Иной мир. Часть первая

– Не надо этого, Старый, – попросил я. – Сам знаю, что лоханулся. Поверил в честность. Он мне мамой клялся. Не знал я, что у него мамы нет…

***

Ехали почти час. В итоге оказались в элитном коттеджном посёлке, в одном из домов которого и поселился Расул Исмаилов. Точнее, сперва построил этот дом, а затем поселился. Уже на подъезде к дому в руке Старого возник пистолет. И не какая-нибудь шушлайка, а самый настоящий «Glock 17» последней, Gen5, модификации.

– Нехило живёте! – воскликнул я. – Ожидал Стечкина или Ярыгина увидеть. На худой конец ПМ. Колись, где взял?

– Где взял, там больше нет, – буркнул Старый и вытащил откуда-то из кармана глушитель. Взглянув на меня, начал приворачивать его к пистолету.

– Вот, блин! – продолжил удивляться я. – Ты, случаем, раньше не в ФСБ работал, дед?

– Не дед я, – ответил Старый. – А где работал, там больше не работаю. Но связи остались. Мы, вообще-то, серьёзная организация. Не шараш-монтаж контора какая-то.

Встав в отдалении от дома Исмаилова, мы начали ждать темноты. Я немного поспал, а когда проснулся, то не обнаружил Старого в машине. За это время и день успел смениться ночью. И это не есть хорошо!

Выбравшись на улицу, решил идти в разведку. Появилось плохое предчувствие. Наверное, не стоило сюда ехать. Черт бы с этим Исмаиловым! Но нет же, поквитаться решил.

Для уверенности достал из багажника свой нарезной «Вепрь». С оружием в руках всяко спокойнее.

Пробраться за забор было несложно. Форму держу, прыгаю хорошо и бесшумно. Армия научила.

Шагая вдоль забора и прикрываясь невысокими кустами, я чуть не обделался, когда в кармане звякнул телефон, известив о входящем смс- сообщении. Всё-таки теряю форму. Стоило хотя бы на беззвучный поставить.

Сообщение пришло от Исмаилова. Текст: «Гиде не гиде. Хватит под кустами шкериться, разведчик недоделанный. Я тебя вижу. Всё в порядке. Айда в дом».

Я понял, что Старый выполнил всю работу. Уже не стесняясь быть обнаруженным, подошёл к домику охраны и поржал над двумя связанными по рукам и ногам азерами-бугаями. Немного шугнув их карабином, продолжил путь к дому и нашёл ещё одно связанное тело у входа. Однако, Старый совсем не прост. Точно в ФСБ работал. Альфовец какой-нибудь в прошлом.

Маша, Старый и Расул Исмаилов нашлись в предбаннике сауны, построенной в минус первом этаже дома. Девушка, одарив меня гневным взглядом, выпалила:

– Меня из-за тебя чуть две обезьяны не изнасиловали!

Я пожал плечами:

– Ну не изнасиловали же.

Сам Исмаилов выглядит не слишком хорошо. Огромная туша развалилась на кафельном полу и пребывает в бессознательном состоянии.

– Я немного засветился, но это не страшно, – сказал Старый. – Система видеонаблюдения нейтрализована. Охранной системы не установлено. Азер полагался на личную охрану.

– Братья, сестры, сваты-маты… – пробормотал я. – Не удивлюсь, если все они окажутся родственниками. Раньше я не имел дела с чурками, но столкнувшись раз в жизни, убедился, что многие из них конченые люди. Сами знаете, что в последнее время азеры сильно поднялись и неплохо заправляют в Новосибирске. Всю систему не разрушишь, есть шишки посерьёзнее Исмаилова. Наш поступок можно назвать объявлением войны.

– Война с азерами давно идёт, – покачал головой Старый. – Просто ты не всё знаешь, Никита.

Я открыл одну из двух дверей. Увиденное понравилось. Большая зона отдыха с достаточно крупным бассейном в центре. То, что надо! Осталось найти что-нибудь такое, чем можно связать тушу Исмаилова.

