Я попал

Кто не был на войне, не имеет права говорить о ней.

М. Дитрих



Добрались нормально, японец выжимал из своего движка всё что мог, но доехали часам к двум ночи. Попытки остановить предпринимались, даже была одна особо отчаянная, перед нами взорвали мост. Он взлетел под дозорным танком, отчего мой немец рухнул в воду, получив такие повреждения, что я его потерял по сути. Ну да, тот в магазин вернулся. Знал бы, японца впереди бы гнал, чтобы потерять его и иметь более высокую скорость. А вообще, по дороге не один раз пришлось открывать огонь. Хорошо, летуны в конце, в основном только слышат пальбу. А потом проезжают мимо горящей техники противника или строений. Да, до пожаров часто доходило. Немцы дома как доты использовали.

Мост взорвали, но я на карте брод нашёл, и мы туда направились. В этот раз ошибку я не совершил, впереди японец шёл, а немец замыкал. Я его снова купил, всё равно летуны не видели, как тот погиб, так что солгал, мол, обошлось, мост перед дозором рванули. Обидно, но японца я потерял перед самым городом, и он весь путь замедлял нас. Покупать новый не стал, потерял и потерял. Следующий уровень японцев ведь тоже тихоход.

К счастью, на аэродроме были самолёты, в том числе мы застали два военных, из которых как раз высаживались десантники. Наверняка по мою душу перекидывали. Самолёты над нашими головами прогудели, заходя на посадку. Десантников, засевших в строениях, я уничтожил, хотя и трудно было. Против моих фугасов аргументов у них не нашлось. Один самолёт мои попутчики забрали, среди них был командир борта, который такие «юнкерсы» хорошо знал, а больше управлять никто не умел. Поэтому летуны перегрузили всё на этот самолёт и под моим прикрытием заправили его из цистерн. И на бреющем, чтобы не перехватили, направились в сторону наших. Я же, уничтожив инфраструктуру и частично продав, направился к городу, где выстраивалась оборона. Там едва рота была. Так что я её сбил с позиции, от роты едва пара отделений осталось, но поленился их добивать, пусть других пугают рассказами, как их советские танки гоняли. Ушёл к Бугу так же: пересел на мотоцикл-одиночку, добытый на аэродроме. К сожалению, «шторьха» там не нашлось. А танки бросил.

До рассвета добраться до реки я не успел, тем более мне нужно было вернуться на трассу Варшава – Брест, однако сделаю это, когда пересеку водную границу Брест – Кобрин. С этой стороны я уже нашумел и намусорил, а с той пока нет. Ещё только первое июля, время есть, и я подумывал проверить, как там в Брестской крепости, держатся наши или нет? Признаться, стыдно, но я вспомнил о них только сейчас. Думаю, защитников крепости уже не осталось, а если даже кто ещё прячется, то единицы. Но герои, настоящие герои! Ради них рискнуть и наведаться в крепость было бы неплохо. Только этот день нужно тихариться, едва рассвело, а в небе уже несколько разведывательных самолётов крутятся в разных районах, ищут мою танковую группу, где она снова вынырнет. Причём мелкие, вроде «шторьха», висят низко, и сбить их легко, на то, видимо, и надежда, что я не выдержу и сразу выдам своё местоположение. Я же случайно набрёл на заброшенный хутор в двадцати километрах от Буга, закатил мотоцикл в покосившийся сарай, а сам на втором этаже сделал лежанку и стал готовить ужин на примусе. Люблю это дело, под размышления. Жаль, на бывшем сеновале соломы не осталось, хорошая была бы постель, но и голые доски с плащ-палаткой вместо одеяла тоже сойдут. Хотя когда укладывался спать, матрас всё же купил, вместе с одеялом и подушкой. Да и про растяжки не забыл, и положил автомат на расстоянии вытянутой руки.



Встал я что-то рановато, но выспался. Сбегав за сарай по естественным надобностям, привёл себя в порядок, побрился и, пока на примусе пыхтел чайник, окончил гигиенические процедуры. Потом попил чаю с бутербродами, на масле и с колбасой, и, собравшись, снова сменил шлемофон на немецкое кепи и покинул хутор. До полевой дороги километра два доехал и свернул в сторону Буга. Самолётов-разведчиков двоих видел как точки вдали, но над головой никого не было. Зато на каждой возвышенности, и даже на колокольнях в сёлах, сидели люди. Скорее всего, наблюдатели, выискивают меня. Но на одинокого солдата в комбинезоне никто не обратил внимания, а посты, которые выявляла тактическая карта, я объезжал стороной.

Добравшись по бездорожью до берега, поискал удобное место, чтобы спустить мотоцикл, где можно его на лодку закатить. Потом пришлось поработать вёслами, а на другом берегу заторопился снять мотоцикл. Но не успел. Звук мотора по водной глади реки я услышал ещё на середине реки, и теперь торопливо замаскировал лодку и мотоцикл и залёг на берегу. Тут мне несколько не повезло, местность открытая, песчаная. Собрав сухой камыш по берегу, я охапками накрыл лодку, но маскировка так себе, надежда только на то, что неизвестные не обратят внимания. Сам за лодку спрятался. И вот из-за поворота реки, тарахтя мотором, показался катер. Надежды мои не оправдались: не прогулочный, патрульный. Правда, переделанный из прогулочного. Пулемёт на носу, обычный МГ-08 на треноге, со щитком, и зенитный пулемёт на корме. Семь матросов, как карта показала. Так себе катерок, но наделать бед сможет.

