Государыня for real

Гул сзади усилился. Вот теперь с насиженных мест, похоже, снялись и мужчины.

Екатерина двинулась вперед. «Идут, все», – шепнул догнавший ее Иван.

Из глаз императрицы катились непрошенные слезы.

Все тоннели метрополитена с недавних пор были заполнены сетевым оборудованием, старые рельсы демонтировали. Многокилометровые серверы, похожие на квадратные вагончики, нужно было как-то обслуживать, а потому над ними оставили вполне комфортное пространство для передвижения технических специалистов. Сейчас по серверной цепи уверенно двигалась государыня. Рядом следовал Иван, освещая ей путь головешкой, которую он успел достать из костра и обмотать негорючим кабелем, так что головешка болталась на кабеле наподобие кошачьей игрушки. В другой руке архитектор держал старинный альбом, символ запретной любви старой императрицы. Харитон, как всегда, бдительно охранял свою венценосную начальницу. Мадам Столыпина семенила где-то в толпе – у нее было спецзадание: разогреть монархические настроения в обществе. Судя по оживленной болтовне мадам с Мари, любительницей «Амазонок», поддержавшей Екатерину, дело продвигалось более чем успешно.

Станций в столичном метрополитене было много, но обитаемыми были только три – за последние месяцы население города уменьшилось в десятки раз. После Великого электрического краха большинство петербуржцев устремились в деревни, где пережидать отсутствие энергии было легче. Поэтому сегодня задача императрицы была не такой сложной, как могла бы быть, например, в конце мая.

Через несколько часов собрали всех, кто остался – и Екатерина повела их по тоннелям метро к Морскому вокзалу. Поднялись по бесполезному эскалатору наверх. Сегодня сплошные лестницы, подумала Екатерина. Общими усилиями разобрали баррикаду, которую несколько дней назад сами же и построили из крупных компьютерных деталей. Вышли на поверхность.

Над городом занимался волшебный рассвет. Но на солнечные лучи, окутывавшие столицу золотом и светом, никто не смотрел. Все восхищались белым паромом, пришвартованным у южной пристани. Мари визжала от восторга. Корабль «Королева Елизавета II» был огромным, как квартал небоскребов в новом спальном районе на Черной речке. От него кружилась голова.

Келпи нигде не было видно. Зато верный Генри – а ведь он и правда оказался верным! – встречал супругу уже на пристани. Он был неотразим в белой капитанской фуражке, из-под которой выбивались рыжие вихры. Екатерина провела пальцами по гладкой загорелой щеке – он даже успел побриться к ее приходу.

– Я страшно соскучился, – прошептал он ей на ухо.

– Потом, милый, потом, – поспешно отстранилась Екатерина. Ей было немного неловко перед ним. Ну хорошо, ей было ужасно неловко. А еще стыдно. – Ты же видишь, мы тут не одни.

– Не слишком ли много зрителей ты привела на наше свидание? – Генри покачал головой, глядя на толпу оборванных, голодных людей с серыми затравленными лицами.

– Это не зрители, – серьезно ответила Екатерина. – Это мои подопечные. Надеюсь, на пароме еще остались припасы?

– Конечно! Келпи питается исключительно свежей рыбой, я тут в основном стаут пил, жара же невозможная…

– Так и я знала, – вставила Екатерина.

– …В общем, весь трюм забит едой и напитками. Принести тебе березового сока?

– Потом, все потом, – отмахнулась императрица, хотя от этих слов у нее задрожали коленки. – Награду нужно заслужить. Дай-ка мне сюда вот эту штуку. – Она распустила свой вечный конский хвост и нацепила капитанскую фуражку: – Екатерина Третья принимает управление этим кораблем!

Потом запрыгнула на кнехт – чугунную тумбу для швартовки, похожую на постамент для памятника, – и громко объявила:

– Дамы и господа, прошу всех на борт! В главной кают-компании на верхней палубе вам подадут сытный завтрак и прохладительные напитки. Ответственная – мадам Столыпина. Да, и не забудьте надеть спасательные жилеты. Просто на всякий случай. Бон вояж, милые подданные!

Народ, не спрашивая о цели путешествия, ринулся на борт. Уверенный голос мадам Столыпиной, руководившей посадкой пассажиров, разносился над спокойной гладью Финского залива. Генри, прихватив с собой Харитона, отправился в трюм за припасами.

– Так куда мы плывем, Екатерина Николаевна? – официально-равнодушным тоном поинтересовался Иван. Кажется, это была первая его реплика за все время путешествия по тоннелю.

– Доверьтесь мне, господин Воронихин, – предложила императрица. – Не могу вам этого сообщить. Не хочу тратить время на пустые споры. Но обещаю, что совсем скоро все это закончится. Так или иначе.

