Единственный истинный король
Часть 84 из 92 Информация о книге
На землю с седла соскочил Яфет, всё ещё замаскированный под своего мёртвого – убитого им самим – брата. Змей посмотрел на замерших на пороге дома Софи и Агату. Затем перевёл свой взгляд на принца. – По одной попытке вытащить меч для каждого из нас, – предложил Тедрос. – И пусть Экскалибур решит, кому из нас быть королём. И принц протянул свою руку. Какое-то время его противник ничего на это не отвечал, и они просто молча смотрели друг на друга. Правда против Лжи. Настоящее против Прошлого. Перо против Человека. Казалось, все Бескрайние леса затаили дыхание, наблюдая за этой сценой. Затем Змей сказал, сверкнув глазами: – Пусть Экскалибур выберет короля. И принял протянутую ему руку Тедроса. Сделка состоялась. Сын Артура против сына Рафала. А у Агаты подогнулись колени, и Софи подхватила подругу, чтобы не дать ей упасть, снова и снова испуганным шёпотом спрашивая, какую же клятву дала она своему принцу, что она обещала ему. Но Агата могла сейчас вспомнить только то, как она последний раз притронулась к своему принцу где-то в темноте, пропитанной тошнотворным кислым запахом гнилых конфет. 30 ✦ Агата ✦ Меч и Лев «Когда заключаешь сделку, нужно обговаривать все детали», – так думала Агата, бредя по улицам Фоксвуда закованной в цепи, с верёвочным кляпом во рту. Как только Тедрос и Змей договорились о том, что короля выберет Экскалибур, Восточный Сахарный замок был немедленно захвачен солдатами из сотни разных армий. Всех друзей Тедроса отловили и связали. Принц? Нет, принц ни во что не вмешивался, молча наблюдал за тем, как это происходит. Ничего не сказал он и тогда, когда его закованных в цепи друзей построили в колонну и повели под охраной в тюрьму. Всех повели, включая Потрошителя и его гномов, включая идущих последними в этой колонне Агату и Софи. Конвоиры – а их сотни шли по бокам колонны – подгоняли пленных тычками своих пик и ударами рукоятью мечей, а стоящая вдоль обочины толпа орала, не переставая: «Да здравствует король Райен! Да здравствует король Райен!» Шагавшей впереди Агаты Дот прилетела в лицо грязная тряпка, самой принцессе шлёпнул по уху гнилой персик, обрызгав всю её своим соком. Агате вспомнилось, как она, вскоре после своего приезда в Камелот в качестве новой принцессы, отправилась в город, где местные жители забросали её карету гнилыми помидорами и тухлыми яйцами – так они выражали свой протест против пришедшегося им не по вкусу короля Тедроса. Надо признать, что и у самой Агаты было тогда немало сомнений по поводу правильности решений Тедроса. Но много с той поры воды утекло, очень много. Слетела маска со Змея. Вышел на свет Лев. Только обитатели Лесов как жили в потёмках, так и остались. Агата слышала тяжёлое дыхание Софи – она шла самой последней с кляпом из коричневого шарфа короля Дутры во рту, а сам фоксвудский король семенил следом, и стоило лишь Софи чуть замедлить шаг, с завидной для такого коротышки ловкостью пинал её сапогом под зад, с наслаждением приговаривая каждый раз: «Вот тебе, королева Сахарная, вот тебе!» Впереди Агаты, как уже было сказано, шли ведьмы. Демон Эстер был прикован к хозяйке железным ошейником и вырваться не мог, как не могли этого сделать и связанные верёвкой крысы Анадиль. Агату посетило мрачное дежавю – точно так же, под звон цепей, она, Софи и ведьмы брели когда-то под охраной пиратов, которые вели их к своему предводителю. Вот тогда-то они и встретились впервые со Змеем. А теперь вновь оказались в его руках. Да, в их распоряжении была магия и желание оказать сопротивление тоже, только вот смысла вступать в борьбу не было. Во-первых, на каждого пленника приходилась сотня, а то и две солдат, а во-вторых, исход битвы должен был решаться в очном поединке между Тедросом и Змеем – в точности так, как и задумывал король Артур. Так что даже Мерлин, и тот покорно тащился вместе со всеми, позванивая своими цепями и мрачно посматривая время от