Похоже, заметили странную кучу камыша сразу, офицер, что стоял на мостике, сверкал в мою сторону оптикой. Видать, плохо я замаскировал, и жёлтые борта моей резиновой лодки просвечивали. Мотор сменил тональность, и катерок повернул в мою сторону. Матросы забегали, к расчёту пулемёта на носу перебрался второй. Оружие было наведено в мою сторону. Ну ладно, сами напросились. Шуметь я не хотел, но теперь вынужден. Рядом со мной на берегу появился немец, танк шестого уровня. Матросы в шоке застыли, но этого хватило, чтобы довернуть орудие и выстрелить осколочным снарядом. Этого оказалось достаточно, и катер, получив пробоину, начал тонуть под свинцовым ливнем двух пулемётов, что расстреливали команду. Точки погасли все. Нашумел, к сожалению, но вроде места глухие, некому услышать. На границе карты виднелись красные точки, но здесь-то места глухие. Выстрелить моряки не успели, поэтому моё имущество осталось в целости. Я выкатил мотоцикл на берег, продал лодку и поднялся по крутому склону. А чуть позже услышал за спиной грохот взорвавшегося танка. Продать эту технику в магазин мне до сих пор не удавалось. Тут берег очень крутой, он бы ни за что не поднялся, да и не нужен он мне пока, помог, и молодец. А мотоцикл я по узкой расселине поднял, тут явно вода стекала в паводках и прорыла узкий овражек.

Толкать не такое уж лёгкое транспортное средство по мягкой почве было неудобно, поэтому я запустил движок и покатил верхом. Иногда упавшая валежина перекрывала путь, или ещё какое препятствие, приходилось искать объездные пути, однако я всё же продвигался вперёд. Намучился, пока не выехал на тропинку, укатанную телегами. Она шла параллельно реке. На первом же перекрестке я свернул. Куда приведёт меня эта дорога, не знаю, но карта показывала, что люди есть только на хуторе, что в километре в стороне. Хм, все красные. Может, навестить? Но всё же проехал мимо. Пару раз я отмечал, что в некоторых местах горят красные точки, совсем редко оранжевые, нейтралы. Видимо, хуторяне на работах в лесу были. Не знаю, на каких, но раз гуляли по лесу, значит, были дела. Добравшись до опушки, я посмотрел на часы. Семь вечера. Неплохой результат по преодоленному расстоянию за такое время!

Оставив мотоцикл на подножке, я решил побаловать себя похлёбкой. Но не забывал поглядывать на тактическую карту, мало ли что там вдруг проявится.

– Оп-па, а это что? – удивился я, обнаружив на карте пару зелёных точек.

Надо подумать, что делать. Не всегда нашим помощь требуется, а бывают такие моменты, когда свидетель не нужен. Может, это сбитые лётчики, а может, разведгруппа дальней заброски, поди знай? Поэтому прежде, чем выходить на контакт, стоит со стороны на них посмотреть. Тем более что-то меня в них смущало. Я увеличил масштаб карты и кивнул сам себе. Неизвестные двигались, но не от Буга в сторону наших, а, наоборот, к речке. Значит, не беглецы из военнопленных. На контакт выходить не буду, подозрительны они мне, но со стороны гляну, кто это такие.

Отдыхая после обеда, я отслеживал движения неизвестных. Чуть позже смог в бинокль их рассмотреть: гражданская одежда, большие вещмешки, с виду обычные крестьяне, а горят зелёным. Чую, серьёзная контора работает. Так что мы разошлись, как в море корабли, я выехал на дорогу, что вела к трассе на Брест. От того перекрестка направо Кобрин, до него километров сорок, налево Брест, до него десяточка. Ничего, доберусь и присмотрюсь. Как раз когда ночь наступит, буду на месте. Карта мне позволит издалека разведку провести, не нужно лезть к немцам под нос. Это меня более чем устраивало, шуметь я не хотел.



Да, не хотел, но придётся. До перекрёстка добрался благополучно, были и встречные, и попутчики, в основном из немцев. На местных, которых на дорогах было немного, я не зацикливался, хотя очень внимательно приглядывал за ними. Немало среди них горело оранжевым, были и зелёные, но редко, а вот красных было больше. На удивление, даже больше, чем нейтралов. Поначалу я всё же на них поглядывал с подозрением, но не трогал. Не за что местным любить советскую власть, я даже в чём-то их понимал. Но однажды на дороге телегу встретил, а в ней в окружении красных горел мигающий зелёный. Оттуда ещё смех доносился. Это местные чужую девчонку отловили да так позабавились с ней, что та жить не захотела, отходила. Куда её везли, не знаю, может, прикопать решили, но, к их явному сожалению, посмертному, я этим всем заинтересовался. Остановился, изображая немца-посыльного, и, держа их на прицеле МП-40, осмотрел телегу, где под ворохом мешков кто-то горел зелёным. Ну и нашёл. Девчонка совсем, лет пятнадцати, а этих ухарей пятеро, пустили по кругу, совсем изувечили и порвали. По факту, девчонка умерла у меня на руках. В общем, в какую ярость я впал, рассказывать как-то не хочется, длинной очередью положил их, потом добил одиночными трёх подранков, бросив тела на обочине. А девочку похоронил на опушке. Бросил там же коня и телегу, не забыв порезать постромки. Эта история задержала меня на час. И ведь не полицаями были, обычные деревенские трудяги.

