Где-то есть ты

– Спасибо, не стоит, я не голодна, а ты уже за целый день устал от кастрюль. Лучше Мартика покорми.

– А я всё равно приготовлю…

Митя пошёл на кухню, я прошла в комнату и включила его ноутбук.

– Ты, наверное, сегодня ждёшь кого-то, – крикнула я, – а я тебе мешаю. Припёрлась тут со своими вещами к тебе, время отнимаю. Или если тебя девушка ждёт, так ты иди, не обращай на меня внимания.

– Да пошли они все! – донеслось с кухни, – как ты можешь у меня время отнимать? Вот дурочка!

– Я дурочка и есть. Поэтому меня и кинули!

– Перестань!

– А ты мне говорил, что он хороший…

– Откуда ж я знал, что он, дурак, такую девушку, как ты, упустит?

– Вот и я не знала…

Я нашла папку «Крек» на компьютере, включила, легла и закрыла глаза. То, что нужно, когда хочется сделать себе ещё больнее. Красивая музыка, берущая за душу, тексты о любви и смысле жизни. Прижав Мартина к себе, я целовала его мокрый нос и гладила спинку, мысленно соглашаясь со словами песен. Вот уж действительно: «Любить, ненавидеть? – Лишь бы взаимно…»

Митя зашёл в комнату и сел ко мне на постель. Мартин переметнулся к хозяину и принялся облизывать ему лицо.

– Я думала, что он всё-таки сможет построить серьёзные отношения, раз уж всем и каждому растрезвонил о своих чувствах.

– Все так думали…

– Я обманывала себя, думая, что человек, который прожигал жизнь, покуривая травку на вечеринках, вдруг изменится и будет ходить по будням с восьми до пяти в галстуке, изображая взрослого.

– Знаешь, что?

– Что?

– Я тебя сейчас научу жизни, – вздохнул Митя, – во-первых, выключи эту заунывную музыку.

Он дотянулся до ноутбука и сменил трек на более ритмичный и весёлый.

– Во-вторых, тебе не должно быть никакого дела до людей, которые отвернулись от тебя. Не трать на них свои нервы! Забудь про тех предателей, которые и без тебя счастливы. Поняла?

– Поняла, – подтвердила я, усаживаясь.

– И ещё. Я открою тебе тайну великого учения. В нём – секрет благополучия и залог крепкого здоровья. Запомни на всю жизнь: тебе всё и всегда должно быть по х..! Спокойнее нужно к вещам относиться, не нервничать по поводу и без, не расстраиваться из-за дураков. Я раньше как идиот переживал, бухал, пускал сопли, а что от этого изменилось? Кто-то пришёл и извинился? Или Дашенька меня больше любить стала? По х… должно быть, понимаешь? На всё – по х..! Повтори!

– По х..! – крикнула я и рассмеялась.

– Громче!

– По х..! – И бросилась к нему на шею.

– Вот умница! – обрадовался Митя, – вставай, сейчас покурим, а потом пойдём ужинать под коньячок.

– А мне можно тоже одну сигареточку? – Улыбнулась я и стыдливо втянула шею.

– Тебе? – Он обернулся, смерил меня хмурым взглядом, потом смягчился и протянул мне одну. – Только учти, что это не выход, хорошо? Топить горе в слезах, выпивке и сигаретах. Первый и последний раз!

– Конечно-конечно! – Захлопала я в ладоши, схватила сигарету и проследовала вслед за ним на балкон.



Спустя несколько минут в квартиру забежала Мила, бросилась ко мне на шею и даже не стала читать нотаций. У неё был растерянный вид, волосы торчали во все стороны, как колючки репейника.

Раздевшись, она пояснила, что находится на грани нервного срыва. Чтобы заглушить тоску по Владу, Мила в последние дни с головой окунулась в работу, но продолжала постоянно думать о нём. А сегодня она встретила Женю, пять минут поговорила с ним и пришла к выводу, что он ограниченный самодовольный козёл. Тогда она пожалела обо всём, что наделала, и решила повидать Влада, но стыдилась позвонить. А тут ещё я с такими новостями!