времени на Агату. Похоже, что юный маг был очень недоволен тем, что Тедрос бросил вызов Яфету, не посоветовавшись с ним. Единственным из них, кто оставался свободным, был Тедрос. Он шёл во главе колонны пленных в наглухо застёгнутом на все пуговицы чёрном камзоле. Рядом с ним верхом на белой лошади ехал Яфет. Двенадцать камелотских солдат сопровождали Тедроса, вели его под прицелом своих арбалетов. Мостовая в Фоксвуде была мощённой булыжником и очень неровной, поэтому всякий раз, когда кто-нибудь из солдат спотыкался на ней, у Агаты замирало сердце от страха – а вдруг солдатик нечаянно нажмёт курок своего арбалета, что тогда? Сам же Тедрос казался совершенно спокойным, словно предвидел будущее и не сомневался в правильности пути, который он для себя избрал. Впрочем, таким же уверенным в себе выглядел и Яфет, равнодушно поглядывавший сверху вниз на колонну пленных, мягко покачиваясь в своём седле. Похоже, оба претендента на корону были одинаково уверены в том, что Экскалибур выберет именно его. Но не мог же меч выбрать их обоих. Значит, кому-то предстоит проиграть, потеряв при этом свою голову. Агате отчаянно хотелось верить, что инстинкты, предчувствия не обманут Тедроса. Он, несомненно, считал договор со Змеем своей победой, был уверен, что если борьба будет вестись честно, по правилам, на глазах у всего народа, то именно его выберет королём отцовский меч. Однако до сих пор Змей постоянно опережал своего соперника на шаг, был так же хитёр и предусмотрителен, как его собственный отец, и потому попытка играть с сыном Рафала по правилам заведомо вела к поражению. Надеясь немного успокоить себя, Агата оглянулась назад, на Софи, но её подруга молча шагала в своём белом платье, потупив взгляд. Она почувствовала на себе взгляд Агаты, собиралась уже поднять голову, но Агата поспешила повернуться и не тревожить её. На лице Софи она успела прочитать горе – то самое неизбывное горе, тень которого она заметила ещё в бывшем доме Белоснежки. Агате не представляло особого труда догадаться, о чём думает сейчас Софи – конечно же, о том, что Хорт, окажись он здесь, не стал бы мириться с этим унижением. Он превратился бы в волка и обрушился на солдат, устроил бы здесь кромешный ад, наплевав на все договорённости, которых достиг Тедрос в переговорах со Змеем. Да, этот порыв Хорта, скорее всего, ничем хорошим не закончился бы, ну и что? Софи его за это только ещё сильнее стала бы любить. То, что Софи полюбила Хорта, было столь же удивительно, сколь неестественно. С одной стороны, Агата не могла поверить, что такое могло случиться, но с другой – удивлялась, почему этого не произошло ещё раньше, когда Софи раз за разом отвергала ухаживания Хорта. Рядом с Хортом Софи в наибольшей степени становилась самой собой, как и Хорт, кстати говоря. Они открывались друг другу целиком, без утайки, без страха и сожалений. Ну и что это такое, если не настоящая любовь, скажите мне? Любовь, обладающая волшебной силой сделать человека лучше, чище, сильнее. Таким сделала Тедроса любовь Агаты. Такой сделала Агату любовь Тедроса. Софи, что уж там скрывать, искала другую формулу любви. Все парни, которых она любила раньше, были или красавцами, или смельчаками-героями, или загадочными личностями, но они лишь либо сдерживали, тормозили её, либо, наоборот, подталкивали к тому, чтобы не быть самой собой, а становиться такой, какой она не хотела или просто не могла быть. Хорт любил Софи такой, какая она есть. А принцем, достойным её любви, мог стать только тот парень, который полюбил бы Софи в любом её обличье, во всех её проявлениях. Для того чтобы Софи поняла это, Хорту пришлось умереть. Глаза Агаты защипало от слёз. Неужели вот так должна будет закончиться эта история? И Софи лишится своего «долго и счастливо», и у Агаты его тоже отберут навсегда. И две подруги вновь останутся одинокими, нашедшими, но потерявшими свою любовь. Так, да? На секунду Агате вдруг почудилось, что она возвратилась в Гавальдон