Иная сторона Тарина

– До бала…

Весь путь до ворот я спиной чувствовала его взгляд.





* * *


Жизнь в посольстве не останавливалась даже ночью. У ворот дежурили офицеры из охраны. В холле, стоило пересечь порог, появился дворецкий. Мне не требовались его услуги. Напротив, хотелось, чтобы никто не заметил моего возвращения.

Лестница порадовала тишиной и пустотой. Наверное, высшие силы все же снисходят до просьб обычных смертных не только ради собственного развлечения. В противном случае или господин посол, или кто-нибудь из горничных не обошли бы вниманием такое происшествие, как расстроенную меня.

Замок был заперт автоматически. Так же, не слишком отдавая отчет своим действиям, я прошмыгнула на подоконник и, скрывшись за шторкой, уткнулась лбом в холодное стекло.

Почему не Райд? Почему именно этот скользкий и гадкий тип вызывал во мне столько чувств? Почему, стоило вспомнить его лицо, чуть снисходительную улыбку и глубокий голос, становилось так гадко на душе? Почему хотелось вернуться и не уходить больше? Почему вместо того Дайрина, что виделся мне весной, не вспоминался другой – тот, что запер меня в камере, что работал на его величество и лишал карманных денег?!

Смешно. Самое страшное, что я могу припомнить главе канцелярии, – несправедливую попытку лишить меня честно заработанных денег. А все остальное… Долг? Я поступала дурно, но даже там мое наказание было мягче? Намного мягче. Сказывалось происхождение? Возможно и такое, но вдруг…

– Дура! – бросила я в сердцах, рывком выбираясь из-за занавесок и проносясь по комнате. Чудом не задела тумбочку, но лучше бы задела. Боль отрезвляет – а мне так не хватало трезвости мысли. Время лечит? Как бы не так! Оно упорно толкает на глупости, заставляя забыть те неприятные моменты, что так важно помнить.

Утром, за завтраком, господин посол не сводил с меня пристального взгляда. Что было тому виной – синяки под глазами или моя неуемная жажда – оставалось тайной. До определенного момента. Стоило мне подняться из-за стола и поспешить удалиться, дабы не мешать большой политике, как барон соизволил прервать трапезу.

– Майя, позвольте вас проводить.

Веских причин для отказа у меня не нашлось.

– Вы хотели о чем-то спросить?

Тянуть кота за хвост было не с руки. Барон и ему подобные, может, и получали удовольствие от изысканной игры в намеки, но мне после бессонной ночи хотелось лишь одного: уткнуться носом в подушку и отбыть в сонное царство. Возможно, сейчас, когда его сладкие объятия покинули столь многие, мне наконец-то выдадут билет, и я отчалю к добрым и понимающим драконам. Или к кому еще принято убегать в мир грез?

– Мне доложили, что вы вернулись не в лучшем настроении. Случилось что-то, о чем я должен знать? – с неподдельной тревогой поинтересовался барон.

Может, я бы ему и поверила, но слишком часто видела участие и заботу со стороны тех, кому не стоило доверять.

– Нет, – ответила хмуро. После подумала и все же призналась: – Мне нужно платье для бала.

– Решили принять предложение юноши? – Барон позволил себе покровительственную усмешку.

– Если граф для вас юноша, то да. Но, – я вздохнула, – вы и сами заметили, как настойчиво меня приглашают. И боюсь, вы не всегда сможете спасать меня от настойчивого внимания местной разведки. Поэтому лучше разобраться во всем тогда, когда еще можно торговаться. Вы же не откажетесь быть моим кавалером на предстоящем празднике?

– Сочту за честь.

– Премного вам благодарна.

Я поклонилась и поспешила уйти в свою комнату. Кажется, лучше перестать питаться в посольстве. Во избежание осложнений с психическим здоровьем. Ведь есть столько зелий, прием которых нужно начинать заранее…





* * *


С первыми звездами я вновь ушла из посольства. Проскользнула мимо охраны, помахала так неудачно выглянувшему барону и поспешила скрыться.

