Избранная Луной

Вольский остановился возле детской:

– Мы не договорили вчера, Миа.

Я пожала плечами. А о чем мы еще можем говорить? Чувствуя душевное опустошение и легкую печаль, направилась к занимаемой комнате.

– Миа, – тихо позвал маг.

Я застыла не поворачиваясь. Боюсь, сейчас выражение моего лица многое ему расскажет. А я не готова раскрывать душу на неравных условиях.

– Лично я не думаю так, как тот боевик, грубо отозвавшийся о твоем обращении. Мой дед – вервольф, но бабушка-магичка счастлива с ним спустя многие годы. Оборотни – не животные, часто они более человечны, чем некоторые маги.

На душе потеплело. Уж кому, как не мне, знать, что отдельные веры идеальны с точки зрения ревнивой женщины? Они верны своей избраннице, не могут без нее долго, безумно любят и балуют ее. И все же… они обрастают шерстью, превращаясь в зверей.

– Миа, я настаиваю на разговоре после ужина.

– Хорошо, Александр.

Душ я принимала добрых полчаса. Затем, поддавшись настроению, отыскала среди своих вещей платье, похожее на то, что подарила вампиресса Кассандра. Кораллового цвета и с черным поясом, оно было окантовано такого же цвета шнуром по вырезу и подолу, а так фасон один в один, даже из того же магазина.

Посмотрела в зеркало – красавица! Хочу, чтобы Вольский запомнил меня такой: яркой, легкой, с задором в глазах.

Утром уеду, хватит с меня призрачных надежд. Расскажу ему все, и Ксения вернется к нему, когда «Зеркало Купидона» перестанет на нее влиять. Так что не стоит рвать сердце в клочья, оно мне еще пригодится.

Принятое решение подарило облегчение и свободу. Свободу с горьким привкусом потери несбывшейся мечты.

Гоня прочь мрачные мысли, спустилась вниз.

В столовой собрались все, кроме проклятчика и его дочери. Взъерошенный, буквально поминутно зевающий Вася находился в центре внимания – Ким и Лиза слушали его рассказ с повышенным вниманием.

– Привет, героиня! – обрадовался водитель моему появлению. – Теперь твой черед рассказывать, как все было. Я тоже послушаю, а то все самое интересное случилось, когда я дрых.

Медленно обведя собравшихся хмурым взглядом, я покачала головой:

– Нет, не сейчас.

– Почему? – задал правильный вопрос обычно невозмутимый Ким.

– Вас больше должно интересовать не как, а почему все произошло. Кто позвонил Ксении и назвал адрес коттеджа.

Подрагивающие пальцы экономки, рвущей бумажную салфетку на мелкие кусочки, подтверждали, что я сделала правильный вывод.

Ким перехватил мой злой взгляд и покосился на Лизу с неодобрением:

– Миа, не тяни. Если кого-то подозреваешь, говори сразу.

– Тут даже не подозрение, а уверенность. – Я сердито смотрела на бледную экономку. Из-за нее пришлось пережить несколько малоприятных часов, поэтому очень хотелось узнать, по какой причине. – Ты повелась на деньги, Лиз? Надеюсь, за предательство хорошо платят и тридцать сребреников пойдут тебе на пользу.

Изобличенная экономка хорошо играла в невинность: она вскочила из-за стола, перевернув стул, и сжала кулаки.

– Я не звонила Вольской! – прошипела Лиза гневно. – Я никого не предавала!

Нет, все-таки как убедительно врет – столько праведного негодования в голосе.

– А кто тогда? Ким, дольше всех работающий на Вольского? Вася, не желавший иметь дело с братом? Одна ты не могла преодолеть магическую защиту дома, но как только такая возможность появилась, ты сразу позвонила Ксении. Когда увольняют, деньги не помешают, особенно если вдобавок можно отомстить, не так ли?

– Хорошо, мотив у меня был. Но как бы я позвонила? С чего вдруг у меня появилась бы такая возможность? – Лиза скрестила руки на груди.

– Ты позвонила, не выходя из дома. Однажды украв ключ от музея, могла раздобыть и от кабинета.

– Лиз, опять?.. – неприятно поразился водитель.

Взглядом прищурившегося Кима можно было резать запеченную индейку, стоящую в центре стола.

Неудивительно, что обвиняемая нервно поежилась и повторила:

– Я не звонила Вольской! – И уже тише добавила: – И ключ я не брала.