и вместе с Софи идёт по его улочкам с цветущими в палисадниках одноэтажных домов тюльпанами. А затем она увидела – уже наяву – другой дом, с пробитой в крыше дырой. Этот дом был двухэтажным, выкрашенным бледно-жёлтой краской, с голубой черепицей на крыше. На этой черепице вокруг пробоины в крыше стояли охранники со взведёнными арбалетами, которые они направили на Тедроса сразу же, как только он приблизился. Внизу, на земле, дом был тоже окружён плотным кольцом крепких, рослых солдат из армий разных государств – и добрых, и злых. Гвардейцы. Элитные силы, поставленные охранять место проведения третьего теста короля Артура. Теперь Агата уже не видела больше Тедроса, охранники окружили его со всех сторон и подвели к крыльцу, перед которым принц и остановился. Яфет тоже подъехал к дому и остановил своего коня. Тедрос поджидал его совершенно спокойно – со стороны их с Яфетом можно было даже принять за друзей. А с крыльца, стоя перед открытой дверью в дом, за ними наблюдали два паренька в школьной форме. У обоих на груди золотился значок с головой Льва. Один паренёк постарше, лет восемнадцати, слегка похожий на Чеддика. Второй, пепельный блондин, совсем мальчишка, на вид ему не больше восьми, ну, девяти лет. В дверном проёме прислонилась женщина в розовом платье, со смуглой, как у Гризеллы Гримлейн, кожей и остреньким личиком. Это ей отдала на воспитание своего сына леди Гримлейн, и он жил у своей тётки, о существовании которой даже не подозревал Артур. Почему Гризелла решила спрятать от Артура его наследника, никому, наверное, уже не узнать. Правда, Агата подозревала, что роман Артура и Гризеллы должен был закончиться после той ночи, которую они вместе провели в Шервудском лесу. Она, та ночь, для Гризеллы должна была стать их с Артуром «долго и счастливо». Стать тайной, которую нужно было хранить вечно. А того, кто родится от этой связи – не важно, мальчика или девочку, – следовало надёжно спрятать от всех, и не только для того, чтобы защитить Артура и Камелот, но и ради самого ребёнка, чтобы дать ему новое имя, новую жизнь, никак не связанную с запутанной жизнью его родителей. Яфет спешился, оставил свой меч и присоединился к Тедросу, стоявшему на небольшом клочке травянистой земли перед домом. Принц кивнул, уступая противнику право первым подняться на крыльцо. Так с молчаливого обоюдного согласия была соблюдена иерархия между соперниками. Яфет поднялся на крыльцо, мальчики Гримлейн поклонились ему. Подойдя к двери, Яфет не стал проходить внутрь, но жестом пригласил присоединиться к себе членов Совета королей – короля Дутру из Фоксвуда, императрицу Василлу из Путси, Махарани из Махадевы, короля-волка из Бладбрука и с десяток других. Все они должны были стать свидетелями решающей схватки претендентов на трон. Один за другим коронованные особы прошли в дом, и тогда Яфет кивком головы пригласил Тедроса. Тедрос двинулся, чтобы присоединиться к нему, мальчики Гримлейн окинули его холодными взглядами, которые принц предпочёл не заметить. Поднявшись на крыльцо, он обернулся назад, к колонне пленников, и знаком показал охранникам, что желает, чтобы его друзья стали свидетелями поединка. Солдаты посмотрели на Яфета, и тот пожал плечами. Охранники убрали своё оружие в ножны, расступились, и стоявшие первыми в колонне пленников Векс и Раван шагнули вперёд, натянув цепь и потащив за собой всех остальных. Так они и прошли в дом мимо молча наблюдавшего за ними Яфета – четверокурсники, первокурсники, Мерлин, ведьмы и, самыми последними, Агата и Софи. Поднимаясь на крыльцо, Агата не отрываясь смотрела на Тедроса, но он так и не поднял головы, уставившись на свою прикрытую плащом грудь. На то место, которое ещё совсем недавно обнимала своими руками Агата. Неужели они в последний раз были сейчас так близко друг от друга? Почему он не захотел взглянуть на неё? Был испуган? Сожалел о своём поступке? Агата, которую переполняли чувства, повернула голову в сторону Змея, окинула