Иной вариант: Иной вариант. Главный день

– Почему это? Все живы-здоровы. Моя машина тоже не пострадала. Значит…

Бугай сплюнул и перебил:

– Да мне поровну, что с ТВОИМ корытом! А мою ласточку ты уделал как минимум на две сотни евро! Так что соображай, как расплачиваться будешь?

Похоже, с Алексея от такой неприкрытой наглости слетела вся доброжелательность, и он возмутился:

– Я? Расплачиваться? Да вы вообще обалдели! Мало того что мне сзади въехали, так еще и претензии предъявляете?

В этот момент второй блатняк, который до этого не вступал в разговор, а просто полусидел, опершись на капот, сунул руки в карманы, при этом распахнув куртку так, что стала видна оперативная кобура с рукояткой пистолета, и, рывком оттолкнувшись от машины, выдал:

– Ты не вякай, а бабки готовь! Нет бабок – давай документы, а бабло позже соберешь. Но соберешь по-любасу! Понял, гнида? Или тебя прямо сейчас закопать? Вместе с твоим кентярой?

Ух ты, как круто все завертелось! Я стоял молча, не вступая в разговор, и медленно закипал. Нет, и в нашем мире что-то подобное могло приключиться, но не настолько наглое. То, что виноваты влетевшие сзади, и ежу понятно. Поэтому сейчас происходит чистой воды вымогательство. Только мне как поступить? Вырубать этих братков? Нападения они не ждут, поэтому уложить обоих я сумею. Но что потом будет с Ваниным? Ладно, номера у нас уделаны замерзшей грязью и почти не читаемы, но всегда остается мизерный шанс, что события пойдут по-плохому. А может, не обострять ситуацию и дать им денег? Что такое для меня две сотни – тьфу! Время важнее.

Пока я соображал, Алексей пытался воззвать к разуму охамевших в корень виновников ДТП:

– Парни, вы неправы и это прекрасно знаете. Так зачем сейчас наводить тень на плетень?

– Мы неправы?! Да мы по жизни правы! А ты нам по жизни должен! И ты, и твои дети, и твои внуки! Потому что вы – бараны и вас надо стричь! И так будет всегда!

Щелк! У меня в голове что-то повернулось, а мысль дать им денег испарилась без следа. Вместо нее возникло какое-то очень странное ощущение. Вообще, часто разговаривая с людьми, прошедшими локальные конфликты, я знал, что для адаптации к экстремальным условиям человеку нужно какое-то время. Какой бы он «пес войны» ни был, а попав в зону боевых действий, несколько дней ходит, как не нюхавший пороха новобранец, и только потом втягивается, становясь знающим и умелым бойцом. А у меня «гражданка» длилась три года. Причем абсолютная «гражданка». И даже еврейские приключения толком так и не встряхнули. Чего говорить, ведь тогда, стреляя в араба, чуть не с ужасом думал, что я скажу полицейским и какие проблемы с иностранными властями могут появиться из-за его убийства. Да и позже история с «турником» и зазеркальем воспринималась – будто кино смотрю. Все эти порталы, параллельные миры, разваленная страна… Ведь этого на самом деле просто не может быть!

Но почему-то именно теперь я понял, что все очень серьезно и происходит не в кино, а в жизни. Наверное, этому очень поспособствовала кривящая губы в презрительной ухмылке морда братка, одуревшего от полнейшей безнаказанности и вседозволенности. У нас, говорят, в девяностые годы много таких же было, но жили они сравнительно недолго. А тут они себя чувствуют весьма вольготно. Прямо как у плохого командира, который от лени или неумения всю власть в подразделении передает «дедам», и те, чувствуя мощнейшее прикрытие сверху, изгаляются как могут. Вот и здешние урки при полной поддержке нынешнего режима ощущают себя сверхчеловеками, гнобя обычных людей на полную катушку.

Поэтому, глядя на растопырившего пальцы бандита, я чуть ли не физически ощущал, как облетает с меня шелуха гражданских условностей. Чувствовал, как в эти секунды из сетевого инженера Сережи Корнева, который даже в очень нечастых драках, случившихся с ним за последние три года, привык сдерживать удары, дабы не дай бог не покалечить противника и не схлопотать срок, превращаюсь в старшего лейтенанта подразделения СпН Корнева. Того Корнева, которому с семнадцати лет начали вкладывать в голову простую истину о том, как надо поступать с врагами.

