Фортификатор

– Я вот одного не пойму, вас пять человек, неужели нельзя собраться и вместе вынести этого урода вперед ногами?

– Думаешь, мы не пытались? – вмешалась Рина. – Ты правильно заметил, нас пятеро. А было восемь. Еще до того, как здесь появилась Мейн. Шарух разрушил все, а потом нападал на новые форты, стоило им появиться после возрождения игроков. Успокоился лишь, когда они переселились в другие кантоны.

– Сколько у Шаруха фортов в прямом подчинении?

– Четырнадцать, – хмуро ответил Рамирес. – Большинство из них наши. Одно из его условий.

– Это и хорошо, и плохо. Конечно, четырнадцать фортов – это четырнадцать потенциальных армий, которые в случае неудачи обрушатся на ваши головы. Но тут есть нюансы. Во-первых, уничтожая вас, он ослабит себя, теряя подчиненных. Во-вторых, вы все будете знать, какие именно войска от него находятся в вашем форте. В-третьих же… Если мой план удастся, то никому не придется защищаться.

Близнецы испуганно переглянулись, но промолчали, вместо них ответила Рина:

– Допустим… лишь допустим, что это возможно. Как ты хочешь это провернуть?

– Все очень просто. Необходимо тщательно спланировать каждый шаг. Рассчитать ударные силы, группу поддержки и клериков для диверсий. Самое важное, удар должен быть спланированным и одновременным. Мне нужна информация о каждом из вас, исследования, оборона фортов, численность войск. Я не говорю, что завтра мы победим Шаруха. Возможно, для этого придется готовиться не одну неделю, но это всяко лучше, чем смотреть, как эпоха проходит мимо.

– Ты понимаешь, что будет, если у нас не получится? Каждый форт придется строить отдельно. Месяцы, месяцы работы.

– Извини, но я не размышляю сослагательными наклонениями, – холодно посмотрел на Рину. – Лучше один раз попробовать и рискнуть, чем всю жизнь жить в заднице и плакаться об этом.

– С какой стати нам верить тебе?

– Потому что я новичок. Не переселенец из других кантонов, сбежавший из разрушенного форта, а игрок, не более суток в сети. Мне нечего терять, но вместе с этим у меня нет времени и желания плясать под чужую дудку. После всего рассказанного Рамиресом я понимаю, что Шарух будет мешать моему развитию, и не могу этого допустить. Мне во что бы то ни стало необходимо выиграть эту эпоху.

В компании прокатился смешок, даже забитые близнецы весело ухмылялись моему наглому и самодовольному заявлению. Выиграть эпоху… Для этого необходимо входить в клан Правителя победившего Альянса или быть в топ-20 самых сильных игроков того же дома. Они, хлебнувшие целую эпоху страданий и унижения, очень быстро осознали, что добиться этого не так просто. Сколько факторов и условий должно удачно сложиться в одну-единственную дорогу к победе? И возможно ли вообще их все учесть. Вот только у меня было другое мнение. Чтобы чего-то добиться, в первую очередь, нужно совершать конкретные действия, приближающие тебя к результату.

Единственное «но» – игра устроена таким образом, что в одиночку, какой бы ты ни был крутой, многого не добьешься. В какой-то момент упрешься в потолок. Мне же повезло, что с самого начала встретил группу относительно адекватных людей, которых необходимо лишь подтолкнуть. Благо у меня был один козырь, который, судя по реакции Рамиреса, бил многие карты.

– Мне необходимо выиграть третью эпоху, потому что это мой единственный шанс вернуться домой. Я девиант.

Вот теперь наступила полная тишина. Казалось, стихли даже пехотинцы, отыгрывающие алгоритм поведения в кабаке. Скамья скрипнула под генеральшей, накренившись вместе с ней. Рина наклонилась прямо ко мне, посмотрела внимательно своими бездонными глазами, будто нащупывая нечто, за что можно уцепиться, и, видимо, не найдя, чуть приоткрыла свои пухлые губы, уронив лишь единственное слово:

– Рассказывай.





Глава 4




К концу третьего дня я разобрался с последними электронными отчетами, присланными Рамиресом и компанией. Пропасть, разделяющая их и меня, оказалась огромна. Конечно, примерно через месяц острые углы сгладятся, когда я по боевой мощи и званиям хоть немного приближусь к ним, но время сейчас как раз и было самым ценным ресурсом.

Я мог заключить, что развивались они все неровно, с перекосами в разные стороны. Рамирес оказался хлебопашцем-любителем, основательно вложившись в хозяйственную ветку. Он открыл полностью эрзац-белки, синтетическое производство и наполовину клонирование, прежде чем спохватился и стал качать военку.