Всё это она выпалила на одном дыхании и принялась грызть ногти. Митя усадил нас за стол, не забыв и Милке прочитать свою лекцию о великом учении. Я же, в свою очередь, посоветовала ей ещё раз хорошенько всё обдумать. Выпив коньячку, мы уже через пятнадцать минут все дружно смеялись. Мне стало чуточку легче, хотя на душе по-прежнему скребли кошки.

Митя притащил из комнаты гитару, встал передо мной на одно колено и затянул «Луч солнца золотого». Я была тронута и даже подумала с сожалением, что зря не влюбилась в такого романтика, как он. Мы с Милой никак не могли понять, почему Митя никогда не поёт таких песен и не устраивает сюрпризов девушкам, с которыми встречается. А он всегда отвечал нам, что просто спит с ними, а это – не повод носить женщину на руках. Вот такая мужская логика…

На втором куплете мы уже начали громко подпевать чудесной серенаде, и даже Мартин, сидя у моих ног, поскуливал в такт. Допев, мы поаплодировали друг другу и выпили ещё по рюмочке. Меня уже прилично развезло – ведь за целый день я не съела ни кусочка. Но тосты продолжались до тех пор, пока в дверь не позвонили.

Митя вышел в коридор и открыл дверь. Вытянув шеи, мы с Милой заметили, что на пороге стоит Саша. Я ужасно занервничала.

Из прихожей доносился его шёпот, похоже, что он не решался войти.


– Лёгок на помине, – тихо произнесла Мила.

– Пусть проходит и присоединяется, – громко крикнула я, нервно рассмеявшись, – это же мой лучший друг!

Саша вошёл и снял обувь. Митя посмотрел на меня извиняющимся взглядом и пожал плечами. Жестом я дала ему понять, что всё будет в порядке, я смогу за себя постоять. В моей душе родилось желание уничтожить Сашу, закидать едкими замечаниями, сделать вид, что он мне абсолютно безразличен. Мила же скептически нахмурила брови.

– Здравствуйте, Александр Владимирович, – я подвинула ему стул, – добро пожаловать за наш скромный стол!

– Привет, – его лицо выглядело жалобным, он посмотрел на меня с невыразимой тоской и присел, – что празднуете?

– День освобождения! – Я налила полную рюмку и подвинула ближе к нему.

– Понятно, – он опустил глаза, – за что пьём?

– За то, – я посмотрела на него и широко улыбнулась, – что в полку друзей прибыло! Ура!

Все молча выпили. Я отодвинула стул, включила музыку погромче и пошла на балкон. Внутри бушевала такая ярость, что я способна была разорвать его на части, если не уйду. Лучше бы нам нигде больше не пересекаться!

– Ты куда? – спросила Мила.

– Покурить! – бросила я и хлопнула дверью балкона.

На улице уже было темно. Стоя на свежем воздухе, я ругала себя за то, что не смогла осуществить задуманное, а сразу выплеснула все чувства наружу. И зачем только я его встретила? И почему я так плохо разбираюсь в людях?!

– Ева, – услышала я за своей спиной.

Я натянула уверенную улыбку и обернулась.

Только сейчас я заметила, какое у Саши измученное бледное лицо. Глаза его выдавали усталость и напряжение, причиной которого была я. Он вошёл, прикрыв за собой дверь, и посмотрел в мои глаза. На меня обрушились воспоминания о нашей последней ночи, о том, как близки мы были, каким нежным он был со мной. Мой Саша…

Не верилось, что случившееся сегодня между нами действительно произошло. У него был тот же любящий взгляд, полный обожания. У меня так пересохло в горле, что невозможно было даже сглотнуть.

В едином порыве мы соединили губы в поцелуе. Он обнимал меня так, будто боялся отпустить. Наконец Саша оторвался от меня и, тяжело дыша, произнёс:

– Я не знаю, что это, но всё время думаю о тебе. Меня так к тебе тянет, я не могу сопротивляться!

– Но я же твой друг…

– Моя голова сейчас лопнет от всего этого! – И он снова привлёк меня к себе.

«Будь что будет», – подумала я, целуя его. Так хотелось быть с ним, и неважно, каким путём. Быть ему другом или ещё кем-то, лишь бы эти родные руки обнимали меня сегодня. Я чувствовала себя пустой, безвольной, слабой, растоптанной, но ничего не могла поделать. Только его объятия приносили мне счастье и облегчение, дарили наслаждение и чувство полёта. В этот момент я почувствовала, что готова простить этому человеку всё, даже унижение, готова терпеть многое, только бы быть рядом.

