Гробница древних

– Фокалор дорого заплатил за свои знания, – заметил я. – Могу только молиться о том, чтобы нам не пришлось платить столь дорогую цену.

– Придется, и даже хуже, – ответила она. – Фокалор – дурак, и он заплатил столько, сколько можно взять с дурака. Лучше бы Генри не гнаться за этим кроликом: если он последует за ним в нору, то никогда не выберется.

Вдруг Генри повысил голос, но я по-прежнему не мог разобрать слов.

Он гневно хмурил брови и грозно нависал над Фарадеем, прижав его к большому валуну. Я не мог не сжалиться над беднягой, поэтому, согнав Бартоломео с колен, извинился и зашагал через лагерь в сторону, где стояли Генри и Фарадей.

– Значит, она тебя спросила об этом? И что ты ей ответил?

– Я… я не мог подыскать ответа, и она… О, это было ужасно… – Фарадей дрожал, прижимаясь к камню и все глубже засовывая руки в рукава.

– Честное слово, ты дуралей. Но демоны все такие. Это не очень трудная загадка. Ладно, идем дальше. Какой был следующий вопрос?

– Генри, еда почти готова. Ты не мог бы дать ему прийти в себя?

Он взглядом велел мне замолчать и, наклоняясь, положил руку на камень рядом с головой Фарадея. Бедняга, казалось, готов был сквозь землю провалиться.

– Следующая загадка, что это было?

– Рук нет, но обнимает, – запинаясь и с трудом сглатывая, выдавил из себя Фарадей. – Пальцев нет, но щиплется. Содержит яд, но не отравленная стрела.

– Пожалуйста, скажи, что ты хотя бы эту смог разгадать, – пробормотал Генри. – Пожалуйста!

– Я… я смог. – Фарадей кивнул, повернулся и бросил на меня умоляющий взгляд. – По крайней мере, мне так казалось. Как это могло быть неправильным ответом? Она спросила, и я был полностью уверен! Тогда она укусила меня… И это продолжалось снова и снова. Я не знал других загадок, и она все не прекращала. Все больше и больше вопросов! Все больше и больше укусов. Мне казалось… Мне казалось, она получает наслаждение от моих мучений. Нет. Нет! Мы слишком близко к солончакам. Мы не станем об этом говорить. Я не должен произносить это слово!

Генри вздохнул и прищелкнул языком.

– Мне принести книгу?

– Генри, прошу тебя!

Я был на грани отчаяния. Это была настоящая пытка. Бывший демон вел нас к соленому озеру и старался отвечать на все вопросы Генри. Мне было страшно даже представить, что мы ведем его к тому самому месту, где он так много потерял. Но у Генри не было ни капли сострадания к этому несчастному существу.

– Скажи мне, что ты ответил, и я… я позволю тебе поесть, – пробормотал Генри, потом скривился и посмотрел в мою сторону. – Доволен?

– Не совсем.

Рукава на халате Фарадея зашевелились, и я представил, как он сжимает предплечья обрубками пальцев. По крайней мере, мы могли хоть на мгновение остановить эту пытку, и я мысленно поклялся себе, что постараюсь защитить Фарадея от нападок Генри. Какая ирония! Надмирец защищает демона от его собственного хозяина!

Хотя, должен признать, мне было любопытно… Ключ к загадке казался мне достаточно очевидным, а у меня нет особо выдающихся способностей к решению головоломок. До этого они говорили по-гречески, чтобы я понял, но теперь Фарадей заговорил на своем родном языке, обливаясь пóтом и вжимаясь в камень за спиной. Я почувствовал, как налетел порыв ветра, затрепетали трава и деревья, еще до того, как он ответил.

– Zuqaqīpu, – прошептал он.

– Скорпион, – перевел Генри, обращаясь ко мне.

– Что ты делаешь!? – Ара возле костра вскочила, толкнув котелок, и похлебка выплеснулась на шипящие угли. Одежда развевалась вокруг нее, когда она бежала к нам, все еще держа в руках длинную деревянную ложку. – Я же говорила тебе, будь осторожен. Я говорила!

