Итальянский беглец

С этими словами он вышел из комнаты, и я оказалась в полном одиночестве, которого порой так жаждала. А теперь оно было совершенно некстати. Но продолжалось оно совсем недолго. Минут через пять послышался осторожный стук в дверь.

Я подошла к двери, за которой, к моему удивлению, оказалась Габриэлла. А я уж было решила, что это Павел передумал откладывать разговор на завтра.

— Евгения, я хотела кое-что у вас спросить, вы позволите? — она выглядела взволнованной, даже испуганной.

— Конечно, Габриэлла, входите, — я вежливо улыбнулась и посторонилась, пропуская девушку в комнату.

Габриэлла уселась в кресло, в котором несколько минут назад сидел ее муж.

— Скажите, Евгения, моего мужа хотят убить? — Она посмотрела на меня в упор своими черными глазами.

— Почему вы так решили? — удивленно спросила я. Меня действительно крайне удивило, откуда она об этом узнала. Ведь не Павел же ей рассказал. Она что, подслушивала? Но даже если и так, она ведь ни слова не понимает по-русски. Или понимает? А что, собственно, мне известно о жене Павла, кроме того, что он сам о ней рассказал? И все ли знает о ней сам Павел?

Эти вопросы вихрились у меня в голове, пока Габриэлла сверлила меня взглядом.

— Неужели вы думаете, что я и правда поверила в эту выдумку, что машина взорвалась из-за перегретого мотора? — Габриэлла вдруг заговорила стремительной скороговоркой. — Думаете, я никогда не имела дела с машинами? Нет, Нико хотят убить!

Она сильно повысила голос, и я всерьез испугалась, что нас услышит ее муж. Уж и задаст он мне! Хотя, собственно, за что? Я ведь ни о чем не проболталась и не собираюсь этого делать.

— Иногда я действительно веду себя как дурочка. — Габриэлла опустила ресницы, рассматривая кончики своих туфель. — И Нико считает меня глупышкой, я знаю. Но у меня есть чувства, которые заменяют мне ум. Я очень многое чувствую, и меня трудно обмануть.

Произнося это, Габриэлла довольно комично постучала себя пальцем по лбу. Сама же она оставалась совершенно серьезной. Да и мне было совсем не до смеха. Я и сама уже несколько раз задавалась вопросом: как долго еще Павел будет скрывать от жены истинное положение дел.

Я, как могла, успокоила Габриэллу, делая упор в основном на то, что понятия не имею, угрожает ли ее мужу какая-либо опасность. Я всего лишь скромный юрист-секретарь-водитель, а из машины нам пришлось выпрыгнуть потому, что я вовремя почувствовала запах перегретого моторного масла. Я ведь знала, что это не сулит ничего хорошего. Вот и все, что мне известно, уверяла я Габриэллу. В общем, врала напропалую, а что мне оставалось? Павел слишком многого от меня требует. Я ведь бодигард, а не психолог. И уж тем более не специалист по налаживанию отношений между супругами. Пусть как-нибудь сам разбирается со своей очаровательной женушкой, а меня увольте!

Габриэлла испытующе посмотрела на меня, затем улыбнулась.

— Наверное, вы правы. У меня, должно быть, просто нервы расшалились, — попыталась она оправдаться, хотя я от нее этого вовсе не требовала. — Все эти поездки меня утомили, вот я и напридумывала себе всяких ужасов.

Она встала и направилась к двери.

— Извините меня, Евгения, — сказала она, уже выходя из комнаты. — И пожалуйста, не говорите ничего мужу, он и так немного не в себе.

С этими словами она вышла, затворив за собой дверь и оставив едва уловимый аромат духов, сладковатый и слегка тревожный.

Я решила последовать совету Павла «отдыхать» и растянулась на широкой кровати. Отдыхало при таком раскладе мое тело, мозг продолжал напряженно работать, благо Габриэлла подкинула пищу для размышлений, да еще какую!

Итак, кто же она, эта очаровательная синьора Контадино? Хорошенькая простушка, наделенная, однако же, каким-то сверхъестественным чутьем, позволявшим ей безошибочно распознавать опасность? Или коварная хитрая интриганка, ведущая какую-то сложную, одной лишь ей ведомую игру?

Но если второе предположение верно, значит, шантажист добрался до Павла именно через Габриэллу?

Немного поразмыслив и собрав воедино все известные мне на данный момент факты, я без колебаний отбросила эту гипотезу. Нет, Габриэлла действительно всего лишь жена Николо Контадино, итальянского бизнесмена средней руки, не ведающая, что у ее мужа есть и другое имя, и даже не одно. Ей просто хватило ума поставить под сомнение смехотворные объяснения мужа. Да и кто бы в это поверил?! Она ведь не пятилетний ребенок. А сложив два и два, она сделала безошибочный вывод, что покушались именно на Павла, ведь ее саму убивать некому и незачем. Я тоже отпадаю как возможная жертва, ведь ехали мы именно на машине Павла. К тому же она уже пережила нечто подобное в Милане, стоит лишь вспомнить историю с испорченным тормозным шлангом. Хотя Павел наверняка и в тот раз наплел ей небылиц. Да и не пришла бы она в этом случае ко мне, чтобы поделиться своими догадками.