Может быть, это послужило спусковым крючком, но я больше не сомневался и, пока катил до перекрёстка трассы Брест – Минск, погасил ещё семнадцать красных точек из местных жителей, кто навстречу попался или кого нагнал. И не смотрел, гражданские они или военные. В смысле ставшие помощниками немцев. Такие мне, к слову, не попадались. Немцы были, их перехватывал только одиночек или небольшие группы. Пусть думают, что на той дороге кто-то из окруженцев или беглецов поработал.

В итоге до перекрёстка я добрался уже затемно. Там повернул к Бресту. Один раз встретил пост, но не тронул, объехал по большому кругу, немного потеряв во времени. На въезде тоже пост был, ничего серьёзного, но мелькать там не стал, документов-то нет, да и выглядеть могу подозрительно, тоже объехал стороной, ну и в город, подумав, въезжать не стал. Сам город горел на карте красно-оранжевым. Зеленых было очень мало, и сотни не наберётся. Крепость в зону работы карты тоже попадала, она была окружена войсками противника. Плотность не такая уж высокая, но всё перекрыто, не выберешься. Единственным минусом у них я обнаружил то, что тыл немцы не держат, всё внимание к самой крепости. Защитников, к моему разочарованию, там было всего около сотни, они были разобщены, а некоторые, похоже, вообще в одиночку действовали. Остались те, кто силён духом, остальные, видимо, давно погибли или сдались в плен. Генофонд нации, нельзя дать им погибнуть. Поэтому будет шумно.

Не успел я об этом подумать, как вдруг пришло письмо от администрации игры. Подтвердив открытие, я стал изучать, что мне прислали.

«Внимание, игрок. Ваш квест под Пинском аннулирован, он принят другим игроком. Вам предлагается три квеста на выбор. Вы не узнаете о цели заданий, пока не выберете. Однако вы можете узнать, какой приз вас ждёт за выполнение того или иного квеста».

Такого ещё не было! Почесав в недоумении в затылке, я облокотился о сиденье мотоцикла и стал изучать, какие плюшки я могу получить за то или иное задание. За первое – стандартные пятьдесят тысяч баллов и следующее воинское звание капитана. За второе – возможность управления шестой единицей техники и плюс тридцать тысяч баллов на личный счёт. За третье задание меня готовы были облагодетельствовать премиум-техникой, которую можно приобрести только за золото, ну и теми же пятьюдесятью тысячами баллов на личный счёт. Похоже, награда всегда в двух вариациях, и одна постоянная – это баллы на личный счёт. Золото у меня было в начале игры, но я его обменял на обычные деньги, мне они тогда нужнее были. Техника за золото разная предлагалась, однако я решил, что и обычные танки для этого времени это круто, так что ну их.

Сведения о другом игроке требовали осмысления, но я пока отложил это, решив сначала закончить с выбором квеста. Повышение в звании меня тоже мало интересовало, я жажде карьеры подвержен не был, это игра. А вот возможность управлять шестой единицей… знали, что мне предложить. В общем, выбрал второй квест и сразу подтвердил, после чего мне пришла информация. Я только головой покачал в сомнении. Лагеря военнопленных мне в Польше часто встречались, а тут, в Белоруссии, пару раз, пересыльные, но я их особо не трогал. Освобожу – придется брать ответственность за них, да и шуметь я тогда не хотел. Что обидно, лагеря эти попадались тогда, когда я жуть как торопился. Или нашуметь не мог, чтобы не выдать своего местоположения. Только один раз беглецам помог, да и то бежали-то они сами, а я уже потом на них наткнулся. Такой вот намёк на мою ошибку. Теперь моя задача – освободить военнопленных из лагеря в Минске. Он находился в самом городе на Переспе по Долгиновскому тракту, там было около ста тридцати тысяч пленных. Лагерь сформирован на днях, но уже забит пленными, так что люди там чуть ли не стоя спят. Это всё было указано в сопроводительных документах на квест. Как и в первом, выдавалась карта для облегчения передвижения по дорогам и вообще по территории Белоруссии. Опыт работы с подобной картой у меня был, так что убрал её пока в сторонку.

Единственно, что меня не устроило, лимит времени на работу. Через сутки я должен начать освобождение военнопленных, если до шести утра следующего дня не начну, квест будет аннулирован. Так что у меня чуть более суток. Что освобождённые дальше делать будут, уже не моё дело, главное – помочь бежать, а там сами разберутся. Ну, может, с оружием помочь, с убитой охраны снимут, и захватить склады с советским оружием в городе. Но это со старшими в лагерях обсуждать буду. В общем, квест я обдумал и решил, что он мне нравится. Совесть хоть подуспокоится. Однако главное, несмотря на лимит времени, я понял: мне дают такое неявное добро поработать в Брестской крепости. Иначе письмо бы так вовремя не пришло, когда я окончательно принял решение помочь блокированным парням. И у меня на это всего одна ночь, а следующей, с наступлением темноты, я уже должен быть в Минске.