– Подойдёт? – спросила Маша и протянула мне моток армированного скотча.

– Лучше и не придумаешь, – кивнул я.

Несколько минут и Расул Исмаилов был связан по рукам и ногам. Вдвоём со Старым мы подтащили тушу весом не менее полутора центнеров к краю бассейна и спихнули в воду.

– Даже не очнулся… – пробормотал Старый. – Видимо, хорошо я его приложил. Переусердствовал малость…

– Видимо… – согласился я. Похоже, что азер уже мёртв. Даже пузыри не идут. Смерть вследствие черепно-мозговой травмы.

Желание обыскать дом у меня было. Всё-таки азеры попили немало моей кровушки за прошедшее время. Опускаться до воровства не стал. Просто ушли.

Уже в машине меня прорвало:

– Бесит вся эта несправедливость. Наши, русские, с трудом выживают. Дети болеют, пенсионеры побираются! А какие-то уроды типа этого Расула живут припеваючи! Вот откуда у них деньги? Куда смотрят наши власти? Несправедливо всё это. Надо дружнее быть. Собрались, пришли, убили. Толпу будут судить? Мы ведь можем всех чуреков обнаглевших за пару дней раком поставить. Нас, русских, как ни крути, больше!

– А татары, башкиры, буряты и другие? – поинтересовался Старый, теперь сидящий за рулём.

– Они тоже, – ответил я. – Под словом «русские» я подразумеваю все народы, проживающие на территории нашей страны. А эти, чурки, они ведь даже по-нашему нормально разговаривать не умеют! Валить всех без разбору!

– А Нохчи? Ингуши? Дагестанцы? – спросил Старый. – Их туда же?

– Нохчи кто такие? – вопросом ответил я.

– Так называют себя чеченцы, – пояснила Маша. – Народа дагестанцы не существует, если кто не в курсе. Дагестан – самый многонациональный регион России.

Я задумался:


– Сложно сказать… Среди них тоже плохие встречаются…

– А среди русских, татар и многих других они встречаются? – поинтересовался Старый.

– Да… – ответил я, уже догадавшись, к чему он ведёт.

– Нет плохих наций, Никита. Есть плохие люди.

– И да и нет, – сказал я. – Есть национальности, в которых плохих людей мало. А есть такие, в которых почти каждый третий утырок. Так что не говорите мне…

***

В квартиру я попал только под утро. Старый остался в машине, а Маша вызвалась помочь со сборами. Решили взять самое необходимое.

– Квартира у тебя хорошая, но при этом какая-то неживая, что ли, – сказала Маша, осматривая интерьер. – Я это заметила ещё в прошлый раз, когда мы со Старым забирали твоё оружие. Сейчас только убеждаюсь в этом. Руки женской не хватает. Уюта.

– Не жаловался, – буркнул я и продолжил опустошать шкаф, в котором храню много интересных вещей. Одних только ножей насчитывается три десятка. И хороших, дорогих, и красивых, но китайских, дешёвых.

– Документы не забудь, – напомнила Маша. – На квартиру и машину.

Я быстро нашёл папку с документами, вручил её девушке и продолжил сборы. С балкона припёр палатку и два спальника, зимний и летний. Также решил прихватить с собой удочки, сам не зная зачем.

– Это тревожный рюкзак? – поинтересовалась Маша, указав на замаскированный в прихожей рюкзак.

– Типа того, – кивнул я. – Хорошая штука, брал его почти за двадцатку. Называется «G99 T40». Объём сорок пять литров, удобный, относительно непромокаемый, расцветка «атакс». Внутри лежит всё самое необходимое. Нацепил на спину и можешь сваливать.

– Параноик? – удивилась Маша.

– Нет, – улыбнулся я, – не параноик. Просто люблю быть предусмотрительным в некоторых вещах. Жизнь в нынешнее время не слишком стабильна, поэтому нужно быть готовым ко всему. Жители многих стран давно это прохавали. Война, она внезапно приходит.

