Ермак. Начало

«Только гипнотизеров мне не хватает! – подумал я и мысленно построил между собой и женщиной стену из железобетона. – Тимоха, подъем! По твою душу пришли!»

– А-а… Это тетя Марфа. Она знахарка.

– И хороший гипнотизер.

– Кто?

– Неважно, Тимоха. Сейчас я уйду в сторону. А ты поговори с тетей Марфой. Только помни, о чем мы договаривались: ударило, упал, ничего больше не помню. Все, вперед!

Через несколько минут знахарка Марфа ушла, ничего не добившись от Тимохи. Потом пришел дед Афанасий, и я уже без боязни отправил свое второе я общаться с ним, а сам все это время думал, что же мне – гвардии подполковнику спецназа делать дальше в теле, как выяснилось, четырнадцатилетнего казака. Тем более, хочешь не хочешь, а изменения в истории этого мира, а возможно, моего прошлого мира я уже внес – Тимоха остался жив!





Глава 4. Выбор пути




– Ха, Тимофей, а я сегодня от тебя не намного отстал! – Ромка Селеверстов, падая рядом на землю, передернул затвор берданки и нажал на спусковой крючок, имитируя выстрел по противнику.

– Молодец! – Я, лежа на животе, через прицел винтовки Маузера рассматривал грудную мишень, сделанную из трех чурбаков, которая располагалась на поляне метрах в двухстах впереди. – Ты сегодня просто молодец, Ромка! Всю тропу прошел в хорошем темпе.

Я поднялся с земли и посмотрел назад, где располагалась сделанная нами полоса препятствий. «Тропа разведчика», как я назвал ее, занимала площадь чуть больше футбольного поля и состояла из двадцати объектов разной категории сложности – траншеи, рвы, качающиеся бревна, трамплины, горки, лесенки, лабиринты, стенки с гнездами и выступами.

«Еще бы оборудовать тропу огневыми рубежами, чтобы проходящие ее могли вести на ходу огонь по появляющимся с разных сторон мишеням, и была бы настоящая штурмовая полоса спецназа, как в Псковской учебке, – подумал я. – Только на патроны денег не напасешь! Остается только помечтать».

– А помнишь, как все начиналось два года назад?

– Помню, Ромка. Помню.

Только не два года назад все началось, а почти три уже прошло после той схватки с хунхузами. Многое произошло за это время. К основному можно отнести то, что две личности Тимохина и моя слились в одну, сохранив знания и умения обоих. Доминировала при этом, к счастью для меня, сущность гвардии подполковника Аленина. Так что в теле молодого казака теперь «существовал» старый, матерый спецназовец XXI века, который иногда по-щенячьи повизгивал от выброса гормонов молодого тела.

Пока поправлялся от ранений, было время подумать о том, что мне делать дальше. Опираясь на опыт героев, попавших в прошлое, вычитанный у альтернативщиков, попытался проанализировать свое положение. Проанализировал и понял, что «попаданец» из меня получился какой-то неудачный: великих знаний, способных изменить и потрясти мир, моя память не содержала; чтобы ко мне более-менее стали серьезно относиться, надо было еще вырасти. К тому же социальный статус тела, в которое я попал, был если уж не ниже плинтуса, то высоким назвать его язык не поворачивался. Не дворянин, не князь, не царь-государь, а так – пастух, точнее, подпасок, правда, из казаков. Какие уж тут великие свершения и глобальные изменения мира и истории!

Хотя если честно, ничего мне в истории государства российского менять и не хотелось. Да, впереди Русско-японская война с нашим обидным поражением, потом Первая мировая, революция, ужасы Гражданской войны, коллективизация, индустриализация, репрессии, Вторая мировая война и такое прочее, но кто я такой, чтобы менять ход истории в ту или иную сторону! Тем более, родился, вырос и сформировался как личность я в советском обществе, которое было построено после всех этих событий. И мне нравилось то общество и то время. А вот все те события, которые произошли после развала Советского Союза, вызывали у меня только негативную реакцию. В общем, было о чем подумать.

Недели три, пока не мог еще нормально ходить из-за ранений, лежал и думал о вечной философской проблеме – роли личности в истории, точнее, роли своей личности в этой возможно уже альтернативной истории.