Чем быстрее закончу в крепости, тем быстрее освобожусь, а мне ведь ещё до столицы Белоруссии добираться, на это остаётся световое время суток, что мне тоже не подходило. Или это намёк на то, чтобы я в крепость не совался? Мол, за эту ночь как раз бы добрался до Минска, подготовился и, как стемнеет, атаковал? Может, и так. О, план прорезался. Штурмовать город и не нужно, проникну незаметно внутрь и, изучив городской лагерь для военнопленных, вызову танки на улицах и немедленно атакую. Ну, а пользуясь темнотой, пленные уже разбегутся самостоятельно. Те, кому плен не мил. Разве что подчищу им путь к выходу, чтобы не перехватили, и дам собрать оружие убитых немцев. Вот теперь я действительно решил поторопиться. Понимаю, что спешка может плохо сказаться, но нужно действовать. Оставив мотоцикл в овражке среди кустарника, я побежал к батарее. Начну с неё, а дальше уже по ситуации. Там, частично в палатках или устроившись в полуразрушенных казармах, стояло два батальона, которые блокировали крепость с этой стороны, вот ими и займёмся. А остальные сами на шум подтянутся. Ну, а если нет, то я к ним. Думаю, шум и наших разбудит, войду в крепость, если получится, может, удастся вывести защитников. Хотя бы часть. Лимит времени не позволяет обыскивать всю территорию и уговаривать покинуть крепость. Кто сам выйдет, тех и выведу наружу, да ещё оснащу до предела из магазина, чтобы дорога до наших полегче была.

Подобравшись к батарее, я вызвал танки. Мою «десяточку» флагманом, потом ИС-2 с китайскими обозначениями, японца пятого уровня, модели 0-I Exp, француза и немца, пока шестого уровня, но оба готовились в скором времени к замене на седьмой. Тот же китаец уже на ходовую и движок заработал, и я их наконец-то установил. Орудие осталось то же, стомиллиметровое. Японца впервые применять буду. Пятое поколение, экипаж шесть человек. Но это ладно, всё равно я один там за всё отвечаю и управляю. Кормовая пулемётная башня осталась, танк куда массивнее предыдущей модели, вперёд смотрят две вспомогательные башни, пушечная и пулемётная, ну и основная башня с довольно крупным орудием в сто двадцать миллиметров. Правда, оно короткоствольное. Но на тех дистанциях, что я собирался его использовать, самое то. Отлично подходит для штурма укреплённых позиций, а для действий в тёмное время суток ему цены нет. Фактически он один как два танка по огневой мощи. Надо будет его вперёд пускать, чтобы баллы быстрее набрал на модернизацию, заодно я с ним освоюсь. Одним словом, неплохое приобретение, но, на мой взгляд, последующие уровни будут ещё лучше и мощнее, да и все детские болезни у них убраны, кроме малой скорости и переутяжелённости конструкции. А «десятке» своей я установил орудие десятого уровня, так что оставшиеся три тысячи баллов уже на десятый уровень пойдут. Там тоже серьёзный монстр, даже лучше моей «десятки».

Изучив обновленную технику, я аккуратно, стараясь не шуметь, поднялся на корму своего флагмана и, слегка скрипнув петлями люка, опустился на место командира. Когда я разом запустил движки у всех танков, это заставило всех немцев, находившихся в зоне слышимости, вздрогнуть и вскочить на ноги. Большинство со сна. Вот артиллеристы сразу поняли, что дело плохо, как пять орудий, плюс вспомогательная пушка японца, разом громыхнули, и тут же заработали пулемёты, снося палатки с личным составом, пока пушки и орудия перезаряжались. Бил я только по личному составу, без них орудия мне ничего не сделают, а техника не покинет расположение, не лишит меня трофеев. Удар пяти танков, да ещё в упор, укрытий практически и не было, принес свои плоды. Три минуты, и в живых осталось с десяток, кто успел укрыться в мёртвой зоне, в небольшом овражке впереди, я туда отправил француза с немцем в прикрытие. Зачистка должна быть полной. Пока воинские части вскакивали вокруг по тревоге в ружьё и занимали оборону, я покинул свой тяж, пробежался по стоянке автомашин и тягачей и продал их, также и орудия отправил в магазин, пополняя свой счёт. Тут гаубиц почему-то не четыре было, а пять.





Глава 23




На войне все уравниваются в вероятности смерти.

