Эгоист

У барной стойки выстроилась немалая очередь, но я был завсегдатаем этого бара. Мы с Романом встречались в «Жирном коте» в конце каждой недели, чтобы поиграть в бильярд и обсудить рабочие вопросы. Поэтому когда Малыш – так мы звали бармена, двухметрового детину, – увидел меня, он принял мой заказ вне очереди.

– Мне, пожалуйста, еще одну «Стеллу» и один из этих коктейлей. – Я указал на «Маргариту».

Губы Малыша растянулись в улыбке.

– Роман сегодня, видимо, подбивает клинья к какой-нибудь очередной даме сердца.

– Не угадал. Роман, наверное, дома и занят исключительно собой. Это я здесь с… – Черт побери, а кто она мне? Не подружка, это точно. Не коллега, хотя мы и работаем в одном офисе. Я не могу даже назвать ее сотрудницей. Так и не подыскав нужное слово, я остановился на самом простом варианте:

– С женщиной.

Эмери уж определенно женщина.

В ожидании заказа я размышлял о том, что мне никогда даже в голову не приходило привести сюда женщину на свидание – но ведь у нас сегодня и не свидание вовсе. Это было место, куда мы с приятелем приходили потусить и расслабиться. Однако я, ни на минуту не задумываясь, пригласил сюда Эмери. И все же, как приятно проводить время в этой дешевой забегаловке с бильярдным залом в компании женщины, с которой я чувствую себя так комфортно. А то, что она при этом чертовски сексуальна, это уже дополнительный бонус.

Я отсутствовал всего несколько минут, но, когда вернулся к бильярдному столу, с Эмери болтал какой-то тип. Во мне мгновенно поднялась волна здоровой мужской ревности. Но, несмотря на сильное желание сразу же послать его куда подальше, я решил, что будет лучше поставить его в неловкое положение в надежде, что он сам отвалит.

Я подошел к Эмери и встал рядом с ней. Вручая ей выпивку, я пристально посмотрел на этого ловеласа.

– Держи. Не хочешь познакомить меня со своим кавалером?

– Это Уилл. Он предложил показать мне несколько ударов.

– Да неужели?

Уилл держал напиток в левой руке. На его пальце все еще был след от обручального кольца, которое он, видимо, недавно снял. Я дождался, когда наши взгляды встретились, а потом выразительно посмотрел на тот самый палец.

– Мы будем занимать этот стол еще минут пятнадцать. Вы с женой хотите сыграть, когда мы закончим?

Ничего особенно я не сказал, но он без лишних слов понял мой намек, как это бывает между мужчинами.

– Может, в другой раз. Меня ждут друзья.

Приятно было пообщаться с тобой, Уилл.

После того как мы с Эмери закончили игру, мы уселись за столик в тихом уголке бара. Она быстро прикончила первую «Маргариту», и официантка тут же принесла вторую. Ее подавленное из-за хмыря с бабочкой настроение сменилось на приподнятое, конечно, не без помощи винных паров.

– Расскажи, какой из всех подарков, которые ты получал на день рождения, твой самый любимый.

– Мой любимый подарок? Даже и не знаю. Когда я рос, папаша покупал мне кучу всякого дерьма. Думаю, все же тачка, которую он подарил мне на семнадцатилетие.

– Как скучно. – Она сделала глоток коктейля, и на губах у нее остались крупицы соли.

– У тебя тут… – Я жестом указал на свой рот. – Соль.

Она подняла руку и вытерла губу, но с другой стороны.

Я усмехнулся и потянулся к ней через стол.

– Дай я это сделаю.

Повинуясь порыву, я снял соль с ее губ, поднес палец ко рту и слизал с него крупинки соли. Может, я обманываю себя, ведь недаром я эгоманьяк, но могу поклясться, что ее губы приоткрылись, и если бы наклонился поближе, то услышал бы короткий вздох.

Твою мать. А ведь она наверняка легко заводится в постели.

Я кашлянул.

– А как насчет тебя? Какой подарок для тебя был лучшим в жизни?

– Родители подарили мне сертификат на лазерную коррекцию зрения, когда мне исполнилось восемнадцать.

– Лазерная коррекция? Но ты ведь носишь очки?

– Да… я не воспользовалась подарком. Я пошла к доктору и объяснила, что родители ошиблись и мне не нужна операция.

– Как же так получается, что ты не захотела делать операцию, и в то же время считаешь, что это лучший подарок в твоей жизни?

Она снова сделала глоток коктейля. К сожалению, на сей раз соль не прилипла к ее губам. Я хотел было сделать вид, что она снова испачкалась, но Эмери заговорила слишком быстро:

– На самом деле я хотела сделать операцию. Во втором классе Мисси Робинсон обзывала меня бабулькой, потому что мне нужны были две пары очков: одна, чтобы видеть, что написано на доске, а вторая – чтобы читать. Это прозвище так и прилепилось ко мне, я ходила с ним все начальные классы. Я просто ненавидели свои очки. Долгое время я отказывалась носить их, несмотря на то что приходилось щуриться и меня постоянно мучили головные боли.

– Я что-то упустил? Твои родители подарили именно то, что тебе было так нужно, а ты отказалась от подарка?


