сонной иве, нагнал на них дрёму, а затем оглушил одного за другим дубиной по голове. А меня с моими детьми в это время уже вешать собирались. Нет, решила я, на этот раз мне для войны с Яфетом нужны другие рыцари, не только сильные, не только до зубов вооружённые. Нужны рыцари, которые готовы жизнь положить в этой борьбе, которым больше уже терять нечего. Рыцари, которым знакома и глубина любви, и тяжесть утраты. Рыцари, которые не дрогнут и не отступят до самого конца. Первым делом королева Джасинда вернула в свой замок Николь и Гиневру, где они объединились с Марианной. Тогда же Джасинда услышала о трёх принцессах, которые отважно сражались в лесу с напавшими на Агату скимами. Она разыскала Беатрису, Рину и Кико, позвала их в свой замок, и теперь вместе с королевой за столом стало семь рыцарей. Восьмой рыцарь отыскался неожиданно легко. Им стала декан Брунгильда из Дома Арбед, куда из Жан-Жоли в своё время отправляли на перевоспитание многих мальчишек-всегдашников. Но на этот раз декан Брунгильда сама приехала в Жан-Жоли, чтобы предложить свою помощь. Она спросила, заметила ли королева сходство между разбойником в маске, который пытался повесить её, и новым королём с его ледяным взглядом… – Оставалось найти ещё трех рыцарей, – продолжила королева Джасинда, поворачиваясь к ведьмам. – Хорошо зная «Сказку о Софи и Агате», я поняла, что более горячих, более преданных бойцов за справедливость, чем вы, мне не найти. – И с улыбкой добавила специально для Дот: – И возраст здесь не помеха. – Это у меня временно, – смутилась Дот. – Итак, – посмотрела на всех остальных Джасинда, – с этой минуты приступаем к работе, рыцари Ордена одиннадцати. – Но что мы будем делать, ваше величество? – спросила Беатриса. – Все Леса сейчас охотятся за Агатой. Если хоть кто-то найдёт её и приведёт к Яфету, тот сразу же убьёт Агату и станет победителем второго раунда. И тогда всего один шаг будет отделять его от короны единственного истинного короля Лесов. От того, чтобы завладеть всей силой, всей мощью Сториана. А затем он просто сотрёт нас ещё до того, как у нас появится шанс сразиться с ним. – Беатриса, Кико и я – мы пытались остановить тех, кто охотился за Агатой, – поддержала её Рина. – Но в каждом, буквально каждом королевстве нашлось немало людей, искавших её. Даже на моей родине, в Шазабахе, причём поиски Агаты возглавляет мой отец. Он думает, будто я по-прежнему в Школе, и не знает, что его дочь сражается на стороне «бунтовщиков». Если бы отец узнал об этом, он приказал бы бросить меня в тюрьму, а то и просто убить. А Тедрос… Его вообще никто не поддерживает, так что на каждую из нас тысяча врагов придётся. Да ещё и не одна тысяча, пожалуй. – А мы даже не знаем, куда делась Агата, – подхватила Дот. – Верблюд повёз её, Тедроса и Софи в какое-то «тайное место», а куда именно, никто не знает. – Проще говоря, мы не знаем, как защитить её, – подытожила Беатриса. – Если победитель второго раунда должен убить Агату, боюсь представить, каким будет последнее, третье задание, – тоненько пропищала Кико. – И взять Змея голыми руками у нас тоже не получится. Он уже убил Робина и Шерифа – двух самых сильных мужчин, которых я знала, – сказала Марианна, опасливо покосившись при этом в сторону Дот. – Ланселот был сильнее их, но и его постигла та же участь, – добавила Гиневра. – Марианна права. Мы не бойцы. Нам не убить Змея, с которым даже лучшие воины не справились. – Да, мы действительно не можем пройти второй тест за Тедроса. Отвести от своей принцессы повисший над нею смертный приговор под силу только ему. Но… – выпрямилась на своём стуле королева Джасинда, – но у нас имеется своё, особенное оружие, чтобы победить им Змея. Это смекалка, хитрость, проницательность. Всем этим женщины владеют куда лучше мужчин. Вот почему именно мы с вами надеваем сейчас на себя доспехи Одиннадцати. Дот