Гробовое молчание

— Если их посылаете не вы, кто же это, по-вашему, делает?

— Возможно, человек, считающий, что правду замалчивают.

— Как вы.

— Однако я не боюсь говорить об этом.

— Да, и заявляете во всеуслышание. Мы знаем, что в прошлом месяце вы разместили рекламное объявление в «Глоуб».

— Если бы вашего мужа убили, а вы знаете, что преступник остался безнаказанным, вы поступили бы иначе? И не важно, сколько лет прошло.

Минуло несколько секунд. Женщины по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Джейн представила, каково каждое утро просыпаться в этой убогой квартирке, жить в невыразимом горе и постоянно думать об утраченном счастье. Искать причины или хоть какие-то объяснения, почему рухнула жизнь. Сидя в этой комнате, на этом ветхом кресле, Риццоли почувствовала, как отчаяние ложится ей на плечи, давит, душит, лишая всякой радости. Но это ведь даже не мой мир, подумала она. Я могу вернуться домой и поцеловать мужа. Могу обнять дочь и уложить ее спать. А вот Айрис останется здесь, словно пленница.

— Прошло девятнадцать лет, госпожа Фан, — проговорила Джейн. — Я понимаю, жить дальше непросто. Но родственники других погибших хотят жить. У Патрика Диона, Марка Мэллори и других нет сомнений, что убийца — У Вэйминь. Может, и вам пора принять то, с чем они уже давно смирились.

Айрис вздернула подбородок и окинула Джейн каменным взглядом.

— Я не смогу принять ничего, кроме правды.

— Почему вы решили, что это неправда? Если верить полицейскому отчету, свидетельств против У Вэйминя больше чем достаточно.

— Полиция совсем не знала его.

— А вы уверены, что знали?

— Да, совершенно уверена. И это моя последняя возможность все исправить.

Джейн нахмурилась.

— Что вы имеете в виду — «последняя возможность»?

Айрис сделала вдох и подняла голову. А затем поглядела на Джейн спокойно и с достоинством.

— Я больна.

В комнате повисло молчание. Это простое замечание потрясло всех. Айрис сидела с невозмутимым видом, пристально глядя на Джейн, словно бросая вызов: попробуй-ка, пожалей.

— У меня хроническая форма лейкемии, — пояснила Айрис. — Доктор говорит, я проживу еще лет десять. А может, даже двадцать. Порой я чувствую себя прекрасно. А в иные дни ощущаю такую усталость, что с трудом отрываю голову от подушки. Однажды эта болезнь убьет меня, но я не боюсь. Просто я отказываюсь умирать, так и не узнав правды. И не увидев, что правосудие свершилось. — Она немного помолчала, и впервые нотка страха пробралась в ее голос. — Я чувствую: время, словно песок, утекает между пальцами.

Фрост подошел к Айрис со спины и положил руку ей на плечо. Простой жест сочувствия. Так мог бы поступить любой, но Джейн встревожили это прикосновение и горестное выражение в глазах напарника.

— Ей нельзя оставаться в одиночестве сегодня вечером, — проговорил Фрост. — Это небезопасно.

— Я только что говорил с Беллой Ли, — сообщил Тань. — Госпожа Фан может переночевать у нее, пока криминалисты будут работать на месте.

— Я отвезу ее туда, — вызвался Фрост.

— Нет, — возразила Джейн. — Это сделает Тань. Госпожа Фан, почему бы вам не собрать вещи? — Она встала с кресла. — Фрост, не мог бы ты выйти со мной на улицу? Нам нужно проверить здание по периметру.

— Но…

— Фрост.

Он несколько раз перевел взгляд с Айрис на Джейн, но в конце концов вслед за напарницей вышел на улицу — в туманную, влажную ночь.

— Может, расскажешь мне, что происходит? — спросила Джейн, когда дверь за ними захлопнулась.

— Да я бы с радостью. Видимо, кто-то пытается ее напугать. Не хочет, чтобы она задавала вопросы.

— Нет, сейчас я говорю о тебе. Как получилось, что ты пригласил ее поужинать? Стал ее белым рыцарем?

— Я пришел расспросить ее о дочери. Ты же знаешь.

— И каким образом допрос превратился в ужин?

— Мы были голодны. Так случилось.

— Случайности, конечно, бывают. Но приглашать на ужин человека, которого допрашиваешь… Это, знаешь ли, совсем другая история.

— Она — не подозреваемая.

— Это еще неизвестно.


— Ради Бога, Риццоли, она же пострадавшая. Она потеряла мужа из-за массового убийства и теперь хочет справедливости.

