Экзамен первокурсницы
Часть 25 из 39 Информация о книге
Додумать, на что готова подруга, я не успела, выскочила из зала следом, миновала коридор, распахнула дверь и в недоумении остановилась. Рядом вертела головой Гэли. – Куда они подевались? – спросила она. Но никто ей не ответил, ни две жрицы, что прогуливались вдоль здания, ни молодой человек из рыцарей, что лопатой счищал снег, ни торопливо удаляющийся магистр Дронне, которого редко можно было увидеть при свете дня, так как он предпочитал общество звезд любому иному. Я с сожалением вынуждена была признать, что парни либо очень быстро ходят, либо, что вероятнее, направились не на улицу, а, к примеру, на второй этаж, к кабинетам магистров или к секретариату. Или к главному зданию Ордена, почти примыкающему к административному корпусу Академикума. Да мало ли куда… – Вот ведь… – пришла к тем же выводам, что и я, Гэли. – Возвращаемся? Там, поди, опять говорят про спокойствие и расписание. Зубы сводит. И от того, и от другого. – Пожалуй… – Я задумалась. – Нет. Хочу проверить, как там мое письмо. – Я спрятала замерзающие пальцы в муфту и спустилась с крыльца. – Оно конечно. – Гэли пристроилась рядом и тут же спросила так, словно не было этих долгих недель отчужденного молчания: – Что за письмо? Кому? Думаешь, с ним плохо обращаются? Я едва сдержала смех. Но все-таки сдержала, придав лицу максимально строгий вид, как у матушки, когда она находит на ковре пятна сажи, которые не успели убрать. – Ага, понятно, – протянула Гэли. – Огненная Иви ушла, вернулась ледяная княжна. Ну накричи на меня, если хочешь! – Леди не пристало… – Да, к леди ничего не пристает. – Подруга тряхнула головой и решительно выпалила: – Завтра пойду к мисс Ильяне и во всем признаюсь. – А почему не сегодня? – поинтересовалась я. – Потому что сегодня ей не до меня и потому что мне нужно время, чтобы смириться с неизбежным. – Желаю удачи, – с чувством проговорила я, огибая казарму рыцарей, оружейную, столовый комплекс и выходя, наконец, к воздушной гавани. – Вредина, – фыркнула Гэли. – Леди не может быть врединой. – Меня, скорей всего, отчислят, а это верное отрезание от силы, – не оценила шутку подруга. – И дело не в том, что по моей вине сгорел корпус, а в том, что я промолчала. – Хочешь получить мое разрешение не признаваться? – рассеянно спросила, оглядывая воздушную гавань и пустой пирс, к которому еще вчера был пришвартован почтовый дирижабль. – Очень, – не стала кривить душой Гэли. – Тогда можешь не признаваться. – Я подошла к разгрузочной площадке. – Правда? – Подруга забежала вперед и заглянула в глаза. – Ты больше не злишься? – Правда. Не злюсь. Можешь молчать, если тебя это устраивает. – Ура! – Она едва не приплясывала на месте. – Я так рада, что ты меня простила, так рада, что… Иви? А почему ты сказала: «Если меня все устраивает»? – Потому. – Я пожала плечами. – Пока ты будешь молчать, тот, кто украл твое письмо и пытался им воспользоваться, останется безнаказанным. И если тебя это устраивает… – Не договорив, я отвернулась и снова стала разглядывать почтовый двор. Ничего не напоминало о вчерашнем происшествии. – Я не понимаю, – едва слышно прошептала подруга. – Вот когда поймешь, тогда и поговорим. А пока попробуй вспомнить, к какому кнехту[10] был пришвартован почтовый дирижабль? К этому? – Я вытащила руку из муфты и стала очищать от снега двойной металлический столбик. – Или к тому? – указала на соседний. – Не знаю, – ответила подруга. – А это важно? Честно говоря, я и сама не знала. Не знала, зачем, очищая выкрашенный черной краской металл, рассматриваю кнехт со всех сторон. И почему мне не дает покоя мысль, что отпустить с Острова единственный волею случая оставшийся дирижабль и тем самым лишить себя возможности спуститься на землю не просто глупо, но отдает сумасшествием. А магистры не такие. Во всяком случае, хотелось бы надеяться. – Кажется, да. – Я