Иной вариант: Иной вариант. Главный день

Говоря эту фразу, я вовсе не врал. Нет, по всем существующим правилам, их надо мочить. Это аксиома для подобных случаев, вбитая еще в институте. Но… Начнем с того, что вот так просто выстрелить связанному человеку в голову я оказался не готов. Угу, одно дело теоретически знать, что «при действиях на враждебной территории, свидетелей, способных доложить врагу сведения о численности и вооружении разведгруппы, необходимо уничтожать, невзирая на пол и возраст». И другое дело – применить это на практике. Практики у меня не было. Более опытных людей, могущих расстопорить внезапно возникший внутренний тормоз, рядом тоже не было. Вот я и засбоил…

Да и мысль постоянная сидела, что если доктор все видел и успел отзвониться, сделанная сейчас куча трупов потеряет всякий смысл. Живые они будут или мертвые – роли не будет играть, так как нас просто возьмут на выезде из города.

Но через пять минут, после того как полицейский переговорил со своим стукачом, я расслабился. Выяснилось, что хирургу было вовсе не до махания платочком вслед арестованным, так как сразу после быстрой драки в приемном покое, где вязали моих друзей, он был вызван к начальству для дачи объяснений. Телефон был на громкой связи, поэтому я хорошо слышал, как этот мудила жаловался, что из-за непрофессионализма ментов, устроивших потасовку и тем самым сделавших тайное явным, ему пришлось делиться гонораром и отдать целый полтинник евро хапуге-главврачу. Еще и на компенсацию намекал, сволочуга корыстная! Мой пленник, услыхав про компенсацию, среагировал правильно и, сказав, что поляна за наводку, конечно, за ним, но вот все остальное – это личные проблемы доктора, отключился.

Настроение резко повысилось. Значит, времени, чтобы свалить, у нас вполне хватает. На несколько секунд я задумался, как бы половчее оформить отход, но мент, глядя в мои остекленевшие глаза, расценил эту задумчивость по-своему и напряженно сказал:

– Парень, ты же обещал… Да и какой смысл стрелять, если к вечеру нас все равно хватятся? И на доктора выйдут по-любому. Он номер УАЗа знает, значит, хозяина машины вычислить – как два пальца об асфальт. То есть вас все равно искать начнут. Но вы-то к тому времени на другом конце страны будете! И наша смерть тебе ничего не даст. Так зачем брать лишний грех на душу?

Глядя на его побелевшее лицо, я только хмыкнул. Ну надо же, как у людей в критической ситуации соображалка работает! А ведь он прав. Не через них, так через хирурга, на нас выйдут. А ведь «лепила» насчет сегодняшнего громкого ареста явно не молчал, значит, уже как минимум половина медперсонала в курсе произошедшего. Так что, даже если бы я, следуя правилу разведки, захваченных пленных сейчас перебил, это бы ничего не решало.

Поэтому, вместо всеобщего мочилова, еще раз произвел тщательный обыск всех «языков» (включая уже очнувшегося водителя и бессознательного кавказца), после чего, используя аж четыре пары наручников, тщательно упаковал их всех в машине.

А чуть позже мы с Толиком уже шли пехом к выходу из промзоны. Глядя на пошатывающегося Ловягина, участливо спросил:

– Ты как? Живой еще? Идти сможешь?

Тот вздохнул:

– Знаешь, когда нас вязали, чувствовал себя гораздо бодрее. Но теперь что-то опять развозит…

– Это отходняк после стресса. Во время ареста тебе адреналин так в вены шарахнул – сразу про все болячки забыл. Но как расслабился – вспомнил… Ну да ничего, сейчас мотор словим и поедем. А там, глядишь – Мария не протормозила и свои лекарства с собой взяла. Так что потерпи.

Ловягин ухмыльнулся:

– Куда я денусь!





Глава 12




Мария не протормозила, просто у нее больше не было обезболивающего. Это выяснилось после того, как мы, предварительно забрав мой баул с железом, прибыли на место рандеву. Толику к тому времени явно стало хуже, поэтому прежде, чем выехать из города, пришлось заскочить в аптеку. Алексей остался за рулем, а я пошел вместе с его женой затариваться лекарствами. А когда зашел, понял, почему эта аптека имеет собственное название – «Мечта». Это реально – мечта наркомана! Я во всех этил триметилфентаилах[57] и прочих диконалах[58] не очень шарю (у нас в армии в основном промедол[59] был), но вот аккуратно расфасованная маковая соломка меня просто потрясла. Так же, как и разноцветные таблетки «экстази», лежащие кучей в большой коробке.