И лишь на улице, вдыхая холодный воздух, смогла, наконец, расслабиться. Как будто в четырех стенах, где, на первый взгляд, безопасно и сыто, мне хуже, чем одной посреди улицы наедине с собой и криками из порта. Наверное, именно так и происходит, когда попадаешь в золотую клетку. Тепло, мягко, сыто… лживо и непривычно. Или я придираюсь и просто не способна привыкнуть к нормальной жизни? Могло быть и такое. Но сейчас, получив высочайшее разрешение вновь гулять по родным улочкам, я не смогла отказаться от очередной прогулки. И Школа… Мне не хватало ее. Не тех занятий, на которых я лишь изображала деятельность, а рассудительной Лиди, смешливых Таши и Иви. Девочек, пусть на короткое время, но ставших мне друзьями.

Вздохнув, я поплелась в ставшую привычной сторону – к Школе. Пропуск так и не изъяли, и защитный барьер без лишних световых и звуковых сигналов воспринял мой приход.

Зашуршали листвой кусты, напоминая, что выращенным магами растениям закон не писан. Взорвалось что-то в общежитии. Дюжина горящих окон тут же оказалась погружена во тьму. Недовольный крик коменданта донесся даже до меня. Не удивлюсь, если проснулись и жители близлежащих домов.

Знакомый запах донесся до моего носа.

– Вы снова здесь? – спросила, не оборачиваясь.

– Впервые за последние пятнадцать лет, – признался мой неожиданный собеседник.

Я порывисто поднялась и оглянулась.

Его светлость Юлиар Шарнес. Как будто его для полного комплекта не хватало. Сая видела, любимого шефа – тоже, одного только герцога обошла своим вниманием. И вот он – словно сама Мамари положила – стоит передо мной.

В отличие от своих коллег, претендовавших на мою скверную личность, его светлость мало изменился с нашей последней встречи. Цветущий и прекрасный, каким и было принято видеть этого человека. Словно мы только-только расстались на приеме и он вышел исправить это досадное недоразумение.


– Рада за вас, – со всей возможной учтивостью заявила я, отряхиваясь. – Не буду мешать вашему уединению. Наверняка вам есть что вспомнить.

– Как меня отсюда исключали всем попечительским советом? – с усмешкой предположил Юлиар. – Да уж, неплохо мы тогда повеселились.

– И что же пошло не так?

Если верить доступной мне информации, его светлость все же закончил Школу с отличием. А значит, исключение не удалось.

– О, все прошло идеально, – герцог мечтательно улыбнулся. – Я успел выслушать практически весь преподавательский состав. Чего только обо мне не говорили! Бестолочь, смутьян, хулиган и нищий ублюдок… – Последнее оскорбление его светлость произнес с особой интонацией. – Жаль, отец не оценил последнее заявление. Он подошел после и испортил мне всю затею. Так уж вышло, что при поступлении я пользовался не самым известным из своих имен. А администрация в те годы предвзято относилась к студентам без титула. Не подскажешь, она исправилась? – как бы мимоходом поинтересовался герцог, прерывая рассказ.

– Администрация ваших времен? Возможно, – не слишком вежливо намекнула я на возраст собеседника.

– Нахалка, – беззлобно заметил мужчина, присаживаясь на скамейку. Аккуратно пристроил свою трость и продолжил: – Майя, вы позволите говорить откровенно?

– Как будто вам кто-то может запретить. – Я пожала плечами. Внутри все замерло в ожидании очередной гадости. Могло случиться и так, что его светлость не послужил вестником дурных новостей.

– Интересный вопрос. Но смею предположить, что у каждого из нас найдутся слабости, играть на которых сможет наш противник. Ни я, ни вы не исключение. А потому, моя радость, в память о прекрасных минутах наших совместных игр дам вам совет: заранее решите, чем или кем вы готовы пожертвовать. Не осталось ли в Тарине тех, кто дорог вам настолько, что вы переступите через свою гордость.

Он говорил, а внутри меня все холодело. Признавать очевидное – уязвимость перед банальным шантажом – было слишком неприятно.

– И если таковые люди остались, подумайте, как далеко вы готовы зайти ради них.

Мужчина замолчал, но больше слов и не требовалось. Мою подноготную все же раскопали. Раскопали и нашли то, что я бы и сама хотела отыскать. Но мне не удалось. А тайная служба… Ненавижу!

– Выбирайте внимательно, – предупреждение герцога достигло моих ушей уже у самых ворот.





