Изгоняющий бесов

Доберман разговаривает! Представьте себе на минуточку, в каком же я был раздрае чувств, если вдруг воспринял это как должное, не испугался, не впал в истерику, не полез на потолок, не кинулся переспрашивать или звать на помощь доктора. Двух, психиатра и ветеринара!

Хотя человеку, видевшему бесов, наверное, можно и не удивляться говорящему псу…

— Следующий.

Повинуясь зову металлического голоса, я быстро встал, оправил рясу, пригладил волосы и, сунув в сумку Псалтырь, решительно взялся за ручку двери. Гесс с надеждой потянулся за мной.

— Ждать. Сидеть и ждать, — приказал я.

— А вдруг мне будет скучно и одиноко? Ну пожалуйста, ну возьми меня, возьми, возьми-и…

— Заходите уже оба, — потребовал голос.

Я мысленно махнул рукой на всё, потом разберёмся, и, потянув на себя дверь, вошёл в маленький чистенький и очень уютный офис. Доберман, словно вода, просочился следом.

Итак, описываю всё детально, как нас учили в армии, и с псевдонаучными комментариями, как наставляли в университете. Небольшой, но плотно заставленный всем необходимым рабочий кабинет. Большой планшет на подставке вместо компьютера, полупрозрачный стол с выдвижными ящиками и рядами аккуратно уложенных папок, ручек, карандашей, степлеров и прочей канцелярской мелочи.

Новенькая плазма во всю стену, чёрное кресло на колёсиках, кондиционер, стеклянный шкаф с книгами. Беглым взглядом видно, что на полках в основном классическая литература, ну, быть может, пять-шесть книг из серии альтернативной истории.

За столом в кресле сидит крупная рыжеволосая девушка с круглым лицом и фигурой натурщицы Ренуара. Одета в пёстрое приталенное платье в испанском стиле, балетки, глаза серо-голубые с зелёным отливом, выражение лица равнодушное. Украшений нет, кольца на безымянном тоже, только очки в тонкой серебряной оправе на носу.

В голову стукнулась шальная мысль о том, что равнодушие могло быть и напускным, некой защитной маской, но уточнить данный вопрос не представилось возможным. Гесс состроил самую умилительную физиономию и завилял обрубком хвоста, коротким, но твёрдым, как стальной болт.

— Ух ты! Она красотка! Смотри, точно красотка! Эй, девочка, хочешь погладить собачку? Вот он я, гладь меня, гладь! А я тебя лизь!

Ошарашенная таким напором хозяйка офиса на стуле отъехала в стену, но страстный доберман отца Пафнутия был неумолим.

— Хочешь, лапку дам? На. Вот и вторую дам. На. Хочешь нос? Вот тебе кожаный нос. Гладь меня! Не гладит. Не любишь собаченек?!

— Гесс, — сквозь зубы прорычал я, оттаскивая нахала за ошейник, — имей совесть, скотина невежливая, мы в гостях. Не волнуйтесь, он не кусается.

— Спасибо, — пискнула девушка в очках.

— Но любвеобилен, как озабоченный шимпанзе.

— У меня небогатый выбор, да? Можно его как-то успокоить…

— А почему мне нельзя её кусь? Она не любит собаченек!

Минуты полторы мне пришлось потратить на его уговоры, обещая всё на свете: любить, гулять, прыгать, чесать, гладить, кормить, давать спать в своей кровати и так далее. Собачники меня поймут. После чего пёс сел на задние лапы, замерев, как садово-парковая скульптура, и не сводил с меня самых преданных на свете глаз.

— Мм… это вы, получается, готы из Архангельской области? Ну а чего, норм, — осторожно возвращаясь к столу, начала девушка, глянула на экран. — Как бы… мы рады приветствовать вас в Системе, братство бесобоев счастливо видеть новых бойцов в своих рядах и всё прочее, бла-бла-бла. Вопросы?

— Только один. Мы умерли?

— Нет.

— Это точно?

— Да.

— Слава богу, — выдохнул пёс за нас двоих. — Если что, я атеист. Но жил у батюшки.

— И «бла-бла-бла» мне как-то явно недостаточно, — добавил я. Тоже за нас двоих.

— Хотите сказать, что вы не фанаты и мне придётся объяснять всё по порядку?

— Уж снизойдите от до нас-то, грешных…

— Узнаю архангельскую школу. — Рыжая окончательно угнездилась на своём месте, щёлкнула кнопкой пульта, и плазма за её спиной вспыхнула разноцветными картинками.

— Ещё в добиблейские времена человечество прекрасно осознавало, что на планете люди и животные не одни. Кроме них землю населяют десятки тысяч, так сказать, не определённых наукой существ. Демоны, шайтаны, духи, джинны, привидения, бесы. Общее название последних произошло от…

— Мне нравится версия о древнеегипетском боге, Бес — хранитель… — подхватил я.

— Домашнего очага, — закончила она, поправляя очки. — Версий и теорий много, но речь не об этом. Данная схема показывает нам, что борьба людей с бесами также имеет очень давние корни. Изгнанием злых духов занимались старейшины племён, жрецы, шаманы, священники, а впоследствии целые монашеские ордены. Свои бесогоны или бесобои есть во всех странах мира, различия несущественны. Однако мы первая международная организация, которая занимается этим делом планомерно, научно и на уровне разделения пластов времени. Прошлого нет.

— Вы имеете в виду корпускулярные теории? Позвольте, разве они уже получили научное подтверждение? Речь, разумеется, не об отвлечённых лабораторных опытах, а о полноценной сфере практического применения.