– Боюсь, что я никогда уже не смогу доверять вам, Екатерина Николаевна, – тихо сказал Иван. – Но сейчас у меня, кажется, нет выбора.

Опустив плечи и обхватив покрепче заветный альбом, Иван поплелся наверх вместе со всеми.

Екатерина дождалась, пока последний пассажир поднялся на борт, и на всякий случай проверила Перстень. Нет, экранчик по-прежнему отказывался с ней общаться. Электричество само не вернулось. Чуда не произошло. Значит, придется делать его своими руками.

Она выловила Генри в толпе – он уже общался с какими-то знакомыми со «Всемогущего», – и распорядилась стартовать.

– Куда стартовать, расскажешь наконец? – спросил Генри.

Государыня объяснила.

– Ну ты даешь! – поразился Генри. – Чем вдохновлялась? Библией? Хотя… Была не была!

Он наклонился над поручнем и позвал Келпи. Конь вынырнул откуда-то из синей глубины и посмотрел снизу вверх на хозяина. Генри принялся размахивать руками, показывая Келпи направление движения. Жеребчик выпустил веселую струйку воды и элегантно ушел обратно под воду. Там он уперся широким лбом в корму парома, завертел-закрутил ногами – Екатерина явно ощутила, что судно двинулось вперед.

– Сколько же в Келпи лошадиных сил, – подивилась императрица, подставляя лицо свежему морскому бризу.

– Думаю, что сотни тысяч, – предположил Генри. – Как и у его чудовищной прародительницы Несси.

– Кстати о чудовищных прародительницах, – вспомнила Екатерина, – ты Василису нашел?

Генри кивнул:

– Записку прочитала при мне, обещала подумать.

– На большее я и не рассчитывала, – вздохнула Екатерина. – Хорошо хоть так… Как она тебе показалась? – спросила императрица после небольшой паузы.

– Конечно, она скучает по тебе, – сразу понял Генри. – По тебе невозможно не скучать.

Тем временем, паром уверенно входил в Большую Неву. Екатерина смотрела сверху на полуразрушенный город и думала, что никогда больше не допустит ничего подобного. Целый мир должен был остановиться, чтобы императрица поняла, как дорожит своим семейным призванием. Как дорожит своим народом. Как дорожит своим браком.


Взросление – это всегда больно. И не только для самого человека. Но и для всех, кто его окружает.

– Ваше величество, справа по борту, – предупредил из-за спины Харитон.

Корабль приближался к самой узкой части Большой Невы. Галерный остров треугольником врезался в русло реки.

– Не пройдем, – встревоженно прогудел казак. – Нас несет боком. Длина судна – метров триста. А тут вполовину меньше. Да и глубина здесь меньше – посмотрите, повсюду предупреждения.

– Не волнуйся, Харитон, – отозвалась Екатерина. – Все под контролем. Все под полным контролем.

Келпи, умница, все делал правильно. Перед самым Галерным островом он уперся лбом в левый борт и окончательно развернул паром поперек реки. Снизу послышался жуткий скрип. Корабль уже елозил по дну реки.

Еще один сильный толчок – еще более невыносимый скрежет, словно крик раненого динозавра, – корабль намертво сел на мель.

Белая махина плотно перекрыла Большую Неву.

Келпи уперся ногами в морское дно и всем телом прижался к парому.

Импровизированная дамба – или, если угодно, самая гигантская в мире затычка для раковины, – была готова. Теперь – самое трудное.

Сумеет ли чудо-конь выдержать безумный напор речного потока? Не разломается ли сам паром пополам?

Генри, свесившись с левого борта, подбадривал Келпи, болтая всякую чушь про какого-то лисенка Фокси. Келпи поглядывал на хозяина с большим интересом, но в особой поддержке, похоже не нуждался. В отличие от «Королевы Елизаветы II».

Корабль дрожал и трепетал каждой клеточкой своего металлического тела. Вода в бассейне будто кипела – буквально выпрыгивала на палубу. Встревоженные люди, все в оранжевых жилетах, выбежали из кают-компаний.

– Что происходит? Нам садиться в шлюпки? – раздавались повсюду перепуганные голоса.

– Пока нет, – спокойно отвечала Екатерина, – все под контролем.

Уверенный тон императрицы – и отсутствие на ней спасательного жилета – сделали свое дело. Народ, закаленный событиями последних месяцев, немного успокоился. Все скопились у правого борта, откуда открывался наилучший вид на происходящие в городе события.

Вода в главной реке империи стремительно поднималась. «Невы державное теченье» стало неуправляемым и хаотичным.

Верхняя палуба парома была в безопасности – высота современного Ноева ковчега позволяла его пассажирам расслабиться и получать удовольствия от реалити-шоу «Всемирный потоп-2».