Скольких же мужчин я бросила! Скольких отвергла! Моя гордость не позволяла мне даже разговаривать с единожды провинившимися, а где же она сейчас?! У меня даже не было сил оттолкнуть его и убежать, я тешила себя надеждой, что всё наладится, ведь именно меня ему было суждено полюбить. Шестое чувство подсказывало, что от этого порыва всё будет ещё только хуже, ведь я сама всегда говорила: «Если дать мужчине наступить на себя, он будет топтать тебя всю жизнь». Но мой разум проигрывал в битве с сердцем, и так всегда бывает, когда любишь по-настоящему.



Когда мы вышли с балкона, Митя с Милой обрадовались тому, что мы помирились. А я не решилась сразу рассказать подруге о том, что это не так. Стыдно было признаться, что никакого разговора даже не было, что всё повисло в воздухе. Как я ей могла сознаться, что ситуация только усложнилась? Сказать, что я – безвольная тряпка, мне тоже не хватило сил. Не хватило бы моего ума и на то, чтобы предположить, какие отношения будут у нас с Сашей дальше. Ясно только, что такие, какие удобны ему. А для меня наверняка сложные и неопределённые.

Мы пили, смеялись, веселились вчетвером. Сердце моё пело и радостно тянулось к нему, но в душе навсегда поселилась такая тоска, которую понять под силу только брошенным и одиноким.

Друзья заливисто хохотали, когда мы с Сашкой смешили их. Позже, уединившись, мы с ним потешались сами над собой. Я увидела его трусы с Чебурашкой и упала с кровати от смеха. На крики и звуки падающих тел прибежали наши друзья, которые, душевно беседуя, параллельно смотрели телевизор, и застали меня лежащей на полу в простыне, вытирающеи слезы от смеха, и хохочущего Сашку, прикрывающего от них свои весёлые трусы. Они ещё долго, недоумевая, пытались понять, что же нас так насмешило, потом плюнули и ушли обратно, оставив нас наедине.

Без лишних слов мы занимались любовью до самого утра, счастливые оттого, что обрели друг друга снова. Потому что не знали, что ждёт нас дальше. Он не знал ответа на вопрос, нужна ли я ему. Я, в свою очередь, бежала в другой город, пытаясь разобраться в себе. Впереди нас ждала разлука, поэтому каждый пытался получить от этой встречи как можно больше. Мы сгорали в одном костре. Вместе.



Утром он посадил меня на поезд. Всю поездку я провела в наушниках с любимой музыкой. За окном, сменяя друг друга, мелькали чудесные картинки. Светило солнышко, дул ветерок. Зелёные луга и деревья манили своей свежестью. С телефона посредством Skype я передавала ему все свои впечатления. Мы общались так, будто и не было ссор, не было расставания. Саша посылал мне десятки забавных смайликов и сердечек, признавался, что прошлая ночь была чудесна, говорил, что скучает.

Одна во всём вагоне, я сидела и улыбалась. На какой-то миг даже пожалела, что уезжаю. Захотелось остановить поезд и броситься в Сашкины объятия. Неважно, что там у нас произошло, и расстанемся ли мы, но моя жизнь изменилась. Я научилась жить, любить и чувствовать музыку. Окружающий мир предстал для меня в новых сверкающих красках. И теперь я брюнетка, чёрт подери! И мне так это идёт! Я многое приобрела за это время, так почему бы мне не улыбаться?

К тому же, я теперь знала одну важную вещь: он бросил меня не потому, что ему надоело, а потому, что испугался своей любви! Разлука добьёт его окончательно, и он поймёт, что жить не может без своей Евы. Покидая вагон, я спустилась по ступенькам и, ступив на перрон, почувствовала себя почти счастливой.





7 июня 2009 года




– Мила! Милочка! Привет! – визжала я, захлёбываясь от впечатлений, – я тебя не отвлекаю?

– Привет, – рассмеялась она в трубку, – я дома, валяюсь. Как ты? Совсем не звонишь мне почему-то.