Честно говоря, психологическое перерождение, а точнее, возвращение того, что было когда-то потеряно, доставило такое счастье, что губы непроизвольно расплылись в улыбке. Господи, хорошо-то как! Я ведь по натуре – боец. Воин. Только сам этого толком не понимал, когда уходил из армии. Думал – ну какая разница, кем быть? Не получилось с армейкой – стану гражданским специалистом. Но закавыка оказалась не в смене профессии, а в душевном настрое. И именно сейчас стало понятно, насколько меня угнетала попытка превращения из хищника в домашнюю болонку. Ломая себя через колено. Зато теперь…

Мои разъехавшиеся в улыбке губы почему-то заставили разглагольствующего о «стриженых овцах» вымогателя заткнуться на полуслове. Но такая реакция лишь позабавила. Значит, точно – Волк вернулся. У меня ведь бурсовская кличка, впоследствии переросшая в позывной, появилась сначала как производное от имени. То есть: Сережа – Серега – Серый – Серый волк. Но на втором курсе инструктор по рукопашке, который выбрал меня в качестве груши на первом тренинге, через две минуты боя скомандовал «брэк» и, глядя, как я утираю юшку, сказал своему помощнику:

– Ты глянь на его глаза. Как зыркает. Дай волю – глотку перегрызет. А оскал-то какой! Чистый волчонок! Маленький, правда, еще, ну да ничего – мы из него настоящего волчару сделаем!

И ведь – сделали! Так что теперь возле задних дверей «уазика» стоял не гражданский человек, скованный тысячами условностей и святым соблюдением статей УК, а скорый на расправу старлей Волк.

Замолкший браток, видно, не совсем верно оценил ухмылку, но нутром почувствовал неправильность увиденного, поэтому поспешил исправить внутренний дискомфорт привычным методом. Глядя на меня сузившимися глазами, он сказал, обращаясь к здоровяку:

– Слон, козлики, похоже, по-хорошему не понимают. Зубы, вон, скалить начали… Ну-ка, объясни им…

Монструозный Слон без всяких возражений, как будто давно ждал этой команды, качнув бритой, шишковатой головой, молча шагнул ко мне, занося руку для удара. А кулак у него был… Слов нет! Но дожидаться, когда этот кулак войдет в соприкосновение с моим фейсом, я не стал, а, сделав быстрый шаг вперед, отработал свою убийственную коронку – пах, горло, уши. Причем, как на макиваре, не сдерживая силы удара. И сразу же, пока этот Кинг-Конг еще только оседал, добавил ему по затылку и метнулся в сторону второго беспредельщика.

Обработка здоровяка заняла буквально три секунды, и велеречивый браток даже сначала не понял, что за конфуз случился с его напарником. До этого болтуна просто не сразу дошло, почему его дружбан, дернувшись от ударов совсем мелкого по сравнению с ним парня, вдруг начал, подгибая колени, заваливаться на бок. Но когда дошло, в драку не кинулся, а сразу полез за пистолетом. Ха, дурашка! Если бы ты отпрыгнул за машину, а потом потянулся к оружию, у тебя был бы небольшой шанс. Да и то, только если «ствол» с патроном в патроннике. А так…

В общем, он, как в замедленном кино, еще тянул пистолет из кобуры, а я уже летел в его сторону. Вот только мой красивый прыжок был скомкан финалом, так как одновременно со мной, или даже чуть раньше, на братка кинулся Ванин. Такой прыти от священнослужителя не ожидали ни я, ни бандит, поэтому последний замешкался, не зная, на какую угрозу реагировать в первую очередь, и в итоге мы брякнулись все вместе в подмерзшую грязь бесформенной кучей.

Раздухарившийся дьякон оказался подо мной и, одной рукой вцепившись в уже вытащенный бандитом пистолет, другой сильно и часто молотил по морде противника. При этом каждый раз в замахе ударяя меня локтем в бок. В общем, сцена совершенно непрофессиональная и безобразная. Получив несколько «дружественных» ударов по печени, я скатился с этой кучи-малы и, примерившись, просто с силой пнул противника в голову. После чего, еще несколько секунд понаблюдав, как Ванин обрабатывает потерявшего сознание братка, сказал:

– Эй, божий человек, долго ты из него отбивную делать собираешься?

Алексей, наконец заметив, что лежащий под ним находится в отрубе, прекратил сбивать кулак о чужие зубы и, тяжело отдуваясь, поднялся. А потом, плюнув на бессознательное тело, зло подытожил:

– Дети мои тебе должны? Вот х… тебе промеж глаз!

Я же, подобрав вывалившийся из руки бандита пистолет и очищая его от грязи, ехидно поинтересовался:

– А как же Христовы заповеди? Ну, там – подставь щеку, не подними руку, возлюби ближнего… Да если бы ты его еще чуть-чуть сильнее «возлюбил», он бы моментом ласты склеил!

