Город женщин

— Ага. — Селия, похоже, не разделяла моей уверенности. — Куда пойдем сегодня?

Впервые за время знакомства с Селией я засомневалась, что мне хочется куда-то с ней идти. Я бы предпочла провести вечер с Эдной. Всего разочек.

— Ты обязана с ней познакомиться, — заявила я. — Она знаменитость, и мне нравится, как она одевается.

Я подвела Селию к Эдне и с гордостью представила свою подругу.

Нельзя предугадать реакцию женщин на знакомство с артисткой бурлеска. Шоу-герл в полном облачении словно специально создана для принижения остальных представительниц слабого пола. Нужно обладать известной уверенностью в себе, чтобы стоять рядом с артисткой бурлеска во всем ее сиянии и не отшатнуться, не возненавидеть ее, не пожелать провалиться сквозь землю и слиться со стеной.

Однако Эдна, при всей ее миниатюрности, была очень уверена в себе.

— Боже, вы просто восхитительны! — воскликнула она, когда я представила ее Селии. — Какая вы высокая! И это лицо. Вам, моя дорогая, самое место в «Фоли-Бержер»!

— Это кабаре в Париже, — шепнула я Селии. Та, к счастью, не заметила моего снисходительного тона, увлекшись выслушиванием комплиментов.

— Откуда вы родом, Селия? — спросила Эдна, с любопытством склонив голову набок и полностью сосредоточившись на разговоре с моей подругой.

— А прямо отсюда. Из Нью-Йорка, — ответила Селия. (Как будто такой акцент водится в других местах!)

— Я обратила внимание, что для девушки вашего роста вы очень хорошо танцуете. Вы занимались балетом? У вас выправка классической балерины.

— Нет, ничем таким я не занималась, — ответила Селия, засияв от удовольствия.

— А в кино играть пробовали? Камера таких обожает. Вы похожи на кинозвезду.

— Немного играла, да. Но мои актерские работы пока не очень известны. — Я чуть не прыснула, вспомнив, что единственной актерской работой Селии была роль трупа во второсортном фильме.

— Уверена, это ненадолго. Не бросайте театр, моя милая. Вы на правильном пути. У вас лицо героини нынешнего поколения.

Говорить комплименты не так уж сложно. Гораздо сложнее говорить комплименты, которые завоюют собеседника. Селии без конца твердили, что она красива, но ни разу не сравнивали с классической балериной. Ни разу не сказали, что у нее лицо героини поколения.

— Знаете, я только что сообразила, — спохватилась Эдна. — Я так увлеклась, что даже не распаковала вещи! Хотите помочь, девочки?

— А то! — горячо воскликнула Селия, сияя, как восторженная тринадцатилетняя девчонка.

И, к моему изумлению, в ту же минуту богиня превратилась в служанку.





Мы поднялись на четвертый этаж, в квартиру, где Эдне с Артуром предстояло жить. Здесь словно сошла багажная лавина: весь пол был завален чемоданами, коробками и шляпными картонками.

— О боже, — ахнула Эдна. — Какой жуткий беспорядок! Совестно эксплуатировать вас, девочки, но давайте начнем.

Что до меня, я не могла дождаться. Мне не терпелось взглянуть на гардероб Эдны. Я не сомневалась, что у нее миллион превосходных нарядов, и оказалась права. Ее чемоданы преподали мне настоящий урок портновского искусства. Вскоре я обнаружила, что в ее гардеробе нет места случайностям, весь он выдержан в едином стиле, который я назвала бы «маленький лорд Фаунтлерой[21] пополам с французской горничной».

Больше всего у нее было жакетов: они составляли основу ее гардероба. Приталенные, изящные, с легким намеком на военную форму — жакетов у Эдны был миллион. Отороченные каракулем или с атласными лацканами. Строгие, как костюм для верховой езды, или более кокетливые. И все украшены золотыми пуговицами разной формы и размера и подбиты шелком изумрудного, рубинового, сапфирового цветов.

— Сшиты на заказ, — пояснила она, заметив, что я ищу этикетки. — В Лондоне у меня индийский портной, он обшивает меня много лет и хорошо знает мой вкус. Без конца изобретает новые модели, а я без конца их покупаю.

А какие у нее были брюки! И сколько! Длинные и широкие или узкие до середины икры. («Эти я носила, когда обучалась танцам, — сказала Эдна. — Все парижские танцовщицы тогда щеголяли в таких укороченных брючках. Господи, как они шикарно смотрелись! Я называла наших девочек отрядом „Стройные щиколотки“».)