Гранитные набережные почти мгновенно скрылись под водой. Река разливалась по брусчатым мостовым, водопадами лилась в разбитые окна подвалов. Строгий и элегантный Санкт-Петербург сейчас больше напоминал дельту тропической Ориноко. Яркое августовское солнце равнодушно отражалось в волнах, гулявших по Дворцовой площади.

Зимний дворец сдался стихии. Вода врывалась в окна первого этажа.

Хорошо хоть, Кирин с Ланселотом паслись сейчас на свободном выгуле в парке Царского села. Обычным, не водяным коням сейчас пришлось бы трудно.

Екатерина вспомнила, сколько старинных картин, фамильного антиквариата, бесценной электроники осталось в Зимнем, и в глазах у нее помутнело.

Но пусть лучше все это погибнет в буйном водовороте, чем достанется врагам.

А вот и они.

Испанцы, на ходу срезая с себя железные доспехи, прыгали из окон дворца в воду – и шустро плыли к своим каравеллам, лавируя между обломками гироскутеров и одинокими винтами квадрокоптеров. Как и рассчитывала Екатерина, захватчики не на шутку всполошились из-за возможной потери всей своей Непобедимой Армады. Уровень воды в соседней Малой Неве неудержимо рос, испанские корабли срывало с якорей и уносило в открытое море. Насколько могла разглядеть императрица, золоченая «Нинья» пока держалась на рейде. Екатерина искренне надеялась, что с Василисой все будет в порядке. И не только потому, что та обещала подумать над ее просьбой.

Конкистадоры поспешно забирались на свои парусники, поднимали якоря и уплывали прочь – подальше от бесполезного затопленного города.

Спустя несколько бесконечных часов Санкт-Петербург был свободен.

Екатерина осела на палубу.

– Всё, – устало сказала она Генри. – Мы молодцы. Справились. Папенька будет доволен.

Потом императрица как в тумане слышала команды Генри, отправлявшего Келпи к противоположному борту. В какой-то момент паром дрогнул, снова доисторически заревел и сошел с мели. Еще через некоторое время вокруг нее стали бегать радостные люди с вкусно пахнущими котомками, которые им выдавала мадам Столыпина, чтобы каждый мог «накрыть сегодня столик в честь возвращения домой». Многие подходили к императрице и благодарили ее. Некоторые извинялись за прежние недоразумения. Кто-то (Мари, кажется) приглашал в гости. Она всем улыбалась и никому ничего не могла ответить от усталости.

Она была растрепанной, грязной и уставшей, совсем не похожей на красивую императрицу со своего парадного портрета. Но именно это и делало ее настоящей государыней.

В одном из благодарных пассажиров она узнала главу Русско-Балтийского завода Шидловского. Директор весело пошевелил густыми бакенбардами, будто два бобра устроили дуэль на хвостах, и сообщил, что отзывает все претензии к ней. Разве можно подавать в суд на национального героя, которым сегодня стала Екатерина? Нет и еще раз нет, ответил Шидловский на свой вопрос. Хотя не исключено, что практичный директор просто не хотел возиться с ремонтом залитого дворца, подумала Екатерина. Между тем, Шидловский заявил, что в знак своего восхищения императрицей Русско-Балтийский завод хотел бы назвать в честь Екатерины новый автомобиль представительского класса, и Шидловский очень надеется, что ее величество согласится стать лицом этого проекта, когда электричество вернется. А в том, что оно вернется, он теперь не сомневается, с такой-то государыней. «Наверное, следовало все-таки взять вас тогда в эко-отдел, Екатерина Николаевна», – задумчиво сказал директор напоследок.

Подошел Иван с какой-то бутылкой в руках, очень взволнованный. В бутылке, которую он выловил только что у пристани, оказалось письмо от деда Екатерины. В записке, закапанной вином и скрученной в узкую трубочку, Константин Алексеевич докладывал, что Шепси он благополучно отстоял, испанцев прогнал, но киношный остров весь разрушен, его теперь придется строить с нуля. «Я нужен там, Екатерина Николаевна, – сказал Иван. – У меня там проект, родители. Собака Золушка. А здесь мне делать нечего. Пойду туда пешком. Есть мне над чем подумать по дороге». Екатерина кивнула. «Передавай дедуле от меня привет, – прошептала она на прощание. – Прости, если сможешь. И спасибо… спасибо тебе за всё. За всё».

Потом в солнечном мареве возник знакомый до боли силуэт. Вокруг головы Генри светился рыжий нимб.

– Березовый сок победительнице! – провозгласил муж и с шутливым – а может, и не очень шутливым – поклоном передал Екатерине знакомую бело-зеленую упаковку. Затем устроился на палубе рядом с женой.

– Наконец-то я могу тебя как следует поцеловать, – сказал Генри, обнимая Екатерину за плечи.

Екатерина отставила в сторону запечатанный сок.

– Милый, подожди. Сначала я должна тебе кое-что рассказать.