Гений на мушке
Часть 24 из 30 Информация о книге
– Да, день вышел длинным и насыщенным, что и говорить. Но я съем что-нибудь, посплю – и всё будет нормально. – Жень, хочешь, попрошу кого-то отвезти тебя домой? – Я сейчас живу у подопечного и забрала свой «фольк» со стоянки у его дома. Не хочу его здесь бросать. Кроме того, всё в порядке, Гена. Уж доехать до дома я как-нибудь смогу. – Ладно. Тогда давай завтра с самого утра соберёмся, продумаем стратегии допроса, выберем что-нибудь перспективное и попытаемся добыть так необходимую тебе информацию. – Да, договорились. Спокойной ночи, Гена, и спасибо тебе за помощь. – Всегда рад, моя королева. Отдыхай и возвращайся с новыми силами. – Да, конечно. Мы с приятелем обменялись ещё парой фраз по другому расследованию. Вернее, по серии допросов и психологической аттестации одного серийного убийцы, дело которого вела Генкина команда. И попрощались до завтра. * * * В квартиру Георгия я вошла, воспользовавшись своим комплектом ключей. Осторожно, чтобы не разбудить парня, осмотрелась. Молодой человек крепко спал. В кухне на столе стояли коробки с пиццей, одна целая, в другой съеден один кусочек. Возможно, парнишка был не так уж и голоден, как ему казалось, – мысленно усмехнулась я, – или слишком сильно устал. Так действительно бывает: человек держится и полагает, что у него ещё есть силы, пока не переступит порог своего дома. А там, в привычной обстановке, сразу понимает, насколько сильно устал. Так что сон становится важнее еды. Сегодня за ужином я была в таком напряжении, что практически ничего не съела и, кажется, чувствовала голод. Но сейчас, глядя на аппетитный кусочек пиццы, поняла, что легко могу проигнорировать его и поесть уже утром, за завтраком. Я быстро приняла душ, улеглась в постель и почти сразу уснула. Когда я уже сомкнула веки и начала проваливаться в сон, в голову пришла мысль, что стоило поставить коробки с пиццей в холодильник. Или даже переложить её на тарелки и завернуть в плёнку. Но заставить себя подняться с кровати ради такой ерунды я не смогла и вскоре крепко заснула. Проснулась, как и собиралась, ни свет ни заря. Приняла душ, быстро собралась, разумеется, уже не стала надевать парик или гримироваться, а из одежды выбрала удобный и тёплый брючный костюм. Потом практически на ходу выпила чашку кофе и съела кусочек холодной пиццы. Пришла к выводу, кстати, что пребывание на столе, в коробке, ей ничуть не повредило. Бросила беглый взгляд на спящего Георгия и не стала его будить, пусть отдыхает. Вместо этого оставила парню на столе записку. В ней сообщила, что уезжаю в отделение, когда вернусь, не знаю, а во время допросов буду отключать телефон, поэтому, возможно, он не сразу сможет со мной связаться. Напомнила, что покидать квартиру всё ещё небезопасно. Также на всякий случай пока не стоит подходить к окнам и открывать шторы. Обещала прислать курьера или кого-то из полицейских с набором продуктов. Просила отдыхать и быть осторожным. В полицейском отделении, в выделенном для этих целей кабинете, собрались я, Генка, Василий и Лёшка Каринцев. Сначала, прежде чем приступать к допросам, нам был необходим небольшой мозговой штурм в комплекте с совещанием. – Что смогли установить эксперты? – поинтересовался полковник Петров, после того как все расселись и обменялись приветствиями. – Времени было слишком мало, и специалисты не успели провести все необходимые анализы, – покачал головой капитан Муромцев. – Докладывайте о том, что имеется на сегодняшний день. – Хорошо. В машине нашли документы на имя Валентина Петрусенко. К уголовной ответственности его не привлекали, бывший военный, чем занимается в последние годы, неизвестно. Личность второго, то есть стрелка, ещё только предстоит установить. – Попробуйте опросить командиров части, в которой служил Петрусенко, или сверить фотографии с военными базами. Может, они с подельником бывшие сослуживцы или вместе участвовали в боевых операциях, – предположила я. – Это дельная мысль, – согласился Генка. – Василий, займись, пожалуйста. – Хорошо, сделаю. Так я продолжу. Сам автомобиль полон