его испепеляющим взглядом, цепь, к которой она была прикована, потянула её дальше, в дом… И тут Агата увидела воротничок рубашки Яфета. Он лишь на мгновение приподнялся на ветру, но этого хватило, чтобы увидеть то, что пришито к нему с внутренней стороны… Маленький клочок ткани – серой, под цвет глаз Чеддика. И буква «Ч», золотом вышитая на нём. А ещё этот клочок ткани был густо пропитан засохшей кровью. «Он жульничает! – захотелось закричать Агате. – На нём кровь Чеддика!» Необходимо было предупредить Тедроса, но Агата его больше не видела, а её саму уже втянуло внутрь переполненного людьми дома. Да и кричать она, между прочим, не могла, потому что у неё рот был заткнут кляпом. Шедший впереди Мерлин как-то странно посмотрел на неё, но цепь продолжала тянуть их обоих вперёд. Вскоре, спотыкаясь о валяющиеся на полу обломки голубой черепицы, Агата уже оказалась втиснутой между Ледяным гигантом из Фростплейнз, королевой фей из Гилликина и королевой гномов из Ути. Все они при этом постарались отодвинуться, не прикасаться к ней. Наконец, Агату затащило дальше, на второй этаж, откуда она могла смотреть вниз через перила лестницы в доме Гримлейн. Первый этаж целиком занимали союзники Яфета, они плотной группой столпились вокруг Экскалибура, торчавшего из груды свалившегося сверху щебня. Проникая сквозь отверстие в крыше, полуденное солнце блестело на клинке, зажигало золотые искры на синем, таком же, как наряд Яфета, камне. В дверь вошли оба соперника, Тедрос и Яфет, и заняли свои места по обе стороны Экскалибура. Прижатая к перилам Агата поймала горящий мрачным огнём взгляд Софи. Её подруга наверняка понимала теперь всю нелепость затеянной ею игры в Сахарную королеву. Потратить столько сил, чтобы уберечь, укрыть Тедроса от Змея, – и стоять сейчас закованной в цепи в доме противника и смотреть, как сходятся в смертельной схватке непримиримые соперники. Со своего места Агата видела только светлую макушку Тедроса, но не могла встретиться с ним взглядом. Как же сказать ему о том, что она увидела под воротником у Яфета? О том, что Яфет собирается обмануть Экскалибур точно так же, как сделал это в своё время Райен, и меч отверг тогда Тедроса. Как передать Тедросу, что Экскалибур вновь отвергнет его и на этот раз это закончится смертным приговором для принца? Агата пыталась хоть что-то промычать, но кто услышал бы её в тесно набитом переминающимися с ноги на ногу, вполголоса переговаривающимися между собой зрителями? Как мог услышать её Тедрос, чьё внимание было целиком приковано к торчащему из груды щебня Экскалибуру? Постепенно в доме воцарилась тишина, напряжение достигло своей высшей точки. Вот он и настал, финал Турнира королей. Последний тест. Последнее, роковое испытание. Спустя минуту или две один из юношей вытащит меч из камня, а второй будет обезглавлен тем же мечом. Агата видела своих друзей. Скованные одной цепью, они стояли вдоль перил лестницы с одинаково бледными, напряжёнными лицами. Сильнее всего испуганными выглядели первокурсники, которые всё ещё верили в то, что Добро всегда побеждает. Верили в мир, где королём Камелота станет законный наследник Артура. Воспользовавшись наступившей тишиной, Агата вновь попыталась привлечь к себе внимание Тедроса, но вновь безуспешно. Принц не узнал её крик, заглушённый толстым верёвочным кляпом. Не узнал и головы не поднял. На Агату не посмотрел. – У нас есть свидетели, Райен, – прокашлявшись, сказал Тедрос. – И нам предстоит испытание. Осталось лишь сказать последние слова, по которым люди запомнят каждого из нас независимо от того, взойдёт ли он на трон или сойдёт в могилу. – Тогда вы первый, юный принц, – тонко улыбнулся Яфет. – Когда вы последний раз произносили свою королевскую речь, это было… незабываемо. Агата заметила, что Тедрос дёрнулся, как от удара. Она хорошо помнила речь, с которой тогда обратился – точнее, пытался обратиться – к своей армии Тедрос перед битвой со Змеем. Мямлил, не мог подобрать