Город драконов

Я посмотрела на дворецкого и отрицательно покачала головой.

— Они не сбегают? — правильно понял меня мистер Уоллан.

Лишь молча поправила воротник плаща, выразительно глядя на мужчину.

— Твою ж…

— Мистер Уоллан! — возмутилась миссис Макстон.

Дальнейшую часть пути мы проделали в молчании, и лишь когда подъехали к дому, дворецкий произнес:

— Мисс Ваерти, пожалуй, я подберу пару человек для охраны дома. Так же, полагаю, будет нелишним прикупить несколько собак.

Кивнула, не став говорить, что ни люди, ни собаки не станут препятствием для дракона. Особенно если это лорд.





* * *


В уютной гостиной громко тикали настенные часы, в глазах рябило от васильков, вытканных на шелковых обоях непременно с серебряными, а не зелеными лепестками и стебельками, легкие белые занавеси на окнах были придавлены тяжелыми серебряными гардинами, а мебель, внешне изящную, на мой взгляд, откровенно портили тяжелые ножки, массивные подлокотники и обилие сребротканых подушек. Подушки здесь были везде. Гостям изначально предлагались две — под спину и под ноги, третья укладывалась на колени под блюдце с чашкой, четвертую предлагали под руку, дабы не сложно было удерживать чашку.

Увы, но, несмотря на всю подчеркнутую заботу и попытку создать уют, меня, как и миссис Макстон, атмосфера явственно давила своей помпезностью и обилием серебра. Еще я очень опасалась, что с минуты на минуту мне предложат еще и пятую подушку. Так, на всякий случай, чтобы придавить к этому дивану окончательно.

— Мисс Ваерти, вы очаровательны! — в сто первый раз воскликнула леди Эссалин.

Отнюдь не старая драконица пугала живостью взгляда и движений, что при ее росте и фигуре выглядело устрашающе. Ничего удивительного, что чем дольше продолжался визит, тем все сильнее у меня было желание вжаться в диван и прикрыться подушками. Пожалуй, в этом контексте я бы не отказалась и от пятой…

И, глядя на леди Эссалин, я все не могла понять, каким образом из хрупкой белокурой леди на семейном портрете, висящем над камином, драконица превратилась в нечто столь значительное как весом, так и размером. Причем метаморфозы случились с ней уже после рождения детей, потому как на все том же семейном портрете имелись пятеро юных драконов от шести до двадцати лет примерно, и… Впрочем, можно было предположить, что матерью их всех леди Эссалин не является, если учесть слова мистера Толлока о количестве вдовцов в Городе Драконов.

Но семейный портрет создавал впечатление идиллии имеющегося брака, а остальные стены гостиной занимали портреты молодых леди и лордов, в основе своей светловолосых и имеющих явное сходство с леди Эссалин. Чуть дальше виднелись уже фотографии, и не все отпрыски драконьего семейства выбрали себе в пару драконов. По крайней мере, не чистокровных драконов.

— Просто очаровательны, — продолжала леди Эссалин, завершившая с пересказыванием нам с миссис Макстон последних новостей, заключавшихся в обсуждении новых тенденций столичной моды, и перешедшая непосредственно к делу: — Вы слишком очаровательны для вдовцов!

Непосредственность была внушительной, как и сама леди Эссалин.

— Как вам вообще подобное пришло в вашу очаровательную головку?

Понятия не имею. И в целом я понятия не имела, откуда о моем разговоре в мэрии стало известно почтенной леди, а спросить не решалась.

— С вашими синими глазами, мисс Ваерти, вам следовало бы обратить внимание на настойчивые ухаживания лорда Алека Гордана, он, несомненно, крайне специфичный для обычного дракона, но вы первая девушка, которой он подал руку — поверьте, у нас это значит многое.

Я бы, несомненно, поверила, но, немного подавившись после данной информации, некоторое время натужно откашливалась, после чего, восстановив дыхательное и осанное равновесие, спросила:

— Простите?