закончила счищать снег и теперь задумчиво водила пальцами по трем параллельным царапинам. Как жаль, что определение времени изменений и возраста вещи мы начнем изучать только на втором потоке. Любого изменения – будь то магические семена или инструмент в руке мастерового. Кто-то содрал с металла краску. И, судя по тому, что царапины еще не успели заржаветь, это случилось точно не в прошлом году. Кто-то три раза провел чем-то острым по кнехту, возможно, перерезая швартовы, хотя это и глупо. Канаты не перерезают. Или перерезают, но не три, а один раз, тремя ножами одновременно. Или когтями… – И что это значит? – спросила подруга. Она подошла к соседнему кнехту и стала очищать его от снега. – Возможно, что ничего. – Я спрятала в муфту заледеневшие пальцы. – Возможно, кто-то просто… – И здесь тоже самое, – прервала меня Гэли, указывая на очень похожие вертикальные полосы на втором столбике. – Знаешь, когда папенька сливовой наливки переберет, отмечая с партнерами удачную сделку, то домой обычно возвращается с черного хода, чтобы не тревожить дворецкого и Милу, а то ведь наутро она его достанет нравоучениями. – Гэли отошла от столбика и отряхнула снег с юбки. – Так вот, он запасную дверь своим ключом открывает. Только раза с десятого в замочную скважину попадет, ругается. – Она улыбнулась. – Весь дом знает, что хозяин из номеров ресторации вернулся. – Подруга задумалась. – К чему это я? К тому, что у нас весь замок исцарапан, да и часть двери тоже. Серые псы говорили, что вскрыть кто-то пытался. А папенька пыхтел, как паровой котел. – Думаешь, стюарды тоже наливки перебрали и никак не могли отчалить? – уточнила я, а сама вдруг подумала, что это вполне может быть правдой. Каждой странности можно найти самое простое объяснение, и только я ищу сложности там, где их нет. Так почему я не могу поверить в эту простоту? Что не дает мне поверить? Что не позволяет пожать плечами, как Гэли, и отойти в сторону? – Идем. – Я развернулась, направляясь к почтовой станции Академикума. – Узнаем, какую наливку тут наливают перед отправлением. – А если серьезно? – спросила подруга, догоняя. – А если серьезно, хочу узнать, как там мое письмо. Каковы условия хранения? Не просрочен ли сургуч? Нет ли ущемления конверта? – Иви, – хихикнула девушка, распахивая дверь почтовой станции. Я даже хотела сказать что-то еще, не менее веселое, потому что вдруг поняла, насколько мне не хватало ее все эти дни. Не хватало легкости в общении, капельки сумасбродства, впрочем, последнего у меня и самой через край. Но, оказавшись внутри станции, окунувшись в ароматы дерева, смолы и хрустящей бумаги, увидев сложенные вдоль стеллажа пакеты, свертки, коробки, письма, рассыпанные на столе, я замерла прямо на пороге. А Гэли совершенно неэлегантно присвистнула. – Закрыто. У нас закрыто, – замахала руками миссис Улен. – Леди, прошу вас, мы не работаем. – Да мы видим. – Гэли задумчиво обвела взглядом просторный зал. – А что случилось? Это мы так по дому соскучились или наши родители с гостинцами перестарались? – А ведь один дирижабль уже отчалил! – делано удивилась я и сама едва не поморщилась: так фальшиво это прозвучало. Но женщине было не до нюансов, она сжала кулаки и воинственно потрясла ими перед горой посылок: – Я бы тому… этому… тому, кто отправил дирижабль… Ух! Глупость какая! Где это видано – отправлять грузовое судно пустым, когда у нас к отгрузке все было приготовлено… – Она говорила что-то еще, беспомощно разглядывая стопки писем и призывая кары Дев на головы неведомого отправителя дирижабля. А я, кивнув подруге, вышла обратно на улицу, чувствуя, как внутри шевелится что-то неприятно холодное. Как на приеме у Бернимаров, когда попробовала улиток. – Иви, зачем отправлять дирижабль пустым, если все было готово к отгрузке? – Откуда ты знаешь, что он отчалил пустым? – спросила я, поворачиваясь к главному