Но Мария на мой обалдевший вид не обратила никакого внимания и быстренько закупила все, что было необходимо. М-да… Глянув внимательнее на цены, я лишь крякнул – наркота стоит сущие копейки, зато обычные лекарства не укупишь. Ну да, все правильно. Ведь как Лешка говорил – властями делается все, чтобы «лишние» аборигены, не занятые в добывающих отраслях, вымерли как можно скорее. Меня при этих раскладах другое удивляет – почему в наркоманию еще не все ударились? Нет, наркоши в этом мире встречались неоднократно, но далеко не так массово, как это могло бы быть. Хрен его знает, может, это у населения какой-то защитный механизм включился? Или просто из чувства врожденного противоречия народ себя так ведёт? Типа власть делает все, чтобы я в нирвану ушел и сдох побыстрее? А вот хрен вам! Я даже пить брошу, но выживу, хотя бы для того, чтобы этим фактом досадить чиновным князьям! А что, зная характер наших людей, такой вариант тоже не исключается…

Пока я обдумывал этот вопрос, Ванина закончила с покупками, и сопровождаемые настороженным взглядом шкафообразного охранника мы покинули «Мечту». Потом заскочили в еще один магазин и пошли к ожидающему нас УАЗу.

А после того, как Ловягина накачали всем необходимым, начался наш путь на юг. Точнее, сначала просто выехали в сторону Новой Усмани, и уже в дороге мы с Алексеем держали совет, как же быть дальше. Бывший дьякон, которому я вставил фитиль от земли до неба (правда, без задуманного мордобоя), вначале полностью раскаялся в сегодняшних грехах, а потом, когда до него окончательно дошло, что он час назад лишил свою семью дома, впал в зависшее состояние. Но я его растормошил и начал выяснять, что он намерен делать в ближайшее время. Лешка после моего вопроса некоторое время молчал, крутя руль, а потом выдал:

– Завтра к вечеру, если все будет нормально, доберемся до Тихорецка. А там оставлю жену и детей у тещи, после чего опять буду искать хирурга для Анатолия.

Я фыркнул:

– Ты просто зашибись придумал! Или считаешь, что БОГС в это время будет сидеть и сопли жевать, даже не догадываясь о твоих родственниках? А вот фигушки! Зачем, спрашивается, тогда было вообще семью из города срывать? Марию и в воронежском отделении Бюро вполне могли бы допросить по поводу мужа-«колхозника».

Ванин, закурив, помолчал, а потом раздраженно хлопнул по баранке:

– Вот гадство! – и с надеждой глянув на меня, поинтересовался: – А может, они не поймут, что я – это я? Хирург ведь моей фамилии не знает? Да и полицейские тоже. Документы, и свои, и Анатолия, я в машине оставил, поэтому во время обыска у нас ничего не нашли. А по фотороботу искать – дохлый номер.

Вздохнув, я ответил:

– Сам-то веришь в то, что сказал? Судя по всему – нет, иначе Марии с детьми сейчас здесь бы не было. Зачем им документы, когда у них номер твоей тачки есть? Ты ведь как будто специально перед поездкой к доктору свою колымагу отмыл…

Сказав это, я умышленно не стал больше напоминать собеседнику, что вся бодяга закрутилась после того, как он, несмотря на предостережения и договоренности, возле больницы начал действовать по-своему. Ванин, катнув желваками, оправдываться не стал, лишь пояснил:

– Отмыл, чтобы дорожная полиция не цеплялась. А в остальном – ты прав. Я идиот, каких поискать. Но что касается семьи, считаю, что поступил верно. В любом случае с родителями жене будет легче, чем в одиночку. Да и наши «демократы» пока еще родственников «смирновцев» в заложники не берут, поэтому в Тихорецке Мария с детьми будет в безопасности.

Глядя на решительно настроенного Леху, уточнил:

– Окончательно решил в «колхозники» податься?

Тот хмыкнул:

– А что – сомневаешься?

– Нет. Просто интересно, а где вы их будете искать?

Алексей, вздохнув, поинтересовался:


– «Вы»? Значит, ты все-таки уходишь?

Ухмыльнувшись, я ответил:

– Да куда от вас уйдешь? Не бросать же такую веселую компанию посередине дороги? Тем более идея у меня есть, в какую сторону ехать.

А идея, действительно, была богатая. Не знаю еще, как жизнь повернется, но вот иметь возможность в любой момент уйти в параллельный мир – это есть гуд. Причем огромный гуд. А если у меня там будут люди, готовые в любой момент принять у себя Корнева, так это вообще – просто праздник какой-то. И желательно, чтобы эти люди жили не в Мурманске или Перми, а недалеко от портала. И Ванин на эту роль замечательно подходит. Да и жить ему где-то надо. Ну а позже можно с документами помараковать и его семью втихаря туда же перетащить. Правда, для начала «божьего человека» надо выдрессировать как следует, чтобы четко выполнял приказы и не взбрыкивал, аки конь. Но думаю, что после сегодняшнего до дьякона дошло, насколько чревато его вольное поведение.

