Иная сторона Тарина

Мне пошли навстречу. Вероятно, так было проще и для охраны, а потому лорд Аскелир добился требуемого. Оттого на площади перед храмом людей собралось больше, чем на ежегодную имперскую ярмарку. Даже здесь, в императорских покоях, я слышала гул толпы.

Когда я вышла к герцогу Сарвазскому, руки дрожали. Чтобы как-то унять противную дрожь, я крепче вцепилась в стеганый лоскут, в котором, судя по запаху, имелись не только обрезы ткани, кукла и веревочка, но и съестное с королевской кухни. Все, чтобы задобрить Мамари.

– Я мог бы сказать вам, что происходящее не стоит вашего волнения, – глубоким низким голосом начал седой лорд, в чьих чертах я узнала Лиди, – но я бы соврал. Волнение – неотъемлемая часть нашей жизни, спутник наших значимых решений и наш помощник в выборе пути. Я рад, ваше высочество, что вы волнуетесь. Значит, вы в полной мере понимаете, на что идете.

– Я боюсь, – тихо призналась, протягивая лорду руку.

С мягкой понимающей улыбкой он склонился к моим пальцам, как полагалось по этикету, но не стал лобызать кружевные перчатки. Выпрямился, становясь выше меня на целую голову, и предложил руку. Я благодарно кивнула.

– Страх дает нам силы идти вперед. Это нормально.

«Бояться – нормально».

Я повторяла это себе, когда мы шли по мосту над главной площадью. Когда тут и там вспыхивали искры фейерверков, рассыпались салютом огненные шары, высоко в безоблачном небе маги-иллюзионисты показывали отрывки из истории империи. А внизу были люди. Много людей, чьи взгляды устремлялись на меня.

На мгновение я почувствовала себя на месте лорда Аскелира, вынужденного читать всех вокруг.

Сглотнув, малодушно отвернулась от толпы.

– Они не видят вашего лица, – попытался успокоить меня спутник. – Этим мостом редко пользовались их величества. Обычно монархи приходили в храм порталом.

– Тогда зачем?..

– Народ нужно успокоить. Показать им принцессу. Распорядитель приносит вам свои извинения, но это необходимая жертва. К тому же кто-то должен задать моду на свадебные платья. Казне не помешает прилив средств. Восстановление дворца требует больших вливаний. И я взял на себя смелость…

– Прощаю. – Мне даже удалось улыбнуться, хотя внутри все ощутимо подрагивало. И как люди решаются на второй брак? Второй раз переживать подобное… – Но в будущем давайте обойдемся без излишних нервных потрясений. Хотя вы и на продаже успокоительных настоек «От принцессы» сумеете заработать.

У меня вырвался нервный смешок.

– Вы безмерно проницательны, – согласился, улыбаясь в усы, казначей. – Осталось совсем немного. Потерпите.

Я застонала. Может, для него полплощади и было немного, но для меня это целых полплощади. И даже то обстоятельство, что ажурная арка начала отчетливо проступать за своей монументальной сестрой, отделявшей владения мирских правителей от божественных, не внушало мне оптимизма.

В какой-то момент нога скользнула по неровному краю брусчатки, и я буквально повисла на герцоге Сарвазском. Прошипела сквозь зубы все, что думаю о строителях, и неожиданно успокоилась. Взглянула на весело подмигнувшего мужчину и смутилась. Да уж, ее высочество не должна знать тех слов, коими я наградила обычный камень, пусть и неудачно возникший под ногами.

– Я никому не скажу, – пообещал мой спутник, прикладывая палец к губам. – Ваша репутация не пострадает.

Я с трудом удержалась от уточнения, дескать, моей репутации уже ничего не повредит. И никто. После свидания в темном коридоре с Аскелиром все ипостаси Маджери Арьяса исчезли. Райд же… Боюсь, если бывший напарник станет болтать, и его постигнет незавидная участь. Впрочем, я с трудом могла усомниться в уме Рыжего.

