Город женщин

Я пошатнулась и ухватилась за ближайший стул.

— Пойду кутить, — сообщил Артур. — Где Селия?

Какой бессмысленный вопрос. При чем тут Селия?

— Где Селия? — повторила я.

— Она у тебя в квартире?

— Наверное.

— Тогда идем за ней. Пора сваливать. Давай же, Вивиан, не стой. Собирай вещички.

И что я сделала?

Пошла за этим идиотом.

А почему, скажи мне, я пошла за этим идиотом?

Потому что я была глупым ребенком, Анджела, и в свои двадцать пошла бы за кем угодно — да хоть за знаком «стоп».

Так и вышло, что в тот обманчиво теплый весенний вечер мы с Селией Рэй и Артуром Уотсоном отправились кутить.

Но кутили мы не одни: вскоре к нашей маленькой компании присоединились малосимпатичные новые друзья Селии — Бренда Фрейзер и Джон «Разгром» Келли.

Вряд ли ты слышала о Бренде Фрейзер и Разгроме Келли. По крайней мере, я надеюсь, что не слышала. В годы моей молодости они пользовались, пожалуй, даже слишком большой известностью, и хватит с них славы. В 1941-м Бренда и Разгром несколько месяцев подряд гремели на весь Нью-Йорк. Бренда Фрейзер была богатой наследницей и дебютанткой; Разгром — звездой американского футбола. Таблоиды следовали за ними по пятам. Уолтер Уинчелл в своей колонке издевательски назвал Бренду «дебютуткой».

Если ты гадаешь, каким образом моей подруге Селии Рэй удалось завести столь рафинированных друзей, поверь, не ты одна: меня тоже интересовал этот вопрос. Ответ на него я получила очень скоро. Оказалось, самая знаменитая пара Нью-Йорка посмотрела «Город женщин», пришла в восторг и прибрала Селию к рукам — очередной каприз наряду с новым кабриолетом или бриллиантовым колье. Выяснилось, что троица уже несколько недель развлекается вместе, а я все пропустила, увлекшись Энтони. Тем временем у Селии появились новые лучшие друзья, а я даже не заметила.

Ты не подумай, Анджела, я не ревновала.

А если и ревновала, то не подавала виду.





В тот вечер мы катались на роскошном кремовом «паккарде» Джона Келли, сделанном на заказ специально для него. Бренда сидела на пассажирском месте рядом с водителем, остальные же расположились сзади: мы с Артуром — по бокам, Селия — посередине.

Бренда Фрейзер мне сразу не понравилась. Ходили слухи, что богаче нее в мире девушки нет, — представляешь, насколько она меня притягивала и одновременно пугала? Как одевается самая богатая девушка в мире? Я глаз с нее не сводила, пытаясь разглядеть все детали костюма. Она завораживала меня, но в то же время внушала сильную неприязнь.

Бренда, очень красивая брюнетка, куталась в обильные меха, а на пальце у нее сверкало помолвочное кольцо с бриллиантом размером с суппозиторий. Под грудой мертвых норок топорщились оборки из черной тафты и многочисленные банты. Она словно собралась на бал или только что оттуда вернулась. На слишком густо напудренном лице выделялись ярко-красные губы; взбитые локоны были уложены крупными кольцами. Пышную прическу венчала маленькая черная шляпка треугольной формы с простенькой вуалью (Эдна презрительно называла такие головные уборы «шаткое воробьиное гнездышко на вершине горы из волос»). Мне не был близок такой стиль, но надо отдать Бренде должное: она выглядела богато. Говорила она мало, но когда все же открывала рот, меня передергивало от чопорного акцента выпускницы частной школы. Бренда уговаривала Джона поднять верх «паккарда», чтобы ветер не испортил ей прическу. Непохоже, что она умела веселиться.

Разгром Келли нравился мне еще меньше. Мне не нравилась его кличка, не нравилось его красное бульдожье лицо. Не нравились его ядреные шутки. Он был из тех, кто при встрече хлопает людей по спине. Всегда терпеть не могла таких.

Но сильнее всего меня встревожило, что Бренда и Джон, судя по всему, были очень хорошо знакомы с Селией и Артуром. Причем знали их в тандеме. Как пару. Моя догадка незамедлительно подтвердилась, когда Джон Келли повернулся к нам и спросил:

— Ну что, ребятки, опять в Гарлем? Куда и в прошлый раз?

— Только не в Гарлем, — отвечала Селия. — Слишком холодно.

— Знаете, что говорят про март? — сказал Артур. — Марток — надевай двое порток.

Вот идиот.

От меня не ускользнуло, что Артур вдруг заметно повеселел и крепко обнимает Селию за плечи.

С чего это он ее обнимает?

Что тут вообще творится?

— Поехали по Централу, — бросила Бренда. — В такой холод я до Гарлема с открытым верхом не доберусь.

Бренда имела в виду Пятьдесят вторую улицу, которую в Нью-Йорке называли улицей Свинга, Джазовым централом или просто Централом.

— К Джимми Райану или в «Знаменитую дверь»? Или в «Прожектор»[29]? — спросил Разгром.

— В «Прожектор», — решила Селия. — Там сегодня Луи Прима[30].

Возражать никто не стал. От Пятьдесят второй улицы нас отделяло одиннадцать кварталов, то есть у всего населения Манхэттена появился шанс увидеть нас и распространить слух, что Бренда Фрейзер и Разгром Келли направляются к Централу в своем «паккарде» с откинутым верхом, и когда мы вышли на тротуар перед входом в джазовый клуб, нас поджидала толпа фотографов со вспышками.