Георгий Александров



Вернувшись на своё место, я решил, что трофеев на сегодня хватит, дальше буду работать только на уничтожение. Уничтожив всех недобитков в овраге, так что выживших на батарее не осталось, я покатил на ближайший батальон, что занимал оборону. Хм, там даже противотанковые пушки были. Ну, «колотушки» меня не особо интересовали, однако когда начался бой и мои танки начали давить и заваливать окопы, вдруг по французу отработали огнемётом, отчего танк превратился в костёр. По месту огнемётчика сразу несколько орудий отработали, так что там натуральное месиво, да и огненная смесь полыхнула. Я стал работать осторожнее, хотя француза не потерял – штатно сработала система пожаротушения, и тот погас. Так что пулемётами и пушечным огнём окопы обрабатывались очень тщательно, особенно качественно работал мой японец. Окопы не спасение, немцы это тоже поняли и потянулись к казармам за позициями, где засел второй батальон. Самое забавное, эти окопы были рассчитаны на бой против защитников крепости, а с тыла осталось много мёртвых зон. Отступить успели около двух взводов из всего батальона, а до казарм по открытому полю добежали так совсем единицы, настолько плотным был мой огонь. Из казарм по нам тоже стреляли, только из лёгкого стрелкового и пулемётов, именно поэтому, пока четыре танка уничтожали батальон, я, закончив давить пустые палатки, сосредоточил огонь орудия и крупнокалиберных пулемётов по казарме, стреляя точно в окна и уничтожая защитников. Фугасы для этого самое милое дело.


Что плохо, выковырнуть противника из укреплений было очень трудно, а снаряды плохо брали эти крепкие здания из красного кирпича. Конечно, с каждым выстрелом немцы несли потери, но это мизер, пара огнемётных танков сейчас точно бы пригодились. Я это к чему, задержка меня не устроила. Поэтому я пострелял в окна казарм осколочными снарядами, из пулемётов там только КПВТ неплохо работал, остальные не особо, я решил, что и так потрепал второй батальон, явно уполовинил его, и направился дальше. Тем более слева немецкое подразделение совершило ошибку. Оно не дожидалось меня на месте, как другие, на укреплённых позициях, а выдвинулось навстречу. Думаю, им смелости придавали девять танков, все лёгкие, из них два наши Т-26, и два десятка бронетранспортёров. При этом они должны были знать, что у меня бронетехника, обеспечение связи у немцев обычно на высоте. Но они не знали, что ночь играла на руку не им, как они думали, а мне. И осветительные ракеты их не спасут. Так и оказалось, во встречном бою эта усиленная бронетехникой моторизованная рота полегла вся.

Работа с обоими батальонами и этой моторизованной группой была настолько неплохо оценена, что китайцу я купил новое орудие. У меня на ИС-3 такое стояло, стодвадцатидвухмиллиметровое. Ещё на башню бы накопить, и вообще отлично, на башню зенитный ДШКМ можно поставить, будет у меня два зенитных пулемёта, это лучше, чем один. Жаль, на других танках почему-то зенитки не предусмотрены, я проверял. Вон, у тех же американцев практически все машины зенитными пулемётами утыканы, а у остальных кто как. Ну да ладно, зато я накопил баллов на ходовую и двигатель для японца. С приобретением ходовой открылась возможность закупить для него дополнительные опции, от орудийного досылателя до множества других ништяков. Так что, пока мы катили дальше, я в магазине лазил и улучшал этот самый медлительный танк. Да и другим кое-что закупил, раз есть возможность.

Осветительные ракеты уже взлетали вокруг всей крепости, если я хотел нашуметь, чтобы сообщить обороняющимся о себе, то я это сделал. После уничтожения бронегруппы с моторизованной ротой для усиления я занялся другими частями. С ними уже сложнее было, танки не везде пройдут, да и артиллерии, к моему удивлению, тут было порядочно. Всё же целая дивизия блокировала крепость, пусть и изрядно потрёпанная. Я двигался, уничтожая всё перед собой, вдоль рва крепости, поглядывая на разрушенные мосты. По перекинутым мостикам я в крепость не попаду, там только пешком. Основные ворота уже расчищены, но я всё равно опасался. А войск вокруг крепости порядочно стояло. После начала боя пехота скрылась в укреплениях или окопах, артиллеристы разворачивали пушки и более мощные орудия в сторону приближающегося источника шума. Ну и после того, как я там проходил, немногие выжившие, в основном в укреплениях, выбирались и оказывали помощь раненым. Тут я работал не так тщательно, главная задача – обескровить дивизию, а убить или ранить – уже не так важно. Времени мало.

Добравшись до центральных ворот, я отметил, что все обороняющиеся слышат меня и двигаются. Как я понял, находятся они в катакомбах, причём зачастую немцы прямо над ними, видимо заблокировали выходы. Жаль только, что наши разобщены, в разных местах укрываются, поди их собери. Карта от минского квеста подсказала, что через километр уже нет рва, а укрепления немцы там разрушили. То есть проникнуть на территорию крепости возможно. Видимо, немецкая бронетехника так и сделала, а я чем хуже? Двигаемся дальше. Что меня порадовало, я уже полк пехоты уничтожил, роту танков, пять батарей, плюс шесть миномётных, а ни одного танка не потерял, хотя мне их постоянно повреждали. Гусеницы сбивали, башни клинили и прочее, однако я их ремонтировал и снова бросал в бой. Вот что значит хорошая броня, а будет ещё лучше. Это я к чему? За четыре часа боя я заработал для своих танков немало баллов. Японцу башню купил и радиостанцию. Китайцу тоже башню, сразу приобретя зенитный крупнокалиберный пулемёт и все опции для него, в том числе оптические прицелы. Однако главное не это, француз и немец заработали на седьмой уровень, который я сразу исследовал. Ну, у немца, понятно, это «Тигр», а у француза – AMX M4 45. Так как танки я не потерял, а эти машинки захотел сразу получить, то оба танка отправил за пределы управления и купил уже седьмой уровень, сразу бросив в бой. Выстроив танки в колонну, я повёл их в крепость. Впереди японец прокладывал дорогу, а немодернизированные новички ползли сзади.