Леди Эссалин, всплеснув руками, от чего чай едва не покинул ее чашку, угрожающе плеснувшись в сторону застывшей миссис Макстон, возмущенно взглянув на меня, укоризненно пояснила:

— Мисс Ваерти, мужчина подал вам руку, не обремененную перчаткой, это недвусмысленно означает; что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии.

Я ощутила, как стремительно краснею, потому что… потому что слова леди восприняла буквально. Повторной удушливой волной меня накрыло при осознании своей крайней порочности, и я уже хотела было попросить прощения, как драконица добила:

— Это же так очевидно, что он желает вас! Что вы наденете на прием к Арнелам?





* * *


Дом излишне гостеприимной леди Эссалин мы с миссис Макстон покидали в смятении и с ощущением надвигающейся паники.

На будущий месяц у меня было запланировано свыше двадцати выездов. Запланировано не мной, и не мне же пришлось отбирать, куда я направлюсь, а куда нет. Воистину, знай я, чем обернется этот визит, — осталась бы дома.

— Не понимаю, — усаживаясь на сиденье в экипаже, выдохнула раздраженно, — в Вестернадане критический недостаток дев брачного возраста?

— Вынуждена признать, я тоже в некоторой растерянности, — сообщила домоправительница.

— У меня нет никакого желания посещать что-либо в принципе, — указывая на стопку приглашений, кои с легкой руки леди Эссалин уже удостоились ответа «да, непременно и с превеликим удовольствием буду», сказала я.

— Боюсь, вам не оставили выбора, — с искренним сочувствием сказала миссис Макстон.


Ее сочувствие относилось и к тому, что мне придется все это посетить, и к тому, что посещение будет проходить в обществе леди Эссалин как моей компаньонки — увы, миссис Макстон, в силу своего происхождения, на порог всех этих домов если и допускалась, то исключительно как прислуга.

«Что вы наденете на прием к Арнелам?» — вспомнился мне вопрос моей уже фактически дуэньи.

Протянув руку, вытащила из вороха приглашений белоснежную открытку с золотым тиснением и прочла: «Дружеский прием лорда и леди Арнел».

Почему-то сознание зацепилось за эту информацию… и мне хватило всего нескольких секунд, чтобы понять почему. Перед глазами как наяву возникла страница первой газетной полосы, фотография и заголовок: «Лорд Арнел и леди Энсан объявили о помолвке».

— Как… странно, — проговорила я, вглядываясь в белый, тисненный золотом листок и одновременно с тем пытаясь понять, почему я не помню лицо дракона с той фотографии.

Девушку я узнала сразу, но едва ли обратила внимание на того, кто был с ней помолвлен, но сейчас… У меня вполне нормальная память, даже при условии испытываемого эмоционального потрясения я должна была бы запомнить его лицо хотя бы в общих чертах.

Но я почему-то отчетливо помнила только руки. Одну, в черной замшевой перчатке, что сжимала трость, и вторую, не слишком бережно и тоже при наличии перчатки удерживающую спутницу за локоток.

Странно, что я обратила внимание на руки. Или не странно, в свете сказанного леди Эссалин «это означает, что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии». Для меня, выросшей в столице и человеческом обществе, было как-то непривычно ассоциировать обнаженное мужское тело с обнаженными же мужскими руками…

Но я заставила себя повторно вспомнить пренеприятное вторжение неизвестного дракона и вздрогнула, потому что, в отличие от лица мужчины, его руки я запомнила! Его ничуть не стесненные перчатками руки, одна из которых крепко обхватила меня за талию, не позволяя дернуться, а вторая осуществила магическое вторжение в мои воспоминания. И, судя по всему, вторжение произошло не без последствий для моей памяти.

— Мисс Ваерти! — встревожилась миссис Макстон.

— Миссис Макстон, — я перевела взгляд с открытки на явно волнующуюся о моем состоянии женщину, — а вы помните, как выглядел тот, ворвавшийся к нам накануне дракон?