Фарадей был прав. Мы находились слишком близко к солончакам, и злое присутствие скорпиона, казалось, доказывало, что он откопал там действительно что-то чудовищное. Я услышал, как он закричал, и упал на землю, когда через лагерь пронесся резкий горячий ветер, засыпав нам глаза песком и пылью, изрезав нашу кожу мелкими камушками. После этого послышался грохот, похожий на тот, что издает земля, извергая языки пламени из жерла вулкана. Взрыв прогремел далеко, но это не имело значения. Чем бы ни было это порождение подземного мира, оно стремительно двигалось в нашу сторону, вздымая облака песка и пыли.

– Abātu! Вперед! Сейчас же! Если повезет, мы сможем обогнать его и оторваться среди холмов! Мне потребуется время, чтобы вызвать тени, но еще не все потеряно! – Ара в отчаянии бросилась к лагерю, подхватила свою котомку и бросила Генри его сумку. Я схватил Фарадея за руку, поднял на ноги и потащил за собой. А он плакал и извинялся. Бартоломео бродил у потухшего костра, и я подхватил его на руки, предоставив Генри нести обе наши сумки, после чего мы вчетвером поспешили по дороге.

– Это бессмысленно, – стонал Фарадей. – Оно приближается, оно уже здесь.

Мы выскочили на дорогу и побежали на восток. Луна скрылась за тяжелыми тучами, вокруг царила кромешная тьма, так что отступать приходилось практически вслепую, но дорога вилась между двумя грядами холмов, поросших густым кустарником и деревьями. Ара бежала впереди, даже с тяжелой книгой за спиной она сильно обогнала нас, и мы ринулись следом – вверх по склону справа от дороги. Наконец Фарадей нашел в себе силы и стал карабкаться рядом со мной, шепча себе под нос какую-то чепуху. А за спиной все громче и громче раздавались тяжелые шаги какого-то огромного существа. Казалось, нас преследует сразу несколько врагов. Моей единственной целью было подняться наверх. Я знал, что мы встретим свою судьбу лицом к лицу, когда заберемся на вершину.

Камни врезались в мои ладони, густые заросли кустарника с острыми шипами в клочья разорвали мою тунику. Но боль отошла на задний план, ее вытеснил отчаянный стук сердца в груди. Вершина холма – это, конечно, не горная вершина, но на ней было достаточно места, чтобы спрятаться, и оттуда открывался хороший обзор. Ара забралась наверх первой. Пробежав еще несколько шагов, она рухнула на колени и выхватила из своей котомки Черный Эльбион. Настал ее черед шептать на древнем языке, которым владели они с Генри и демон. Взобравшись на вершину, я увидел, что книга дрожит на земле. Страницы зашелестели, кусты вокруг нас наполнились таинственными звуками, как будто сами тени деревьев и кустов вдруг ожили.

На самом деле так оно и было.

Я прижал щенка к животу и свернулся вокруг него на земле калачиком. Генри ничуть не смущало доносившееся со всех сторон бульканье, и, подойдя к краю обрыва, он наклонился, чтобы рассмотреть, что именно нас преследует.

– Это ужасно, – прошептал он. – Ара, дорогая, нам надо спешить.

Она нетерпеливо шикнула на него, размахивая руками над книгой. Ее голос тихой скрипучей музыкой то поднимался вверх, то опускался до шепота. Скала под нами закачалась. Тварь таранила основание холма, по-видимому не в состоянии взобраться наверх. Поверх песни Ары я слышал жуткое бормотание преследовавшего нас существа.

– Я знал, что об этом нельзя говорить, знал, знал… – Фарадей, обхватив себя руками, раскачивался на земле рядом со мной.

– Тише, – оборвал я его. – Не отвлекай ее. Пусть сосредоточится.

Я впервые видел Ару за работой и вынужден признать, что это действо не лишено странной красоты. Когда песня достигла пика, она достала откуда-то из складок одежды нож и полоснула себя по ладони. Потом сжала руку в кулак, как будто пытаясь удержать в нем кровь, и взмахом выбросила ее вперед. Кровь не падала на землю, паря в воздухе, и вдруг, поглотив принесенную жертву, из кустов рванулись тени. Кровь придала им форму, и вскоре на Ару смотрели с десяток черных лиц, словно внезапно ожила сама ночь, покорная ее воле.