— Мы еще не знаем, чего она хочет на самом деле. Если честно, чего хочешь ты, я тоже не понимаю.

Желтое сияние фонаря на крыльце, расплывчатое из-за моросящего дождя, призрачным нимбом обрамляло его голову. Святой Барри, бой-скаут, подумала Джейн. Можно не сомневаться: этот полицейский всегда поступит правильно. Сейчас Фрост стоял перед напарницей, избегая ее взгляда, и выглядел так, как обычно выглядят виноватые мужчины.

— Мне жаль ее, — проговорил Фрост.

— Ты чувствуешь только жалость?

— Мне просто хотелось бы… — Он вздохнул. — После смерти ее мужа прошло девятнадцать лет, а она по-прежнему любит его. По-прежнему предана ему. А Элис… — мы и десяти лет не прожили вместе, как она ушла от меня. Я смотрю на Айрис и думаю: «Почему, черт возьми, я не женился на такой женщине?»

— Да она тебе почти в матери годится.

— Я не о том! Я не говорю, что собираюсь с ней встречаться. И вообще — при чем тут возраст? Все дело в преданности. В любви на всю жизнь, что бы ни случилось. — Фрост отвернулся и добавил тихо: — Я никогда не узнаю, каково это.

Входная дверь распахнулась. Напарники обернулись — Айрис вышла из дома в сопровождении Таня. Она кивнула Фросту, устало улыбнулась, а затем забралась в машину к молодому детективу. Даже когда свет фар растаял в моросящем дожде, Фрост все еще смотрел вслед Айрис.

— Должна признать, — задумчиво заметила Джейн, — она погрузила меня в размышления.

Фрост обернулся к напарнице.

— И о чем же ты размышляешь?

— Кое в чем ты был прав. Ее явно кто-то боится. Человек, который разозлился или испугался до такой степени, что решился проникнуть к ней в дом. Проткнуть ножом ее подушку.

— А вдруг она права насчет убийства и это сделал вовсе не повар?

Джейн кивнула.

— Думаю, пришло время вплотную заняться «Красным фениксом».





15




Бруклайнская усадьба Патрика Диона оказалась частным райским уголком, состоящим из леса и лужайки; по ним были проложены дорожки, извивающиеся между густой тенью и залитыми солнцем цветочными клумбами. Ворота из кованого железа были открыты, и, когда Джейн и Фрост миновали их, сквозь ряд белых призрачных березок они увидели саму резиденцию. Массивное здание в колониальном стиле стояло на холме и явно доминировало на обширных владениях Диона.

— Что это вообще такое — венчурный инвестор, черт возьми? — спросил Фрост, когда они проезжали мимо теннисного корта, спрятанного в тенистой рощице. — Я постоянно слышу этот термин.

— Думаю, тот, кто использует деньги, чтобы делать деньги, — ответила Джейн.

— А откуда берется начальный капитал?

— От друзей, у которых есть средства.

— Надо бы мне обзавестись новыми друзьями.

Джейн остановила машину на подъездной аллее, где уже были припаркованы два автомобиля, и посмотрела на особняк.

— Лучше подумай вот о чем. У тебя есть все эти деньги и прекрасный дом. Но потом твоя жена уходит к другому, а твою дочь похищают на улице. Я бы предпочла остаться бедной. — Риццоли поглядела на Фроста. — Ладно, теперь нам придется провести здесь кое-какие ремонтно-восстановительные работы. Если верить господину Диону, Тань не очень-то их очаровал.

Фрост покачал головой.

— Придется заставить этого парнишку сбавить обороты. Он всюду прет, как бешеный. Будто у него ускоряющая передача не выключается.

— Знаешь, кого мне напоминает Тань?

— Кого?

— Меня. Он говорит, что хочет попасть в отдел убийств еще до того, как ему исполнится тридцать. — Джейн толкнула водительскую дверцу. — Возможно, у него получится.

Напарники поднялись по гранитным ступеням. Не успела Джейн позвонить, как дверь распахнулась, и перед ними возник седовласый мужчина. Ему было около семидесяти, однако он был красив и по-прежнему в форме; впрочем, немного осунувшееся лицо и мешковатые брюки говорили о том, что этот человек недавно сбросил вес.

— Я видел, как ваша машина приближалась по подъездной аллее, — объяснил он. — Я Патрик Дион.

— Детектив Риццоли, — представилась Джейн. — А это мой напарник, детектив Фрост.

Они обменялись рукопожатием — ладонь Диона оказалась твердой, взгляд был спокоен.