слова, заикался… Короче, закончить ту речь за него пришлось другому. Райен её закончил. Именно та речь и положила начало катастрофе, закончившейся для Тедроса потерей короны. Теперь он вновь вышел один на один с парнем, у которого было лицо того, кто тогда так унизил Тедроса. Того, кто погиб от руки Змея, стоящего сейчас перед Тедросом в облике своего убитого брата. Прошлое – это настоящее, а настоящее – это прошлое. История ходит по кругу и постоянно повторяется… «Повторяется и будет повторяться, если прошлое тебя ничему не учит, – подумала Агата следя за тем, как её принц медленно поворачивается лицом к собравшимся. – И тогда ты снова и снова окажешься всё в той же луже». Но Тедрос, кажется, сделал выводы из того горького урока и выглядел сейчас совершенно иначе, чем тогда. Взгляд его был не замутнён, плечи гордо подняты. Когда же он заговорил, голос его звучал низко, уверенно, дыхание оставалось ровным и глубоким, словно принцу приходилось сдерживать рвущийся наружу львиный рёв. – Королями рождаются, а не делаются, таков закон нашей земли. Это всем нам хорошо известно, – начал он. – Даже самый могущественный, самый достойнейший не может взойти на трон, если у него в жилах нет крови своих предшественников. Кровь – это магия, которая творит королей. Только кровь. Вот почему мы с моим соперником стоим сейчас перед этим мечом. Каждый из нас двоих утверждает, что в его жилах течёт кровь моего отца. Того, кто устроил этот турнир, чтобы назвать своего наследника. – Тедрос немного помолчал, прежде чем продолжить. – И всё-таки почему, зачем нужны были эти три теста, три испытания? Разве нельзя было просто вернуть Экскалибур в камень и предложить одному из нас вытащить его оттуда, чтобы доказать своё право быть королём? Зачем объявлять турнир, заставлять нас искать ответы на вопросы, рисковать своей жизнью, не раз пересекать море и возвращаться назад только для того, чтобы в итоге оказаться здесь и всё равно решить свой спор с помощью магии крови? Возможно, он сделал так потому, что знал: одной крови было недостаточно, чтобы сделать королём его самого. Что для этого ему пришлось пройти целую серию испытаний, и только эти трудности больше, чем кровь, помогли ему стать тем великим королём, который остался в нашей памяти. Испытание на смирение. Прощение. Самопожертвование. Испытание любовью. Вот настоящие тесты на право называться королём. Испытания, которых я не выдержал, когда в первый раз стал королём. Почему не выдержал? Да потому, что слишком уверовал в магию крови. Что это она, кровь, делает меня королём, хотя я не чувствовал себя королём тогда и не знал, как должен вести себя настоящий король. Я правил, преодолевая поселившийся в моём сердце страх. Страх того, что я недостоин моей крови. Страх того, что я недостаточно хорош. Меня пугали вызовы судьбы, и вместо того чтобы служить своему народу, я опасался за себя самого, отчаянно цеплялся за трон, которого, как мне казалось, совершенно не заслуживал. Ощущение вины. Стыд. Сомнения. Это они были моими советниками и поводырями. Неудивительно, что вскоре появился тот, кто пожелал отобрать у меня трон. Змей. Я сам создал его своим поведением. И всё же именно существование этого Змея предоставило мне новый шанс, вторую попытку пройти испытания, которые я провалил. Вот почему мой отец заставил меня пройти три его теста. Они были нужны, чтобы я доказал свою способность к смирению, любви и отваге, которой у меня раньше не было. Но на кону сейчас стоит нечто бо́льшее, чем корона и даже чем жизнь. Один из нас сражается за то, чтобы защитить Сториан. Другой ищет возможность уничтожить его и подменить собой. Человек против Пера. Но без Пера мы начнём блуждать в потёмках, потому что только Сториану действительно известна наша судьба и только он даёт каждому из нас шанс исполнить её. Вот почему Человек не может один править этими Лесами. Вот почему единственный истинный король никогда не должен заменить Сториан. Потому