– Addāniqa – hisnu, hisnu! – выкрикнула Ара, неистово размахивая руками.


Я не очень хорошо говорил на этом языке, но понял, чего она у них просит – защиты. Пожалуйста, защитите!

Тени пронеслись мимо нас и исчезли из виду, двигаясь бесшумно, с неестественной скоростью. Я поднялся сначала на колени, а потом на ноги и подошел к Генри, все еще стоявшему на краю. Ара осталась сидеть на земле, прижимая раненую руку к груди и тяжело дыша.

– Они могут только отвлечь, – мрачно сказал Генри.

– А что это? – спросил я его. – Что нас преследует?

Его глаза блестели даже в полной темноте, когда он посмотрел на меня. Отвернувшись от края, он как-то виновато ссутулился. Возможно – наконец-то! – он осознал цену своих поисков.

– Я никогда не видел ничего подобного, друг мой. Понадобится все наше мужество, чтобы пережить грядущие испытания.





* * *


Рези в животе у Ли оказались пророческими. После предупреждения мистера Морнингсайда и Дальтона о возможном присутствии представителей другого мира на территории поместья мы собрались на верхнем этаже восточной башни, в одной из редко используемых спален, где все было закрыто плотной тканью, чтобы защитить комнату от пыли и моли. Мебель была в чехлах, полы – без ковров. Скудная обстановка представляла собой вполне подходящие декорации для того, что мы увидели снаружи.

Высокие сводчатые окна выходили на поле, за которым в отдалении стоял дом пастуха. Скромная лачуга, на которую я однажды наткнулась совершенно случайно. Гораздо более насущной проблемой тем не менее оказались выстроившиеся в ряд Арбитры. Они стояли вдоль шаткого забора, разделяющего оба участка, и явно чего-то ожидали. Бóльшая часть забора уже завалилась, но то тут, то там торчало несколько столбов. Весь двор был изрыт глубокими ямами, и я гадала, не ведет ли одна из них в тоннель, выход из которого я мельком видела в полу кухни.

– Он окончательно слетел с катушек, если думает, что я клюну на его приманку, – проворчал мистер Морнингсайд.

Он стоял, скрестив руки, у окна, и все его слуги и гости находились рядом – кроме миссис Хайлам.

Вскоре появилась и она – шелестя юбками и что-то недовольно бормоча. При виде нас, сгрудившихся у окна, она замерла. В коридоре за ее спиной маячили два расплывчатых черных силуэта. Постояльцы. Тени, которым была дана жизнь, крались за ней по пятам. Они подплыли по воздуху к открытой двери, но остановились у порога. Миссис Хайлам сняла фартук, оставшись в строгом темном платье с длинными рукавами и с вязаным кашне на шее. За те несколько месяцев, что я ее не видела, она заметно постарела. Раньше она выглядела как гордое, пусть и искривленное старое дерево, с потемневшей от старости кожей, но не лишенное суровой красоты. Теперь она казалась потрепанной, а ее глаз, закрытый бельмом, был таким белым, что, казалось, светился в полумраке спальни.

Но вот здоровый глаз миссис Хайлам заметил Дальтона, и она резко остановилась. Словно кто-то создал между ними твердую преграду, переступить через которую она была не в силах.

– Он, – казалось, выплюнула миссис Хайлам.

– Привет, старушка, – поздоровался Дальтон, повернувшись к ней, хотя повязка на глазах скрывала выражение его лица.

– Мы не настолько отчаялись, чтобы нуждаться в твоей помощи, – отрезала старуха. – И эта девчонка, от которой одни проблемы, тоже вернулась? Я могла бы и сама догадаться. Последние несколько часов у меня ныли кости. Это было дурное предзнаменование того, что на пороге окажутся какие-то недотепы.

– Мы действительно в отчаянном положении, – возразил мистер Морнингсайд. – За забором стоят Арбитры, и пастух выгнал эту компанию из Лондона, угрожая пожарами, драконами и еще черт знает чем. Складывается впечатление, что он хочет, чтобы мы все собрались в одном месте. Удобно, правда?

