Гробовое молчание

Джейн выпрямилась. И посмотрела на Букхольца, с явным интересом следившего за разговором. Раз уж стал копом, останешься им на всю жизнь.

— Дина Мэллори — ваша бывшая жена? — осведомилась Риццоли.

— Да. Очень болезненно вспоминать, как она умерла.

— Я понимаю, как вам сложно, господин Дион. Но детектив Тань вынужден задавать вопросы.

— Дина погибла девятнадцать лет назад. Никогда не было ни малейших сомнений в том, кто именно ее убил. Почему эта тема всплыла снова?

— Я не вправе обсуждать это. Дело касается…

— Да, я знаю. Дело касается «текущего расследования». Именно это и сказал детектив Тань.

— Он был прав.

— Марк Мэллори в ярости, а Мэри Гилмор и ее дочь ужасно расстроены из-за этого. Сначала нам присылают по почте записки, а теперь звонит детектив Тань. Нам очень хотелось бы знать, почему все это происходит.

— Прошу прощения, — с трудом вставила Джейн. — О каких записках идет речь?

— Это продолжается, наверное, уже шесть или семь лет. Каждый год тридцатого марта в наших почтовых ящиках появляются записки, словно мрачные напоминания о годовщине.

— И о чем же говорится в записках?

— Я всегда получаю копию Дининого некролога. А на обратной стороне кто-то пишет: «Неужели вы не хотите узнать правду?»

— Вы сохранили эти записки?

— Да, Мэри тоже свои сохранила. Вот только Марк до того разозлился, что выкинул их.

— Кто рассылает их? Вы не знаете?

— Предполагаю, что они приходят от человека, который разместил объявление в «Глоуб». От этой Айрис Фан.

— А зачем госпоже Фан делать такие вещи?

На том конце провода повисла долгая пауза.

— Мне не хотелось бы говорить дурное о госпоже Фан. Она потеряла мужа и, я знаю, тоже очень страдала. Мне жаль ее. Но, кажется, тут все предельно ясно.

— Что ясно?

— Эта женщина безумна, — проговорил Патрик.





12




Когда в дверь позвонили, Маура уже успела накрыть стол и поставить в духовку ножку ягненка. Всем известно, что у мальчиков-подростков обычно хороший аппетит, поэтому Маура купила черничный и яблочный пироги, запекла четыре картофелины и очистила штук пять кукурузных початков. А ест ли мальчик салат? Маура понятия не имела. В те отчаянно голодные дни, которые они прожили вместе в диких местах Вайоминга, они с Крысом умудрялись питаться тем, что удавалось достать. Маура видела, как мальчик поглощал собачьи галеты, фасоль из консервных банок и древесную кору. Наверняка он не станет воротить нос от салата латука, а витамины ему, пожалуй, очень нужны. Когда в январе она видела его в последний раз, Крыс был бледным и тощим, и сегодня Маура готовила для того недокормленного парнишки. Вне зависимости от того, как пройдет эта неделя, думала она, мальчик ни за что не уедет из моего дома голодным. Только к этому Маура могла подготовиться, только эту деталь она могла полностью контролировать.

А вот все остальные детали первого визита паренька в ее дом были окутаны неизвестностью.

Джулиану «Крысу» Перкинсу Маура была обязана жизнью, но при этом она едва знала мальчика, а он почти не знал ее. Бок о бок они старались выжить, а ведь вряд ли есть связь теснее, чем отношения между двумя людьми, вместе глядевшими в лицо смерти. И вот скоро они узнают, выдержит ли эта связь серьезную проверку недельного общения в цивилизованных условиях.

Когда раздался звонок в дверь, Маура вытерла руки кухонным полотенцем и, ощущая, как сильно вдруг заколотилось сердце, поспешила в прихожую. Успокойся, он ведь всего-навсего мальчик, мысленно приказала она себе, открывая дверь. И чуть было не упала — огромная черная собака, радостно подскочив, поставила передние лапы ей на грудь.

— Волк! Фу, малыш! — крикнул Крыс.

Пес смачно и радостно лизнул ее лицо, и Маура рассмеялась. Собака снова опустилась на четыре лапы и, завиляв хвостом, залаяла. Маура улыбнулась пареньку — тот явно был в ужасе от безобразного поведения своего четвероногого друга.

— Ну? — проговорила Маура. — Может быть, ты тоже меня обнимешь?

— Здравствуйте, мэм, — вымолвил он и неуклюже обвил ее своими длинными руками.

Маура поразилась тому, насколько крупнее стал мальчик, как много мышц появилось на его теле с момента их последней встречи. Неужели паренек умудрился так вырасти всего за несколько месяцев?

— Я скучала по тебе, Крыс, — пробормотала она. — Я скучала без вас обоих.

По ступенькам крыльца заскрипели шаги, и паренек тут же отстранился от Мауры, точно стеснялся этих объятий. Маура поглядела на человека, возникшего за спиной у Крыса. Обычно Энтони Сансоне казался зловещим — мужчина внушительной комплекции, с таинственным выражением лица, — но в этот сумрачный вечер на его лице была улыбка. Он опустил на крыльцо рюкзак Крыса.


— Возьми, Джулиан, — сказал он.

— Спасибо, что привезли его в Бостон, — поблагодарила Маура.

— Я сделал это с удовольствием, Маура. У нас была возможность поговорить. — Сансоне умолк, пристально разглядывая ее лицо. Похоже, он, как обычно, видел слишком многое. — Мы давно не говорили. А как ваши дела?