Как мне помнилось из прошлой жизни, спектр мнений по данной проблеме весьма широк, но в целом все вращается вокруг двух полярных идей. Первая основана на теории марксизма: исторические законы с «железной необходимостью» пробиваются сквозь препятствия, и это, естественно, ведет к представлению, что в будущем все заранее предопределено, и исторический ход событий невозможно изменить. Согласно второй идеи, случайность всегда может переменить ход истории, и тогда, следовательно, ни о каких законах говорить не имеет смысла. Поэтому имеются и попытки крайнего преувеличения роли личности, и, напротив, уверения, что иные, чем были, деятели и не могли появиться. Средние взгляды, в конечном счете, все же обычно склоняются к той или другой крайности. Таким образом, я сделал для себя вывод: от моей деятельности в данной реальности либо ничего в ходе исторического процесса не изменится, либо есть возможность изменить историю. И я буду первым человеком, который на практике проверит эти две теории.

Теперь о себе как о личности. Во время второй чеченской кампании попал ко мне учебник по социальной психологии, достался от раненого бойца отряда – недоучившегося студента, которого отправили в госпиталь на «большую землю». Иногда под настроение почитывал я этот учебник, пытаясь разобраться в себе и окружающих. И в этой умной книжке я прочитал, что человек рассматривается как индивид, то есть единичный человек как биосоциальное существо, особь, и как личность, то есть единичный человек как система устойчивых качеств, свойств, реализуемых в социальных связях, социальных институтах, культуре, более широко – в социальной жизни. А индивидуальность – это характеристика уникальности, неповторимости, присущей данной личности.

Следовательно, личность – это любой человек, а не только яркий, исключительный, рассмотренный как ответственный и сознательный субъект социальной жизни; индивидуальность может быть присуща каждой личности, а не только наиболее талантливым людям.

Вот завернул! Нельзя военным читать умные книжки. Как шутил мой взводный в рязанском десантном училище: «Если ты такой умный, почему тельник не носишь и строем не ходишь?» В общем, все, о чем подумал, можно свести к выводу: я личность для исторического процесса, и очень индивидуальная. Еще бы не индивидуальная: в биологической особи Аленина находится две личности – моя и Тимохи! Правда, очень быстро после моего переноса я стал замечать, что мысленного разговорного контакта с Тимохой мне уже не требуется. Он как будто растворился во мне. Все, что мне надо было узнать о жизни Тимохи, как бы само всплывало в моей памяти, будто бы это происходило со мной. Это сильно облегчило мне три года назад общение с окружающими, особенно с дедом Афанасием и знахаркой Марфой, которые больше других замечали изменения, происходящие с Тимохой Алениным.

Но вернемся к проблеме личности в истории. Итак, я индивидуальная личность, которая участвует в историческом процессе данной реальности. По одной теории, чем больше будет мое воздействие на окружающий социум, тем больше изменится ход истории. По другой теории, что бы я ни делал, какое бы «место под солнцем» ни занял, истории не изменить, и она пойдет по наезженной колее моего бывшего мира.

Таким образом, если верна вторая теория, то я могу делать что хочу. А если первая? Тут надо было подумать, что и как я могу изменить в историческом процессе. На обдумывание данной проблемы и выбора пути в этом мире у меня ушло три недели моей лежки в постели. Для начала я вспоминал все, что знал об эпохе, в которую попал.

Итак, 1888 год – время царствования Александра III. Насколько помню, царствовать ему еще до 1894 года, когда его место займет последний государь из династии Романовых – Николай II.

В отличие от своего сына, Александр III был правителем жестким и достойным. После смерти императора Александра II от рук «первомартовцев», Александр III очень быстро закрутил гайки по всем либеральным реформам отца и заявил о незыблемости самодержавия.

На докладе Победоносцева, в котором тот призывал нового императора, ввиду ходивших среди подданных Российской империи мыслей о возможности избавления осужденных «первомартовцев» от смертной казни, ни в коем случае не поддаваться «голосу лести и мечтательности», Александр начертал: «Будьте покойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь».