Выпустив наконец пар, я уже уверенней двинулась по направлению к храму. Еще бы, хоть на миг удалось вырваться из образа благовоспитанной девы, которую пусть и подводило происхождение – бастард все же, – но она старалась брать воспитанием. Видела бы меня матушка… Последнее было из разряда невозможного: Аскелир убрал из города всех, кто мог претендовать даже на отдаленное родство со мной. Конечно, рано или поздно кто-то узнает мой портрет, но к тому моменту…

– Пора, – отпуская мой локоть и слегка подталкивая вперед, сказал герцог, останавливаясь у арки. – Дальше территория храма.

Я взглянула на украшенную цветами арку, на беснующуюся внизу, на площади, толпу, которая ни секунды не сомневалась в происходящем, и слабо улыбнулась.

– Спасибо.

Герцог благосклонно кивнул.

Глубоко вдохнув, я ступила на балкон храма. Порадовалась, что отстояла минимально возможный шлейф, доходивший мне до щиколоток. Одной рукой чуть приподняла подол темно-синего, вышитого серебром платья – носить императорское золото мне пока не позволялось – и, пообещав себе не оборачиваться, резким, совсем не подходящим для леди шагом направилась в храм. На подношение для богини брака и последующих событий старалась не смотреть.

Облицованный светлым камнем снаружи, внутри он был мрачен. Сквозь высокие витражи, словно по велению богов, не проходило ни капли света. Отблески пламени свечей рождали угрожающие тени, а неожиданные блики заставляли жмуриться начавшие привыкать к плохому освещению глаза. Еще и странный гул, с каждый шагом слышавшийся все отчетливее, заставлял ежиться, но я не останавливалась.

Справа показалась первая статуя, и я не глядя поклонилась. Вторая, третья… На алтарь Дадари положила запасенный заранее медный кругляш. Его я стянула у служанки, взамен пожаловав той золотой. Увы, никто из высоких лордов не носил при себе денег во дворце, а жертвовать покровителю воров следовало добытое нечестным путем.

У алтаря Мамари меня уже ждали. Жрец, на лице которого не дрогнул ни один мускул, и лорд Аскелир. Он держался не в пример лучше меня. По сосредоточенному лицу милорда нельзя было прочесть ровным счетом ничего. Без лишних слов он подал мне руку, и пришлось отпустить платье, надеясь, что у алтаря я ни за что не зацеплюсь и не устрою пожар, который смог бы разорить казну на еще одну немаленькую сумму.

Помедлив, я опустила на призывно вспыхнувший алтарь подношение, даже не взглянув, приняла ли его богиня. Эта свадьба состоится в любом случае, даже если никто из богов не одобрит союза. Отшатнулась, когда постамент Мамари вспыхнул белым негаснущим сиянием.

– Ваше подношение принято. Богиня одобряет союз. Можем начинать.

Я хмыкнула. Порой мне казалось, что боги – те еще садисты. Не всегда влюбленные получали одобрение от Мамари, а наш вынужденный брак после всех намеков на совсем другого жениха богиня благословляет и, судя по интенсивности сияния, желает огромного потомства. Угу, как же.

Даерон подошел ближе, коснулся теплыми пальцами моей холодной ладони и, приподняв ее, нежно освободил от перчатки. Я поморщилась. Ни один серьезный ритуал не обходился без проливания крови вне зависимости от того, под чьим покровительством происходил и чего просили страждущие. Вот и сейчас, под тихий речитатив жреца, читавшего воззвание, Даерон протягивал мне чашу. Готовый вкусить нашей крови ритуальный кинжал уже был зажат в его правой руке.

Молча я приняла чашу, слегка поморщилась, когда струйка крови потекла вниз, и протянула будущему мужу руку. В первый миг боли не было: таким острым оказалось лезвие. И только глядя, как по бледной коже стекают алые капли, а сознание стремится помутиться, я поняла, что стремительно теряю силы. И мне бы швырнуть эту чашу на алтарь, но приходилось ждать. Жрец еще не закончил свои песни, а чаша не наполнилась до краев. Одно выручало – Даерон отложил обагренный кровью кинжал и помогал удерживать чашу, над которой замерли наши руки.

