Иван Грозный. Сожженная Москва
Часть 89 из 93 Информация о книге
– Ты, боярин, велел станице быть в резерве в дальнем овраге. Но не поведал, что и когда делать, – подал голос станичный голова. – По второму плану все ясно – отход к крепости, а вот по первому? У меня все же пять десятков конных сторожей. – Ты, Иван, немного поторопился, – кивнул Бордак, – я как раз хотел говорить о твоих сторожах. Значится, так. Коли сотне, дружине и ополченцам удастся быстро выбить большую часть татар, то станица так и остается в овраге. Если же перевеса не добьемся, то тебе идти в атаку с фланга западного по сигналу – крик кукушки пять раз. Уразумел? – Теперь уразумел. – Ну, тогда, Гриша и Иван, уводите ратников по разряду. Сотник и станичный голова увели своих людей. Бордак повернулся к Парфенову: – Давай, Василь, в село, там к местному голове, покажешь ему грамоту и возьмешь начальство над ополчением на себя. Все остальное ты ведаешь. – Мы, Михайло, не договорились, как я предупрежу тебя о силах татар, что выйдут к Шабарово? – Пошлешь гонца. – Добре, пусть будет так. Мурза Бабек подвел три сотни к селу. К нему подъехал старший головного дозора, доложил: – Впереди русское селение, по карте Шабарово, от него в пяти верстах крепость русских Бурунск. В селе только мужики, вооруженные чем попало, есть и сабли, и рогатины, и копья, и даже лучники, но тех немного. – Сколько мужиков осталось в селении? – спросил мурза. – Точно сказать не могу, может, полусотня, может, больше. – А куда двинулся обоз с бабами, стариками и детьми? Хотя понятно, куда, под защиту стен крепости. Знать бы, сколько городской стражи у тамошнего воеводы? – Много быть не может, крепость-то малая. Одно название – крепость. – Ладно, – принял решение мурза, – обходим селение с трех сторон, встаем, смотрим, что предпримут местные. По моей команде атака. Всех уничтожить, только молодых да здоровых брать в полон. Тебе же, Карим, обойти Шабарово с севера, перекрыть дорогу русским и для отхода, и для подхода подкрепления. – Понял, господин! – Ты выходи, следом мы. – Слушаюсь! Старший головного дозора, собрав из разъездов малую рать, повел ее к селу. Мурза объявил сбор сотникам. На сборе определил, кто и как действует, и вскоре крымчаки начали обход селения. По ним пустили стрелы местные лучники, и тут же все село взялось огнем. Ехавший с передовой сотней прямо на село мурза остановил коня и повернулся к помощнику: – Что это значит? Русские сами подожгли село? – Получается, так. – Но тогда они не собираются обороняться. Это что-то новое. – Они уходят, – указал на север помощник. И действительно, подпалив село, мужики оседлали коней, рванули в поле. До того станичный голова Матвей Осокин выслал на пятак гонца, своего сына Федьку. Он успел проскочить раньше, чем мурза отдал приказ на окружение. До выхода головного отряда выскочили из горящего села и ее защитники. Странно было смотреть, как бежала целая сотня, которая вполне могла дать бой крымчакам. И сие вселяло в мурзу сумятицу. В охвате горящего Шабарово не было смысла, и Бабек отдал наказ всем трем сотням и головному отряду догнать мужиков и посечь их. Тем временем гонец выскочил на пятак. От рощи ему подал знак ратник дружины Бордака, и он поспешил к нему. – Кто ты? – спросил Михайло, который лично встретил его. – Федька Осокин. – Уж не сын ли сельского головы? – Сын. – Что велел передать отец? – Он и княжич московский велели передать, что к Шабарово, кроме татарских разъездов, подошла рать в три сотни. Отец выполнил твой наказ и скоро будет здесь с мужиками, – смахнув пот с лица, доложил гонец. – А что крымчаки? – Они стали обходить село с трех сторон, а их головной дозор пошел в обход, перекрыть дорогу сюда. – Значит, они могли встать на пути мужиков? – Э-э, воевода, что каких-то три десятка крымчаков против сотни мужиков? Наши их сомнут, не глядя! – Лишь бы татары пустились вдогонку. – Должны, – шмыгнул носом Федька. – А чего им еще делать? Глядеть, как горят избы? – Ладно. Оставайся здесь, – кивнул Бордак и, бросив взгляд на десятников, что собрались рядом, велел: – Лука, со мной! Остальным быть готовыми к бою. Ратники выскочили на окраину поля. Вскоре показалась сотня мужиков, и Михайло крикнул