Гиблое место в ипотеку

Глаза Лауры сузились. Мне стало понятно, что сейчас грянет буря, в разные стороны полетят пух и перья, съемка задержится, и тогда прощай, тихий вечер с чаем, печеньем, конфетами. Надо немедленно взять ситуацию под контроль.

Я заулыбалась и подошла к разделочному столику.

– Дорогой дресс-колотун, мы, слабые женщины, просим вас, сильного мужчину, о помощи. Будьте так любезны, вскройте пакет!

Джонни рассвирепел:

– Она еще и обзывается! Сами с дрянью возитесь.

– Что обидного я сказала? – удивилась я, когда парень выбежал из комнаты.

– Лампа, ты его назвала «дресс-колотун», – засмеялась Киса.

– А как надо? – растерялась я.

– Дресс-клоттер, – подсказала девочка.

Я схватила ножницы, которые висели среди кухонной утвари.

– Справимся без стилистов, я мигом отрежу верхушку пакета.

– Ой-ой, только не до конца, – испугалась Лаура, – а то в кадре это будет видно.

– Пока даже царапину оставить на пакете не получается, – пропыхтела я, пытаясь сомкнуть лезвия. – Из чего он сделан? Из сплава для космических зондов?

Следующие минут десять мы с Лаурой и Кисой пытались проковырять в упаковке хоть одну дырку. В разгар нашей борьбы с тарой появилась Роза Леопольдовна. Она отняла у меня не сдавшийся кулек, перевернула его и легким движением откупорила.

– Как вам удалось справиться с задачей? – восхитилась я.

– Видите в этом углу стрелочку и надпись «Вскрывать только здесь»? – осведомилась няня.

– Конечно, мы там и пытались вскрыть, – сказала Лаура.

Роза Леопольдовна протяжно вздохнула.

– А зря. Если перед вами товар российского производства и на нем указано: «Жми сюда», то совершенно точно нужно перевернуть фигню и тыкать пальцем с противоположной стороны.

– Как вы додумались до столь простого решения сложной проблемы? – поинтересовалась Лаура. – Мне еще ни разу не удалось открутить крышку на пластмассовых тубах с лекарствами. Прилагаю массу усилий! А она ни с места!

– Поворачивайте в другую сторону, – посоветовала няня, – действуйте вопреки логике, и все получится. Тубы с медикаментами самые подлые. Если человек ведет себя предсказуемо, он их никогда не откроет. В моей жизни был период, когда я работала в семье, где бабушка принимала массу таблеток. Старушка мучилась с баночками и, спасовав перед очередной преградой на пути к здоровью, звала трехлетнего Юрочку. Мальчик без натуги открывал банку с пилюлями. Я присмотрелась и поняла: он вертит крышку в ту сторону, куда, по идее, она не должна поворачиваться. Правда, этот метод срабатывал не всегда, надо было точно знать, с какой силой вертеть.

– Спасибо за совет! – пришла в восторг Лаура. – Работаем. Камера. Мотор.

Киса вытряхнула несколько комочков корма на ладонь и торжественно заявила:

– Фирочка, попробуй новый «Суперфуд дог энд кэт» с улучшенным вкусом и упаковкой.

Собака понюхала руку девочки и отвернулась.

Киса подсунула угощение Мусе, та схватила коричневые гранулы, замерла, постояла несколько секунд, потом выплюнула корм.

Оператор за камерой ухмыльнулся.

– Стоп мотор. Нам надо, чтобы они ели с удовольствием, – закричала Лаура.

Владелица рекламного агентства вытащила малую толику содержимого кулька, села на корточки и засюсюкала:

– Фирочка, ням, ням. Золотце, пойми, ты видишь очень дорогую дрянь, то есть я хотела сказать, что суперфуд на редкость… э… э…

– Пакостный, – договорила за нее Краузе, – наши собаки могут на улице дерьмо схомячить, а ваш хавчик презрели.

Роза Леопольдовна взяла рекламный продукт.

– Белки, жиры, углеводы! Тэкс. Что еще? Зола, семечки, скорлупа ореха макадамия. Скажите, пожалуйста! Макадамия! Натуральное волокно кокоса, рыло кукурузы! И где оно у початка, рыло это?!

– Производители имели в виду рыльца, – догадалась я, – такие длинные желтые волокна, похожие на нитки, они со свежих початков свисают.

– Нам без разницы, из чего слепили эту фигню, – взвизгнула Лаура, – я понимаю мопсов, которые отказываются лопать скорлупу с рылом. Но у меня заказ, а у вас гонорар.

Примерно полчаса мы уговаривали мопсих скушать корм, но они упорно отворачивались от него.

– Сыр! – воскликнула наконец Краузе. – Они его обожают. Надо натереть кусок, насыпать его в содержимое пакета, потрясти – и вперед.


Но даже чудесно пахнущий, находящийся под санкциями голландский «Эдам», который я незаконно и без всяких угрызений совести покупаю в укромном уголке одного рынка, не поколебал стойкого отвращения собак к корму.

Лаура обхватила голову руками.

– Ужас! – Но уже через секунду ее лицо озарилось улыбкой. – У меня идея!

Хозяйка рекламного агентства вытряхнула все комочки в помойку, схватила пакет с лакомством для псов, который стоял на буфете. Наши мопсихи обожают эти маленькие печенюшки. Лаура живо наполнила пустой кулек любимой едой Фиры и Муси и водрузила его на стол со словами:

– Киса, начинай!