«Божий человек», тяжело сопя, пожал плечами:

– Мир бы от этого только чище стал. Ты лучше кончай болтать и в машину садись, пока эти не очнулись.

– Они еще долго не очухаются. Но надо подстраховаться…

Смахнув последний комочек земли с пистолета и проверив наличие патрона в патроннике (к слову сказать, бывший владелец ствола четко следовал технике безопасности и патронник был пустой), я сунул оружие в карман и, наклонившись, принялся охлопывать бандита. Алексей, который недоуменно следил за моими действиями, дернулся и, опасливо оглянувшись, прошипел:

– Ты чего творишь?!

– Телефон ищу. Эти гаврики наверняка из Каширы, и согласись – будет вовсе не здорово, если они в себя придут и своим дружкам тут же отзвонятся – мол, какие-то лузеры на грязном «уазике» их обидели до невозможности. А если мы как раз в этот момент будем через город ехать?

– Тогда быстрее ищи – вдруг нас кто увидит?

– Да кто нас увидит? – Мотнув головой в сторону совершенно пустой трассы, по которой за все время разборок проехало только две фуры дальнобойщиков, я продолжил обыск. Телефон нашелся быстро. И не просто телефон, а как я и рассчитывал, начиная обыск, – со встроенным GPS. По-другому и не могло быть. Да чтобы уважающий себя браток рассекал на крутой тачке, имел дорогущий пистолет и не обладал наиболее навороченной мобилой, это просто нонсенс! А мне еще через лес топать, и чтобы не плутать по дороге, такой телефончик будет в самый раз. Ведь мой «Epoch» гикнулся в Воронеже, и сейчас я просто по-детски обрадовался столь нужному трофею. Но не объяснять же все это спутнику? Поэтому я предпочел отмазаться заботой о нашей общей безопасности. Помимо «сотки» обнаружились запасной магазин к пистолету и толстый портмоне. Было огромное желание прихватить кошель с собой, не столько из-за денег, сколько из-за документов, но сопящий за спиной Ванин сдержал мародерский порыв, поэтому я, забрав лишь обойму, перешел к шмону второго бандита. У него, оказывается, тоже был пистолет, только не восемьдесят восьмой «вальтер»[42], как у предыдущего братка, а самый обычный «макаров». Да и телефончик поскромнее…

Приобщив «макарку» с «трубой» к общим трофеям, я кивнул Ванину:


– А вот теперь – ходу!

Пару минут мы ехали молча, а потом, как это обычно бывает, принялись обсуждать подробности и перипетии прошедшей драки. Дьякон в процессе этого обсуждения похвалил мои физические способности и выразил удивление – как я, весь такой шустрый, сумел уложить двух бандитов, но в то же время умудрился подставиться какой-то малолетней шантрапе. Ответив, что и на старуху бывает проруха, я в свою очередь поинтересовался, почему Ванин вообще решился на силовые разборки? Мне-то что, меня найти невозможно. Но вот ряса – это очень явная примета, и вычислить борзого водителя по ней довольно легко. Но Алексей лишь фыркнул: дескать – запарятся они пыль глотать! Номера на «уазе» из-за грязных потеков совершенно не видны, а подобные машины в половине церковных приходов России есть. Да и не будет распальцованная братва выходить в этих поисках за пределы своего района. Не принято это у них. А потом Алексей, с интересом глядя на то, как я кручу в руках трофей, спросил:

– Это что за пистолет? Ни разу таких не видел.

Я ухмыльнулся:

– Правильно, что не видел. Это же «Вальтер П восемьдесят восемь». Вещь в наших краях довольно редкая и дорогая. Знаешь, сколько он стоит? Мама не горюй! Я даже удивлен, что подобный пистолет у тех орлов оказался.

Дьякон, пожевав губами, некоторое время помолчал, а потом поинтересовался:

– И зачем он тебе? Вдруг из него кого-то убили?

Я покачал головой:

– Сам подумай – будет братва «грязные» стволы с собой таскать? Нет, гопники вроде тех, что я в Воронеже положил, они, конечно, за любое дерьмо ухватятся. Но эти, на «бэхе», люди солидные и так подставляться никогда не станут. Да и подобное оружие – это тебе не китайский «ТТ», из которого выстрелил и выкинул. Такое держат не для убийств, а для понтов. Поэтому уверен – ствол «чистый». Кстати, тебе самому ничего не нужно?