Братья, к моему удивлению, оказались как раз больше всего похожими на бойцов. Уже потом, хорошенько подумав, я понял, что это как раз логично. Они боялись всего и вся, поэтому и старались максимально обезопасить себя. Полностью прокачанная ветка Обороны, Возведения, Дота, Рекрутства, Защиты, Контратаки, Стрелков и больше чем на половину исследованное Предводительство. Плохо то, что все это хорошо поможет отбить вражеское нападение, но никак не захватить форт.

Рина тоже нахватала всего по чуть-чуть. Исследовала необходимые для защиты форта ветки, наплевав, в отличие братьев, на здоровье и оборону юнитов. А вот науке уделила огромное внимание. Более того, мои любимые клерики были у нее в фаворе: Культ на уровне десять при существующих шестнадцати, Обряд – возможность создавать клериков – пять из пяти, Странствие всего на двойке, Запрет на единичке, зато ненужные Осенение и Освещение вкачаны наполовину.

Мейн повторила путь близнецов, с той лишь разницей, что тут был дым пожиже и реактивный турбогенератор пониже. Кочевой образ жизни приучил девочку, что надо уметь постоять за себя, как итог фуловое Возведение, Защита, Контратака, Дот и Оборона. Зато все остальное почти по нулям.

Итак, плохие и хорошие новости. Начнем с дурных: боевую группу у нас можно смело называть «Немощь». Становится понятно, почему Шарух не боится тех, кто живет в кантоне, – сделать они ровным счетом ничего не могут. Потому что действительно не могут. Еще хуже, что я ничем им помочь не смогу в обозримом будущем. Сколько понадобится времени, чтобы собрать хотя бы одну сильную ударную армию? Недели две или больше?

Хорошие… Во-первых, я теперь примерно понимаю, как следует развиваться. Во-вторых, у нашей группы есть потенциальная мощь, если собрать всех подчиненных моих новых друзей, то получится примерно больше двадцати армий. В-третьих, в наших руках очень важный фактор, который в военной кампании нельзя недооценивать – эффект неожиданности. Правитель кантона знать не знает о готовящемся заговоре.

Игрок Гризли предлагает вам установить видеосвязь.

Помянешь черта. Я сел поближе к монитору, стараясь придать своему лицу максимально глупое выражение. Первое впечатление оно самое важное.

Командный пункт подсветился неестественной синевой, и на меня уставились крохотные поросячьи глазки. С возрастом я не угадал, Гризли было явно за тридцатник, колючая щетина и второй подбородок старили его, но незначительно. М-да, читал где-то, что образ игрока складывается подсознательно, в моем случае был выбран период занятия спортом, когда я был в идеальной форме. Рамирес напротив, взял образ «будущего», где он чернявый и красивый взрослый мужчина, уже сформированный и состоявшийся. Но это точно не про Шаруха. Таким боровом никто в здравом уме стать не хочет. Не бывает мальчиков, которые желают превратиться не в бравых и накачанных космодесантников или летчиков-испытателей, а спят и видят, вот бы стать жирдяем…

– Приветствую тебя в моем кантоне Горный 9… Моем кантоне, – сделал он ударение на последней фразе.

Если бы Рамирес не говорил, что Шарух из третьего доминиона, то сейчас я бы понял это сам. Интонации местного князька и манера растягивать слова выдавали в нем выходца с Ближнего Востока. Плюс черты лица, или того, что от него осталось, опять же говорили сами за себя. Я опять задался вопросом – если это его лучшая форма за всю жизнь, что же сейчас в реальности представляет собой игрок Гризли?

– Привет, – как можно добродушнее улыбнулся я. – Я так понял, ты Правитель этого кантона?

– Ты правильно понял, – осклабился Шарух. – И, как и везде, у нас тут есть определенные правила.

– Какие?

– Мы живем на благо кантона. И обычных налогов, которые собирает система, недостаточно.


Конечно. Налоги автоматически собирает система, но вот их размер устанавливаешь ты. Я взглянул в верхний угол экрана, где виднелась основная информация о форте – поборы увеличены в девять, в ДЕВЯТЬ раз. Это хорошо, что денег почти нет. Ну да ладно.

– Конечно, конечно, все, что смогу. Я уже добываю почти три тысячи плексигласа и семь металла в день, поэтому, если тебе вдруг…

– Нет, мне не нужны твои жалкие ресурсы, – рассмеялся Шарух и отмахнулся от моего предложения, как миллионер отмахивается от случайно рассыпанной перед ним мелочи. – Оружие, лучше всего нейтронные пушки.

– О, я даже бластеры еще не открыл, – пришлось сделать удивленные глаза.