– Но это обман, – возмутилась девочка, – там другая еда!

– Кому в рекламе нужна правда жизни? – протянул мужик за камерой.

– Люди мне поверят и купят эту дрянь, – сказала Кисуля.

– Ой, не кривляйся, – махнула рукой Лаура, – все так работают. Товар надо продать. Если о нем сказать правду, никто и не посмотрит в сторону суперфуда. Думаешь, в сосисках есть мясо, а дешевый крем для лица превратит старуху в румяное яблочко?

– Не хочу в этом участвовать, – заявила девочка.

– О боже, – закатил глаза оператор, – а от денежек-то не откажешься. Недавно я снимал одну спортсменку. Она рекламировала лимонад «Мышь и медведь». Ей по сценарию требовалось глоток на камеру сделать. Она такой визг подняла:

– Ни капли этой сладкой дряни пить не стану! Заклейте горлышко бутылки скотчем.

Потом изобразила, что пьет воду, огребла свои миллионы и смылась.

Киса топнула ногой.

– А я не хочу! Собаки отравятся! Кошек стошнит. Ищите другую девочку. Мне деньги не нужны. И ваш айпад мне не нужен.

– Здравствуйте все, – громко произнес Макс, входя в столовую. – А что у нас тут происходит?

Киса умчалась прочь. Лаура схватила сумку и погрозила мне пальцем.

– Из-за истерики капризного ребенка у нас пропал съемочный день. Вы оплатите нам аренду студии! Мы отдали большие деньги за павильон.

– Мне это кажется или вы находитесь у нас дома? – серьезно спросил Вульф.

– Уходим, – заявила Лаура, которую не смутило, что ее поймали на вранье, – ваша глупая дочь ни копейки не получит. Она не оценила своего счастья! Миллионы девочек мечтают покрасоваться в телевизоре. Макияж, красивая одежда! Все хотят выглядеть принцессами! Стать звездой экрана! Да еще деньги получить. А ваша! Тьфу! Неправильно воспитываете ребенка!

Кипя от негодования, Лаура ушла, оператор с камерой двинулся следом.

– Стать звездой экрана, – повторила я, – вот как он их заманивал!





Глава 21




– Кто? – спросил Вульф.

– Зеленов, – пояснила я. – На что можно купить восемнадцатилетнюю девушку? Предложить ей стать звездой экрана. Подходит к глупышке солидный, хорошо одетый, в ее понимании совсем старый мужчина и говорит:

– Я режиссер, снимаю многосерийный фильм. Давно ищу актрису на главную роль. Уже отчаялся найти, и вдруг… Вы мне идеально подходите.

Макс возразил:

– Избитый вариант, детей постоянно предупреждают: если незнакомец просит помочь ему найти щенка или говорит, что заболела твоя мама, а его прислали, чтобы срочно отвезти тебя к ней, представляется продюсером, зовет на съемки – надо бежать от этого человека, а еще лучше громко звать на помощь.

– Ты прав, – согласилась я, – но есть и такие, кто, несмотря на все предупреждения взрослых, идет с искусителем. Подумаем о Карачановой. У девочки была нищая мать наркоманка, она плевала на детей. Алиса была няней для близнецов и уборщицей на рынке, о хорошей одежде она и не мечтала, поесть бы досыта. Если бы ей предложили славу и деньги, она не отказалась бы. Нина Никулина. Не знаю, как к ней на самом деле относилась Вера Михайловна. Может, младшая сестра Людмилы произвела на свет Нину, чтобы привязать к себе мужа старшей сестры? Случается, что один ребенок в семье любим больше, чем другой. Но вот парадокс, тот, кого обожают, всегда завидует брату или сестре, обделенным вниманием. Вера избалована, она плохо учится, не реализована, не добилась успеха во взрослой жизни. Вроде получила от родителей все, но проела наследство и осталась на бобах. Ей хочется и супруга сестры заполучить, и нагадить ей за ее успехи. Вот и пришлось рожать, чтобы осуществить свои желания.

Макс открыл холодильник.

– Может, ты и права. Я давно заметил: если женщина всем сообщает о своей всеобъемлющей любви к дочери или сыну, она к детям относится прохладно. В нашем обществе резко осуждают тех, кто равнодушен к малышам. Человека, который честно признается: хочу жить для себя, а не ради детей, считают монстром, травят в соцсетях. Вот и кричит мамаша на каждом углу о пламенном чувстве, таким образом она пытается убедить окружающих, а главное – себя, что отпрыск для нее свет в окошке. Чем больше красивых слов о любви слетает с языка, тем меньше любви живет в душе.

– У Нины, как у Алисы, не было красивых вещей, и, думаю, она хотела помочь матери, за которой охотились коллекторы, – договорила я. – Полагаю, обе девочки поверили Зеленову и пошли с ним, надеясь получит славу кинозвезды и большие деньги. Как ты думаешь, куда подевался Филипп Петрович?

– Вопрос на миллион, – усмехнулся супруг, – а то и на два, за ним шеренгой встают другие. Зачем муж Ксении пришел в домик реставратора? Ушаков сам упал с лестницы или кто-то его так ловко столкнул, что даже эксперт не заподозрил злого умысла?

– С какой целью Филипп проводил операции? – подхватила я. – У Алисы и Нины были редкой красоты волосы. «Хирург» подбирал только девушек с такими кудрями? Или это простое совпадение? У нас пока одни вопросы, ответов нет.