Да, это не его папаша – либеральный Александр II, при котором Вера Засулич во время приема несколько раз выстрелила в петербургского градоначальника Трепова, тяжело ранив того в бок, а затем, несмотря на неопровержимые улики, свидетельствовавшие о совершенном покушении, суд присяжных ее оправдал. В зале суда Засулич была устроена овация, а на улице ее встретила восторженная манифестация собравшейся у здания суда большой массы публики.

О таком террористам-революционерам XXI века в нашем демократичном и толерантном российском обществе можно только мечтать. Представьте себе, как губернатор Санкт-Петербурга при проверке СИЗО дает команду о наказании подследственного, проходящего по делу против государственной власти, за то, что тот был непочтителен к губернатору. И даже пусть виновного не поместят в штрафной изолятор, а высекут розгами, что уже давно не используется в виде наказания в наше время, но за это самодурство соратник наказанного придет на прием к губернатору и всадит тому пару пуль в живот, а суд его потом оправдает… Можете себе такое представить? Я нет.

Самодержавное же правление Александра III привело к резкому уменьшению протестных выступлений, характерных для второй половины царствования Александра II. Пошла на спад и террористическая активность. После убийства Александра II было лишь одно удавшееся покушение «народовольцев», кажется, на одесского прокурора, и одно или два неудавшихся – на самого Александра III. После этого террористических актов в стране не было вплоть до начала XX века.

Большие успехи были достигнуты в развитии промышленности. В металлургии произошла настоящая техническая революция. Железные дороги перестали быть убыточными для казны и стали приносить прибыль, рекордными темпами шло строительство новых линий. Было проведено конвертирование государственных займов с понижением выплачиваемого по ним процента, введена государственная монополия на торговлю спиртными напитками. Введены новые таможенные тарифы с повышением пошлин на ввозимые товары. За счет этих и других мер удалось значительно улучшить состояние государственных финансов. Существенно снизилась доля государственного бюджета, расходуемая на обслуживание государственного долга, замедлилось и дальнейшее увеличение самого долга.

С коррупцией Александр III, тоже в отличие от своего отца, боролся жестоко, так как не переносил нечистоплотности ни в делах, ни в личной жизни. Согласно его собственным заявлениям, он мог простить чиновнику нечистоплотность в делах или в поведении лишь один раз, в случае его раскаяния, а на второй раз неизбежно следовало увольнение провинившегося. Именно так он поступил с министром финансов Абазой. Не пожалел и своих родственников. При нем многие из великих князей продолжали занимать высокие посты, но некоторых он отправил в отставку и, кроме того, активно противостоял их вмешательству в работу министерств и ведомств и выдвигаемым ими различным финансовым «проектам», в которых можно было заподозрить желание прикарманить казенные средства.

Александр III также предпринял ряд мер по искоренению коррупции и злоупотреблений, усилившихся в предыдущее царствование. Он ввел запреты, которых ранее не существовало: на участие чиновников в правлениях частных акционерных обществ, на получение комиссии лично чиновниками при размещении государственного займа и другие.

В царствование Александра III Россия не вела ни одной войны. За поддержание европейского мира этот государь получил имя Миротворец. Витте писал: «Император Александр III, получив Россию при стечении самых неблагоприятных политических конъюнктур, глубоко поднял международный престиж России без пролития капли русской крови». Подобную же оценку давали результатам внешней политики Александра III другие современники.

Одной фразой можно сказать об Александре Третьем – это был образцовый правитель и настоящий хозяин земли русской, и не из-за того, что был корыстен, а из-за чувства долга. Жаль, умер рано – в сорок девять лет. И его революционеры-террористы достали.


Сначала Саша Ульянов с товарищами-народовольцами убить хотели, но не вышло. Охранка хорошо сработала. Это было в 1887 году, насколько помню. А вот в год моего попаданства в эту реальность произошло крушение императорского поезда, когда царская семья возвращалась с отдыха из Крыма в Санкт-Петербург.

Вагон с императорской столовой, в котором находились Александр III и его жена Мария Федоровна с детьми и свитой, был почти полностью разрушен. Он был сброшен на левую сторону насыпи и представлял ужасный вид: без колес, со сплюснутыми и разрушенными стенами, он полулежал на насыпи; крыша его лежала частью на нижней раме. Когда после разрушения пол провалился и осталась одна рама, то все оказались на насыпи под прикрытием крыши. Утверждают, что Александр III, обладавший недюжинной силой, держал на плечах крышу вагона, пока семья и другие пострадавшие выбирались из-под обломков.

