Ее телохранитель

– Да, болван, – говорит тупица номер один, глядя на меня. – Нет – значит, нет. Ты должен научиться обращаться с леди.

Засунув руку в карман, я достал королевское удостоверение и сунул им в лицо.

– Я не какой-то жестокий бойфренд, ты простофиля.

Тупица номер два прищурился.

– Здесь написано «Королевская особа». Ты не похож на принца.

– Да, она сказала, что убегает от своего бывшего, – произносит тупица номер один, неловко шаркая, когда проводит своей мясистой рукой по коротко стриженым волосам.

– Она принцесса, вы идиоты, – говорю я им, отталкивая тупицу номер один и проходя мимо них. В такой маленькой стране, как эта, я столкнулся с двумя идиотами, которые, кажется, не узнают члена королевской семьи? – В моём удостоверении указано «Королевская безопасность», потому что я защищаю её.

– А? Принцесса? Защищаешь её от кого? – один из них кричит мне в след, пока я пробираюсь сквозь толпу и забегаю в переулок на полном ходу. Моё сердце колотится, но только наполовину от физической нагрузки. Оно громко грохочет у меня в груди, реагируя на адреналин, льющийся по моим венам, на раздражение на принцессу за то, что вырвалась из машины и, на гнев на себя за то, что не предвидел подобных действий со стороны девчонки.

Я должен был это предвидеть. Очевидно, нам необходимо использовать блокираторы замков на транспорте принцессы.

Или ты можешь просто сидеть с ней на заднем сиденье.

Мысль всплывает в моей голове, и сразу же образ этого предстаёт передо мной – я на заднем сиденье рядом с принцессой, моя рука на её ноге, затем я движусь выше…

Нет. Я отказываюсь думать об этом. Я больше так не поступлю – не прямо сейчас, посреди грёбаной погони, и не позже, в уединении моей спальни.

В конце переулка один из других телохранителей в отчаянии поднимает руки и качает головой, прежде чем броситься в другую сторону.

Ну, это охуенно круто. Я проработал семь дней, а теперь упустил принцессу. Снова.

Хорошо, не совсем «снова». Вчера вечером я заступил на свою смену, чтобы узнать, что гениальные охранники из утренней смены упустили её в баре за час до этого.

Потеряли. Это точное слово, которое они использовали. Как будто она – багаж в аэропорту. Мы потеряли принцессу.

Где я могу найти Наследную Принцессу Протровии? Посреди игры в покер с высокими ставками с несколькими членами русской мафии.

Ничего, кроме первоклассного и поведения-достойного-принцессы, это уж точно.

Снаружи переулка я останавливаюсь и ищу в толпе принцессу Александру. Мимо меня проходят люди, в основном молодёжь, одетые для клуба или уже вываливающиеся в полупьяном состоянии из ближайших баров и пабов, по-видимому, не обращая внимания на то, что несколько мужчин в костюмах и наушниках толкаются по улицам в поисках кого-то важного.

Конечно, по всей видимости, это не первый раз, когда принцесса проворачивает такой трюк, и скорее всего, на этой самой площади, поэтому возможно, всё Королевство Протровии привыкло видеть такое.

Я сканирую ближайшие торговые точки – смесь ресторанов, баров, клубов и магазинов, продающих одежду, обувь и туристическое дерьмо – места, куда бы она могла зайти. Девушка должна была спланировать это; так куда же Принцесса Александра попытается добраться, не попадаясь нам на глаза?

Куда-нибудь в тени. Место, которое не одобрил бы её отец. Место, где опасно.

Все ближайшие витрины выглядели уместно и обычно, как достойные учреждения.

Затем я увидел её не более чем в десяти ярдах, одетую в бейсболку и куртку – не те, в которых она была в машине. Яркие пряди волос, торчащие из-под кепки – неопровержимое доказательство. Быстро двигаясь через толпу, я хватаю её за руку и тащу в ближайший переулок.

– Что за… – визжит она, затем её выражение меняется, когда Алекс узнаёт меня и стонет от разочарования.

– Ты что, издеваешься надо мной? – спрашиваю я с раздражением. – Куда ты, чёрт возьми, собралась?

– Тебя это не касается.

Александра поднимает голову вверх, её челюсть напряжена.

– Меня это не касается, да? – моя рука оказывается на её руке прежде, чем я даже понимаю, что делаю, и Алекс смотрит на меня с вызывающим выражением. Её губы раскрываются, они чертовски пухлые, и всё, о чём я могу думать – это сцеловать этот самодовольный взгляд с её лица.

Это не то, о чём я должен думать. Поцелуй с этой соплячкой не должен крутиться в моей голове.

– Да, Джеймс, это тебя не касается.