– На самом деле родители не могли себе позволить такую дорогостоящую операцию. Она стоила шесть тысяч долларов, а отец уже лет двадцать ездил на одной и той же машине. Но все же это был лучший подарок, который я только могла пожелать.

Какая же она милая вдобавок к потрясающим сиськам, в высшей степени соблазнительной заднице и умным речам. Должен добавить, эти губки тоже очень ничего.

– А как обстоят дела сейчас? Если бы осуществлялось любое твое желание, чтобы ты сегодня хотела получить на день рождения?

Эмери в раздумье постучала пальчиком по губам.

– Принять ванну.

– Ванну? Типа этих спа-процедур с грязью и всего такого прочего?

– Нет. Просто хочу хорошенько понежиться в ванне. У меня в квартире только душ, и я так скучаю по настоящей ванне. Дома я имела привычку принимать ванну по утрам в субботу – надевала наушники и отмокала, пока не начинала морщиться кожа. Сейчас мне этого очень не хватает.

Я медленно отпил пиво из кружки, разглядывая ее.

– А ты скромна в желаниях.

Она пожала плечами.

– А как насчет тебя? Если бы сегодня ты праздновал день рождения, что бы ты выбрал в качестве подарка?

Я чуть не подавился от внезапно возникших фантазий. Лучше молчи. Не желая портить Эмери настроение в день рождения, я решил остановиться на второй идее насчет подарка.

– Хороший минет был бы самое то.

Эмери как раз отпивала коктейль и расхохоталась, забрызгав меня всего «Маргаритой».

Я вытер лицо салфеткой.

– Ну, теперь кроме соли на мне еще и коктейль.

Она хихикнула.

– Прости.





* * *


Мы, спотыкаясь, добрели до квартиры Эмери только после двух ночи. Это я настоял на том, чтобы проводить ее домой. Я сам был слегка под мухой, но, как мне казалось, она была еще сильнее пьяна.

– Ш-ш-ш… – Она приложила пальчик к губам, призывая меня к тишине, хотя больше шумела сама.

– Эт-то квартира Болдуини-и.

Точно. Она напилась в стельку.

Я забрал ключи у нее из рук.

– Ничего страшного, если он услышит, что ты пришла с другим мужчиной, это пойдет ему только на пользу.

Эмери чуть посторонилась, чтобы я мог открыть для нее дверь. Глубоко вздохнув, она положила голову на мое плечо, пока я возился с замком. Черт! Похоже, эту проклятую штуковину заело.

– Он не будет ревновать, – невнятно пробормотала она. – Я ему не нужна.

Я покрутил ключи в замке еще несколько раз, и замок с лязгом открылся.

– Ну, в таком случае он полный идиот.

Я распахнул дверь и вручил ключи Эмери. Она тут же их выронила и захихикала, когда мы столкнулись лбами, пытаясь поднять их с пола. Сквозь ее смех я услышал, как открывается дверь в соседнюю квартиру. Эмери ничего не заметила.

Когда Болдуин вышел в коридор и увидел нас, во мне внезапно проснулся собственнический инстинкт. Эмери стояла спиной к нему и не видела, что у нас появился зритель. Она улыбалась и смотрела на меня огромными голубыми глазами, и тут на меня что-то нашло. Я наклонился и запечатлел на ее губах нежный недолгий поцелуй – просто чтобы прощупать почву.

Всему виной вначале был тестостерон, желание досадить этому хрену из соседней квартиры. Так сказать, подлить масла в огонь. Но когда я поднял голову и увидел, что глаза у нее расширились, а губы приоткрылись, словно приглашая продолжать, мои дальнейшие действия уже не имели ничего общего с желанием подразнить наблюдателя.

Желание, вспыхнувшее во мне, казалось непреодолимым. Я потерял контроль над собой. Мой рот обрушился на ее губы, которые приоткрылись для меня. Я просунул туда язык и провел по ее языку. Он был соленый и пряный от текилы, и это было самое восхитительное, что я когда-либо пробовал. Внезапно я почувствовал, что просто невыносимо хочу ее.

Повинуясь внезапному порыву, я прижал Эмери к себе, крепко обхватив руками. Я уже не замечал парня, в которого она была влюблена и который сейчас наблюдал за нами, – во всем мире были только я и она. Все вокруг исчезло, когда я еще глубже проник в ее рот, и она с готовностью прижалась мягкими полушариями к моей груди. Звук, который она издала, когда моя рука накрыла ее феноменальную задницу, побудил меня продолжать. Я ничего не хотел так сильно, как только прижать ее к двери и потереться о нее своим набухающим членом. И я уступил бы порыву и сделал это, если бы ублюдок-сосед не испортил нам весь кайф.

Болдуин покашлял. При этом звуке Эмери отстранилась от меня и обернулась, обнаружив, что предмет ее обожания стоит и смотрит на то, что происходит между нами. Она выглядела ошеломленной, и в глазах ее промелькнула тень сожаления, что мне крайне не понравилось. И это несколько меня отрезвило. Я не имел права заставлять ее быть еще более несчастной, чем она уже была по вине этого кретина.