Коллекция ее брюк меня поразила. Раньше я с подозрением относилась к брюкам на женщинах, пока не увидела, как идеально они выглядят на Эдне. Даже Гарбо и Хепбёрн не убедили меня, что дама в брюках способна сохранить женственность и элегантность. Но гардероб Эдны открыл мне, что только в брюках дама выглядит по-настоящему женственно и элегантно.

— На каждый день я предпочитаю брюки, — призналась она. — Я маленького роста, но шаг у меня широкий. Мне нужна свобода движений. Много лет назад один критик написал обо мне: «В ней есть толика мальчишеского очарования». Мой любимый комплимент! Что может быть лучше толики мальчишеского очарования?

Селия озадаченно уставилась на нее, но я понимала Эдну и всецело разделяла ее точку зрения.

Дальше мы перешли к чемодану с блузками. У многих были изысканные жабо и кружевные рюши. Я сообразила, что именно воздушные детали позволяют женщине носить мужской костюм и по-прежнему оставаться женщиной. Когда я взяла в руки блузку с воротником-стойкой из крепдешина самого нежного оттенка розового, который только можно представить, у меня аж дыхание перехватило от желания обладать этой вещью. Но потом из чемодана появилась на свет изящная шелковая рубашка цвета слоновой кости с крошечными жемчужными пуговками у ворота и коротенькими рукавчиками, едва прикрывающими плечи.

— Что за чудо! — воскликнула я.

— Спасибо, Вивиан. У тебя наметанный глаз. Эту блузку я получила от самой Коко Шанель. Она мне ее подарила — можешь себе представить, чтобы Коко бесплатно раздавала вещи? Видимо, дала слабину. Может, несвежих устриц наелась.

Мы с Селией ахнули, а я воскликнула:

— Вы знали Коко Шанель?

— Никто не знал Коко, моя дорогая. Коко бы в жизни такого не допустила. Но мы были знакомы, это да. Много лет назад я играла в парижском театре и жила на набережной Вольтера. Штудировала французский. Актрисам полезно знать французский: он учит правильно пользоваться языком.

Ничего изощреннее я в жизни не слышала.

— И какая она? Шанель?


— Какая? — Эдна задумалась, опустила веки, словно подыскивая нужные слова. Затем распахнула глаза и улыбнулась. — Коко Шанель — талантливая, амбициозная, хитроумная, изворотливая трудяга, которой очень не хватает любви. Боюсь, скорее она завоюет мир, чем Муссолини с Гитлером. Шучу, конечно — она хороший человек. Коко становится опасной только в одном случае: когда начинает называть вас другом. Впрочем, она гораздо интереснее, чем в моем описании. Как вам эта шляпка, девочки?

Она достала из коробки фетровую шляпу наподобие мужской, но все-таки не мужскую: мягкую, сливового цвета, с единственным красным пером. Эдна примерила ее и улыбнулась.

— Вам очень идет, — признала я, — хотя такие сейчас вроде не носят.

— Спасибо, — ответила Эдна, — терпеть не могу шляпки, которые нынче в моде. Целая поленница на макушке вместо простых приятных линий. Фетровая шляпа всегда сидит идеально, если сделана на заказ. Плохие шляпы меня бесят и вгоняют в тоску. А их вокруг полно. Но модисткам тоже нужно есть. Увы.

— Какая прелесть! — Селия вытянула из коробки длинный желтый шелковый шарф и накинула на голову.

— Чудесно, Селия! — похвалила Эдна. — Женщинам редко идут шарфы в качестве головного убора. А ты счастливица! Я в нем была бы похожа на мертвую святую. Нравится? Дарю.

— Ой, спасибо! — Селия стала искать зеркало.

— Даже не знаю, зачем я вообще его купила, девочки. Наверное, в том году желтые шарфы были в моде. И пусть это станет вам уроком! Главное в моде, птички мои, — ей вовсе необязательно следовать, кто бы что ни говорил. Мода никогда не бывает обязательной, запомните. А если одеваться с ног до головы по последнему писку, будешь выглядеть истеричкой. Парижская мода прекрасна, но нельзя же копировать парижанок только потому, что они парижанки, верно?

Нельзя копировать парижанок только потому, что они парижанки!