На территории крепости было заметно, что уже велась расчистка, даже на автомашинах можно не бояться проколоть шины, но вокруг громоздились завалы кирпичей. Трупным запахом тянуло, однако самих тел почти не встречалось, видимо вывезли, а те, что встречаются, это уже моя работа. В крепости солдат было много, но тактическая карта – это просто восхитительная вещь. Я видел, кто и где находится, даже если по мне не вели огонь и старались не отсвечивать. А крупный калибр был у всех танков, поэтому разрушения наносил я максимальные, потери, когда снаряды рвались внутри помещений, немцы несли серьёзные. Наши, как я отметил, забеспокоились, несколько зелёных точек начали подниматься, видимо на разведку послали самых отчаянных. Я это заметил и решил помочь. Пока два танка вели огонь по другим зданиям, больно уж много там немцев набилось в помещения, три других открыли огонь по казарме. А может, штабу, и стали выбивать из помещений противника одного за другим.

Разведчики замерли у лестничного пролёта, где был выход из катакомб. Осмотревшись, почему-то забегали. Три подранка из немцев погасло, видимо добили. Я не сразу понял, что они собирают оружие с боеприпасами и спускают его вниз, на руки товарищам. Наверняка у них там проблемы с пищей и водой. Ранцы-то и фляжки при немцах должны быть, там много интересного найти можно. Также я отметил, что разведчики подбираются к проломам, которые ранее окнами были, и выглядывают, как я веду бой, а я уже по соседним строениям бил. В том, где наши были, немцы перебрались в помещения с противоположной стороны здания, там я их не доставал, да и не так и много их осталось. А вообще посмотреть на мои танки можно было легко. Гореть тут особо нечему было для освещения, то, что горело, сгорело до нас, но немцы столько осветительных ракет выпускали в небо, что мои танки как днём освещены были. В магазине я закупил разные украшения, например на моей «десятке» на башне хорошо виднелась надпись: «За Сталина». Вот и другие обзавелись схожими лозунгами, которые разведчикам наверняка было отлично видно. И ещё могу ответить уверенно, почти все из обороняющихся были ранены, уцелевших было до крайности мало. И как их теперь выводить? Тут транспорт для эвакуации требуется, тем более я был уверен, что многие от голода и ран ослабели и ходить не могут.

Техника моя стояла на месте, заняв круговую оборону. Орудия грохотали без замедлений, целей вокруг пока хватало. Немцы несли серьёзные потери и постепенно начали отходить. Особенно большие опустошения при разрывах вызывали снаряды моего танка, китайца и японца, что имели самый крупный калибр. Отметив, что разведчики изучают мой танк с разных сторон, я стронул свою «десятку» и направился к ближайшему зданию, где было аж двое таких любопытных. Подогнав танк к стене, развернул башню и открыл люк, чтобы защититься крышкой от пуль, после чего купил два сидора, набитых продовольствием, и закрепил за спиной ещё термос на десять литров, на грудь повесил автомат. Закинув вещмешки в пролом, я подпрыгнул, чтобы ухватиться за край высокого окна, меня тут же схватили за руки и втянули в пролом. В стену здания впились несколько пуль, но опоздали, я уже укрылся внутри. Мои танки тут же повернули башни и расстреляли двух стрелков, что едва не успели подстрелить меня.

– Спасибо, братцы, – сказал я двум бойцам.

С интересом изучая их, грязных, ободранных, я присел, чтобы шальной пулей не зацепило. Они зеркально повторили мои действия, крепко сжимая в руках немецкие карабины. Один точно красноармеец, судя по чистым петлицам изорванной гимнастёрки. Кто второй, непонятно, шаровары красноармейские, а китель немецкий. Внизу холодно, так что любое наденешь, чтобы не замёрзнуть. Оба моих вещмешка лежали у стены. Рассмотрев в полутьме кубари над воротом моего комбинезона, бойцы тут же попытались по вбитой привычке вытянуться.

– Сидите, – махнул я рукой. – Вольно. Командиры остались? Ведите меня к ним. Времени мало, а мне вас ещё из крепости выводить. Вещмешки берите, в них продовольствие, тушёнка и сухари, ну и сверху медикаментов немного. В термосе вода свежая, но его я сам понесу.

Бойцы представились, оба красноармейцами были, один из конвойного батальона НКВД, это он в немецком кителе щеголял, второй вообще водитель из автороты. Я видел, какие они худые, перевязаны какими-то тряпками, их шатало от голода и ран. Напиться, думаю, успели из фляг раскиданных тут и там тел противника. Воняло тут как на бойне – свежая кровь, разорванные кишки, в общем, не самое приятное зрелище. В пролом спускались по горе битых кирпичей.