им: – Уходите на северную окраину и там дожидайтесь появления татар! Сотня проследовала дальше, а Бордак с Огневым и княжичем вернулись в рощу. Прошло немного времени, и крымчаки объявились. Впереди головной отряд, за ним сотни. Выйдя в поле, они начали разворачиваться в линии, видя впереди отступающих мужиков. Мурза, завидев, что дозорные отстали, крикнул: – Быстрее воины, быстрей! Бить проклятых русов! Сотни вышли к середине пятака. И тут через топот коней трижды прокричала кукушка. Из оврага и балки тут же выскочили полусотни Григория Красина, а на севере развернулись ополченцы Шабарово. Мурза Бабек не сразу понял, что попал в засаду. Понимание начало приходить, когда с флангов на его сотни обрушились десятки стрел, выбивая всадников. Строй крымчаков сломался, головной отряд остановился, на него налетели всадники сотни Осокина. Сотники крымчаков пытались восстановить порядок, но их десятки смешались в единой куче. По ней и ударили конные русской полусотни и ополчения. Завязалась сеча. Теперь кукушка прокричала пять раз, и тут же появилась станица. Бабек, оказавшийся в центре бойни, сумел прекратить сумятицу в своем войске, и крымчаки, хоть и с опозданием, встали в круг для обороны. Но было потеряно драгоценное время. Они только заняли оборону, как в передние ряды врезались русские всадники. Пятак накрыли ор, визги, звон металла. Русские били крымчаков, в полной мере использовав фактор неожиданности и меткую стрельбу лучников, сбивших с коней не менее двух десятков татар. Постепенно силы противников выровнялись, западные ряды крымчаков бились уже под командой мурзы, обретя уверенность. Однако русских гнала вперед ненависть к пришельцам. Все прекрасно знали, зачем заявились крымчаки. И каждый, пусть мгновенной мыслью, представил, что его жена или дети могли попасть в полон к этим беспощадным головорезам. Оттого и бились яростно. Мурза Бабек в окружении нукеров кусал губы. Он думал, что делать. Развернуть оставшиеся полторы сотни на север и попытаться прорваться к крепости, чего от него, может, и ждали русские воеводы, или рвануть в обрат на юг к орде? Выбрал последнее, на севере его войско разгромили бы сотни городской рати, а вот на юг он мог прорваться даже под мощными ударами фланговых сотен русских. Тем более, по докладам десятников, в тылу русских не было. Но увести всю рать не получилось бы. Русские тут же устроили бы преследование, которое грозило быстрой гибелью. Не для того ли их главный воевода оставил южное направление открытым, чтобы противник бросился туда на узкую дорогу? Скучились бы у выхода с поляны, и тогда налетели бы конники с тыла. Шансы уйти были только у небольшого отряда, при том, что оставшиеся воины сотен продолжат сечу. Тогда русские не смогут пустить вдогон преследование. Бабек решился. Наказал старшему среди нукеров: – Бари, пробиваемся на юг. – А войско? – Ты не понял наказа? – крикнул мурза. – Или хочешь подохнуть в этом поле?! – Нет, но сотни?.. Мурза сменил тон. Сейчас ором ничего не добьешься. – Русские обыграли нас, Бари, применив нашу же тактику. Мы высылаем вперед небольшие отряды против рати ворога. Та налетает, отряды бегут. Враг в пылу гонится за ними и попадает в засаду. Сегодня то же самое сделали русские. – Кто же такой умный у них воевода? – Это теперь не важно. Русских, Бари, не сломить, да и осталось-то наших воинов уже меньше одной сотни из трех. Всевышний решит их судьбу, мы же пока имеем возможность прорваться. Так что, Бари, прорываемся или подыхаем на этой поганой поляне? – Прорываемся, господин! – Всех нукеров в отдельный отряд и прорыв на юг. Тебе быть рядом со мной, – наказал Бабек. – Понял! Бари заорал, и нукеры тут же собрались в отряд. – Я с тобой, господин, не бросай! – подбежал к мурзе помощник. – Ты жив? Хорошо! Два десятка нукеров вырвались из сечи. Им и в голову не пришло, что русские воины пропустили их. Не имей наказ воеводы пропустить мурзу с охраной, то пресекли бы прорыв. Как только мурза с помощником и нукерами отошел от места кровавой схватки, из рощи наперерез им ринулись опричные десятки, ведомые Михайло Бордаком. Мурза увидел их и разразился грязной бранью. Старший нукеров взглянул на него: – Принимаем бой, господин?