что Человеку не набраться смелости взглянуть в лицо самым худшим своим опасениям и страхам и подняться до вершин своего «я» ему не дано без помощи судьбы. Судьба и свободная воля должны действовать совместно, не подменяя друг друга. Существует идеальное равновесие между Человеком и Пером. Мы все – объекты нашей судьбы, но это наша воля решает, справимся ли мы с теми вызовами, которые судьба предлагает нам. Сториан только начинает нашу историю. Закончить её должны мы сами. Конец моей собственной истории я вижу в том, чтобы преодолеть свои ошибки и стать больше, чем только моя кровь. И я стою сегодня здесь для того, чтобы мои ошибки сделали меня сильнее. Потому что Перо всегда даёт второй шанс лучшему из людей. И лучшему из королей. – Тедрос выпрямился, и голос его загремел как раскаты грома. – Может быть, Экскалибур выберет меня теперь. Может быть, нет. Но я не стушуюсь перед вызовом, не отступлю назад. Только не в этот раз. Я рискну своей головой, чтобы заявить о том, кто я на самом деле. Я лидер, который поведёт всех нас – и сторонников Добра, и приверженцев Зла – к новому будущему. Будущему, в котором Правда одерживает верх над Ложью, где Прошлое не диктует Настоящему, каким ему быть, где Человек и Перо обладают равной силой. Будущее, в котором король не смотрит на своих подданных сверху вниз, но считает их равными себе. Я буду вашим Львом. Я буду вашим защитником. Я буду вашим королём. Не ради своей славы, но ради блага всех нас. Да-да, всех нас, даже змей. Вот почему мой отец придумал этот третий тест. Это не тест на кровь или первородство. И то и другое можно подделать. – И Тедрос закончил, глядя прямо в глаза Яфету: – А вот правду подделать нельзя. Так что третий тест – это тест на правду. Только один из нас двоих способен посмотреть ей в глаза уверенно, а не трусливо. В доме стояла тишина, лидеры государств и студенты-пленники одинаково находились под впечатлением слов Тедроса. В лестничном окне второго этажа Агата видела собравшуюся возле дома толпу горожан, они тоже застыли в молчании, зачарованные речью принца, его доносившимся до них голосом. Она перевела свой взгляд вниз, на Тедроса. Его лицо светилось надеждой, и, несмотря на то что Агата была закована в цепи, с кляпом во рту, она ещё никогда в жизни не чувствовала в себе такой веры в лучшее. Её любимый не принадлежал больше ей одной, он принадлежал теперь всем Бескрайним лесам. Лев. Король. Первым молчание нарушил Яфет. Коротким смешком нарушил. У Агаты замерло сердце, когда Змей поднял на соперника свои прищуренные глаза. – Ты называешь меня трусом? – спросил он. – Нет, – возразил Тедрос. – Я называю тебя лжецом и трусом. – Вот как? – звенящим от ярости голосом переспросил Яфет. – Тогда скажи, что я сделал такого, что шло бы вразрез с волей Артура? Скажи, что я сделал такого, кроме как чтил память того, кого люблю? – Змей кипел от ненависти, он словно вновь видел перед собой Тедроса, прикинувшегося Ариком. – В конце концов, у тебя своя правда, у меня своя. Народ мне верит. Ради меня правители сожгли свои кольца. Да-да, ради меня, Единственного истинного короля, – прошипел он прямо в лицо Тедросу. – Вот она, правда. – Правда не в словах, – ответил Тедрос, глядя в глаза Змею. – Правда в делах. А от тебя мы видим одни лишь преступления. Напряжение в доме нарастало. Яфет отошёл от Тедроса, сказал с кривой усмешкой на лице: – А если всё не так, как ты говоришь… прорицатель? Что, если это у меня кровь короля и кровь его наследника? Тедрос помолчал, поиграл желваками на щеках. – В таком случае… – начал он, глядя на Змея, – я желаю, чтобы Экскалибур отсёк мне голову, если это правда. Я готов. – Так и запишем, – улыбнулся Яфет. Он поднял воротничок своей рубашки и подержал его поднятым достаточно долго, чтобы Тедрос смог рассмотреть пришитый к нему с внутренней стороны клочок пропитанной кровью Чеддика ткани. Агата увидела, как напряглось всё тело Тедроса, как заходил кадык у него на горле.