Я задумчиво покусывала губу, не обращая внимания на испепеляющие взгляды, которые бросала в мою сторону миссис Хайлам. Если бы я знала, что мне нужна ее помощь, чтобы избавиться от Отца, я бы ее задобрила, но эту проблему можно было оставить на потом. Я размышляла над словами мистера Морнингсайда, склоняясь к мысли, что он абсолютно прав.

– Думаете, он знает, что мы здесь? – спросила я.

– Сомневаюсь. Если бы знал, послал бы больше, чем эта жалкая горстка, – ответил мистер Морнингсайд. Он наклонился ближе к окну и прищурился. – А пока это только предупреждение. Или разведчики.

Они, казалось, никуда не торопились, просто ходили взад-вперед вдоль забора. После битвы со Спэрроу при мысли о встрече с четверкой Арбитров – даже при наличии большего числа моих союзников – у меня появлялся комок в горле. Мистер Морнингсайд, несмотря на свою самоуверенность, тоже, должно быть, боялся. Не было никаких сомнений в уязвимости Холодного Чертополоха. Чудом было уже то, что все обитатели дома до сих пор живы. Они, безусловно, нуждались в нашей помощи, чтобы пережить надвигающуюся бурю.

– Кхент, – мягко произнесла я, – останься здесь с Ли, Мэри и Чиджиоке. И предупреди, если что-то изменится. Мне нужно поговорить с бывшим работодателем.

Мой друг мрачно кивнул и застыл на месте, хотя я чувствовала, что ему очень хочется пойти с нами.

– Что на этот раз? – спросил мистер Морнингсайд, приподняв бровь.

– Узнáете. Нам нужно обсудить условия в более уединенном месте, – добавила я, жестом предлагая Матери и Дальтону следовать за нами.

– Условия… – усмехнулся мистер Морнингсайд, словно пробуя слово на вкус.

Я была уверена, что он предпочел бы, чтобы я назвала это сделкой. И я знала, что соглашусь, если он этого потребует. Времени оставалось очень мало, и я слишком нуждалась в его помощи, чтобы обращать внимание на такие детали.

Миссис Хайлам неподвижно стояла у двери, внимательно наблюдая за мной, когда я прошла мимо нее и вышла в коридор. Чердак, который находился чуть дальше по коридору, был не самым роскошным местом, но я решила, что он вполне подойдет. Постояльцы сновали туда-сюда в мерцающем свете канделябров, а потом все вместе последовали за мной – да так близко, что я чувствовала холод, который исходил от них подобно дыханию зимы. По соседству находилась большая бальная зала, где я впервые нашла черную книгу, но я сомневалась, что книга по-прежнему хранится там. Было бы вполне разумно, если бы после событий этой весны мистер Морнингсайд приложил больше усилий, чтобы ее спрятать.

На пыльном сумрачном чердаке стало еще темнее, когда туда вплыли Постояльцы. Казалось, они высасывают остатки света из каждого уголка и вбирают его в свои расплывчатые тела. Миссис Хайлам вошла последней, неся короткий канделябр с желтыми ароматическими свечами. Свет, падавший снизу вверх, казалось, подчеркивал каждую складку и морщину на ее лице.

Учитывая, что у границы поместья собирались Арбитры, я отбросила все положенные любезности.

– Я хочу избавиться от духа Отца, – напрямик заявила я мистеру Морнингсайду и миссис Хайлам. – Если это под силу Чиджиоке, прекрасно, но что-то подсказывает мне, что это сложнее, чем те ритуалы, которые проводит он.

– Гораздо сложнее, по всей видимости, – согласился мистер Морнингсайд, подперев одной рукой локоть другой и опустив подбородок на костяшки пальцев. – Но возможно.

Я взглянула на Мать, и она улыбнулась мне в ответ из-под вуали.

– У меня хранится немало душ, – продолжал он. – В птицах, конечно. Мы можем выбрать одну из… наименее приятных и использовать их сущность. Возможно, Амелию Кэнни или итальянскую графиню, если ты в настроении для чего-то более опасного. Иначе, – тут он перевел взгляд с Матери на Дальтона, – нам потребуется доброволец. Но в этом, кажется, нет необходимости.

– Тебе нужно будет снова оказаться на грани смерти, – стальным голосом добавила миссис Хайлам. – Достаточно простая задача.