– Я – твой телохранитель.

– Больше похож на тюремного охранника, – выплёвывает она.

– Ты – моя работа, – рычу я. Блядь, почему её глаза должны быть такими невинными? Бьюсь об заклад, ей сойдёт с рук убийство, если она будет смотреть на людей с широко раскрытыми глазами, как делает это сейчас. За этим невинным морганием, она планирует свою следующую игру в покер с русской мафией. Ставлю на это свою зарплату.

Чёрт, эта девчонка, наверное, сейчас крадёт мой бумажник из кармана. Я делаю мысленную пометку, чтобы проверить его позже.

Уголки её губ медленно растягиваются в ухмылке.

– Возможно. Или может ненадолго.


– Хорошая попытка, но это не так, принцесса, – говорю я ей. – Твой отец меня не уволит. Из всех людей в мире он лучше всех знает, какая ты заноза в заднице.

Девушка пожимает плечами.

– Знаешь, для кого-то вроде тебя есть много более лёгких мест работы.

Я не смог удержаться от смеха.

– Ты не очень утончённо действуешь, – замечаю я. – Попытка заставить меня уйти не сработает, душечка.

Она прищуривается.

– Я – принцесса. Ты не можешь называться меня «душечкой», – она делает паузу. – Джеймс.

– Назовёшь меня Джеймсом ещё раз, и я буду звать тебя хуже, чем душечкой.

Выражение её лица ожесточается.

– Джеймс.

– Прекрасно. Не говори, что я тебя не предупреждал. Хочешь, чтобы я называл тебя Сахарные Сиськи? У тебя получилось.

Её челюсть падает, и она судорожно вздыхает.

– Прости?

– Ты слышала меня.

Я отпускаю одну её руку, крепко держа за другую, потому что эта девушка, безусловно, бегунья, и я не выпущу её из своей чёртовой хватки.

– Я в буквальном смысле, даже не знаю, что означает это выражение, – говорит она высокомерно. – Я предполагаю, что это грубая американская фраза.

– Неа, это одна из тех пиздец-каких-классных американских фраз, – отвечаю я. – А теперь тащи свою королевскую задницу обратно в машину, потому что мы возвращаемся во дворец.

– У меня были планы, – настаивает она.

– Твои планы изменились, когда ты выбралась из машины. Теперь я знаю, что ты можешь сбежать.

– Ты мудак, – произносит она. – Тебе когда-нибудь говорили об этом?

Я смеюсь.

– Ты не первая, Сахарные Сиськи. И уверен, что не будешь последней.

– Прекрати называть меня так, чёрт возьми, – злится она. – Это неуважительно.

Я пожимаю плечами.

– Тогда я постараюсь, Принцесса Сахарные Сиськи. Так лучше?

Её глаза сузились.

– Нисколько.

– Ну, когда ты запомнишь моё имя, возможно, я постараюсь запомнить твоё.

Мой голос грубый, отчасти потому, что я раздражён принцессой, но в основном из-за того, что я стою здесь с её рукой в моей руке, и девушка смотрит на меня дикими глазами, словно ненавидит.

Я хочу её.

Я, должно быть, с ума схожу, раз хочу такою избалованную, своевольную девушку, как Алекс.

– Я не собираюсь заморачиваться узнаванием имени кого-то, кто собирается уйти в течение нескольких дней, – настаивает она. Когда я тяну её за руку, чтобы уйти, она отступает. – И я никуда с тобой не пойду, как будто я какая-то пленница в своём собственном королевстве.

Я смотрю ей прямо в глаза, моя рука не двигается.

– Ты даже не представляешь, каким упрямым я могу быть, принцесса. Но ты скоро поймёшь. Твой отец хочет, чтобы ты была в безопасности и следовала своему расписанию, и он не уволит меня. И, если ты думаешь, что я уйду после пары твоих трюков, то ты сошла с ума. Я никуда не собираюсь.

Принцесса резко вдыхает, и я изо всех сил пытаюсь игнорировать то, как её полные груди поднимаются под надетой футболкой, той, которую она разрезала так, что её ложбинка выставлена на показ. Я пытаюсь игнорировать то, как она прикусывает нижнюю губу между зубами, и я также пытаюсь игнорировать возбуждение внутри меня, когда ненависть и гнев вспыхивают в её глазах.

Со мной действительно, чёрт возьми, что-то не так, раз видя то, как она злится на меня – это возбуждает меня.

Прежде чем осознаю – и вопреки здравому смыслу – я подталкиваю её к ближайшей стене. Алекс издаёт звук, удивительно похожий на стон, и я прижимаю девичьи руки над головой; когда она смотрит на меня, её дыхание становится учащённым.

Я не целую её.