Иван Грозный. Сожженная Москва
Часть 67 из 93 Информация о книге
– Да не отказался бы перекусить. Бордак вызвал Герасима, приказал накормить гонца. Парфенов уехал. Не задержался и гонец. – Опять? – появилась Алена, причем лицо ее выражало недовольство. – Что? – Как будто не разумеешь, Михайло! Опять государь вызывает? – Пора бы привыкнуть. – Да привыкла я к тем вызовам, не могу привыкнуть к разлукам. И не привыкну никогда. Когда ехать? – Завтра утром. – Ну, хоть так, а то все – немедля. Но собрать тебя ныне надо. – А стоит ли? Вряд ли государь зимой куда-то пошлет. – У тебя всегда так, не должен послать, а приезжаешь и собираешься в дорогу в тот же день, – вздохнула Алена. – Все ты у меня разумеешь, лебедушка, – обнял ее Бордак. – Когда же, Михайло, мир-то установится? – Когда ворогов всех перебьем. – Ну, то, может, при Петруше взрослом и будет. А может, и ему достанется воевать. – На то мы и мужики, воины. Поутру, после молитвы и трапезы, Алена проводила мужа. Бордак заехал к Парфенову. Ворота открыл незнакомый мужик, и Михайло удивился, не попутал ли подворье? – Ты кто? – Ключник княжича Парфенова, Андрей Серьга. – Из новых? – Третий день как нанят. – Ясно, где Василий Игнатьевич? – Здесь Василий Игнатьевич, приветствую, Михайло! – донеслось от нижнего крыльца. – И тебе тако же. Собрался? – Да. Служка подвел коня, Парфенов вскочил на него, отчего-то пригрозил пальцем стряпухе Варваре и, смеясь, выехал на улицу. – Ты чего грозил служанке? – спросил Бордак. – Слишком уж задом начала вертеть, как появился ключник. – И чего? Он мужик видный, Варвара тоже баба пригожая. – Да я шутя. Пусть милуются, коли приглянулись друг другу. Едем! Они поехали по Москве. Миновали сторожевые заставы. С имеющимися у них царскими грамотами их пропускали везде, желая счастливого пути. За день преодолели пятьдесят верст. Это было много по зимней дороге. Остановились на постоялом дворе у села Стромино. Народу в нем почти не было, только семья из четырех человек, переезжавших на Москву, посему хозяин двора выделил вельможам отдельную комнату. В спокойствии и тишине потрапезничали, легли спать. Как рассвело, продолжили путь. Выехав на дорогу, Парфенов повернулся к Бордаку: – Как мыслишь, Михайло, ныне до ночи доберемся до слободы? – Можно, но пошто гнать коней? Срок прибытия не установлен, можем и после отдыха в Хотево заехать в Александровскую слободу. – И то верно. До села было чуть меньше пятидесяти верст, и остановились там, дале следовало проехать всего двадцать верст. На подъезде к Хотево вельможи отметили непривычную для зимнего села суету. Обычно в это время крестьяне уже ложились спать, однако сейчас во многих оконцах мерцал свет от свечей, бродили мужики и на улице. Расспрашивать их не стали, проехали напрямую к постоялому двору. И вот тут увидели еще более необычное. У ворот стоял ратник, вооруженный бердышом и саблей. По одеже – опричник. Он поднял бердыш, как всадники подъехали: – Стой! Сюда не можно, езжайте дале. – Куда дале, в лес, в берлогу медведя? – спросил Парфенов. – А то меня не касается. – Ты, ратник, проведай поначалу, с кем говоришь, – возмутился Бордак. – И то без разницы. На подворье вельможи воевода и боярин Михаил Иванович Воротынский и глава Посольского приказа дьяк Андрей Яковлевич Щелкалов с охраною. Посторонних пущать не велено. – Вот оно что, – протянул Парфенов. – Ну, коли так, то зови старшего охраны. – Незачем. – Я – княжич Парфенов, со мной боярин Бордак, следуем в Александровскую слободу по наказу государя. Или тебя и то не касается? – Княжич и боярин? – сразу изменился в лице стражник. – Ладно, ждите, доложусь десятнику. Прошло немного времени, как ратник прибежал в обрат, открыл ворота и как ни в чем не бывало поклонился: – Проезжайте! Боярин и дьяк рады разделить с вами трапезу и отдых. – То-то же, – усмехнулся Бордак. Всадники въехали во двор. К ним подбежал еще один ратник, принял коней. На входе стоял старший охраны. Он поклонился, представился: – Десятник опричной дружины по охране важных вельмож, Назар Кучатов, боярин и дьяк ждут вас. Михайло и Василий прошли в здание, обычное для постоялого двора. У стойки хозяин в праздничной рубахе, рядом работники на подхвате, в углу ратники за длинным столом, у стойки за столом малым боярин Воротынский и дьяк Щелкалов в рубахах. Они поднялись навстречу приезжим. Знали друг друга. – Приветствуем, Михайло Лексеевич и Василий Игнатьевич! – улыбнулся Воротынский. – И мы приветствуем вас, Михаил Иванович и Андрей Яковлевич! – Вы уж извиняйте, что стража задержала, наказ исполняла. – Ничто. Охрана и выставлена на то, чтобы охранять. – Садитесь за стол, угощайтесь. Хозяин! – позвал Воротынский. – Тута я! – Ухи еще на двоих, пирогов, курицу да медовухи кувшин. – Слушаюсь, боярин! Хозяин убежал. Даже внутри дома он все делал бегом, стараясь угодить важным вельможам, о которых знала вся Русь. Работник быстро принес заказанное. Вельможи выпили медовухи, плотно закусили. – Так, значит, и вас вызвал в слободу государь? – спросил Воротынский. – Да, Михайло Иванович. – Интересно, по какому делу. – А ты ведаешь, для чего сам и дьяк понадобились Ивану Васильевичу? – Точно нет, только догадки. – А у нас и догадок нет. – Прознаем все, как приедем.