Я на всю жизнь запомнила ее слова. Одна эта фраза произвела на меня большее впечатление, чем все речи Черчилля, вместе взятые.

Мы с Селией ухватились за чемодан с туалетными принадлежностями, и тут уж нашему восторгу не было предела. Масла для ванны с ароматом гвоздики, лосьоны с лавандой, душистые шарики для белья и миллион флакончиков с надписями на французском. Мы совершенно потеряли голову. Я бы смутилась от наших восторженных визгов, но Эдну они, похоже, искренне радовали. Кажется, ей так же весело с нами, как и нам с ней. У меня даже возникла безумная мысль, что мы ей действительно нравимся. Мне тогда это показалось любопытным и кажется любопытным сейчас. По очевидным причинам взрослым женщинам обычно не очень уютно в компании юных прелестниц. Но только не Эдне.

— Ох, девочки, — воскликнула она, — весь день бы любовалась вашими восторгами!

И мы действительно были в восторге. Никогда я не видела такого гардероба. У Эдны имелся даже целый саквояж с перчатками — каждая пара бережно завернута в отдельный шелковый лоскут.

— Никогда не покупайте дешевых, плохо пошитых перчаток, — наставляла нас Эдна. — Здесь не место для экономии. Когда соберетесь приобрести перчатки, спросите себя: будете ли вы скорбеть, забыв одну из них на заднем сиденье такси? Если нет, они вас недостойны. Покупайте только такие, которые невыносимо будет потерять.





В какой-то момент в комнату вошел Артур, но мы его даже не заметили, настолько он (при всей своей красоте) проигрывал в сравнении с роскошным гардеробом Эдны. Она поцеловала мужа в щеку и отправила восвояси, заявив:

— Мужчинам здесь сейчас делать нечего, Артур. Иди выпей где-нибудь и развлекись, пока мои прелестные помощницы не закончат. Потом, обещаю, я найду место и для тебя, и для твоего несчастного одинокого саквояжика.

Артур обиженно насупился, но послушался.

Когда он ушел, Селия выпалила:

— Какой красавчик, а?

Я решила, что Эдна обидится, но та лишь рассмеялась.

— Он и правда, как ты выразилась, красавчик. Если откровенно, никогда раньше таких встречала. Мы женаты почти десять лет, а я не устаю им любоваться.

— Но он же совсем молодой.

Я чуть не пнула Селию за бестактность, но Эдна, опять-таки, не обиделась.

— Да, дорогая Селия, молодой. Намного моложе меня, прямо скажем. Я бы сказала, одно из моих величайших достижений.

— А вы не боитесь? — не унималась Селия. — Сколько хорошеньких бабочек вокруг порхает.

— Бабочки меня не волнуют, милая. Бабочки живут один день.

— Ого, — опешила Селия и восхищенно уставилась на Эдну.

— Успешная женщина, — пояснила та, — может позволить себе такую прихоть — выйти за мужчину намного моложе. Считай это наградой за тяжкий труд. Когда мы с Артуром познакомились, он был мальчишкой, монтировал декорации к ибсеновской пьесе, в которой я тогда участвовала. «Враг народа». Я играла фру Стокманн — боже, до чего же нудная роль! Но встреча с Артуром развеяла мою скуку, и с тех пор он по-прежнему не дает мне скучать. Я обожаю его, девочки. Впрочем, он мой третий муж. Первые мужья такими не бывают. Мой первый муж служил чиновником и сексом занимался по-чиновничьи. Второй раз я вышла за театрального режиссера. Ошибка, о которой жалеет каждая актриса. А теперь со мной Артур, такой красивый, но такой уютный. Подарок судьбы до скончания дней. Я так его полюбила, что даже взяла его фамилию, хотя друзья меня отговаривали, ведь я прославилась под своим именем. Знаете, прежде я никогда не брала фамилию мужей. Но согласитесь, «Эдна Паркер Уотсон» звучит чудесно. А ты, Селия? У тебя были мужья?

У нее было много мужей, Эдна, хотелось ответить мне. Но только один — ее собственный.

— Да, — ответила Селия, — я однажды выскочила замуж. За саксофониста.

— О боже. Видимо, брак долго не протянул?

— Ага, угадали, мэм. — Селия чиркнула пальцем по горлу, видимо обозначая конец любви.

— А ты, Вивиан? Замужем? Обручена?

— Нет, — ответила я.

— Есть кто-нибудь на примете?