Чем дольше я обдумывал эту мысль, тем она мне больше нравилась. Тем более что Алексея все равно надо куда-то определять. Да и Толика с Настей тоже…

Пауза, видно, несколько затянулась, потому что Леха поторопил:

– Так что за идея? Выкладывай!

Махнув рукой, я принял решение:

– Короче – сначала завозим твою семью в Ти-хорецк. После чего едем в Юрьево. Это недалеко, километрах в двухстах от Тихорецка, на берегу Азовского моря.

– Я знаю, где Юрьево находится. Кстати, ты ведь сам оттуда! Что, хочешь нас к себе пригласить?

– Не перебивай и узнаешь. Так вот, в Юрьево живет мой братан. Алкаш, в последней стадии. Я беру у него документы, и на его имя покупаем там дом. Ну а потом будем дальше соображать, что делать.

Ванин удивился:

– Ты что, с дочкой миллионера спишь? Откуда у тебя столько денег? Дом покупать, тратиться… Да еще и документы у брата брать. Свои восстановить не можешь? Непонятно – если хочешь помочь, то зачем такие сложности? Мы ведь просто у тебя какое-то время побудем, а потом уйдем. Или есть какие-то причины нас к себе не приглашать?

Я кивнул:

– Есть. Мне просто приглашать некуда. И с документами тоже не все так просто… С другой стороны – чего я тебя уговариваю? Сам решай – или делаем как я сказал, или – предлагай что-то свое и будем думать дальше.

Минут пять Алексей молчал, сосредоточенно крутя руль, а потом огорошил:

– Сергей, знаешь, даже не буду спрашивать, где и как мы Толика лечить будем, потому что уверен – у тебя уже есть варианты. Да и я вполне согласен сделать так, как ты предлагаешь. Но ответь мне на один вопрос: а ты вообще – кто? Про ЮжРосгеологию можешь даже не свистеть. Про Украину тоже. Просто ЛЮБОЙ человек, живущий на постсоветском пространстве, не может НАСТОЛЬКО не знать некоторых вещей. Даже если он совершенно не интересуется окружающим миром. В тебе для меня понятно лишь то, что ты должен был забрать из района Липцов свои загадочные узорчатые железяки. Остальное – загадка полнейшая.

Улыбнувшись на этот крик души, я подначил:

– А сам как думаешь?

Но терзающийся сомнениями Ванин улыбку не поддержал и ответил вполне серьезно:

– Я много про это думал, перебирая самые разные гипотезы. Но они отпадали одна за другой. Элементарно из-за твоего незнания обстановки. Можно было предположить, что ты придуриваешься, но знаешь, после рассказа о боях в Рязани у тебя в глазах ТАКОЕ появилось, что я даже несколько испугался. Так сыграть невозможно…

– Глаза к делу не пришьешь. Вывод-то какой?

Алексей вздохнул:

– А вывода – нет. Ведь если оставить голые факты, то получается, как будто тебя заморозили лет шесть-семь назад и только сейчас разморозили. Но этого не может быть.

Я фыркнул:

– Угу, или как вариант – все эти годы я провел в коме и, выйдя из нее, тут же познакомился с тобой.

– Для бывшего коматозника ты чересчур бодр, свеж и прыток. И это сильно удивляет…

Закурив, я спокойно ответил:

– А вот не преумножай сущности – не будешь удивляться. Просто в силу своего журналистского прошлого и общей социальной позиции ты не представляешь, что есть люди, которые действительно не интересуются ни политикой, ни новостями. Вообще! И для тебя это настолько странно, что ты готов скорее поверить в шустрого коматозника, чем признать существование такой категории людей.

Смущенный моими словами Ванин задумался, а потом пожал плечами:

– М-да, уел. Так я этот вопрос не рассматривал… Просто для плюющего на политику ты как-то чересчур эмоционально реагировал на мои рассказы. Это и удивило…

– Дык я же человек! Раньше я про такие новости просто не знал. А как узнал, то обалдел и возмутился!

Судя по лицу Алексея, эти слова его до конца не убедили, но он, видя мое раздражение, только пробурчал:

– Угу – новости… Им уже лет шесть, этим «новостям»… – А потом, меняя тему, поинтересовался: – А с Ловягиным как поступим? У тебя в Юрьево есть завязки в больнице?

Этот вопрос я уже обмозговал, поэтому ответил сразу:

– Завязок нет, но это делу не помеха. Нам ведь сложную и долгую операцию делать не надо, так – рану почистить, и все. А потом уколы мы и сами ставить сумеем. Значит, будем играть нагло и жестко. Я с Толяном иду в больницу, беру врача за жабры, и он все быстро делает.

– Как?

– Каком кверху! Отловлю «лепилу», зажму в углу и объясню политику. Скажу, что ейской братве врачебная помощь нужна. Сделает все как надо – получит сто баксов. А за любой косяк валим и его, и его семью. В общем – закошмарю основательно, и всё. Как думаешь, что он после этого выберет – деньги или законопослушание?