Шарух клюнул и кивнул. Еще бы, я был лишь жалким первым сержантом – звание получил еще утром – и теоретически именно с этого ранга открывался доступ как к самому оружию дальнего поражения, так и к самим бойцам. Знать Гризли, что я сразу же после повышения изучил Стрелковое оружие, Производство бластеров и повысил Предводительство, открывающее сам боевой юнит, незачем. Теперь я мог управлять отрядом численностью в двадцать человек и, теоретически, создавать Стрелков. Вот только мастерская достроится…

– Я понимаю, сам был нубом, – довольно хрюкнул Шарух. – Просто сказал так, на будущее. Всякое может случиться. Поэтому я и стараюсь защитить жителей кантона, а они мне помогают, чем могут.

Ага, благодетель. Только почему-то все остальные не в восторге от твоего правления. Ладно, придурковато улыбаемся и делаем вид, что со всем согласны.

– Без проблем, как только открою нейтронные пушки, так сразу тебе пришлю.

А вместе с ними еще человек четыреста гвардейцев и стрелков под стены твоего форта.

– Вот и договорились. До связи.

И отключился. Я побарабанил пальцами по панели. Когда я стал таким хитрым засранцем? Ведь не было такого раньше. Жил как мог. Да, пусть ребята одного со мной выпуска из учебки дослужились до летех и капитанов, массируя нежным языком чужие задницы, зато я всегда оставался собой. Честным, по-своему справедливым, добряком Андрюхой Ревякиным, с которым можно выпить и поболтать по душам. Когда же я вдруг поменялся?





За 42 дня до начала Третьей эпохи


Пустая комната с зеркальными стенами давит на мозг. Где-то я читал, что допросная Зиммера (думаю, теперь умерший профессор переворачивается в гробу со скоростью мощной турбины, ведь заключенные вспоминают его чаще, чем родственники) безотказный способ расколоть любой крепкий орешек. Признаюсь, что-то в этом было. Я тут всего пару часов, а нервишки начали пошаливать.

Хотя пару ли? Время здесь понятие довольно условное. Комната изолирована от всего мира, ни звуков, ни запахов. Если затаить дыхание, то я даже слышу, как стучит сердце и шумит кровь в голове. Пошевелиться нет возможности, мое тело сковано силовым полем в позиции человека, страдающего расстройством желудка. Через отражение стены я вижу, что сижу на таком же зеркальном кубе.

В какой-то момент все меняется. Свет постепенно затухает, лишь мое сиденье тускло подсвечивается изнутри. Впереди расступается стена и появляется человек, каждый его шаг озаряется снизу, открывая взору крепкую фигуру, суровые складки на немолодом лице и жесткие, со стальным отблеском глаза.

Он садится передо мной на такой же вдруг появившийся из ниоткуда куб. Жует крепкими желтоватыми зубами нижнюю губу и, поколебавшись, громко и властно требует:

– Отключить силовое поле!

– Господин Управитель, – голос сверху наоборот отличается неуверенностью, – обвиняемый может напасть.

– Отключить!

От внезапного освобождения я теряю равновесие и чуть не падаю вперед. Но гость ловит меня.

– Раньше ты был поменьше, Андрей.

– Синтетические полуфабрикаты, будь они неладны, – улыбаюсь я. – Спасибо, что пришел, дядя Игорь.

– Я не мог не прийти.

Мы смотрим друг на друга молча, боясь сказать что-нибудь лишнее. Дядя Игорь был лучшим и, наверное, единственным другом отца. По крайней мере, о других я не знал. Раньше Управитель третьего порядка шоу-игры «Фортификация» был частым гостем у нас. Пока не умер отец…

– Я читал твое дело. – Возвращает он меня в исходное положение. – Попробую, конечно, что-нибудь сделать…

– Не надо, тут уже все ясно. Здесь мне не поможешь.

– Но ты попросил меня срочно приехать… Не из сентиментальности же.

– Я очень рад тебя видеть, но нет. Единственный мой шанс на спасение – «Фортификация».

– Андрей, ты же знаешь условия, – покачал головой дядя Игорь. – Люди, ранее не судимые, могут заключить договор на три года. Осужденные впервые, со сроком не более чем на восемь лет, могут заключить договор на десятку. Но ты… тебя хотят упечь на пожизненное.

– Я знаю, но ты забываешь еще об одном договоре.

Глаза Управителя расширились, а пальцы нервно затеребили лацкан пиджака.

– Нет, ты не понимаешь, о чем просишь. Программа «девиантного искупления пункт А» не оправдала себя, сейчас идут разговоры о ее закрытии. Хотят оставить лишь пункт В – первоходы, осужденные не более чем на восемь лет…

– Это мой единственный шанс выжить.

– Ты не понимаешь, о чем просишь. За тридцать лет ты превратишься в овощ, живое чучело. Через неделю после начала игры у тебя включится самый низкий болевой порог, который ты только можешь представить. Ранят незначительно в руку, будешь чувствовать, будто ее оторвали. Знаешь сколько девиантов среди победителей за две эпохи?

– Ноль, – ответил я.