Тут я почувствовала, что у меня слипаются глаза. Теперь и мозг Евгении Охотниковой вовсю требовал отдыха, и его хозяйка не стала возражать. А эти супруги Контадино, пожалуй, та еще парочка. Это было последнее, что я успела подумать, перед тем как заснуть.





Глава 3




До чего же неудобное сиденье в этом автобусе! Пока я тряслась в нем по неведомой колее, у меня очень устала спина да еще почему-то затекла рука. На сиденье напротив меня, через проход, расположился мужчина в непромокаемом плаще и кепке грязно-синего цвета. Мужчина склонился над планшетом, лежащим у него на коленях, поэтому я не видела его лица, надежно скрытого козырьком кепки. Сидящий напротив меня пассажир методично нажимал указательным пальцем на экран планшета в каком-то однообразном размеренном ритме. Меня это почему-то встревожило и заставило почувствовать себя очень неуютно.

Внезапно обладатель планшета поднял голову и посмотрел прямо на меня. При этом он презрительно ухмыльнулся, скорее даже ощерился. Под козырьком кепки злобно блеснули глубоко посаженные глаза…

Я рывком села на кровати, тяжело переводя дыхание. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила себя в предоставленной мне комнате, где я и заснула накануне. Притворявшееся человеком чудовище в синей кепке оказалось всего лишь ночным кошмаром.

В комнате было уже совсем светло, поскольку прежде чем лечь, я не задернула шторы. Часы на прикроватном столике показывали без четверти шесть. Я проспала почти весь вечер и всю ночь.

Я потянулась к смартфону, и тотчас же левую руку закололи тысячи маленьких иголочек. Я спала, закинув руку за голову, вот она и затекла, ничего страшного. Ни в каком автобусе я не ехала, это всего лишь сон.

Я вышла в коридор с целью убедиться, что, пока я спала, Павел не отправился на прогулку или «просто пробежаться по магазинам», как он порывался прошлым утром. Исследовав прихожую, я убедилась, что уличная обувь Павла и его жены на месте, куртки и пальто тоже. Это позволило предположить, что супруги все еще мирно почивают в своей постели.

Я вернулась в свою комнату и начала приводить себя в порядок. Пока я принимала душ и одевалась, меня не покидали мысли о странном и довольно пугающем сне, который заставил меня проснуться чуть ли не с криком ужаса. Конечно, я сразу же вспомнила нашу поездку в пригородном автобусе и того самого попутчика, чье лицо было наполовину скрыто пресловутой кепкой. Почему-то мое подсознание избрало именно этого ни в чем не повинного пассажира в качестве символа скрытой угрозы.

Я рядом с тобой, но ты меня не видишь, — вот как можно было бы расшифровать это иррациональное послание. Я не увлекаюсь эзотерикой, но не отрицаю, что порой в наших снах кроется решение проблем, над которыми мы тщетно бьемся в бодрствующем состоянии. И в этом нет никакого мистицизма, напротив, подобная точка зрения имеет вполне научное обоснование. Однако никакой подсказки этот мой сон не содержал. Разве что постоянно быть начеку, но в таких рекомендациях я не нуждаюсь.

Завершив свой утренний туалет, я сварила кофе.

— Доброе утро! — в дверях появился Павел. — Кофейком наслаждаешься?


Он посмотрел на дымящийся в моей чашке ароматный напиток чуточку завистливым взглядом.

— Здесь и на твою долю хватит, — милостиво отозвалась я и подозрительно поинтересовалась: — Уж не на пробежку ли ты собрался.

Павел, облаченный в зеленовато-серый спортивный костюм, утвердительно кивнул.

— Присоединишься?

— Куда ж я денусь, — вздохнула я. — А Габриэлла?

Павел извлек из подвесного шкафчика пачку с хрустящими хлебцами и, подсев к столу, налил себе кофе.

— Еще спит. Да она раньше девяти и не встает, — он с аппетитом захрустел хлебцем.

— Значит, придется оставить ее в квартире одну? — Эта перспектива меня слегка обеспокоила.

— Ну, она ведь не ребенок. — Павел, похоже, забыл, как намедни сам же сравнил Габриэллу с ребенком. — К тому же мы недалеко и ненадолго.

Мы вышли из дома и, пройдя через дворик, двинулись в сторону пустыря, начинавшегося прямо за соседней многоэтажкой. Этот пустырь со всех сторон окружал пятачок, на котором располагался наш таунхаус, втиснутый между двумя высотками. Таким образом, получилось нечто наподобие стадиона, служившего одновременно местом для выгула собак. Мы с Павлом решили пробежаться по окружности этого стихийно возникшего стадиона, постепенно набирая темп.

