Я твой монстр. Книга 2

Так, супер, с этим разобрались.

Непонятно другое:

– Откуда вам известно мое имя? – прямо спросила я.

Изаму улыбнулся улыбкой змея, который сейчас с удовольствием и без жалости сожрет одну маленькую слабенькую крысу.

– Мужчины разговорчивы в постели, – пристально отслеживая мою реакцию, произнес император, – и на пике экстаза часто произносят имя той, кого действительно хотели бы видеть на месте податливого женского тела. Адзауро стонет именно это имя, когда имеет мою сестру.

Я бы выругалась, но шок оказался слишком существенным.

– А я смотрю, у вас близкие отношения с сестрой, – не удержалась от сарказма.

Изаму плотоядно улыбнулся.

Затем поднялся, захватил сейр и, вернувшись с ним, начал прокручивать какой-то график, попутно радужными красками описывая мне перспективы моего «будущего».

– С твоими гормонами нужно будет поработать. Меня не устраивает твой высокий болевой порог, и я предпочитаю спать с теми, кто меня хочет, а ты в данный момент едва ли способна хотеть мужчину. S-класс, вас пичкают химией, напрочь отбивая сексуальное желание, это… скучно. Киборга для сексуальных утех я могу купить в любой момент, а вот поиграть с живой игрушкой куда как более интригующе, не находишь?

Я улыбнулась.

Хочешь поиграть? Мы поиграем. Без правил и без границ, без возможности выжить. Без возможности выжить для тебя. А я выживу. Я это прекрасно умею – выживать. Всегда и везде. В любой ситуации и при любых условиях.

И, откинув покрывало, я плавно поднялась.

Соскользнула с постели на пол, на носочках прошла к террасе, распахнула створки и вышла под дождь.

Дождь все так же мелодично пел грустную песню о любви, о счастье, о смерти.

Я стояла, подставив лицо под падающие капли, и отстраненно оценивала свое состояние. Слабость, почти на критическом уровне. Координация нарушена. Мышцы несколько атрофированы из-за перевозки в охлажденном состоянии и травли меня возбуждающими средствами. Почему-то тошнит. Почти не переставая. И если остальному я могла легко найти рациональное объяснение, то тошнота в общую картину никак не вписывалась.

Странно.

– Любишь дождь? – Император, оставив свой халат, вышел на террасу полуобнаженным, собственническим жестом обхватив меня за талию, притянул к себе.

– Люблю, – тихо ответила я, все так же подставляя лицо плачущему небу…

И максимально точно вспоминая все, что видела в Камуке, все стили боя, которые использовали шиноби клана Синар, все те удары и выпады, которые воспроизвел младший наследник престола, когда я подарила ему радость встречи с воображаемым другом.

Я не S-класс, милый, я не S-класс, я не играю по правилам. Никогда. Для меня вообще нет правил. Их просто не существует…

Разворот, взгляд в темные глаза императора Ятори… и удар!

Сильный, выверенный, четкий. Удар, в который я вложила все свои силы, потому что понимала: с человеком его уровня военной подготовки все, что у меня есть, – только один удар.

Один из самых подлых и неожиданных приемов, когда-то меня обучал ему еще Слепой, и это не удар в пах, паховую зону мужчина защищает рефлекторно, но у сильных мужчин есть одна маленькая слабость – они считают важным прямо принимать атаку. Глядя в глаза своему противнику. Лицом встречать опасность, потому что… ну, гордость, и все такое. Вот только меня слишком хорошо научили пользоваться чужими слабостями, и потому я нанесла нижний боковой удар из обычной, ничего не предвещающей разговорной стойки. Удар в кадык. Разнося хрящи в хлам, лишая императора возможности даже закричать и отступить, едва он попытался бы отомстить.

Следующим моим действием, по логике, должно было стать убийство. Убийство этого, упавшего на пол и хрипящего от боли, захлебывающегося кровью мужчины, и медлить мне не стоило.

Но вот тут вышел косяк – я вдруг поняла, что не смогу его убить.

Просто не смогу. Я стояла в трех шагах от императора, промокая под дождем в одной белой шелковой сорочке, и не могла заставить себя добить своего врага.

Жуткое ощущение.

Чувство полного оцепенения, понимание всей глупости этого промедления и убийственное осознание – я не смогу. Просто не смогу. У меня банально рука не поднимется. И я не знаю почему… Просто не знаю. Я стояла, широко распахнутыми глазами взирая на уже поднимающегося разъяренного императора Ятори, и не могла его убить. Я знала как – вариантов были сотни, от сломанной ножки пока еще целого стоящего рядом стула до железного прута поддерживающего ветку сакуры, нагло пытающейся пробраться в окно императорской спальни. И я просчитывала вариант за вариантом, теряя время, видя, как мой противник поднялся, держась за горло и готовясь взять за горло уже меня, и… ничего не делала.