Достав «макаров», я покрутил оба пистолета в руках и, повернувшись к спутнику, предложил:

– Выбирай любой. А то неудобно получается – махались вдвоем, а я себе все ништяки присвоил…

Ванин покосился на отливающие воронением игрушки, отрицательно покачал головой:

– Спасибо, не надо. У меня свой есть…

– Не понял…

– Чего тут непонятного, – с этими словами Алексей, одной рукой продолжая держать руль, другой начал шарить у себя за спиной и через пару секунд извлек из-под чехла, накинутого на сиденье, потертый, обшарпанный, но от этого не менее грозный «наган».

От этой демонстрации я офигел:

– Ну ты, блин, даешь! А чего сразу, когда из машины выходил, револьвер не взял?

– Зачем? Да и кто знал, что события так разворачиваться начнут? Я ведь думал, там нормальные люди, а не эти с…

Сдержав готовое сорваться с языка ругательство, Алексей только сцепил зубы и, катнув желваками, опять замолк, глядя на дорогу, а я, находясь под впечатлением от увиденного, восхищенно протянул:

– Да уж… ну и священники у нас пошли. Может, у тебя еще и обрез где-то припрятан? Или пулемет. Этот, как его… о – «максим»! А что – если уж такую музейную редкость, как «наган», достал, то и пулемет должен быть ему под стать! И, кстати, где ты этот револьвер вообще выкопал?

Ванин вздохнул:

– Я ведь тебе говорил, что поиском и захоронением наших бойцов занимаюсь. Так что и «наган» я именно выкопал. Хотел сначала эту находку в болото закинуть, но потом передумал. В керосине отмочил, почистил, смазал и оставил себе. Тем более что и патроны «живые» к нему были, а время сейчас такое, что без оружия как-то неуютно.

Пожевав губу, я задумчиво протянул:

– Это точно, – а через несколько секунд поинтересовался: – Только вот меня чего-то смутные сомнения терзают. Какой-то ты не поповский поп. Разговариваешь нормально, без этих древнеславянских штучек. Поведение опять-таки… А тут еще и ствол. Или теперь в семинариях именно так и учат?

Ванин, глянув на меня, улыбнулся:

– Ты разницу между священником и диаконом улавливаешь?

– Э-э… весьма смутно…

– Диакон – это просто помощник священника. Который никакие службы не ведет. Соответственно, специальное образование тоже не требуется. Я вот, например, еще полтора года назад был обычным журналистом и особо о рукоположении в диаконы не помышлял. Но жизнь так сложилась, что пришлось выбрать этот путь…

Я поразился:

– Ничего себе! Это же что такое произошло, что ты вдруг уверовал настолько, что из журналиста в священники двинул?

– Да я всегда верил… И особо экстремального тоже ничего не случилось. Просто у меня отвращение появилось к тому, что вокруг происходит. Серьезные статьи редактор последние несколько лет просто не принимал, а писать о том, как гомосеки после своих маршей за попу прощаются, или освещать благородный облик губернатора, являющегося по совместительству вором в законе – обрыдло. В общем, ушел я оттуда. Со скандалом ушел. Ну а отец Силантий предложил у него в приходе устроиться. С «волчьим билетом» работу найти было невозможно, а там хоть какие-то деньги… Но, честно говоря, даже не в деньгах дело. Главное в том, что я могу с прихожанами говорить и глаза им на нынешнюю власть открывать. Вот это привлекло гораздо больше.

Недоверчиво поглядев на собеседника, я протянул:

– М-да… не думал, что в церковь и таким образом попасть можно… – а потом, меняя тему, спросил: – Слушай, а что говорят насчет этого завода по утилизации? Точнее, с чего его вдруг решили восстанавливать?

Алексей пожал плечами:

– Писали – где-то в Подмосковье нашли огромный склад химического оружия. Чуть ли не со времен войны. Вот для его уничтожения и строят. Но в Туле мне еще сказали, что, по слухам, ничего такого у нас не находили, а это дерьмо из Европы сюда для уничтожения везти собираются.

– Поня-ятно… если уж помойка, то помойка во всем. Мне только одно неясно – для чего такую большую зону отчуждения делать? Аж в десять километров. Хотя… все эти зарины-зоманы – это такая вещь, что при какой-нибудь аварии и десяти километров мало будет.

– Да ну? – Ванин криво усмехнулся. – Ты думаешь, что это для безопасности жителей делается? Плевать всем на безопасность. Кому интересны русские аборигены? Наоборот, чем быстрее сдохнут, тем лучше. Да и заводы по переработке сейчас такие, что сама возможность аварии практически исключена. Просто там наверняка управленческий и технический персонал из иностранцев будет состоять. А для иностриков обычно строят коттеджный городок с большой патрулируемой зоной. Чтобы, не дай бог, нежные «передовые демократы» не столкнулись с местным быдлом. Вот в Руднево, видно, такой же городок и отстроили…