На этом же этаже, но с другой стороны от моих танков, сгрудились немцы. Немного, с десяток, при этом половина мерцала. Приложив палец к губам, чтобы бойцы вели себя потише и вообще замерли, я осторожно снял термос и, достав две гранаты, прокрался к пролому, после чего выдернул кольца, отпуская чеки, подождал и закинул их в два разных помещения. Как прогрохотали разрывы, я вошёл в ближайшую комнату и длинной очередью на весь магазин добил подранков. А пока перезаряжался, бойцы, которые не стали ожидать в стороне, зачистили вторую комнату штыками. Таким образом, первый этаж мы полностью освободили. Один боец остался трофеи собрать, а второй помог мне спуститься в провал, где ждал проводник. Тот повёл меня куда-то вглубь. Как я видел, там находилась большая часть защитников крепости, горевшая зелёным. Туда только что доставили свежедобытые трофеи и за следующей партией пока не успели отправиться.

Добрались мы благополучно. Местные факелами пользовались, а я достал фонарик. Вот и укрытие защитников. К моему удивлению, в этой группе на четыре десятка бойцов было аж три командира. Только из четырех десятков треть неходячие были, несколько явно на грани. Среди защитников и врач был. А вообще защитники были грязны, пахли неприятно и выглядели как ходячие зомби, но с тем, что им пришлось вынести, это неудивительно. Поэтому когда толпа хлынула ко мне, я не отшатнулся, обнимая сам и давая обнять себя. Радость этих людей, уже отчаявшихся, мне была понятна, и я давал излить её на меня. Про них не забыли, пришли, помогли! Когда наконец эмоции схлынули, я передал вещмешки и термос и решил познакомиться с командирами. Один лежачий был, но в сознании, двое других на ногах, хотя тоже ранены.

– Старший лейтенант Шестаков, командир танковой роты отдельного тяжёлого танкового батальона, – представился я и, достав из нагрудного кармана документы, протянул старшему из стоявших рядом командиров. Но он передал их другому, и лежачему зачитали, что там написано.

– Младший лейтенант Августов. Командир огневого взвода противотанковой батареи. Это, – указал командир, который забрал у меня документы, на стоявшего рядом сержанта, – командир отделения нашего полка. И там лежит техник-интендант Кузьмин. Ну и военврач Осипов. Это все из командного состава.

– Лейтенант, подойди, – попросил тихо Кузьмин.

Документы мне вернули. Я присел рядом на одно колено.

– Лейтенант, там наши знают, что тут происходит? И почему ты с Украины?

Интендант был одного со мной звания, так что общаться мы могли спокойно, и пока врач следил за раздачей продуктов, мы поговорили. Кстати, врач был капитаном, судя по шпале, но на главенство явно не претендовал и сейчас перебирал те немногие медикаменты, что я выдал ему: перевязочные, антисептик, шприц и ампулы с морфием. Многое сразу пошло в дело.

– Вообще мы на Украине воюем, но ушли в дальний рейд на территорию Польши по тылам противника, уничтожаем аэродромы. У Кракова были, почти до Варшавы дошли, как поступил приказ возвращаться. В пути пленных взяли и узнали о вас.

– А до этого о нас не знали, товарищ старший лейтенант? – поинтересовался младший лейтенант-артиллерист.

– Точно не знают, да и сейчас тоже. Драпают так, что аж пятки сверкают. Минск, суки, сдали, массу войск под Белостоком потеряли в окружении, вырвались единиц. До старой границы немцы дошли, а там укреплений-то и нет, всё демонтировано и разрушено до войны, так что… Сейчас, конечно, полегче, мы на аэродромах больше четырёх сотен самолётов уничтожили, массу складов, штабов противника, но всё равно давят. А приказ у меня достаточно ясный, так что мы тут мимоходом… Парни, извините, взять с собой не могу, выведем из крепости, всем обеспечим, насчёт этого не беспокойтесь, и дальше сами. Желательно в лесу переждать, пока раненые на ноги не встанут, и можете выходить. Местным не верьте, они с радостью вас немцам сдадут. Много наших так, выходя в западных областях из окружения, в плен угодили. Они могут вам улыбаться, а сами стреляют в спину или противнику сдают. Так что смотрите сами. Ну а кто пожелает, может тут партизанить, отряд создать. От вас зависит.

– Как же так получилось-то, а? – спросил интендант надтреснутым голосом, новости я ему принёс явно не из приятных. – А как же малой кровью на чужой земле?

– Тебе как, соврать или правду-матку врезать? – хмыкнул я. – Смотри, я легко, я по сути смертник, и в любой момент мою роту уничтожат. Окружат, авиацию натравят, и всё, нет моего подразделения. Так что я тебе могу сказать, до чего додумался, только тебе это сильно не понравится.

– Не нужно, я понимаю.