Ее оправдания выглядели жалко, да и сама экономка казалась смертельно обиженной. Сложно оправдаться, когда нападают со всех сторон. Но кто, если не Лиза? Может, я устроила охоту на ведьм? И стоило опираться на большее количество доказательств?

Да, я была необъективна, мешали эмоции. А еще, чего таить от самой себя, чувствовала себя паршиво и впервые в жизни сознательно хотела поделиться дурным настроением с ближним. И в то же время моя волчица чувствовала панику экономки. Отчего ей волноваться, если она ни в чем не виновата?

– Лиза, посмотри на меня, – потребовал повар. – И поклянись, что не ты сообщила Ксении, где искать дочь. Ты же помнишь, что я пойму, если солжешь?

– Добрый вечер. Ищете ответы без меня? Зря.


Экономку от допроса спасло появление хозяина дома. Его дочь, угрюмая, сонно моргающая, шла, держась за его руку. Шла, не желая на нас смотреть. И мое сердце тревожно екнуло: а что, если?.. Да нет, не может быть! Когда бы она успела?..

– Даша, ты ничего не хочешь рассказать людям, которые заботились о тебе в мое отсутствие?

Сильно покраснев, девочка торопливо прошептала:

– Простите меня, пожалуйста, я не должна была влиять на вас. Простите…

Не знаю, как она, а я в детстве, четко помню, ненавидела извиняться.

– Миа, Вася, я виновата сильней всего перед вами и отдам долг, когда стану совершеннолетней. Тогда в любое время можете обратиться ко мне за услугой ментальщика.

Очень щедрое предложение, учитывая, что к магам разума очередь расписана на месяцы.

Даша хотела сесть за стол, но отец усталым голосом спросил:

– Что еще ты должна сказать, дочь?

Девочка тяжко вздохнула:

– Это я дала маме адрес нового дома… когда мы гуляли в зоопарке.

– Как?! – взвился Вася. – Ты же все время была на наших глазах!

– В надувном замке… попросила одну тетю отправить маме эсэмэс.

Я отчетливо вспомнила молодою мамочку, которая забралась в детский аттракцион вслед за крошечным сыном. И одновременно испытала стыд – зря наехала на экономку…

И хотя извиняться, став взрослой, все так же не любила, покаянно попросила:

– Лиза, прости, пожалуйста!

Она не ответила. Даже не посмотрела в мою сторону.

– Лиза… я ужасно виновата, прости…

Экономка наконец оторвала взгляд от скатерти:

– Я подумаю. Давайте есть, стынет все, несмотря на жару.

Ее дружно поддержали. Чувство неловкости продлилось не слишком долго – когда на столе вкусная еда, сложно думать о чем-то другом.

Не будь я оборотнем, не смогла бы проглотить и кусочка. А так даже в подавленном состоянии имела отменный аппетит.

Как всегда ужин у Кима удался на высший балл. А когда он подал на десерт мороженое с орехами и шоколадом, лично мое настроение улучшилось, несмотря на чувство вины, назойливо зудящее изнутри.

Еще раз я подошла к экономке после ужина.

– Миа, мне некогда тут с тобой стоять, еще нужно загрузить посудомойку и посчитать, чего и сколько следует закупить завтра, – произнесла она оскорбленно. – За эти сутки я очень устала, а выносливости оборотней у меня нет.

Внимательно посмотрела на нее – да, болезненный вид Лизы подтверждал ее слова. И я оставила ее в покое. Подожду до утра и попрошу прощения еще раз. Не простит, что ж, уеду без извинений.

– Миа, ты куда? – Вольский вырос темной преградой у двери.

Откровенного и тяжелого разговора мне пока не вынести. В голове царил хаос.

– Побегаю немного в лесу и вернусь.

Он не сдвинулся с места.

– Я не собираюсь сбегать, клянусь. Я вернусь к тебе, Алекс. – И мысленно добавила: «Чтобы попрощаться навсегда».

Вольский не подозревал, что творится в моей душе, поэтому мягко улыбнулся:

– Я буду ждать тебя, Миа.

Уходила, не оборачиваясь, зная, что он провожал взглядом.

Погруженная в себя, все-таки отметила мимоходом, что на воротах все еще не установлена новая магическая защита. Впрочем, это не страшно, раз недоброжелатели Вольского обнаружены и находятся в руках Хемминга.

В лесу я облюбовала полянку, залитую лунным сиянием. Остановившись на грани между светом и густой тенью ели, задумалась. А не делаю ли я из мухи слона? Что, если преувеличиваю проблему?

Попробовала отбросить эмоции и взглянуть на ситуацию со стороны.