— О, вижу человека с высшим образованием, но как вы тогда попали в Систему? Как правило, у нас довольно узкий контингент полевых сотрудников. Это так называемые служаки, которые не мыслят жизни своей головой, полностью подчиняясь приказу, уставу и распорядку. Либо «ковбои», обожающие бесконтрольную стрельбу в барах, погони и адреналин.

Я максимально внятно и кратко расписал своё обучение у старца Пафнутия, первый выход на самостоятельное дело и вот… такой вот странный результат.

— Ха, оранжевый бес, — впервые улыбнулась девушка. — Это же наш джокер в колоде, непредсказуемое существо, своеобразный вневременной вирус, мы запускаем его наугад в научных целях. Удивительно, что ваш наставник не счёл нужным проверить это лично, прежде чем послать стажёра.


— Отец Пафнутий лучший учитель, — мгновенно упёрся я, потому что своих мы не сдаём, и даже Гесс на минуточку молча оскалил зубы.

— Ну хорошо. А откуда взялся говорящий пёс?

Вот тут мы оба замялись с ответом.

Вроде как доберман жил в селе ещё до моего прибытия, но ни разу ни с кем не разговаривал, сколько мне известно. Собака как собака, со своими бесхвостыми тараканами в голове, но без особых перегибов. Дома вёл себя как и любой нормальный пёс, правильной дрессировкой отец Пафнутий не увлекался, да и времени на это у него не было.

Основное время Гесс оставался предоставлен сам себе, метил столбы и заборы, дрался с соседскими кобелями, обожал гонять коров, получая за это звездюлей от сельских бабок, но если и огрызался на них, то исключительно по-собачьи. Где и когда он научился говорить, наверное, только одному богу известно.

— А чего мы, собственно, гадаем, — первым удивился я. — Можно же просто взять и спросить у него? Гесс, отвечай.

— Тут, — после недолгого размышления решил пёс.

— Но раньше ты не говорил?

— А смысл? — пожал плечами доберман.

Мы с девушкой переглянулись, что ж, может, и правда собаке не было смысла болтать на всё село, а то ещё сдадут в поликлинику на опыты.

— Ладно, норм, непринципиально. — Девушка сделала пометку в рабочем планшете. — Но работаете вы в паре?

— Нет, — опроверг я.

— Да, — подтвердил Гесс.

— Так, запишем: не уверены, но вместе. — Хозяйка офиса быстро открыла в планшете какой-то документ. — Что ж, могу предложить на выбор: Древний Китай или Республика Дагестан. Лично я предложила бы Китай. Эпоха Цинь, культурные люди, никакой поножовщины. Оформляю заказ?

— Тем более что в Дагестане я уже был. Минуточку! — вовремя успел вскинуться я. — Вы так и не объяснили толком, куда мы попали, что с нами будет и какого лешего вообще здесь происходит?! Простите, как вас по имени?

— Марта.

— А меня Фёдор, бывший гот, поэтому для друзей Тео. Приятно познакомиться. Так вот…

Рыжеволосая Марта, даже не подняв на нас взгляд, нажала клавишу Enter.



…Я на секундочку зажмурился или, правильнее, просто сморгнул, но открыл глаза уже в Древнем Китае. Мы с доберманом стояли на берегу широкой полноводной реки, нёсшей куда-то вдаль мутные от песка волны.

— Хуанхэ, — пробормотал я, вглядываясь в своё расплывчатое отражение.

Судя по всему, теперь я выглядел как тощий благообразный старец с длинной белой бородой, в простых одеждах, с посохом в руках и моей сумкой на плече. Я бегло ощупал её, тяжёлая книга на месте. Гесс тоже наклонился посмотреть и невольно отпрыгнул — из воды на него смотрел худющий измождённый пёс в клочьях осыпающейся шерсти.

— Это не я! — Морду добермана перекосило душевной болью от унижения.

— Мне тоже досталось, но я же не скулю.

— А я скулю! И буду скулить, потому что мне горько и обидно! Я его кусь!

Мне удалось поймать ретивого героя за ошейник, прежде чем тот кинулся лапами разбивать своё отражение в реке. После чего я присел на корточки, поймал его за шею и, глядя глаза в глаза, попытался поговорить откровенно:

— Значит, так, слушай меня, псина ты скоропалительная. В конце концов, если мы видим друг друга такими, как есть, — это уже плюс! Ты же меня узнал.

— Узнал. Ты молодой хозяин, друг. Погладь меня! Я тебя лизь!

— Погоди, сначала разберёмся. — Я с трудом увернулся от его горячего языка. — Я не знаю, как и почему ты стал такой разговорчивый. Отцу Пафнутию, возможно, это бы и не понравилось. Но суть не в этом.

— А в чём суть? — заинтересованно распахнул глаза доберман.

— В том, что нас с тобой явно кто-то подставил, и по канонам художественной (ни разу не научной!) фантастики выбраться мы оба можем лишь после выполнения определённых условий.

— Понял. Легко. Скажи, что делать. Кого укусить, что принести, кому дать лапу?

— Гесс, — я в полной прострации прижался к говорящей собаке ближе, лоб в лоб, — если бы я только знал. Но та девушка, Марта…

— Красивая! На тебе кожаный нос! Гладь меня, гладь…

— Прекрати. В общем, она приняла меня за бесогона, значит, в этом мире мы должны делать то, что от нас ждут.

— Бить бесов?

— Да.