Глазастая, ушастая беда

– Китти! – удивился я.

– Она опять спит на Демьянке, – кивнул Борис. – Все время ходила за собакой, они долго играли, перевернули вверх дном всю квартиру, гонялись друг за другом. Дёма от восторга начала лаять, Китти мигом в ответ загавкала.

– Невероятное существо, – изумился я.

И тут раздался звонок домофона. Я понял, что ко мне явились Николетта и компания. Признаюсь, мне совсем не хотелось отдавать умильную зверушку Пете, поэтому я сам не стал говорить о ее возвращении, стал ждать, когда сию тему поднимут гостьи. Но Николетта, Жека и Дюка не спешили заводить беседу о Китти, они почаевничали, потом потрепались на разные темы, спустя час Жанна Николаевна почему-то шепотом произнесла:

– Ванечка Павлович…

Меня охватило беспокойство. Мой опыт подсказывает: если женщина говорит ласково, то или ей от вас что-то надо, или она сотворила нечто такое, что придется долго разгребать.

– Ваня, – промурлыкала Николетта, чем ввергла меня в ужас.

Ваня? Не помню, когда маменька так ко мне в последний раз обращалась! У сына Николетты имя – Вава. Оно произносится с укором, негодованием, гневом, упреком. Ваня?! О господи! Что лихая троица натворила?

– Ванечка, – запела сладким голосом Дюка, – вы что-то сегодня очень бледный.

– И похудели с момента нашей последней встречи, – добавила Жанна Николаевна, – осунулись. Под глазами синяки.

– Ваняша, – медовым сопрано выводила Николетта, – ты, похоже, заболел. Надо заботиться о своем здоровье.

– Вы кого-то убили? – вырвался у меня вопрос. – И теперь нужно закопать труп, замести следы?

Дамы захихикали.

– Ванечка, – липким, как мармелад, фальцетом заговорила Жека, – Петя… э… ну… он…

Дюка взяла инициативу в свои руки.

– Жанна Николаевна позвонила сыну, спросила…

– «Солнышко, как дела?» – перебила потенциальную невестку будущая свекровь. – Мальчик ответил: «Все о’кей». Я продолжила: «А эскимосская кошечка? Она себя хорошо чувствует?» «Да она куда-то подевалась», – сообщил Петенька. Я обрадовалась, но вида не подала, наоборот, притворилась, что от беспокойства умираю.

– Как? Это ужасно! Петенька! Я знакома с владельцем детективного агентства. Оно номер один в Европе. Иван Павлович вместе со своей совладелицей найдут кисоньку за считаные часы.

А сыночек…

Жека взяла со стола салфетку и приложила к глазам. К беседе примкнула Николетта.

– Петр ответил: «Еще чего! Не нужен мне сыщик! Найдется пропажа. Куда-то заползла. Надоест ей прятаться, выйдет».

– Я попыталась вразумить мальчика: «По телевизору вчера сказали, что в Москве появился вор. Он крадет дорогих домашних животных». А Петя! Он даже не испугался! «Мама, не смотри зомбоящик, читай книги, даже твоя Смолякова лучше, чем центральные каналы телевидения».

Жанна Николаевна вздохнула.

– Но я-то хотела, чтобы сын нанял Ванечку, а тот бы привел Дюку! Поэтому настаивала: «Сыночек, я так люблю кисоньку!»

Жека потупилась.

– Я все записала! Случайно! Куда-то пальцем ткнула, получилась беседа с Петей.

– Включай, – велела Николетта.

Жанна положила на стол телефон, постучала пальцем по экрану, и мы с Борисом услышали диалог. Первые слова произнесла Жека:

– Сыночек, я так люблю кисоньку!

– О ком речь, мама? – поинтересовался мужской голос.

– Неужели не понятно?

– Нет.

– О твоей эскимосской красавице.

– Ты же ее никогда не видела.

– Ну да.

– Как можно любить того, с кем никогда не встречалась?

– Э… ты о ней много рассказывал.

– Мать! Я никогда долго не болтаю. Длинная речь утомляет.


– Ну… я чувствую, как ты переживаешь.

– Из-за чего?

– Кого. Кисонька не понятно куда делась.

– Да и фиг с ней! Другую куплю.

– Петенька! Как же так, она живая, любит тебя.

– Аха-ха!

– Вдруг ее обижают?

– Мама!

– Надо нанять сыщика.

– Мама, извини, я занят. Мне пора!

– А если ее похитили?

– Кошку?

– Ну не меня же! Бедную девочку, ей, наверное, сейчас плохо, страшно!

– Мама! У меня совещание.

– Вдруг за Китти выкуп потребуют?

– Вот тогда я и стану думать, как быть. Все. Я ушел.

Дюка встала.

– Ванечка, где у вас можно носик попудрить?

– Туалет для гостей в самом конце коридора, – объяснил я, – последняя дверь.

Борис встал.

– Я провожу вас.

– Ой, не надо, – кокетливо скосила глаза Дюка, – лучше сделайте вид, что не знаете про мой носик.

С этими словами красавица упорхнула за дверь.

– Ванечка, – защебетала Жанна Николаевна, – ой, какой у вас вкусный чаек! Расскажите секрет заварки.

– Хочется съесть кусочек чудесного пирога, – сказала Николетта. – Не сомневаюсь, что Боря приготовил его восхитительно.

Я схватил свою чашку и залпом осушил ее. Маменька решила похвалить стряпню Бориса? Не иначе как сейчас посыплются с неба камни!

Примерно четверть часа Жанна Николаевна и Николетта пили чай, беспрестанно выражая восторг по поводу прекрасной выпечки. В конце концов я стал опасаться, что Дюка утонула в унитазе. Похоже, у Бориса появились те же мысли, он улучил момент, когда дамы стали беседовать друг с другом, и вопросительно взглянул на меня. Я незаметно покачал головой. Нет, не надо нестись к санузлу, стучать в дверь и вопрошать: «У вас все в порядке?» У некоторых дам случаются нарушения желудочно-кишечного тракта. С того момента, как Дюка покинула столовую, прошло уже почти двадцать минут. Если она утонула, спасательную операцию проводить поздно, а коли дама жива, то скоро вернется.

Телефон Николетты на столе звякнул. Маменька бросила взгляд на экран.

– Нам пора. Жека, вперед!

– Всегда готова, – заявила мать Петечки.

Дамы встали.

– С вами еще Дюка была, – напомнил я.

– Да, да, – кивнула Жека, почти галопом несясь в коридор.

– Девочки, вы где? – долетел из холла голос той, что почти полчаса провела в санузле.

– Бежим, дорогая, – крикнула Жанна Николаевна, – ах, сколько дел у меня сегодня. Ванечка!

– Внимательно вас слушаю, – отозвался я.

– Пусть Китти поживет здесь пару денечков, – попросила Жека, – авось, Петечка одумается, забеспокоится!