Абсолютно ничего…

Под проливным дождем, не пытаясь даже убежать, я смотрела на того, кто уже стоял, одной рукой придерживая разбитое горло, второй обнажив кинжал, и ничего не могла сделать.

Ни-че-го.

И я видела приговор в его глазах, я видела вены, проступившие на руке, сжимающей кинжал, я отчетливо понимала, что меня сейчас прирежут… но ничего не делала.

И когда император шагнул ко мне… я продолжала стоять, все так же молча глядя на него и думая, что лучше бы посмотреть в небо… в последний раз.

До моей смерти оставался всего один шаг.

Я это понимала.

Я это осознавала.

Я ничего не могла с этим сделать.


Как в кошмарном сне. Когда ты стоишь, не в силах даже пошевелиться.

И вдруг внезапно, совершенно неожиданно, твой убийца замирает, изумленно глядя на свою грудь. Грудь, на которой столь убийственно красиво и так кошмарно завораживающе, как цветет только смерть, расцветает алый цветок крови…

Изаму рухнул. Сначала на колени, потом повалившись на бок, почти беззвучно хрипя и заливая кровью мокрую террасу…

Едва ли я это заметила.

Я стояла, глядя на асина, затянутого в черное так, что были видны только глаза.

Но я знала эти глаза.

Я знала этот взгляд.

Я слишком хорошо знала своего монстра.

– Жива? – глухо спросил он.

Я улыбнулась.

Все так же шел дождь, с деревьев, как опадающие по осени листья, валились шиноби из охраны императора. Сам император содрогался в агонии на деревянном полу террасы… А я стояла, смотрела на своего монстра и не могла перестать улыбаться.

Мое кровавое сюрреалистичное счастье…





* * *


Из поместья императора Чи унес меня практически на руках. Я пыталась возразить, но хватило одного его взгляда, чтобы я попросту заткнулась, прижимаясь к нему и не желая думать ни о чем другом вообще.

Гонка по императорскому лесу среди падающих дронов, флайтов, шиноби из охраны. Казалось, весь мир летел к чертям, а мне было хорошо, как никогда. Просто хорошо. Потому что Чи рядом.

Для меня он был рядом, даже когда время от времени оставлял одну, стремительно расчищая путь. Мой смертоносный монстр. Неизменно побеждающий, неизменно возвращающийся, неизменно снова прижимающий к себе монстр.

Когда он усадил меня во флайт, стало даже как-то грустно от ощущения потери его прикосновений. Не знаю, как Чи это понял, но, – едва взлетели, он снял перчатку с правой руки, схватил за руку меня, переплел наши пальцы, сжал… И я отчетливо поняла – мне больше вообще ничего не нужно. Ничего, кроме ощущения его руки, сжимающей мою ладонь, ничего, кроме понимания, что он рядом, ничего, кроме него…

– Я люблю тебя, – прошептала, даже понимая, что у меня нет никакого права говорить ему это.

Но на мои слова Чи отреагировал, не скрывая собственной глухой рвущей изнутри боли:

– Мне хуже, Кей, я без тебя не живу, я без тебя подыхаю.

И его ладонь на миг чуть крепче сжала мою. Мое счастье. Мое абсолютное счастье. И ничего больше не нужно. Ничего. Просто вот так лететь рядом с ним, пусть и в пропасть, но рядом. Не задавая вопросов, не думая о будущем, не спрашивая, без слов, в маленькой вселенной нашего счастья.





* * *


Мы летели долго. Достаточно долго, чтобы я, даже не отрывая взгляда от Чи, определила направление полета – космопорт контрабандистов. Адзауро собирался в очередной раз просто избавиться от меня. Кажется, у него, как у типичного яторийского социопата, появилось новое увлекательное хобби – сначала меня спасать, а потом от меня избавляться.

– Чи, – позвала я, когда он пошел на снижение.

– Не говори ничего, – сдавленно попросил он, – вообще ничего, Кей.

А я не могла. Не могла больше молчать. Не смогла удержаться от вопроса:

– Ты ее любишь?

Адзауро ударил по тормозам. Флайт тряхнуло с такой силой, что от травм спасли лишь ремни безопасности. Резкий поворот штурвала, и вместо базы контрабандистов мы рухнули где-то в лесу, сломав несколько веток в результате падения.

Включилась тревожная система, замигали датчики, раздался звук второй сирены, похоже, у нас полетели еще и стабилизаторы, но мы не обратили на это внимания. Ни я, ни он.

Адзауро откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и сидел несколько секунд, пытаясь сдержаться, успокоиться, или я не знаю что… мне хватало лишь того, что он продолжал держать меня за руку, и я даже не знала, как сказать ему о том, что мне этого достаточно… Что мне больше вообще ничего не нужно.

А он…

Он повернул голову, посмотрел в мои глаза и тихо произнес: