Гамбит предателя

– Мы еще ничего не решили. У Нираса есть связи, а деньги достать не проблема.

– Ага. Ты небось, как Мэл, с деньгами обращаешься? В Баале вот стоило мне свалить на пару часов… Вернулся – у нее на шконке чемодан мелона и два битком набитых лопатника! – рассказал Нирас.

Децимус улыбнулся:

– Да, примерно так же. Мы будем ожидать тебя здесь до утра. Если ты не появишься…

– Как же он собирается увести корабль прямо из имперской гавани? Мм?.. – с явным скептицизмом проворчал Каин.

– Мы, люди, умеем приспосабливаться – находить решения и придумывать разные нестандартные пути…

– Че ты брешешь, маг? Вы даже не способны за десять лет придумать название своему главному городу! И почему бы жулику просто не сдать нас за приличный куш? – заметил Каин.

– Эй! Хорош крошить на жуликов свой батон! У нас имена есть! – обиделся Нирас и «хлопнул дверью».

Высокие шпили имперского города виднелись за десяток миль, и Нирас, едва выйдя на тракт, уже вовсю любовался плодами человеческих трудов. Величественная крепостная стена была выполнена из белого и желтого камня. Материал так искусно обработан мастерами, что отражал солнечный свет, и в палящий полдень казалось, будто весь город утопает в сияющем белом золоте. В рассветный же час обильная позолота на башнях и обрамлениях бойниц, на куполах и воротной ковке сверкала на солнце, светя прямо в глаза людям, желающим попасть внутрь, и им приходилось подходить к воротам со смиренно склоненной головой. В этом ли был замысел архитекторов или же они не подумали о подобном эффекте? Точно не известно, однако определенный отсыл к преклонению перед величием и могуществом имперского города явно был.

Башни с равномерными промежутками между ними располагались по всей длине крепостных стен. Лишь пара строений внутри столицы возвышалась над стенами. Дворец, считающийся одним из самых прекрасных человеческих творений, и Серая цитадель, увидев которую, Нирас сразу помрачнел. Окрестности города по красоте не уступали столице. С северо-запада, из огромного порта, способного вмещать десятки крупных боевых кораблей, открывался вид на океанский простор. На юге расстилались бескрайние плодородные поля. А на востоке простирались лесные массивы, и где-то вдалеке от города ярко-зеленые широколиственные леса переходили в более тусклую и редкую лесостепь.

Расположенная перед дворцом центральная площадь, названная площадью Единства, вмещала все население столицы, и еще оставалось много места. Но самым главным ее украшением и, возможно, самым значимым строением всего города являлась огромная скульптура – статуя Дрейка, икононизированного церковью героя великой войны. Статуя опиралась одной ногой на огромную каменную глыбу и поднимала вверх десятиметровый клинок, призывая восстать и идти за ней к победе и вечной славе. На лезвии краской была нанесена надпись. Однако видна она была лишь в отражении солнечных лучей. На рассвете с одной стороны клинка каждый, кому дворец не заслонял вид на Дрейка, видел надпись, определяющую суть этой эпохи: «Единство». А во время заката с другой стороны лезвия проступала иная надпись. Она возникала лишь на несколько минут, но в теплое солнечное время года могла сиять дольше: «Надежда».

Во время строительства скульпторы, архитекторы и художники съезжались в будущий город, внося каждый свою лепту в его создание. Трудно найти улицу, не украшенную памятником или фонтаном, а многие проспекты назывались в честь известных героев и соответствующе тематически оформлены. Центральная улица, ведущая ко дворцу, разумеется, была названа в честь Дрейка и являлась своего рода музеем. На всем ее протяжении можно было обнаружить небольшие памятники и таблички, рассказывающие о жизненном пути величайшего героя ушедшей эпохи.

Нирас шел по огромному каменному мосту, пересекающему ров и ведущему прямо к центральным воротам. Исполинские створки были настежь распахнуты, и дежурившие стражники проверяли лишь торговые повозки и незнакомцев на выбор. Нираса никто не тронул, увидев на нем обычную крестьянскую одежду при отсутствии оружия. Кроме того, он уже успел перестроить свою походку, повадки и даже акцент в соответствии с образом местного полевого работника. Воистину, вор мог бы давать уроки актерского мастерства в главном имперском театре. В отличие от большинства представителей его профессии он не скрывался и не старался быть незаметным. Напротив, он оказывался у всех на виду в самом центре внимания, но делал это так, что никто и подумать не мог дурного о нем. Вот и сейчас Нирас так дружески подмигнул и махнул рукой стражникам, будто знал их с самого детства. А они еще долго стояли, пытаясь вспомнить: где же с ним виделись раньше?..

Имперская столица была столь огромна, что на каждом перекрестке располагались указатели направления, иначе путешественник легко заблудился бы здесь. Пристань была правее, но Нирас отправился в центр города, где располагались особые магазины, школы, площадь для празднеств и все имперские учреждения.

В центральном районе города селились лишь состоятельные, влиятельные особы. Столица империи – самое молодое из людских поселений. До сих пор не все жилища достроены. Однако эта часть города заселена наиболее плотно. Богатейшие семьи империи стремились в центр. Жить в столице, рядом с самим императором – это вам не пустяк. Постепенно в городе складывался свой контингент, и образ столичного жителя вырисовывался все четче.

Нирас неспешно шел по улице, осматривая роскошные, построенные по авторским проектам здания. В отличие от бедных кварталов, где все было однотипно, здесь каждый дом отличался от соседнего. Каждый хотел выделиться среди прочих, потому старался индивидуально украсить свое владение. Нирас полагал, что это отличный пример деградации общества. Здесь, в высшем свете, а не на дне, у бедняков. Все могли бы жить в комфорте, равенстве, но вместо этого у одних есть все, у других – ничего.

Он остановился у строго оформленной обширной усадьбы, со всех сторон окруженной высоким каменным забором, похожим на небольшую крепостную стену. Нирас обошел вокруг. Остановился со стороны сада и, убедившись, что за ним не наблюдают, разбежался, ударил ногой о стену, поджал колено, по инерции взлетел вверх и отточенным акробатическим трюком преодолел препятствие. Оказавшись в саду, прошмыгнул в бурные заросли растущих вдоль тропинок кустов шиповника и на четвереньках добрался до здания. У основного входа дежурили, а территорию патрулировали. Единственное открытое окно было на втором этаже. Вор без труда забрался внутрь, словно скалолаз, цепляясь за выступы и углубления в стене.

Он оказался в маленькой пустой комнате, принадлежавшей, по-видимому, ребенку. Дверь не заперта. Судя по звукам, в усадьбе полно народу. С кухни доносилась поварская ругань, служанки шуршали вениками, дети играли где-то на первом этаже. Аккуратно прокравшись по коридору, Нирас заглянул за угол. Стражник маячил около закрытой двери.

Зайдя в детскую, Нирас взял маленькую игрушку. Небольшого оловянного солдатика. Вернувшись, он выждал момент и бросил солдатика, попав точно в расположенную в конце коридора вазу. Она не разбилась, но охранник отвлекся и направился к источнику звука. Этого вор и ждал. Он бесшумно пробежал по коридору и дернул дверную ручку. К несчастью, дверь оказалась заперта, а охранник обернулся на скрип. Тяжелый латный доспех полностью покрывал его тело. Уязвимым местом была лишь тонкая, открытая полоска шеи под лицевым щитком. Именно туда пришелся ювелирный по точности и подобный укусу змеи по скорости удар пальцами. Стражник судорожно открыл рот, но перебитая гортань не позволяла издать хоть какой-нибудь звук. Нирас подхватил заваливающегося назад стражника под мышки и затащил в соседнюю открытую комнату. Оттуда послышался гулкий удар. Спустя уже пару мгновений вор ловко орудовал отмычкой у запертой двери.

Попав внутрь, он принялся перерывать содержимое ящиков письменного стола, расположенного в центре рабочего кабинета. Комната отличалась богатой обстановкой. На стене висели образцы различного уникального оружия и пара картин, изображающих батальные сцены недавнего прошлого. На комодах стояли статуэтки с восточными украшениями. Вся мебель выполнена в едином стиле из темного дерева. На столе лежала охапка свитков с имперскими печатями, карты, свод законов, устав и военная литература.

Перерыв весь стол, он так и не нашел нужных ему документов, однако в последнем ящике оказался маленький ключ. Нирас обошел комнату, вращая ключ пальцами, внимательно осматривая детали интерьера, ощупывая углы. Мастерство, с которым он проводил обыск, говорило о большом опыте в подобных делах. Тайник в виде небольшого окованного сундучка оказался под ковром и снимаемой доской пола. Внутри хранились документы с секретной информацией о службе городской стражи. Расстановка и время смены постов, пароли, имена информаторов и многое другое. Нирас несколько раз перечитал нужные ему пункты, повторил пароли вслух и положил все на место. Даже внимательный глаз не заметил бы вторжения.

Нирас перепрятал оглушенного охранника в шкаф детской комнаты и покинул усадьбу без приключений, уже знакомым путем.

Через пять минут он уже сидел вразвалку в одном из местных питейных заведений, ведя беседу с неприятным на вид бандюганом, который, по-видимому, являлся его давнишним приятелем. Столичные таверны отличались хорошей репутацией. Кабацкий контингент, в виде разномастных разбойников или пьянчужек, отсутствовал. По лицу вора было заметно, как тот скучал по веселым пирушкам и как критично относился к некоему маскараду, наблюдаемому здесь.

Разговор не имел никакого отношения к затее с портом; казалось, Нирас вообще забыл о цели своего пребывания в городе. Это была обычная дружеская беседа, в которой пересказывались старые байки и веселые истории, коих у него было превеликое множество. Он от души веселился и хохотал над старыми шутками, пропуская один бокал пива за другим. Спустя полчаса, уже порядком надравшись, он решил отправиться в порт.

– Нирас, ты куда собрался?

– Проветриться; я вернусь! – Нирас слегка пошатывался.

Лишь выйдя за дверь, он оказался в окружении стражников, синхронно нацеливших на него арбалеты. И едва он понял, что попал в засаду, как его собутыльник нанес предательский удар в затылок. В глазах потемнело… Последнее, что увидел Нирас, перед тем как потерять сознание, – как вероломный дружок с улыбкой получает от стражника награду.

…Нирас открыл глаза и обнаружил себя на полу в сырой камере. Свет пробивался через решетку узкого смотрового оконца, освещая малую часть пространства. Он совершенно спокойным, хотя и слегка помутненным взглядом осмотрел свою темницу. Руки были грубо связаны за спиной, путы больно сдавливали запястья. Звук шагов стремительно приближался. Нирас переполз ближе к темному углу и притворился спящим.

Стражник остался караулить у входа, а в камеру ворвался тот, кого боялись больше всего. Вошедший сразу же откинул за спину капюшон, являя безжалостное лицо палача. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – церемониться этот человек не намерен. А его осанка и поднятый подбородок говорили о том, что он обладает властью.

– Хватит валяться! – рявкнул он и врезал лежачему так, что тот с визгом откатился в сторону. Так он дал понять, что не собирается долго возиться.

– Где отступник? Где и когда ты его видел в последний раз?

– Защ… пощ… – Нирас судорожно открывал рот, словно рыба на берегу: удар выбил весь воздух из легких.

– Что?.. Что ты пропищал?!


– Пощады, я… я все скажу… если… – Нирас и в самом деле пищал, да так пронзительно, что даже дежурный стражник у двери гримасой посочувствовал страдальцу.

– Что?! – Мужчина нанес ему удар по ребрам, у Нираса брызнули слезы. – Ты знаешь, что такое боль? Я тебе покажу! И ты расскажешь мне все, начиная с самого первого украденного тобой медяка, я тебе обещаю. Видимо, ты хочешь, чтобы я ускорил процесс!

Мужчина достал пыточный ножик с небольшими крючками и зазубринами. Увидев это, связанный разрыдался еще громче и инстинктивно стал отползать от мучителя в угол. Там царил кромешный мрак, и не видно было, как Нирас, не переставая выдавливать из себя слезы и всхлипывания, сложил ноги, согнулся и продел связанные руки вперед.

– Да? Ты хочешь поиграть с инквизитором? Я тебе это устрою… – Он развернулся к двери, и в этот момент Нирас ударил его ногой по щиколотке. Инквизитор грохнулся прямо на него, но не успел позвать на помощь, как веревка сдавила шею.

Стоящий у дверей стражник обратил внимание на резко оборвавшуюся речь инквизитора. Он шагнул в камеру и уже протянул руку в темноту, как оттуда вновь раздались гневные угрозы инквизитора. Нирас, несмотря на тяжелое положение, пытался изображать голос истязателя, пока тот пытался высвободиться. Благо голос у того был низкий и слегка гортанный, и, чтобы говорить с похожим тембром, Нирасу стоило лишь посильнее напрячь горло и связки.

Стражник вновь встал у двери снаружи.

Спустя две минуты запугиваний и угроз взбешенный инквизитор резко открыл дверь и чуть не снес вовремя отскочившего охранника. Благодаря стремительной походке, капюшону и мешковатой мантии тот не заметил разницы в росте.

– Закрой камеру и никого не пускай до моего возвращения! Тебе ясно?! – рявкнул Нирас.

– Д-д-да… лорд инквизитор! – Стражник аж подпрыгнул от неожиданности. Судорожный поклон следом показывал, что инквизитор пользуется здесь устрашающей репутацией.

Вор спешил на нижние уровни подземелья. Ряды камер тянулись по всей протяженности длинного коридора. В немногих открытых можно было заметить следы недавних истязаний, пятна запекшейся крови, обрывки одежды. Больший ужас внушали жуткие пыточные инструменты. Дыбы, прессы, шипастые стулья для допроса, столы, заваленные холодным оружием, и прочие орудия причинения боли. Знали бы лихие люди о наличии у стражей правопорядка подобных средств – количество преступлений наверняка резко снизилось бы. Камеры внушали страх просто на уровне ощущений. Плотный воздух подземелья был насквозь пропитан болью и страданием. Дежурившие здесь стражники – осунувшиеся, пугливые, изможденные. Место, пронизанное остаточными темными энергиями, нагнетало мрачную атмосферу, изнашивая души. Само по себе нахождение в подобном месте уже являлось наказанием, и дежурившие оказались тут отнюдь не за хорошую службу.

Нирас прошел по винтовой лестнице в самый низ, куда имели доступ лишь особые лица. Стражники, стоящие почти у каждого ответвления коридора, словно статуи, замирали по стойке «смирно» при его приближении. Лишь у последней двери ему попытались перегородить дорогу, но извлеченный из кармана знак инквизиторских полномочий в совокупности с резкой походкой отбили все желание охраны следовать протоколу.

Он оказался внутри просторной библиотеки. Многоярусные шкафы тянулись к высокому потолку, и без лесенки достать лежащие сверху фолианты не представлялось возможным. В углу шуршала метелкой пожилая дама в чепчике с козырьком. За ней находилась дверь в чулан.

– Здравствуйте. – Нирас тихо подкрался к женщине, и та вскрикнула от неожиданности. Развернувшись, она получила резкий, короткий удар ребром ладони по шее. Вор отволок обмякшее тело в чулан и принялся внимательно осматривать стены помещения. Остановился у единственного незажженного светильника. Надавил на плафон и провернул по часовой стрелке. Послышался скрежет каменных плит, и небольшая секция стены ушла вглубь, образовав узкий проем. Нирас откинул капюшон, подхватил с пола упавшую метелку и, беззаботно посвистывая, направился внутрь, затушив перед этим все светильники в библиотеке.

Проход расширился до просторного коридора, Нирас остановился и прильнул к стене. В каменной кладке можно было заметить маленькие, едва заметные дырочки-гнезда, искусно замаскированные среди трещин с углублениями. Нащупав несколько дыр, он принялся простукивать черенком метелки уложенные на полу асимметричные гранитные плитки, расположенные напротив обнаруженных выемок. Услышав звук полости, он надавил, и из гнезда вылетел арбалетный болт, в щепки разбивший противоположную стену. Нирас разочарованно покачал головой и, продолжая насвистывать веселую мелодию, шагнул вперед, не переставая простукивать метелкой нажимные плиты. Будто проверяя твердость почвы на болоте, аккуратно и без ошибок, уже через минуту он дошел до конца.

Следующее помещение с виду не отличалось от предыдущего: такой же пустой коридор, хорошо освещенный большими подвесными лампами. Присев на корточки, Нирас внимательно осмотрел прорехи между плитами. Он отломил прутик от метелки и бросил вперед. Внезапно вылетевшее меж плит лезвие мгновенно перерубило хворостинку. Он бросил еще несколько прутиков на разные участки пола, но результат был одинаков.

– Ну надо же… – Нирас нахмурился и внимательно оглядел коридор в поисках подсказок. Его взгляд остановился на потолке. Он приоткрыл за собой дверь, схватился за ее ребро и, сохраняя положение, подтянулся вверх. С грацией, достойной лучших цирковых акробатов, он залез на дверь, ловко балансируя с помощью рук. С силой оттолкнулся и схватился за ближайшую люстру. Несколько раз дернувшись, он проверил прочность крепления.

Раскачивая люстру, словно маятник, Нирас в нужный момент выталкивал свое тело вперед и хватался за следующую. Таким образом он преодолел всю комнату и, выполнив в воздухе обратный кувырок, эффектно приземлился на узкую кромку ровного пола. Сбоку от двери из стены торчал рычаг, отключающий ловушки. Опустив его вниз, прошел в комнату.

Просторный архив, забитый стеллажами со свитками и рукописями одинаковых форм, аккуратно разложенными в алфавитном порядке. Обойдя стеллажи, он остановился у полки под буквой «Л». В отсеке хранилось несколько десятков свитков, но один фолиант ярко выделялся. Он был заметно шире остальных, со страницами из затемненного пергамента и скреплен особой, инквизиторской печатью. Именно его искал Нирас.

Ледяной Пик. Более сотни страниц биографической информации об узниках, которые когда-либо томились в этом морозном чистилище. Около минуты Нирас изучал карту тюрьмы и маршруты подхода.

– Ладно, красавица: посмотрим, кто тебя там ждет…

Он перелистывал фолиант, пока не остановился на знакомом ему портрете. Молодой мужчина с острыми чертами лица, напоминающий хищную птицу. Маленькие, пылающие безумием черные глаза и обнаженные в зловещем оскале зубы красноречиво рассказывали о душевном состоянии данного персонажа. Темно-фиолетовый фон рисунка гармонично сочетался со спутанными черными волосами и крайне потрепанным видом узника. Надпись под портретом гласила: «Джарт – отец террора».

– Здрасте… – поморщился Нирас, – последняя рожа на земле, которую хотелось бы видеть… Какая ирония… Че я вообще здесь забыл… Люмен, скотина ты этакая, сам бы приперся и разрулил ситуацию… Мертвячка – впервые в нашем мире… У мальчика большое будущее… Бла-бла… Спрут, помоги детишкам… Бла-бла… Я занят, закрывай портал сам… Бла-бла… Вот сам бы и таскался с этими психопатами… Нет, он будет торчать черт знает где, а я тут – прыгать по канделябрам… И вообще у меня отпуск…

Не переставая бубнить, Нирас вернул фолиант обратно, сделав закладку на странице с Джартом.



Пять минут спустя

Красный от гнева инквизитор Махариус в одном нижнем белье влетел в библиотеку, открыв дверь с такой силой, что эхо от удара раскатилось по всему подземелью. Вслед за ним забежал отряд стражников и поспешно рассредоточился по помещению. Узкая полоска света пробивалась из тайного прохода.

– Тут уцелевшая! – Стражник обнаружил лежащую в темноте чулана служанку.

– Трое – к двери: никого не впускать, не выпускать; остальные – за мной! – Махариус кипел от ярости, и стражники опасливо поглядывали друг на друга. Каждый молился, чтобы инцидент закончился благополучно и инквизиторский гнев не повлек наказание по службе. Гремя доспехами, они поспешили за ним в тайный проем.

– Он деактивировал ловушки! – Инквизитор был слишком зол, чтобы удивляться.

Они пробежали до последней комнаты, и, не теряя скорости, инквизитор с ревом врезался в дверь плечом. Ее сорвало с петель, и та пролетела половину комнаты, остановившись у стула, на котором сидела одинокая фигура в черной мантии инквизитора. Вбежавшие стражники сразу взяли человека на прицел арбалетов. Он был безоружен, на коленях лежала толстая книга, глубоко надвинутый капюшон скрывал лицо. Махариус приказал стражам опустить оружие и без осторожности подошел к цели, сорвав с нее головной убор. Под ним оказалась пожилая женщина без сознания. Книга выпала из ее рук. На обложке читалось: «Акалийская комедия, автора Бриены Лав, «Сюрприз для идиота». Махариус на пару секунд застыл, а потом, до неузнаваемости изменившись в лице, со всей прытью бросился назад, но было уже поздно. По подземелью разнесся издевательский хохот, перекрывающий скрежет от запираемой потайной двери.

Замуровав инквизитора, Нирас, не переставая ехидно посмеиваться, двинулся к выходу, перешагивая через валяющихся стражников и скидывая с себя женские одежды. Услышав приближающиеся шаги, он подобрал меч и прислонился к стене рядом с дверью. Та открылась, и в комнату забежали еще двое стражей. Увидев лежащих без сознания товарищей, они тут же схватились за оружие. Оказавшись сзади, Нирас нанес точный вертикальный удар в шлем ближайшего. Второй, скорее от испуга, чем из-за хорошей реакции или тренированности, нанес резкий режущий удар с оборота, который, однако, без труда был заблокирован. Подсечка, удар эфесом в затылок. Шлемы спасли им жизнь, но оба они теперь валялись без сознания. Сняв с оглушенного капитана обмундирование и переодевшись в его форму, вор, посвистывая, вышел из библиотеки.

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. 
Купить недорого с доставкой можно здесь.