пальчиков, упаковок из-под еды и бутылок из-под напитков, настоящая мусорка. Всё это ещё только начинают исследовать. – Они пользовались машиной, чтобы вести слежку, – прокомментировала я. – Да, похоже на то. Из ружья недавно стреляли, исследование пули из стены доказывает, что это то же самое оружие. – А что с окурками? – Для ДНК-тестов всегда нужно гораздо больше времени. – Ладно. А тот нож, что я в самом начале привозила, там были пальчики. Сделали сравнительный анализ? – Я просил специалистов заняться этим в первую очередь. Заключения ещё нет, но предварительно пальчики принадлежат Петрусенко. – Отлично, значит, начнём с него. Более того, у этого парня должны быть относительно свежие порезы на руке от моих ножей, что тоже является доказательством. Нам есть чем его прижать. – Хочешь, чтобы во время допроса присутствовал кто-то из нас? – уточнил полковник. – Давайте, сначала я одна попробую, а потом посмотрим. – Ладно, как хочешь. Задержанный уже сидел в комнате для допросов. Прежде чем заходить, я немного понаблюдала за ним сквозь специальное стекло. Крепкий, тренированный мужчина лет тридцати пытался бодриться, поправлял растрёпанную чёлку руками, закованными в наручники, вскидывал голову. Но иногда непроизвольно дёргал шеей и болезненно морщился, что выдавало некоторое напряжение и волнение. А может быть, у него просто болело плечо. Медики, разумеется, вправили его и наложили тугую повязку, но вряд ли стали снабжать заключённого обезболивающими таблетками. А болеть оно будет ещё какое-то время. Сначала я собралась выстроить некую линию предстоящего допроса, потом решила начать с нескольких заготовленных фраз, а после ориентироваться прямо на месте, импровизировать. – Привет, – бодро заявила я, входя в комнату и присаживаясь за столом напротив подозреваемого. В руках у меня была тонкая бумажная папка с несколькими листами печатного текста внутри. – Тут твой приятель возмущался, что я не представилась. Спешу исправить это упущение – частный телохранитель Евгения Охотникова. Мужчина замер, но насторожённо молчал. Впрочем, я, ничуть не смущаясь, продолжила: – Можешь не переживать, твоё имя нам известно – Валентин Петрусенко. Или, как тебя называет приятель, Валька. Его взгляд неуловимо изменился, вернее, на лице мужчины сначала мелькнуло опасение, а потом и настоящий страх. – Да, – с долей злорадства кивнула я. – Ты правильно понял мои слова. Твой приятель и подельник прямо в этот момент даёт показания в соседней комнате. Так что советую поторопиться: кто закончит последним, тот пойдёт организатором покушений. А это всегда предполагает намного больший срок. – Каких ещё покушений? – немедленно взвился он. – Не докажете! Ни за что! – Докажем. Вернее, уже практически доказали. Например, шрамы на твоей руке. – Свои слова я сопроводила кивком, указывающим в направлении заживших порезов. – Они ведь говорят сами за себя. – Я порезался, это преступление? – А метательные ножи сохранил? – спросила я уверенным тоном, словно не слышала предыдущего ответа. – Учти, они мне дороги. – По его лицу пробежала едва заметная волна. – Вижу, сохранил. Понравились? Понимаю. Высокотехнологичный материал, удобные, лёгкие, острые. Кроме того, не определяются металлодетекторами. Таких в нашей стране не купить, подарок заморских коллег. Ножи ведь найдут при обыске, что будет дополнительной уликой. Ещё одним гвоздиком в крышку твоего гроба. – У вас нет и не может быть никаких улик. – А наши показания с молодым человеком, на которого вы напали? – Выдумки недоброжелателей, – с готовностью кивнул он. – Хорошо врёшь, Валентин, – почти искренне похвалила я. – Ровно, бесстрастно, не уводишь глаза вверх и вправо, выдумывая несуществующие подробности. Правда, похоже, что ты заранее продумал, как будешь отвечать на наши вопросы. Ты вообще достаточно предусмотрительный человек, да, Валентин? – А то?! – с вызовом воскликнул мужчина. – Тогда нужно было «на дело» надевать перчатки, – задушевным тоном попеняла я. – Чего? Какие ещё перчатки?! – Любые, удобные и не слишком плотные, разумеется. – Ничего не понимаю. О чём вообще