— Ну, и что ты решил? — не выдержала я, так как меня с самого пробуждения не покидала мысль во что бы то ни стало заставить Павла разговориться. Он тут же сбавил скорость, а затем и вовсе перешел на ходьбу.

— Ладно, — обреченно махнул он рукой, — слушай. Все равно ведь не отстанешь.

Мы теперь совсем уж прогулочным шагом шли рядом, но Павел по-прежнему молчал, видимо, собираясь с мыслями. У меня же зародилось стойкое подозрение, что он задумал преподнести новую правдоподобную выдумку. Так и до паранойи недалеко…

— Ты помнишь эти видео, которые подбросили под дверь? — внезапно спросил Павел. Еще бы мне их не помнить!

— Я никак не могу вспомнить, что это за тип в первом фрагменте, — я вопросительно посмотрела на Павла. Тот усмехнулся.

— Да, это тот еще тип! Это же Кальдекут Рэлли. Неужели не узнала?

И Павел удивленно посмотрел на меня. Я аж подпрыгнула. Да это же тот самый Рэлли, которого окрестили Шпион-улыбка. Международный аферист, в свое время начинавший как скромный служащий в юридическом отделе одного из посольств. Благодаря своему обаянию и невероятной изворотливости он начал быстро продвигаться не без претензий на блестящую дипломатическую карьеру. По слухам, никогда не пренебрегал связями с влиятельными дамами, снискав себе даже довольно гнусную славу переходящего фаворита.

Потом внезапно отошел от дел, создал некую фирму по торговле всем и вся, но, судя по всему, не слишком заботился о ее процветании. Разумеется, убыточная фирма существовала лишь для прикрытия. Основной доход господину Рэлли приносила его тайная политическая деятельность. Благодаря былым связям в политике он скопил значительную информационную базу, состоящую главным образом из компроматов на всех хоть сколько-нибудь влиятельных политиков и бизнесменов европейских государств. Это и был его основной капитал, который неуклонно рос, к тому же принося своему владельцу немалые дивиденды.

На этого хитрого интригана заводили бесчисленное количество дел, как правило, ничем не оканчивающихся. На него охотились многие финансовые и политические тузы, для которых Рэлли был дамокловым мечом. Однако каким-то непостижимым образом он до сих пор был жив и прекрасно себя чувствовал. Объяснялось это довольно просто — Кальдекут Рэлли всем был по-своему нужен. Он никогда не отказывал своим знакомым в оказании, прямо скажем, дурно пахнущих услуг, тем самым затягивая каждого из них еще глубже в трясину своих интриг. По-видимому, и Павла он каким-то образом вовлек в свою орбиту, превратив его в мишень неизвестного шантажиста.

— Где ты с ним встречался? — поинтересовалась я, имея в виду ту самую видеосъемку.

— В Риме, в клубе «Sub Rosa».

Я невольно улыбнулась, поскольку это показалось мне откровенным ребячеством. Название клуба с латыни переводится как «под розой». Это иносказание, означающее нечто вроде «все сказанное здесь не выйдет за пределы этого дома» и все в таком роде. Подразумевалось, что посетители клуба могут смело делиться своими самыми сокровенными тайнами, не опасаясь, что сказанное «под розой» станет достоянием гласности.

— Там что, правда розы на потолке нарисованы? — полюбопытствовала я.

— Не поверишь! — живо отозвался Павел. — В каждой комнате!

Я действительно не могла поверить, что кто-нибудь из опытных хищников, посещавших пару раз в неделю дорогой элитный клуб по интересам, мог принимать всерьез эту своеобразную защиту интеллектуальной собственности, если можно так выразиться.

— И многое ты там разболтал? — поинтересовалась я.

— Всю подноготную! — улыбнулся Павел и тут же помрачнел. — На самом деле все гораздо хуже.

— А именно? — насторожилась я.

В этот момент мы дошли до того места, с которого отлично просматривался таунхаус с примыкавшим к нему двориком.

— Пойдем посидим немного возле дома, — предложил Павел. — А то кружим тут на всеобщем обозрении.

Мы в полном молчании направились к дому. Мой клиент вновь погрузился в глубокую задумчивость, и я тоже размышляла над тем, что же может быть хуже для агента спецслужб, чем оказаться засвеченным в обществе такого субъекта, как Кальдекут Рэлли.

— Ты знаешь, чем по-настоящему плохо это видео? — спросил Павел, когда мы расположились на скамейке у входа в наш подъезд.

— Шантажисту стало известно о твоих связях с этим аферистом? — выдала я первое, что пришло в голову.

Павел внимательно посмотрел на меня.

— Это видео четырехлетней давности, — тихо произнес он наконец. — Оно было сделано в тот самый день, когда произошла авиакатастрофа.

Я смотрела на Павла, не веря собственным ушам.

— То есть ты хочешь сказать…

Павел кивнул.