Капала кровь, и не думавшая останавливаться от нашей магии, сознание меркло, а противный – теперь он был мне и вовсе ненавистен – голос жреца все не стихал. Напротив, бил по ушам все сильнее, отзываясь эхом в темноте.

– Твое желание? – неожиданно мурлыкнул кто-то у меня над ухом. Я вздрогнула. – Какой свадебный подарок пожелает столь щедрая невеста?

Иронии в вопрошавшем женском голосе было хоть отбавляй. Еще бы Мамари питала какие-то сомнения по поводу моего подарка. Но я была не слишком ей благодарна за вмешательство в мои дела. Так можно и вечной невестой прослыть. И каждый раз брак по расчету: что с магистром Кронстандом, что с его светлостью…


Я прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. Как бы ни был высказан вопрос, проигнорировать собственные слова богиня не сможет: должна при составлении своего божественного графика работ хотя бы учесть мое пожелание.

С новой силой накатила тоска. Боги не всемогущи, как порой хотелось бы. Вернуть умершего им не под силу, а других неосуществимых для простого человека желаний у меня не было.

– Хм, оригинальное желание. Выходить замуж за одного, а просить жизнь для другого.

Я криво усмехнулась. Будто бы собеседница сама не знает всех перипетий этого брака.

– Я услышала, – наконец объявила богиня, а у меня подкосились колени от внезапно накатившей слабости.

Если бы не Аскелир, успевший ухватить меня за запястье, и чаша, и я равновероятно оказались бы на полу. Но нет, отменной реакции лорда не повредил даже храм.

– Чашу нужно поставить на алтарь, – шепотом подсказал жрец.

Жених утвердительно кивнул, но не стал торопиться. Дождался, пока я приду в себя и смогу устоять на ногах без его поддержки.

Вымученно улыбаясь, я кивнула в сторону алтаря. Пора заканчивать с этим фарсом. Взметнулось пламя, принимая подношение. Мое бедное, покалеченное запястье словно само вспыхнуло. С трудом удержавшись от ругани в священном месте, я со злостью смотрела, как по коже расползается витиеватый узор. То же самое происходило и на руке моего теперь уже мужа.

– Мамари благословила ваш союз, – с поклоном обратился к Аскелиру жрец.

Впрочем, мы и без его слов это поняли. Цветные рисунки проявлялись крайне редко, говоря о полной совместимости внутри пары и обещая одаренных детей.

Я хмыкнула, разглядывая брачную татуировку. Не заметить, что кроме традиционных цветочков и листиков я получила еще острые колючки, было невозможно. И тут уж никуда не деться: решили боги не игнорировать мою колючую натуру и показать «мужу», с кем он связал свою жизнь.

Я хотела было рассмотреть, что досталось Аскелиру, но не успела. Герцог спрятал свою метку под расшитой золотом рубашкой. Отчего-то ему было позволено сразу облачиться в положенные императору цвета, и, покидая полумрак храма, я отчетливо видела, как сияли в лучах заходящего солнца золотые нити парадного мундира.

Гул, мгновенно стихший при нашем появлении на лестнице, перерос в оглушительный крик. Я с трудом удержала улыбку, когда над нашими головами громыхнул салют и с неба посыпались разноцветные ленточки. Слабенькие артефакты на удачу, которые ударными темпами зачаровывали все специалисты столицы ради этого дня. Не удержавшись, поймала одну из них.

– Я помогу, – предложил император, протягивая руку. Я вложила ленту в его пальцы. – Не знаю, о чем вы просили Мамари, но надеюсь, смогу помочь вам в исполнении желания.

– Никто не сможет, – тихо ответила я, понимая, что перекричать возбужденную толпу мне не дано. Но лорд услышал… или прочитал мои мысли.

– Вы можете остаться во дворце, – предложил Аскелир, беря меня за руку с брачной татуировкой и показывая ее толпе. Едва ли кто-то мог разглядеть мою руку, но традиции следовало соблюдать.

– Дворец отныне ваш. И я надеюсь на вашу честность.

Император не ответил, но я не могла его осуждать. За любое из решений, которое ему придется принять.