* * *


Марлис Лаен не изменила себе. Я нашла ее на том же месте, что и днем ранее. Нищенка куталась в протершуюся шаль и невидящим взором обращалась к прохожим. Заметив меня, женщина на мгновение утратила безразлично-жалобное выражение и белозубо усмехнулась. Я прислушалась:

– Через четверть часа на углу Висельников и Стражней, – распорядился мой осведомитель.

Я промолчала. Вместо этого бросила в кружку золотую монету. До своих коллег номиналом меньше она не долетела: скрылась в недрах нищенских лохмотьев.

На углу улиц гулял ветер. Увы, не только он предпочитал пешие прогулки: на Стражней отирались и господа в казенных доспехах. Эти не слишком приветливо относились к зевакам, но милостиво их терпели до первого грозного взора начальства. Или какой-нибудь моложавой аристократочки, пренебрежительно оглядывающей улицы в ожидании своего кавалера.

Ручки, как и положено, спрятаны в муфточку, на плечиках шубка. Подол золотой нитью расшит. А через плечо сумочка повешена. Видать, дама хоть и выглядит обеспеченно, но в долг ей еще не дают. Значит, совсем недавно в городе. Увести, что ли, добычу? Пусть и на Стражней, но служители смотрят куда угодно, лишь бы не на леди. Значит, и на вопли ее побегут с опозданием. Если вообще побегут.

– Нравится? – Марлис подкралась, как и положено благодатным слушателям, тихо и незаметно.

– Увесистая сумочка, – на глаз прикинула я.

– Да не сумка, – недовольно поморщилась собеседница. – Леди.

– Не слишком, – отозвалась я, наблюдая, как уплывает моя подработка. Из здания стражи вышел ее начальник и, галантно предложив даме ручку, помог той забраться в экипаж. – Видела и краше.

Сказала – и получила подзатыльник.

– За что? – недовольно, но не торопясь закатывать скандал, поинтересовалась я, одним лишь тоном обещая справедливое возмездие, если причина не окажется веской.

– С каких это пор щенки на суку лают? – хохотнула старуха. – Не узнала, что ли, кровиночку? А стоило бы. Глядишь – умней бы стала, если б науку перенимала с младых ногтей.

– Не довелось, – пытаясь не выдавать своего волнения, отозвалась я. – А нет сомнений?

– Какие уж тут сомнения, – отмахнулась нищенка. – Я все ее лица наперечет знаю. А их немало. Только зря Альран в городе объявилась. Не кончится это ничем хорошим. Помяни мое слово. Слишком уж легко Салжар повелся на ее личико. Сколько стою – никогда такого еще не было. Пусть и любимый его тип, но… нечисто здесь.

– Вы могли бы предупредить…

– Могла бы. Да только куда ей теперь: увязла до макушки. Салжар везде ее за собой таскает. Даже во дворец потащит: портнихи шептались. А там быть беде. – Старуха покосилась на меня. – А ты сама во дворец не собираешься? Ой, девоньки, куда ж вы, бестолковые, лезете. Хоть ты старушку уважь: возвращайся в свое княжество и сиди тихо. Альран уже свой путь выбрала, а ты еще так не изгваздалась. И не смей… нет там счастья, с жирным боровом свою юность провести.

Я промолчала. Возразить было нечего, а поддерживать подобную беседу не хотелось. К моей радости, Марлис сама решила свернуть неудачную тему и перешла к делу. Откуда-то из-под шали появилась потрепанная сумка, а из нее – сшитая из разрозненных некогда листов тетрадка.

– Ознакомься, – мне протянули все это богатство. – Как дочитаешь, можешь больше не искать. Бумага зачарована: лишь одно чтение. Потому и любопытных не подпускай. Второй раз я корпеть не стану. И так по доброте душевной…

– Спасибо.

Я поспешила откланяться, пока осведомитель не принялся вновь разыгрывать из себя одинокую старуху, в отсутствие внуков просиживающую юбку на лавочке. Впрочем, истина здесь не так далека, как иной раз бы хотелось. Слишком уж нервно было думать, что и на тебя у Марлис лежит хорошая такая тетрадочка, исписанная бисерным почерком.

Возвращение в посольство не входило в мои ближайшие планы. Во-первых, из-за отсутствия там условий для конфиденциального чтения. Во-вторых, из-за присутствия любопытствующих, которые могут и не погнушаться копировальные чары на входе активировать. Ибо нет ничего личного для служащих разведки, даже если они условно на твоей стороне.