Она удивленно моргнула, собираясь ответить, и даже приоткрыла рот… но тут же захлопнула, и только глаза, светло-голубые, почти прозрачные, мгновенно округлились.

— Не помните, — заключила я.

— Боюсь, что… нет, — прошептала миссис Макстон.

«Мисс Ваерти, мужчина подал вам руку, не обремененную перчаткой, это недвусмысленно означает, что он в принципе не желает обременять себя одеждой в вашем присутствии», — мысленно повторила я слова леди Эссалин.

И я поняла то, до чего женщины Города Драконов, видимо, еще не додумались: отсутствие перчатки не означает, что мужчина желает женщину, оно означает, что мужчина может применить магию в отношении женщины.

— Мисс Ваерти! — Миссис Макстон в ужасе смотрела на меня.

«Плевать я хотел на все приличия в отношении любовницы престарелого Стентона». Да, он мог наплевать, причем легко. Девушка без роду-племени и поддержки семьи и в столице становилась объектом… приложения не слишком благородных желаний, что говорить о Городе Драконов, откуда я теперь даже выехать не могу?!

— Мисс Ваерти… — экономка с нарастающей тревогой смотрела на меня.

— Знаете, это очень странно, — проговорила я, продолжая рассматривать приглашение, — насколько я понимаю, у лорда только что погибла невеста, а его семья устраивает дружеский прием? Как-то слишком, вы не находите?





* * *


Остаток вечера я посвятила истории Города Драконов. По факту, история драконьего поселения ничего оригинального собой не представляла — драконы, некогда лишившиеся способности летать, были вынуждены для начала заключить договор с Железной Империей, как тогда именовалась Алария, а позже и вовсе покинуть столицу и наиболее заселенные людьми территории в силу особенности собственной магии и довольно сложного характера.

Семьи-основатели Арнел, Даткур, Нессад и Гордан прибыли на Железную Гору и, собственно, основали Город Драконов. В дальнейшем из небольшого аристократического поселения Вестернадан разросся до города с несколькими тысячами жителей, появилось и несколько городков ниже по склонам, но неизменным оставалось одно — вся гора признавалась собственностью рода Арнел, и селиться здесь могли исключительно с разрешения главы данной династии. Селиться и… покидать город. И если с заселением все было понятно, драконы жестко контролировали своих возможных соседей, то отчего такие проблемы с выселением?

По какой причине покидать Вестернадан могли исключительно особы драконьей крови и их прислуга?

Кстати, в связи с этим возникал и другой вопрос: каким образом профессор Стентон добился для меня разрешения на вселение в город и, собственно, владение этим домом? Боюсь, этого я уже никогда не узнаю. Профессор просто выполнил свою часть сделки, не сообщив мне о последствиях.

В семь вечера в двери позвонили.

Подойдя к выходу из кабинета, расположенного на втором этаже, я прислушалась. Судя по всему, пришел мужчина, и почти сразу я поняла, что мне выходить не стоит — по дому отчетливо разнесся запах цветов.

Следом мистер Уоллан громко возвестил:

— Цветы для мисс Ваерти.

— Вынесите на улицу! — крикнула я, на миг приоткрыв дверь и тут же захлопнув ее, чтобы, торопливо пройдя через кабинет, распахнуть окно и вдохнуть морозный воздух гор.

Зимние фиалки, ярко-синие снежные цветы, вызывающие кратковременную потерю магии при сильной концентрации, дворецкий вынес сам. Под моим мрачным взглядом унес к ограде и вышвырнул за нее, от чего букет, естественно, унесся вниз по склону.

— Мисс Ваерти, — раздался из-за двери осторожный голос миссис Макстон.

— Дом проветрить! — крикнула я.

И снова посмотрела на дворецкого. Мистер Уоллан, подойдя к дому, громко сообщил:

— Мисс Ваерти, это был мистер Нейлисс из цветочной лавки. Мы хорошо знакомы. Что-то не так с цветами?