Маша покачала головой:

– Многие считают наоборот, Никита. Говорят, что жизнь наладилась. Появилась стабильность.

– Это их право, – пожал я плечами. – Я же стараюсь полагаться на собственное мнение. Вы – тому доказательство. Всё изменилось за какие-то сутки. Прав?

Маша кивнула. В дверь позвонили. Взглянув в глазок, я не сразу узнал Старого. Впустив его, удивился столь быстрой перемене в облике. Прежняя одежда сменилась легкими бежевыми брюками и кофейного цвета рубашкой с коротким рукавом, обтянувшей тренированное мощное тело. На ногах белые мокасины.

– На отдых собрался? – удивился я.

– Планы немного поменялись, – ответил он и протянул нам два пакета. – Кофе есть у тебя?

– Маша, приготовь, пожалуйста, – попросил я. – Мне чёрный, крепкий, без сахара.

– Мне аналогичный, – подметил Старый и уставился на гору вещей, которую я успел натаскать в прихожую. – Не лишнего, Ник? Туда всё не утащишь. А если утащишь, то большая часть барахла быстро станет ненужной.

Маша ушла готовить кофе. Я не стал отвечать на вопрос. Своя ноша не тянет. В Кемерово разберусь, что брать с собой, а что оставить.

– В пакетах одежда, – сообщил Старый. – Тебе и Маше. Иди переодевайся.

– Успею, – ответил я. – С барахлишком надо закончить. Немного осталось.

Собрав остатки пожитков за десять минут, я решил переодеться. Старый принёс мне лёгкие джинсовые шорты голубого цвета и ярко-белую футболку. Обувью стали удобные и явно дорогие кроссовки. На голову панама и очки-капли на глаза. Получился этакий пляжный чувачок. Хорошо, что сейчас середина лета, и погода балует жарой. Следом за мной переоделась Маша. Лёгкое платьишко и светленькие босоножки сильно преобразили её. Не побоюсь этого слова – она стала чертовски привлекательна! Прогнав пошлые мысли, я сел пить кофе.

– Сейчас будет небольшая вводная, – заговорил Старый. – Можешь звать меня Михалычем или Старым. Привык что к первому, что ко второму. Как ты понял, мы из силовой структуры. Уточняю, не из государственной. Частной нас тоже называть с натяжкой получается. Дело, которое мы делаем, требует сотрудничества с госслужащими. С такими структурами, как ФСБ и МВД, приходится сотрудничать слишком плотно.

– К чему всё это? – поинтересовался я, пытаясь не думать о плохом. В который раз появилось ощущение, что попал в очередной лохотрон.

– К тому, что в течение нескольких дней в Новосибирске будет убито много нехороших людей, – ответила Маша. – Ты будешь проходить как виновник всего этого и дашь чистосердечное признание. Вот к чему всё это, Ник.

У меня затряслись руки. С трудом поставив кружку на стол, я начал с ужасом смотреть то на Машу, то на Старого.

– Маша, ну нельзя же так человека пугать, – улыбнулся Старый. – Никита, всё не так плохо. Успокойся. К тому моменту, когда твоё чистосердечное признание попадёт в руки правоохранительных органов, тебя самого не будет не то что в стране, не будет на этой планете.

Я облегчённо выдохнул:

– Спасибо, Михалыч, успокоил.

Снова раздался дверной звонок. Встречать гостя вызвалась Маша. Увидев полицейского, я малость струхнул. Старый быстро успокоил, что майор уголовного розыска Синельников в курсе происходящего и прибыл записывать на видео моё чистосердечное признание. Провозившись почти час, мы всё-таки достигли желаемого. Мои задачи были простыми: читать заранее распечатанный на бумаге текст, при этом стараясь быть крайне правдоподобным. Вроде, неплохо вышло. Только обидно, что на мои плечи повесили аж тридцать семь трупов. Сделали из меня Рембо, не иначе.

Покончив со всеми делами, загрузив вещи в машину и попрощавшись с майором Синельниковым, мы отправились в Кемерово. Маша сказала, что самое интересное начнётся там…