Город Х

Но он отличал. И теперь работать ему мешало вовсе не отсутствие так называемого «вдохновения», а банальная тяга к сексу, которую он, если хочет вновь сесть и начать писать стройные алгоритмы, должен сбить. Как? Два способа: либо подрочить, либо пойти и трахнуть кого-нибудь.

Эвертон вытер взмыленную шею полотенцем; день за окном клонился к закату.

Дрочить Логан не любил.





* * *


В такси для каждого пассажира предусмотрительно стелили мягкую и чистую подкладку под гениталии – доставали ее из стерильной упаковки.

Машина на заказ пришла новая, желтая, просторная – класса «комфорт». Водитель тоже попался неплохой – кудрявый и вежливый. Вот только чересчур болтливый.

Хотя, если посудить, Логану такой и нужен был.

– Куда мистер желает попасть?

«Мистер», усевшись на заднее сидение, думал.

– Скажи, уважаемый, есть здесь зоны с красивыми девицами? Чтобы без вопросов.

– Так тут весь город без вопросов, – хохотнул водитель. – Даже если с красным семафором, так все равно «дают», если попросить. Особенно если ласково просить…

– Так есть зоны?

– Есть-есть! Это зоны «Люкс» – туда только по лицевому контролю, чтобы чин-чином. Меня, вот, например, не пустят – то ли нос большой, то ли член маленький, то ли пузо отрастил…

Выводя машину со двора, водила ржал.

– А вот тебя там с руками оторвут.

Логан не любил суждений о своей внешности, и потому лишь прищурился и промолчал.

Сегодня ему просто нужна хорошенькая и сговорчивая девица – не более. Чтобы раздвинула ножки, чтобы оказалась «смазанной», чтобы мелодично стонала. И тогда, через час-полтора, если повезет, он снова будет сидеть в коде – спокойный, довольный и наконец-то уравновешенный.



В зону «Люкс» вела одна из центральных дорог.

– А это что?

Эвертон рассматривал расположенную над всеми тремя полосами массивную арку, сотворенную в виде карнавальной маски. Маска переливалась разноцветными лампочками, из прорезей на шоссе глядели хитрые женские глаза – правый подмигивал.

– А это зона «Без лица». Тут место слепых свиданий, слепых поцелуев и секса.

– Все для слепых? – не удержался, съязвил.

Мужик за рулем не заметил иронии.

– Да нет, – охотно принялся пояснять, – просто многие приезжающие сюда не хотят, чтобы видели их личины. Кто-то шибко важный, кто-то просто скромный, кому-то проще расслабиться, когда не видишь партнера. Ну, не целиком видишь. Тут, кстати, интересно. Это, как ни странно, приятно, когда ты ложишься на кровать, между тобой и партнером перегородка из полупрозрачной ткани, и кто-то на твоем дружке скачет. Ты лежи себе и представляй хоть Рианну Трэйдон, хоть Сисилию Джонс – чувственность удваивается, между прочим.

Эвертон в ответ хмыкнул.

– Не веришь? А в зону слепых поцелуев специально приезжают, чтобы найти вторую половину, между прочим.

– Да ну?

– Точно тебе говорю. Вот завязывают тебе глаза, ставят в шеренгу, а после тебя подходят и целуют разные женщины тоже с завязанными глазами.

– И?

– И ты чувствуешь разницу.

– Завязывать-то зачем?

– Потому что внешность отвлекает, друг! С завязанными ты сразу чувствуешь – «работает» тело, химия или как там ее назвать, или не работает. С открытыми ты отвлекаешься на другое – начинаешь рассматривать сиськи, живот, ноги, лицо… А тут сразу понимаешь, торкнуло или нет.

– А, если «торкнет», а там окажется некрасивая?

– Ну, так никто ж не вынуждает продолжать знакомство. Тебе просто предлагают варианты.


– И ты находил кого-то особенного?

– О, да! – водила расплылся в широкой улыбке. – Так я нашел свою Клару – по поцелую.

– В слепой зоне?

– Там. Она, кстати, работает здесь уборщицей. Я, знаешь, таксую, а она полы моет. Нам даже выделили небольшое бунгало для жизни – тесновато, но уютно. На Восточной.

– И вы счастливы…?