Во всем поезде, состоявшем из пятнадцати вагонов, уцелело только пять. Вагон, в котором находились придворые служащие и буфетная прислуга, был совершенно уничтожен, и все находившиеся в нем убиты наповал и найдены в обезображенном виде.

Александр III, несмотря на дождь с изморозью и страшную слякоть, сам распоряжался извлечением раненых из-под обломков разбитых вагонов. Императрица вместе с медицинским персоналом обходила раненых, подавала им помощь, всячески стараясь облегчить больным их страдания, несмотря на то что у нее самой повреждена была рука выше локтя, и что она осталась в одном платье. На плечи царицы накинули офицерское пальто, в котором она и оказывала помощь. Только в сумерки, когда приведены были в известность все убитые и не осталось ни одного раненого, которому не была бы оказана медицинская помощь, царская семья села во второй, давно уже прибывший на место крушения свитский поезд и отбыла. Мне тяжело себе представить, что кто-нибудь из наших современных правителей после террористического акта, в котором он бы чудом остался бы жив, помогал бы вытаскивать из завалов раненых и убитых и не уехал до тех пор, пока все не закончится.

Согласно одной из версий расследования, крушение было вызвано взрывом бомбы, которую заложил помощник повара, связанный с революционными организациями. Заложив бомбу с часовым механизмом в вагон-столовую и рассчитав момент взрыва ко времени завтрака царской семьи, он сошел с поезда на остановке перед взрывом и скрылся, бежав за границу.

Император и вся его семья в том крушении остались живы, однако по одной из версий, сотрясение при падении вагона и то напряжение, которое перенес Александр III, когда держал на спине крышу вагона, спасая жену и детей, положило начало болезни почек. Болезнь неуклонно развивалась, и в 1894 году он умер от хронического нефрита.

А проживи этот богатырь (он имел рост 193 сантиметра, пальцами гнул монеты и ломал подковы) еще лет пятнадцать-двадцать, неизвестно, как повернулась бы дальше история. Вряд ли случилось бы поражение в Русско-японской войне 1904–1905 годов…

При Александре III армия и военное ведомство были приведены в порядок после их дезорганизации в период русско-турецкой войны 1877–1878 годов, чему способствовало полное доверие, оказываемое военному министру и начальнику главного штаба со стороны императора, не допускавшего постороннего вмешательства в их деятельность. В царствование Александра III было спущено на воду 114 новых военных судов, в том числе 17 броненосцев и 10 бронированных крейсеров; русский флот занял третье место в мире после Англии и Франции в ряду мировых флотов. Именно Александру III принадлежит изречение: «У России нет друзей, нашей огромности боятся… У России только два надежных союзника – ее армия и флот».

А вот после смерти монарха великие князья начнут вмешиваться в деятельность военного министерства. Будут его кроить то по одному образцу, то по другому, постоянно менять высшие чины этого министерства, чуть ли не ежегодно делать преобразования. Вследствие всего этого дела армии и флота значительно расстроятся, что будет способствовать неудачному исходу Русско-японской войны.

К тому же Александр III показал, как надо бороться с революционерами и развивать экономическую базу российского государства. Слабо верится, чтобы при нем возникла бы «революционная ситуация», когда низы не хотят, а верхи не могут. К сожалению, все это мечты! Мое попаданство в этот мир по данному вопросу ничего уже не изменит, поэтому и думал я почти три года назад, что надо выбирать мой путь в этом мире, исходя из моих возможностей. Древние римляне говорили: «Там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть». Так что же я могу? А могу я, как профессиональный военный и офицер спецназа, Родину защищать! И не важно, как эта Родина называется: Российская империя, Советский Союз или Российская Федерация. Тем более что Тимохе Аленину больше ничего не светит, кроме дальнейшей военной службы в Амурском казачьем полку.