корпусу Ордена, что виднелся прямо за вытянутым зданием столовой. Какая-то неприятная мысль скользкой улиткой продолжала копошиться на краю сознания. – То есть ты думаешь, на нем повезли что-то другое? – раскрыла глаза подруга. – Нет, не думаю. – Я обогнула здание почтовой станции, оставив за спиной воздушную гавань, такую непривычно безлюдную в это время дня. – Тогда я ничего не понимаю. – Гэли посмотрела на приземистое здание казармы, на тренировочную площадку, к которой мы вышли, и спросила: – Мы ищем рыцарей? – Нет. – Я подошла к ограждению ристалища и подумала, что было бы неплохо, если бы они сами нашли нас. – Меня не покидает чувство, что эти царапины я уже видела, и даже когти, что их оставили. Я смахнула снег с изгороди и замолчала, глядя на три вертикальные отметины. Здесь железная кошка зацепилась за ограду в тот день, когда пытался бежать железнорукий. – Точно такие же кто-то оставил на перилах лестницы в Ордене, – услышала я и подняла голову. С той стороны изгороди стоял Этьен и для разнообразия не кривил губы в презрительной усмешке. – А еще на потолочных балках перехода к рубке управления Островом. – Но там же дежурные? – спросила Гэли, когда он замолчал. – Вряд ли они стали бы спокойно смотреть, как кто-то портит казенное имущество. – Не стали бы, – пожал плечами Этьен. – Но они не прикованы цепями, иногда отлучаются, а иногда и на свиданки бегают. Это вам не княжеский Орден серых псов, это всего лишь Академикум. Ничего секретного. В основном гоняют первокурсников вроде нас, да и просто любопытных. Кстати, десять минут назад я видел там баронишку в компании со своим рыжим прихвостнем и колченогим магом. Не знаете, зачем их туда понесло? – Нет, – ответила Гэли. – А вы почему не с ними? – спросила я. – Сказали, чтобы занялся чем-нибудь полезным для общества, и желательно – подальше от них, – лениво ответил парень, что характерно, без капли гнева. – Но следы от когтей рассмотреть успел, явно та ржавая кошка постаралась. – Возможно, когда магистры выводили ее во двор… – начала Гэли. – Интересно, куда еще они ее выводили? – перебил рыцарь подругу. – В кабину управления Островом? Экскурсию устаивали? – Или к воздушной гавани? – задумчиво проговорила я. – Вот и я о том же. Магистры не дураки, чтобы водить эту тварь на поводке. Помните, сколько их было, когда она чуть не сорвала цепь со столба? И то еле угомонили. – Но зачем-то она выходит? – удивилась подруга. – Самый главный вопрос – как? И почему потом спокойно возвращается в клетку? – Этьен облокотился о забор и добавил: – Я бы на месте этого зверя не пошел. – Вы хотите сказать… – Я выпрямилась. – Ей кто-то приказывает? – А что в гавани? – уточнил он, прищурив глаза. – Ничего, – фыркнула подруга. – Абсолютно ничего. – Вы действительно считаете, что зверем может кто-то управлять? – допытывалась я. – Под самым носом у магистров? – Другого объяснения у меня нет. – Рыцарь оттолкнулся от забора. – Леди, посмотрите, что происходит вокруг, если это не диверсия, значит, я не Этьен Корт. – Кто-нибудь увидел бы, – не согласилась Гэли. – Так всегда: думаешь, что никто ничего не знает, а потом находится какая-нибудь глазастая герцогиня, оказавшаяся не в то время не в том месте. – Я вспомнила случай с корпусом Маннока, а потом перевела взгляд на Этьена, которому, казалось, не было ни малейшего дела до волнения подруги. Парень поднял голову к небу, с которого падали редкие снежинки, а Гэли тем временем закончила: – Это вам не домашний котенок, которого можно спрятать в муфту. – Откуда вам знать, куда его можно спрятать? – Рыцарь перевел взгляд на горизонт. – Покуда магистры не разобрали эту кошку, они и о десятой доле ее возможностей не знают. – Значит, они разберут ее в самое ближайшее время, – топнула ногой Гэли. – Завтра Остров дойдет до Запретного города, маги выяснят у князя, что случилось, и все вернется на свои места.