— Все хорошо. Много работы. — Она выдавила улыбку. — У меня никогда не бывает перебоев с клиентами. Не хотите ли зайти ненадолго?

Мужчина посмотрел на паренька, который переводил взгляд с одного взрослого на другого и с большим интересом слушал их разговор.

— Нет, вам с Джулианом нужно многое рассказать друг другу. Надеюсь, у вас получится прожить вдвоем эту неделю?

— В понедельник и вторник мне придется пойти на работу, а вот со среды у меня будет несколько выходных. Мы погуляем по городу.

— Тогда я заеду за тобой в следующую субботу, Джулиан, — пообещал Сансоне, протягивая мальчику руку.

Мужчина и паренек обменялись рукопожатием. До странности официальное прощание, но в случае с этими людьми оно казалось абсолютно естественным и предсказуемым. Крыс подождал, пока Сансоне вернется в машину и двинется прочь. Только после этого он обернулся к Мауре.

— Мы говорили о вас, — признался он. — Когда ехали сюда.

— Надеюсь, что-нибудь хорошее?

— Думаю, вы ему нравитесь. Очень. — Крыс подхватил свой рюкзак. — Только он странноватый.

«Некоторые могут и о тебе сказать нечто подобное, — подумала Маура, глядя на паренька. — О нас обоих». Она приобняла Крыса и почувствовала, как он вздрогнул от этого непривычного проявления любви. Слишком уж долго паренек, словно дикое животное, рыскал по горам Вайоминга, однако и сейчас Маура видела в его глазах тоску брошенного ребенка. Мир был не слишком добр к Джулиану Перкинсу, и ему понадобится время, чтобы вновь поверить человеческому существу.

Они вошли в дом. Парнишка оглядел гостиную.

— А куда подевался Волк?

— Думаю, он уже располагается. Наверняка успел найти угощение на кухне.

Именно там они и нашли пса — Волк жадно поглощал обрезки ягнятины, которые Маура сложила в керамическую собачью миску. У нее никогда не было собаки, а потому миску она купила накануне, равно как огромную собачью кровать, поводок, порошок от блох и несколько консервных банок с кормом, которые теперь стояли в кладовке. Волк всюду следовал за пареньком, а это означало, что нынешнюю неделю ей придется провести с двумя загадочными существами — псом и подростком. В духовке зашипел жир, капавший с ягнятины, и Маура заметила, что паренек задрал нос, словно зверь, учуявший поживу.

— Ужин будет готов через час. Пойдем я покажу твою комнату. А где твой чемодан? — спросила Маура, неодобрительно поглядев на рюкзак Джулиана.

— Я привез только это.

— Тогда, похоже, нам с тобой придется отправиться за одеждой.

— Да нет, мне ничего такого не нужно, — возразил Крыс, когда они шли по коридору. — В школе все ходят в форме.

— Вот твоя комната.

Волк первым вбежал внутрь, но мальчик застыл в дверях, словно сомневаясь: вдруг здесь какая-то ошибка? Внезапно Маура поняла, насколько дурацкой, наверное, казалась эта обставленная женщиной комната мальчику и собаке. Неохотно перешагнув через порог, Крыс оглядел белое одеяло, вазу со свежесрезанными цветами, украшавшую комод, и бледно-зеленый турецкий ковер. Паренек ничего не тронул, словно все это были музейные экспонаты, которые он боялся сломать. Он осторожно поставил рюкзак в уголок.

— Как дела в школе? — поинтересовалась Маура.

— Нормально. — Опустившись на корточки, мальчик расстегнул рюкзак и достал оттуда аккуратно свернутую одежду — две рубашки, свитер и брюки.

— Так значит, ты доволен школой Вечерни? Тебе там нравится?

— Она отличается от моей прежней школы. Там ко мне хорошо относятся. — Это замечание прозвучало по-деловому, без всякой жалости к себе, но оно давало понять, насколько мучительной когда-то была его жизнь.

Маура читала вайомингское дело парнишки, а потому знала о его драках в школьном дворе, о том, как Крыса обзывали из-за поношенной одежды и распавшейся семьи. Очень многие люди — от соцработника до психолога — предупреждали Мауру, что это очень трудный мальчик и что, если она впустит его в свою жизнь, ей наверняка придется пожалеть. И вот, наблюдая за тем, как «трудный мальчик» спокойно распаковывает свою одежду и аккуратно вешает ее в шкаф, она подумала: «Слава Богу, что я их не послушала. Никого не послушала».

— А в школе у тебя появились друзья? — спросила она. — Тебе другие ребята нравятся?

— Они очень похожи на меня, — ответил Крыс. Выдвинув один из ящиков комода, парнишка сложил туда носки и нижнее белье.

Маура улыбнулась.

— То есть они особенные?

— У них тоже нет родителей.

Для Мауры это было новостью. Когда Сансоне сказал, что хочет предложить мальчику обучение в школе Вечерни, он обратил особое внимание на академические достоинства заведения, загородный кампус, международный преподавательский состав и отличную библиотеку. Однако ни словом не обмолвился о том, что это школа для сирот.

— Ты уверен? — спросила она. — Наверняка есть родители, которые приезжают навестить учеников.

— Иногда я вижу тетушек и дядюшек. Но никогда не встречался с чьими-нибудь мамами и папами. Он говорит, что мы теперь друг для друга родня.

— Он?

— Господин Сансоне. — Задвинув ящик комода, Крыс обернулся к Мауре. — Он постоянно спрашивает о вас.