А вот здесь поподробнее. С моими навыками и с тем, что уже умеет Тимоха, за шесть лет до первых трех лет службы в полку можно будет «слепить» образцового суперказака Амурского полка Аленина Тимофея Васильевича. Но что мне это даст? Прославлюсь на уровне сотни или полка как отличный рубака и стрелок от бога, и все?! Воевать-то в китайском походе и в Русско-японской войне придется согласно той тактике и пользуясь теми военными приемами, которые приняты в русской армии в настоящее время! А как же мой опыт диверсионно-разведочных операций, снайперское искусство, до развития которых еще сто лет? Кто прислушается к мнению простого казака, пусть и лихого? Никто. Не тот статус.

Опять все упирается в социальный статус тела, в котором я сейчас нахожусь, и его как-то надо менять. Иначе все мои знания пропадут напрасно. Один в поле не воин. Надо каким-то образом внедрить эти знания массово. Но как? Над этим вопросом я ломал голову долго, пока не помог дед Афанасий, только помощь эта обернулась для меня большим горем.





Глава 5. Смерть деда Афанасия




Рано утром я вышел на крыльцо и потянулся, глядя на встающее солнце. Лепота! Раны затянулись. Ничего не болит. Фельдшер Сычев и знахарка Марфа вчера вечером после совместного «медицинского консилиума» сказали деду Афанасию, что молодой казак Аленин полностью здоров. После этого Марфа почему-то поспешно уехала, а дед с фельдшером натрескались ханшина до положения риз, после чего я с большим трудом загрузил Сычева в его тарантас и отвез в станицу. Вернулся домой поздно ночью, забрав у атамана Селеверстова своего коня.

Встав рано утром, выйдя на крыльцо и потягиваясь, я думал о том, как прекрасно чувствовать себя в молодом теле, когда ничего не болит, не ноет, не тянет. Действительно, лепота! Сальто вперед, что ли, с крыльца сделать или колесом по двору пройтись?

Спустившись с крыльца и зайдя за угол дома, готовясь перейти на бег, я буквально наткнулся на деда, который стоял в одних шароварах и нательной рубахе, что-то внимательно рассматривая вдали.

– Баню протопи, Тимофей, – не поворачивая головы, сказал дед.

– Так сегодня не суббота!

– Протопи. Надо мне.

Дед продолжал смотреть вдаль, но при этом глаза его были какими-то пустыми, без единой мысли.

Не говоря больше ни слова, я отправился носить воду в баню. Налив котел и все кадушки для холодной воды, разжег дрова в печи и пошел к деду с докладом, думая, чем вызвана внеплановая помывка в бане. На улице деда уже не было, и я прошел в дом. Старый Афанасий сидел в горнице за столом, одетый в одно исподнее, а на столе перед ним стояли ларец и шкатулка, в которых он хранил бумаги и разные ценные вещи.

– Садись, Тимофей, поговорить надо.

Дед указал на табурет рядом со столом напротив себя.

– Что-то случилось, деда?

– Агафья моя, сыновья все трое да сноха Катерина приснились мне сегодня. Стоят и зовут меня к себе. – Дед выпрямился на табурете и положил руки на стол. – Помирать сегодня буду.

– Ты чего, деда, с ума сошел?! – Я взволнованно привстал из-за стола.

– Сиди и слушай, Тимофей Васильевич. Да, именно Тимофей Васильевич. Последним ты в нашем роду Алениных остаешься. Перед смертью спросить тебя хочу… – Дед Афанасий будто попытался просверлить внука своим пронзительным взглядом. – Кто ты?

Я отвел глаза и уставился в поверхность стола.

«Все, приплыли! – метались мысли в голове. – Видно, косяков за три месяца, пока выздоравливал, много спорол, если дед не верит, что я его внук».

Поднял голову и, глядя деду в глаза, произнес:

– Я Тимофей Васильевич Аленин.

– Нет, не Тимоха ты! Внук иногда в тебе проглядывается, но с каждым днем все меньше и меньше. – Старый Афанасий сжал кулаки. – Не бойся, скажи. Я сегодня помру. Мне знать перед смертью надо, где Тимоха!

– Да, я не Тимоха, но я действительно Аленин, и зовут меня Тимофей Васильевич. Наш род также идет от донской ветви потомков Ермака. Кто-то из моих пращуров твой брат, только не знаю степени того родства.

– Что-то не пойму ничего!