– Ну, я так и подумал. Теперь давайте не будем терять время. Я сейчас подгоню три танка к проломам, остальные два прикрывать будут, и на них погрузите раненых, остальные пойдут пешком, укрываясь за бортами танков. Нужно объехать другие здания, пленные сказали, что в катакомбах много наших прячется. Сколько успеем. Поэтому вот что, нужно пять добровольцев, я на танках их отправлю в разные здания, те ищут наших, договариваются об эвакуации, я объезжаю и забираю неходячих, и мы прорываемся прочь. Дорогу из крепости я расчистил, стрелять редко будут, а если будут, снарядов у нас много, а наводчики у меня профессионалы, не мажут. Так что покинем крепость, дойдём до леса. Я вас там высажу, постараюсь за счёт немцев обеспечить, и ухожу. Буду шуметь, чтобы немцы искали вас в той стороне, куда я ушёл, подальше от леса. Дальше сами решите. Те, кто более-менее в порядке, передохнут пару дней и могут догонять нашу армию, кто ранен и не сможет выдержать дорогу, останется тут. Из них и можно будет сформировать партизанский отряд. Тут хорошо, Белоруссия, к нашим неплохо относятся, а вот на Украине наших при отступлении гражданские резали и убивали только так. Хуже только в Прибалтике. Там местные наши части полностью, бывало, вырезали. Пару раз, когда немцы входили в города, никого из представителей советской власти в живых не было, не выпустили, жён командиров и детей, небольшие армейские части – всё уничтожили, а немцев как освободителей встречали.

– Суки, – выдохнул интендант с ненавистью.

Бойцы, что старались есть тихо, внимательно слушали, от них тоже раздавались матерные эпитеты. Однако долго думать я не стал, как старший по званию, быстро выяснил, в каком состоянии защитники, полный и развёрнутый ответ мне дал врач, ну и велел готовиться к прорыву. Пока переносить неходячих к выходу. Пару бойцов наверх, пусть выход охраняют, остальные занимаются переноской, а сам, забрав трёх легкораненых, отправился обратно. Дело потихоньку двинулось, оставаться в крепости уже никто не хотел. Получив сведения, что наши войска отступают под натиском противника, выполнить приказ старшего по званию, мой, они согласились. А то поначалу самые упёртые сказали, что они присягу давали защищать родину и крепость не покинут, однако я напомнил, что старший по званию, и согласно тому же приказу они должны выполнять мои приказы. Это и помогло, думаю, даже упёртые с некоторым облегчением подчинились. А то они тут в натуральных зомби превращались.





Глава 24




Никто не сражается в войне с таким рвением, как в войне за родную страну.

Демосфен



Выбраться обратно труда не составило, пока я в подземельях находился, контакта с танками не терял, поэтому те вели непрерывный орудийный и пулемётный огонь. Больше всё же орудийный, выбивая немцев, до тех постепенно дошло, что лучше спрятаться, иначе от моих наводчиков прилетит смертельный подарочек. Поэтому когда мы выбрались, было не так светло, меньше осветительных ракет, и по нам никто не открыл огонь. Сам я в танк забрался, а бойцы расселись на корме, держась за скобы. Ревя движком, «десятка» перевезла нас к дальнему зданию, там сошёл один из легкораненых, что направился искать наших, потом второго у другого здания высадил, и ещё одного у Цитадели, там тоже немало наших скрывалось. В общем, посыльных отправил. Тем более бой в крепости слышали, разведку высылали, часть разведчиков погибли в перестрелке с немецкими пехотинцами, я не смог сразу помочь, только отомстить, но о том, что на территории находятся советские танки, все уже знали, так что связных приняли хорошо и стали расчищать выходы и выносить раненых наверх. Вот только одно я понял: не вывезу я всех на броне танков, места не хватит, тут с три десятка раненых общим числом, да и остальные долгий марш могут не выдержать. К счастью, выход подсказал тот боец из автороты. Конечно, всю автотехнику побили, почти всё сгорело, танков там не было, а танкетки захват не пережили, но что-то всё-таки уцелело. Мы с ним на моей «десятке», пока оставшиеся танки спешно продолжали зачистку территорий, скатались к автопарку.

Там действительно мало что уцелело, но всё-таки нашелся грузовик со сгоревшей кабиной и почему-то уцелевшим кузовом, хотя доски тоже были тронуты огнём. Пусть колёс не было, одни обгоревшие диски, но это и не важно, прицепить остов с кузовом к танку и тянуть на буксире – пяток раненых взять можно. Однако этого всё равно мало. Спас нас трейлер. Да-да, мы обнаружили разбитый тяжёлый трактор и длинный трейлер для перевозки бронетехники. Какого чёрта всё это тут оказалось, водитель знал: трейлер им достался вместе с крепостью, а тягач – их автобата. Танкисты дивизии, что тут неподалёку стояли, пытались его выкупить или обменять, но комбат ни в какую, такая ценная вещь и им самим нужна была. И пусть у трейлера сгорели колёса с одной стороны, а с другой были пробиты, сам он железный, так что я подогнал японца, и мы прицепили его. Работали вдвоём с бойцом-водителем, остальные экипажи якобы нас прикрывали. С трудом, но прицепили. А кузов от полуобгоревшего ЗИСа прицепили к немцу. Вот теперь не только всех раненых вывезем, но и тех ходячих, что ослабели.