(Должна признаться, тогда мне это понравилось.)






Мне хватило пары минут, чтобы напиться вдрызг. Нам с Селией всегда подавали коктейли очень быстро, но видела бы ты, как юлили официанты перед Брендой Фрейзер!

Я не успела поесть и разнервничалась после перепалки с Энтони. (Наша ссора представлялась мне величайшей трагедией современности, и страдала я страшно.) Алкоголь сразу ударил в голову. Биг-бенд играл нещадно громко. Когда к нашему столику подошел Луи Прима, я уже ничего не соображала. Мне совершенно не было дела до Луи Примы.

— Что у вас с Артуром? — шепнула я Селии.

— Да так, ничего, — ответила та.

— У вас интрижка?

Она повела плечами.

— Селия, не молчи!

Она взвесила все варианты и, видимо, решила сказать правду.

— Строго между нами — да, у нас интрижка. Он тупица, но да.

— Селия, он ведь женат. Женат на Эдне. — Кажется, я говорила слишком громко, и несколько человек — их имена не имеют значения — повернулись и уставились на нас.

— Давай-ка выйдем и подышим воздухом, — предложила Селия.

Через минуту мы стояли на пронизывающем мартовском ветру. Я не захватила пальто, ведь с утра был теплый весенний денек. Но погода меня обманула. Меня все обманули.

— А как же Эдна? — спросила я.

— А при чем тут она?

— Она его любит.

— Она любит молоденьких. И меняет их как перчатки. Новый спектакль — новый хахаль. Так Артур говорит.

Любит молоденьких. Таких, как Энтони.

Увидев выражение моего лица, Селия продолжила:

— Пораскинь мозгами, Вивви! По-твоему, у них обычный прочный брак? Думаешь, Эдна вышла в тираж? Она же звезда, да еще распоряжается всеми деньгами. Она безумно популярна. Думаешь, станет она сидеть дома и поджидать своего клоуна-муженька? Черта с два! Он не подарок, сама видишь, хоть и симпатичный. И с какой стати ему сидеть и ждать ее? Они же из Старого Света, Вивви. Там так принято.

— Где там? — спросила я.

— В Европе. — Селия широко повела рукой в сторону предполагаемого континента, где живут совсем по другим законам.

Я была потрясена. Несколько месяцев я ревновала Энтони к хорошеньким танцовщицам, но ни разу не заподозрила, что угроза может исходить от Эдны. Ведь Эдна Паркер Уотсон моя подруга, и притом она старуха. Зачем ей мой Энтони? А она ему зачем? И что теперь будет с моей драгоценной любовью? Сердце сжал спазм обиды и тревоги. Как я могла так ошибаться в Эдне? А в Энтони? Я не видела ни малейших признаков измены. И как я могла не заметить, что моя лучшая подруга спит с Артуром Уотсоном? Почему она мне раньше не сказала?

Потом я вспомнила, как Пег и Оливия танцевали в гостиной под «Звездную пыль» в тот вечер и каким шоком для меня стало это открытие. Чего же еще я не знаю? И когда прекратится этот поток внезапных открытий? Когда люди перестанут меня удивлять своей похотью, своими грязными секретами?

«Как дитя малое», — сказала про меня Эдна.

В тот момент я и чувствовала себя глупым, наивным ребенком.

— Ах, Вивви, ну что ты как дурочка, — пробормотала Селия, увидев мое лицо. Она обняла меня своими длинными руками, и я уже собиралась прижаться к ней и разразиться жалкими, безутешными, пьяными рыданиями, как услышала за спиной знакомый голос.

— Решил вас проведать, — сообщил Артур Уотсон. — Раз уж я взялся сопровождать таких красоток, нельзя оставлять их без присмотра, верно?

Я хотела разомкнуть объятия и отодвинуться от Селии, но Артур сказал:

— Погоди, Вивиан. Не нужно из-за меня смущаться.

И он обхватил нас обеих. Теперь мы обнимались втроем. Роста мы с Селией были немаленького, но Артур, мужчина крупный и сильный, крепко сжимал наши тонкие фигурки в кольце своих рук. Селия рассмеялась. Артур тоже.

— Так-то лучше, — пробормотал он, уткнувшись мне в волосы. — Правда так лучше?

И в самом деле — так было лучше.

Намного лучше.

Во-первых, я согрелась. Стоять без пальто посреди Пятьдесят второй улицы под ледяными порывами ветра было ужасно холодно. Пальцы рук и ног онемели. (А может, вся кровь прилила к моему несчастному израненному сердцу.) Но теперь мне стало тепло, по крайней мере местами. Со спины ко мне прижимался Артур, плотный и крепкий, как гранитная статуя, а спереди меня грела чудесная мягкая грудь Селии. Я уткнулась носом ей в шею, вдохнула знакомый запах. И тут Селия зашевелилась, подняла голову и поцеловала Артура.

Увидев, что они целуются, я сделала слабую попытку — на грани приличий — высвободиться из объятий. Но не слишком старалась, если честно. Мне было очень с ними уютно, уютно и хорошо.

— Вивви у нас сегодня грустный маленький котенок, — промурлыкала Селия, когда наконец закончился их долгий страстный поцелуй прямо у меня над ухом.