Эпилог




«С прискорбием сообщаем, что в ночь на шестнадцатое эйера после продолжительной борьбы с болезнью нас покинула ее величество Майя Альран Дейон Альтресс Анаир, императрица Тарская. В связи с чем в империи объявлен двухмесячный траур. Отменяются все намеченные на осень развлекательные мероприятия. Бал дебютанток будет перенесен на конец осени. Подробнее о расписании траурных мероприятий читайте на странице 2 “Имперского вестника”…»



Я хмыкнула и отложила газету. Что ж, пора прощаться с императрицей Майей, грозой дворца и возлюбленной супругой императора. Отчего-то в нашу любовь верил каждый обитатель дворца от поломойки до канцлера. Магия – не иначе. Мне даже пришлось серьезно поговорить с Даероном, чтобы убедиться, что его воздействие не скажется фатально на мозгах казначейства. Последнее могло вылиться в огромные проблемы для страны, а я после свадьбы начала чувствовать перед ней некоторую ответственность, побороть которую удалось с трудом. Но я смогла.

Так что упомянутую в некрологе болезнь, навязанную мне императорской короной, я сумела победить. Не сумела бы – так и осталась бы в Тарине, благо Даерон обещал поспособствовать моему дальнейшему обучению в Высшей Таринской. Да и всему тому, что не будет бросать тень на доброе имя императорской четы. К счастью, вместе с мужем мне достался и иммунитет к его чарам. В противном случае не сидеть мне в скромном вдовьем одеянии в ресторанчике на центральной площади Разара и не предаваться воспоминаниям.

Я собиралась покинуть город следующим утром. Экипаж уже был нанят, вещи куплены. Все – новое, от старой жизни у меня не осталось ничего. Ни имени, ни друзей, ни сильного дара, даже от денег его величества отказалась: не хотелось светить тайные счета, благо доступ к ним не к имени привязан, а к крови.

Единственное, что осталось со мной в память о Тарине, – брачная татуировка. Свести ее, как сказали жрецы, может лишь смерть кого-то из супругов. Все же мы женились по всем правилам, в храме, с дарами и жертвенной кровью, заключая традиционный для императорской семьи брак. И это было одной из причин, по которой я спешно покидала страну. Ставший вдовцом юридически, император мог пожелать этого и фактически, во благо империи. А мне еще хотелось пожить. Желательно долго и по возможности счастливо. Ведь когда-нибудь и я смогу забыть…

Я пригубила горячий напиток. Первый в меню, лишь бы подавальщик отстал и не мешал мне смотреть на здание городской стражи. Не хватало только пирожков, но продавец, распродав все, что у него было, покинул площадь еще полчаса назад.

– Леди, вы не подскажете… – начал было чей-то смутно знакомый голос, но я даже не обернулась. Не было у меня сил на знакомства, пусть даже это оказался бы сам мэр.

За моей спиной недовольно закашляли, намекая, что игнорировать собеседника невежливо, и, когда я обернулась объяснить незнакомцу, что думаю о его способах привлекать внимание, добавили:

– …где находится центральное управление стражи?

Чашка выскользнула у меня из рук, упала на пол, расплескивая по полу свое содержимое, звякнула, разрезая повисшую тишину, и с чувством выполненного долга разлетелась на кусочки. А я смотрела на призрака. Уставшего, запыленного, словно провел в седле весь день, и… настоящего. Пахнущего конским потом, который, казалось, не смог перебить ни один парфюм. Смотрела, а перед глазами все расплывалось, но я не делала попыток пошевелиться, боясь спугнуть внезапное наваждение.

Наверное, я для того и приехала сюда, чтобы еще раз, пусть даже в последний, пусть после дозы хорошей отравы (не могут же мертвые оживать), но увидеть того, кого больше всего хотела.

– Передайте его величеству, что я его прощаю, – шепотом (голос меня не слушался) сказала я.

– А он предполагал, что ты захочешь его убить. Как и меня, – с укоризной посетовало видение, и тот, кого я считала призраком, обнял меня, позволяя плакать на своем плече.