и Анадиль в замешательстве смотрели на Эстер, словно спрашивая своего лидера, как же это так получилось – добирались сюда, чтобы просить на подмогу рыцарей, а вместо этого сами этими рыцарями и стали? Но Эстер смотрела не на них, а на королеву Джасинду, причём очень внимательно, очень заинтересованно смотрела. – Когда Бетти решила остаться в «Курьере», когда все сотрудники этой газеты разбежались, я спросила её, почему она это делает, – сказала королева. – И Бетти ответила мне, очень твёрдо и убеждённо: «Не все способны смотреть правде в глаза, мама, далеко не все. Гораздо легче жить, ничего не видя, ни о чём не думая. Но те из нас, кто знает правду, должны помочь и всем остальным увидеть её. Это его долг. Рискованное это дело? Да, очень рискованное. Но истина стоит того», – тут голос Джасинды заметно дрогнул. – Мы знаем правду о Яфете. Мы все её знаем. Нам просто нужно, чтобы и Леса узнали эту правду. Для этого нужна смелость, отвага. Такая, как была у моей дочери. У вашего Ланселота, вашего Робина, вашего отца, – обвела она взглядом Гиневру, Марианну и Дот. – Телом мы с вами рыцарями можем и не быть. Но мы рыцари сердцем, духом. И я считаю, что именно такие рыцари стократ дороже всех остальных в битве против нашего врага. На этот раз ни от кого никаких возражений не последовало, и тогда королева обратилась к декану Брунгильде: – Вы знали Змея с тех пор, когда он был ещё мальчиком. Чего он хочет? Зачем ему сила Сториана? – Он полон ненависти. Он Зло в чистом виде. И был таким всегда, с самого начала, – не задумываясь, ответила декан. – Вы посвятили свою жизнь тому, чтобы вести к Добру тех, кто, как считается, принадлежит Злу, – подчеркнула королева. – Такова была ваша миссия в Доме Арбед. Ученик, о котором мы сейчас говорим, пустил насмарку ваши усилия, но при этом вы имели уникальную возможность долгое время наблюдать его и даже, быть может, заглянуть ему в душу. Да, он злой. Да, он полон ненависти. Но эта ненависть может оказаться брешью в его броне, если только мы докопаемся до её истоков. – Он всегда был диким зверем, – покачала головой декан Брунгильда. – С той самой минуты, когда его мать привела их с Райеном ко мне. Р. Я. был настолько же злым и жестоким, насколько искренним и сердечным был Райен. – Что означают инициалы Р. Я.? – спросила Николь. – Я – это Яфет, а Р… – С тех пор более десяти лет прошло… – покачала головой декан Брунгильда. – Но сведения о нём имеются в моих файлах. – Мы искали их в вашем офисе, эти файлы Райена и Яфета, – сказала Николь. – Но нашли только беличий орех к Мерлину, в котором сказано, что вы прячете эти файлы в каком-то другом месте. – Вы? – вскинулась декан Брунгильда. – Так это вы вломились в мой офис? – Поскольку мы с вами сейчас в одной лодке, это, я думаю, принципиального значения уже не имеет, – нетерпеливо откликнулась Николь. – Но мы нашли в вашем офисе другие файлы. Письмо Арика к Яфету, которое доказывает, что они были дружны. Но файла самого Яфета мы не нашли. Куда вы его спрятали? – Я с ворами не откровенничаю. Я с ними вообще не разговариваю, – скрестила руки на груди Брунгильда. – Но, может быть, вы с нами тогда поделитесь, коль скоро тоже, как мы, потеряли тех, кого любили, – сказала Марианна. Декан Брунгильда почувствовала обращённые на неё пристальные взгляды Марианны и двух королев. – А то письмо Арика к Яфету, – осторожно спросила Эстер, обращаясь к Николь. – Что в нём было? Николь уже открыла рот, чтобы ответить, но ей не дала этого сделать декан Брунгильда. – Они были моими студентами, – резко сказала она. – Арик и Р. Я. были близки. Арик был единственным, кому удавалось сдерживать ярость Р. Я., это ему удавалось даже лучше, чем Райену. Возможно, Р. Я. и Арик что-то нашли друг в друге. Два отравленных сердца, для которых каждый из них служил противоядием. Но Райен и Р. Я. были