Глиняный мост
Часть 11 из 32 Информация о книге
– Эй, заткнитесь там, а? Тут месилово идет! Так бывало часто, когда вспыхивала борьба. Мальчишки, цепенея, смотрели и жалели в душе, что у них самих для такого кишка тонка, но при том были дьявольски благодарны, что это не они там валяются. Такие разговоры служили мерой безопасности, ведь от этих, вырезанных на дорожке, с бумажными легкими и бумажным дыханием, веяло чем-то жутковатым. Клэй извивался. Но Рори не отпускал. Только раз, через несколько минут, Клэю почти удалось высвободиться, но и тогда ему не дали уйти. Теперь он уже видел финишную черту, казалось, уже чувствовал запах краски. – Восемь минут, – сказал Генри. – Эй, Клэй, хватит, может? Выстроился не ровный, но явный коридор: они знали, как оказать уважение. Если бы кто-то из зрителей вынул телефон, снимать видео или сфотографировать, на него тут же накинулись бы и как следует врезали. – Эй, Клэй. Генри, чуть громче. – Харэ? Нет. Как всегда, это было сказано без слов: он просто не улыбался. Девять минут, десять, потом и тринадцать, и Рори уже подумывал его придушить, но тут на подходе к пятнадцатой минуте Клэй наконец сник, откинул голову назад и едва заметно усмехнулся. Слабым утешением сквозь частокол мальчишечьих ног он увидел там, дальше, в тени девицу с бретелькой от лифчика и всем прочим, и Рори выдохнул: «Слава богу». Он откатился в сторону, и на его глазах Клэй – кое-как, с одной здоровой рукой, а другой обвисшей, перетащил себя через черту. Музыка убийцы Я взял себя в руки. Решительно вошел на кухню – там подле холодильника стоял Ахиллес. Возле башни из чистых тарелок я переводил взгляд с Убийцы на мула и обратно, решая, с кого начать. Меньшее из зол. – Ахиллес, – сказал я. В моих раздражении и негодовании должны были читаться воля и власть. – Господи боже, опять, что ли, эти уродцы не заперли заднюю дверь? Мул, верный природе, не повел и ухом. С утомленной прямотой он задал свои обычные два вопроса. Что? Что здесь такого странного? И он был прав: такое происходило уже в четвертый или пятый раз за месяц. Наверное, почти рекорд. – А ну, – сказал я, быстро выволакивая его за гриву. В дверях я обернулся к Убийце. Обернулся, но не проявил эмоций: – К твоему сведению, ты следующий. Как ураган Город темный, но живой. В машине, полной народу, тишина. Ничего не осталось, кроме дороги домой. Перед этим было выставлено пиво, на всех вкруговую. Селдом, Жестянка, Магуайр. Шварц и Старки. Все они получили немного денег, даже малый по прозвищу Короста, поставивший на четырнадцать минут ровно. В ответ на ликование ему посоветовали потратиться на пересадку кожи. Остальное досталось Генри. Все это проделывалось под розово-серым небом. Лучшее граффити в городе. В какой-то момент Шварц рассказывал о хитростях с плевками на двухстах метрах, и тут девица задала вопрос. Она зависла со Старки на паркинге. – Что у этого парня с кукушкой? Но это был еще не вопрос по вопросу: тот появится через несколько мгновений. Весь этот бег. Весь этот махач. Девица подумала и скривилась: – Что это вообще за игра такая дурацкая? Вы тут все придурки. – Придурки, – повторил Старки. – Ну спасибо. Он приобнял ее, будто услышал о себе приятное. – Эй, милашка! Это Генри. Девица и горгулья разом обернулись, и Генри завернул улыбку. – Это не игра, а только тренировка! Она уперла руку в бедро – и вы догадались, что она спросила, эта девица с перекрученной бретелькой. Генри тут же постарался блеснуть: – Ну что, Клэй, просвети нас. За каким чертом ты тренируешься? Но в этот раз Клэй отвлекся от ее плеча. Он чувствовал пульс в ссадинах на скуле – по милости бакенбардов Старки. Здоровой рукой пошарил в кармане, как-то неестественно, затем сел на корточки. Теперь уже можно сказать: для чего тренировался наш брат, было такой же загадкой и для него самого. Он знал лишь, что работает и готовится ради какого-то дня, который однажды он узнает, – а этот день, как оказалось, уже пришел. Он ждал Клэя дома на кухне. Кэрбайн-стрит и Эмпайр-лейн, затем длинная Посейдон. Клэю всегда нравилось ехать домой этой дорогой. Ему нравились мотыльки, высоко и тесно клубившиеся вокруг разных уличных фонарей. Он раздумывал, возбуждает ли их ночь или успокаивает и умиротворяет; но в любом случае ночь давала им цель. Эти мошки знали, что им делать. Скоро уже въехали на Арчер-стрит. Генри: за рулем, правит одной рукой, улыбается. Рори: закинул ноги на торпеду. Томми: полусонный, привалился к высунувшей язык Рози. Клэй: не ведающий, что день настал. Наконец, Рори не выдержал покоя: – Блин, Томми, этой псине обязательно так громко, сука, пыхтеть? Трое посмеялись, кратко и смачно. Клэй смотрел в окно. Может, Генри подошло бы вести машину как попало, лихо подлететь к дому, но было совсем не так. Включенный у дома соседки миссис Чилман поворотник. Плавный поворот – настолько ловкий, как только позволила машина. Фары погасли. Дверцы распахнулись. Лишь одно потревожило царивший вокруг покой: как они закрыли машину. Четыре быстрых хлопка расстреляли дом – и все двинулись прямиком на кухню. Они толпой шли через лужайку.