идёт речь? – Я говорю, что на ноже, которым ты орудовал во время первого нападения и который ты опрометчиво оставил в руке парня, есть чёткие отпечатки пальчиков. И эти самые пальчики совпали с твоими, вот заключение эксперта. – Я открыла папку, достала из неё листок бумаги с печатным текстом и помахала им перед носом подозреваемого. – А от таких улик уже не отвертишься! Так что, думаю, пора! – Что именно? – слегка растерялся он. – Пора начинать давать признательные показания. Разумеется, тебе нужно рассказать всё. Как вы готовили покушения, где брали оружие и все остальные подробности. Но это всё, конечно же, больше заинтересует господ полицейских. Мне же нужно знать, кто именно заказал вам убийство парня и сообщил все его личные данные, включая имя, профессию и адрес квартиры? – А почему я должен это делать? Сдавать заказчика?! И вообще, с чего вы решили, что этот заказчик имеется в природе?! – Ты сейчас станешь уверять, что никакого заказчика не было? – догадалась я. – Именно! А всё произошедшее – недоразумение и произвол! Мы с другом просто шли по парку, прогуливались. Натолкнулись на этого странно одетого паренька. У него был очень вызывающий вид, нам это не понравилось. Подошли, попросили закурить, он ответил, что сам не курит и другим не советует. Нам с другом этот ответ не понравился, слово за слово, завязалась драка. Парнишка оказался не промах, стал достаточно умело отбиваться. Потом к драке присоединилась какая-то бешеная девица, которая гуляла с экстравагантной дамочкой с медведем в руках. Меня ранили. И мы с приятелем, понимая, что перевес сил не в нашу пользу, поспешили ретироваться. Это всё, что я готов сказать полиции и под чем я готов подписаться. Других показаний не будет. Я не знаю имя парня, с которым дрался, в общем-то, ничего против него не имею, и, разумеется, мне его никто не заказывал. – А что тогда скажешь о нападении в подворотне? Той, что ведёт к дому парня, адрес которого ты якобы не знаешь и которого вам с приятелем якобы никто не заказывал? – Просто шёл, время позднее, темно, криминальная ситуация в городе оставляет желать лучшего. Поэтому в кармане, зажатый в руке, у меня был нож. Преступных намерений относительно того паренька или кого-то другого у меня, разумеется, не было. – Конечно, именно поэтому ты пытался меня оттолкнуть, а его ударить ножом. – В той ситуации я сам был пострадавшей стороной! Ты напала на меня, как бешеная кошка! Чуть не сломала руку, вырвала её из сустава! – Правильно, ты пострадал. Просто потому, что моя реакция оказалась намного лучше. – Нет, я просто шёл мимо и не хотел никому причинить зла! – Понимаю. А почему ты шёл пешком?! А?! Бензин в твоей машине вроде бы не кончился? Хотя, конечно, ты много ездил в те дни, особенно вокруг дома, где жил парень, за которым вы следили, потому что собирались его убить. Если вам его не заказали, то почему вы преследовали именно этого молодого человека? – Мы не преследовали, – насупился мужчина. – Но тому есть доказательства, – совершенно спокойно заверила я. – Брехня, не докажете! – разозлился он. – Ещё как докажем, – лучезарно усмехнулась я, – вот смотри. Вы с приятелем на твоей машине постоянно крутились возле того дома. Проводили в автомобиле по многу часов, следили. Особенно внимательно наблюдали за нашими с подопечным передвижениями в последние три дня. – Это всё только слова! – Не торопись. Вы с приятелем постоянно покупали что-то перекусить и запить еду. Были вынуждены есть буквально на ходу. А упаковки из-под еды, бутылки и стаканчики бросали прямо в машине, как настоящие поросята. Тебе никто не рассказывал, что следить за чистотой – это очень полезная привычка? – С чего это? – Потому что теперь криминалисты исследуют все упаковки и фантики, бутылки и стаканчики, потом сравнят с отпечатками ваших пальцев и образцами ДНК. А также по различным микроостаткам пищи в упаковках составят хронологическую таблицу и докажут, что вы были вдвоём и проводили в машине много времени, буквально дни напролёт. Они даже смогут с точностью до нескольких часов сказать, когда именно вы начали следить.