близнецами, и это вызывало постоянную ревность у Арика. Он завидовал привязанности, которая существовала между Райеном и его братом. У самого Райена дружба Р. Я. и Арика вызывала негодование. Этот нарыв созревал и прорвался, когда Арик кинжалом ударил Райена в голову. Каким-то чудом Райен сумел выжить. Когда же пришло время, я предложила моим студентам самим решить дальнейшую судьбу Арика. Р. Я. умолял своего брата простить Арика. Он знал, что если Райен его простит, то простят и остальные. Но Райен проголосовал за исключение Арика, и того отослали назад в Леса. О том, что с Ариком стало дальше, я знаю только из его писем к Р. Я., и не более того. – А дальше Арик оказался в Школе для мальчиков и терроризировал всех подряд, – сказала Анадиль. – Вымещал на нас свою ярость и злобу. Закончилось же всё тем, что Арика заколола леди Лессо, его собственная мать. – Выходит, если бы Райен тогда простил Арика, тот мог бы и сейчас оставаться в живых? – нахмурилась декан Брунгильда. – Что ж, Райен совершил хотя бы один правильный поступок в своей жизни, и то ладно, – вздохнула Кико. Эстер заметила, что Анадиль и Дот пристально смотрят на неё. Никто из тех, кто был сейчас в этой комнате, не знал о том, что сделал ковен. И о том, что рассказала им в школе Софи, тоже никто не знал. – Нет, неправильно он поступил, – сказала Эстер. – Райен должен был простить Арика. Должен был следовать правилам Добра и Зла. Правило первое: Добро прощает. А Райен же хотел быть добрым, верно? То, что он разлучил Яфета и Арика, было его фатальной ошибкой. – Что ты хочешь этим сказать? – спросила Беатриса. – Яфет убил Райена. А если покопаться, то все следы ведут туда, к потере Арика, – ответила Эстер. – Для чего Яфет так стремится стать единственным истинным королём? Для чего ему так нужно завладеть всеми силами Сториана? Ради Арика. Он хочет воскресить своего друга из мёртвых. Все замолчали. Декан Брунгильда ледяным изваянием застыла в своём кресле. В комнате стало совершенно нечем дышать, и от духоты на лбу Эстер заблестели капельки пота. – Любовь. Дружба. Самые древние повести на свете, – сказала, наконец, королева Джасинда. – И эти чувства сильны не только во владениях Добра, но и Зла тоже. Злой Школьный директор верил, например, что настоящая любовь даст ему право управлять Сторианом, а Змей считает, что его любовь даёт ему право заменить Сториан своим Пером. А ведь ни тот ни другой не стремились именно к тому, чтобы управлять Пером. Любовь они хотели взять под свой контроль, любовь. Но любовью править нельзя. Любовь требует уступок и доверия. Покорности судьбе требует любовь, на что никогда не согласится ни одно чёрное сердце. Если бы Арику и Яфету судьбой было предназначено быть вместе, так они и были бы вместе. Но судьба распорядилась иначе, и с этим ничего не поделаешь. Вот почему мы сражаемся во имя Пера. Потому что человеку нельзя поручать самому писать свою судьбу. К чему это может привести, видно на примере Змея. Он верит, будто судьба совершила ошибку, разлучив его с Ариком. А значит, можно вновь, и вновь, и вновь проливать кровь – моря крови! – ради того, чтобы завладеть силами, позволяющими переписать историю и исправить эту ошибку. Вернуть своего друга. Даже ценой бесчисленных убийств, лжи и страданий. – Она обвела взглядом своих рыцарей и продолжила: – Но отрицание Змеем судьбы, это ужасное недопонимание того, что такое судьба, является самой большой его слабостью. Мы не можем помочь Тедросу справиться со вторым тестом. Убить Агату представляется ему делом совершенно немыслимым, а значит, как он полагает, нет для него и способа победить. Но что, если мы сумеем заставить Яфета тоже отказаться выполнять условия этого теста? Что, если мы сумеем заставить его вообще прекратить соревнование и признать своё поражение? – Вот уж это совершенно немыслимо, – хмыкнула Беатриса.