«Здесь», – хотел добавить Логан, но не добавил. Он изначально не мог понять, как можно быть счастливым здесь? Когда ты один (при условии, что ты разнузданный нимфоман) – еще куда ни шло. Но вдвоем? Как можно быть спокойным, расслабленным и уверенным в чем-то, когда за одни только сутки задницей твоей ненаглядной Клары любуется добрая тысяча мужиков?

– И ты не ревнуешь?

Странно, что он спросил, – он выдал этот вопрос быстрее, чем успел подумать. И, конечно же, водила тут же принял мудрый вид и переключился на снисходительный тон:

– Это же вопрос доверия, мил человек. Если доверяешь своей женщине, разве будешь ее проверять? Она тебя либо любит, либо нет, и ты это чувствуешь.

– А как же инстинкты? Не боишься, что у нее сработают рефлексы? Что кто-нибудь случайно лучше тебя подойдет ей по «химии»?

– Боюсь?

Водила прищурился, и даже желтый автомобиль временно замедлился:

– Нет, не боюсь. И, знаешь, почему? Потому что это вопрос выбора в твоей голове – того, что ты выберешь думать и чувствовать. Да, она здесь работает – зарабатывает деньги. Это плохо? Нет. Да, она ходит голая, – это плохо? Это никак, потому что у нее нет выбора, – это «Иск», и это местный дресс-код. Да, на ее задницу смотрят другие мужики, а некоторые даже, наверное, мысленно трахают ее или вставляют ей в рот – изменяет ли мне при этом Клара? Нет, она мне не изменяет. Потому что САМА она при этом того же самого не хочет. Понимаешь? Это моя точка зрения.

«Не хочет. Или хочет. Но трахается после работы ввиду моральных устоев и обязательств уже с тобой».

Эвертон молчал.

В эту минуту он понимал, что водитель либо самый настоящий доверчивый идиот, либо непостижимо мудрый человек, но сам Логан бы так не смог – заверещал бы сиреной инстинкт собственника. Уж если где и искать свою женщину, то точно не в «Иксе». И никогда, ни за что он не согласился бы с ней приезжать сюда. Не говоря о том, чтобы жить здесь.

– То есть вопрос доверия… – повторил он негромко больше для себя, нежели для кудрявого мужика, но тот услышал.

– Все просто: ты бы хотел, чтобы она тебя проверяла? Конечно, нет. Ты бы хотел, чтобы она просто «знала», что ты ее любишь. Так в чем разница?

Мудрый или нет, а выходя из такси Логан тщательно прятал от водителя тень презрения в собственном взгляде.

– Я перевел пятнадцать долларов. Сдачи не надо.





* * *


Дизайнеры и архитекторы зоны «Люкс» постарались создать максимальный комфорт в отдельно взятом «квадрате», но получилось кичливо: ковры вместо асфальта, диваны прямо на улицах, обилие горшков с зеленью вместо привычных клумб.

Проходя по аллее Делатон, Логан чувствовал себя так, будто находится в неком гигантском жилище без крыши, уставленном богатым, но не имеющим ни вкуса, ни чувства меры человеком. Позолоченные арки, «уютные» беседки с кожаными пуфами, ручейки с ведущими вниз мраморными ступенями.

И взгляды. Они раздражали сильнее всего – горделивые, оценивающие, свысока, как будто люди, пришедшие сюда, одним лишь своим видом надменно заявляли: «Я красив, а ты?», «Я многого достиг в этой жизни, а ты?»

А ты, а ты…

Эвертон раздражался все сильнее.

Женщины (даже старухи) кивали ему благосклонно – мол, можешь подойти, «прошел тест», – а холеные мужчины рассматривали с циничным презрением – мол, хорошо, пусть ты и красив, а я все равно лучше. Сильнее, умнее, выше…

Чем они мерялись? Невидимыми пиписьками? И для чего собирались в одном месте, для того, чтобы спесивый кобель мог отыскать для себя такую же спесивую самку? И трах у них тоже выходил спесиво-снисходительным?

Баров вдоль широкого проспекта отыскалось предостаточно. Логан, не читая вывесок, свернул в первый попавшийся.





* * *


Все бордово-коричневое, со вставками оранжевого и красного. Стиль вздутых диванов вперемешку с хайтеком и лакированным деревом. Отвратительно. Но он здесь не затем, чтобы оценивать интерьер.

Пиво стоило, как самолет.