Я возвращаюсь за тобой

Точка невозврата пройдена.





* * *


После небольшой паузы церемония возобновила свое плавное течение: последовали обещания и обмен кольцами. Гости, вооруженные камерами и фотоаппаратами, спешили обессмертить самые трогательные моменты: все это будет так славно смотреться в фильме из семейной хроники, его потом покажут детям и будут пересматривать, смахивая слезу, каждую годовщину.

– Селин, ты берешь в мужья Себастьена. Обещаешь ли ты быть бла-бла-бла бла-бла-бла бла-бла бла-бла бла-бла?

– Да.

– Бла бла-бла бла-бла-бла бла-бла-бла бла-бла бла-бла бла-бла нести все эти годы в знак вашей любви и вашего желания оставаться верными друг другу.

Пока дети, участвующие в церемонии, радостно обходили гостей с корзинками для пожертвований, Итан заказал еще одну порцию спиртного и просмотрел сообщения и электронную почту, которые скопились в его «Блэкберри»: встревоженные послания от Лиззи и от агента, просьбы об интервью, явный знак того, что медиа уже начали травлю, и отказ клиентов от участия в семинарах. Это его не удивило. Кадры с самоубийством Джесси, должно быть, уже показали по всем каналам. Так всегда и бывает в эпоху расцвета массовых коммуникаций: один кадр может разрушить репутацию в мгновение ока. Несколько часов назад он был «психоаналитиком, который соблазняет Америку», а теперь превратился в убийцу четырнадцатилетней девочки.

Sic transit gloria mundi. Та к проходит мирская слава.

В последнем сообщении говорилось, что заказанная машина уже ждет перед «Боатхаусом».

Он залпом осушил бокал и вышел из ресторана как раз в тот момент, когда Селин, под руку с мужем, шла между рядами гостей под дождем из розовых лепестков.





9

Чайна-таун





Если ты не знаешь ни своего противника, ни себя самого, то в любом бою тебя ждет поражение.



Доктор Шино Мицуки рассекал толпу, спешащую по Чэннел-стрит. Была самая середина дня, и жизнь в Чайна-тауне бурлила.



Манхэттен – Китайский квартал

Суббота, 31 октября

14 ч 32 мин

Район напоминал жужжащий красочный пчелиный улей. В воздухе носились острые запахи, они одурманивали и вызывали тошноту – специи, кухонные отходы, камфора и сандал. Повсюду стояли пестрые лотки – дешевые украшения, шелковые ткани, лампы, ласточкины гнезда, сморщенные грибы и сушеные крабы, пиратские DVD, поддельные сумки «Луи Вуиттон» по десять долларов и прочие подделки всех видов… Здесь звучали кантонский и пекинский диалекты, бирманская, филиппинская и вьетнамская речь. Можно было подумать, что находишься одновременно в Гонгконге, Шанхае и Гуанчжоу…



Китайский квартал первоначально возник в районе Мотт-стрит, занимая около десятка зданий, и вокруг «Конфуциус-плаза», в двух шагах от Маленькой Италии. Это был густонаселенный район, вдоль узких улочек теснились маленькие разукрашенные домики с коваными лестницами. В середине девятнадцатого века, когда первые китайские моряки, к которым вскоре присоединились их соотечественники, приехавшие из Калифорнии на строительство железной дороги, начали заселять эту подозрительную часть Нижнего Ист-сайда, никто и представить себе не мог, что она станет самым масштабным китайским поселением в Западном полушарии. В последние годы в связи с экономической экспансией Срединной империи Чайна-таун даже поглотил Маленькую Италию, старинный итальянский квартал, который сжался до небольшого райончика на Малберри-стрит с ресторанами для туристов. Шино Мицуки спокойно спустился к Коламбус-парк и решил завернуть в ресторанчик на Мотт-стрит, где был завсегдатаем. Он сел за столик в глубине зала перед позолоченной статуей Будды. Официантка принесла зеленый чай, а потом подкатила тележку, на которой были расставлены разные виды димсам[17] в бамбуковых коробочках. Шино Мицуки взял себе дымящиеся равиоли, маринованные куриные ножки и два рисовых шарика, обсыпанных кунжутом. И стал наслаждаться обедом под благостным, нездешним взглядом Шакьямуни[18].

Шино Мицуки заступал на дежурство только через час, но он всегда приезжал в больницу раньше. Это давало ему возможность прийти в себя и сосредоточиться, а это необходимо для работы хирурга. Сегодня он работал в отделении скорой помощи, и, как и каждый год, вечер Хэллоуина был богат на несчастные случаи, в больницу все время привозили раненых пьяных, попавших в переплет.

Шино заканчивал обед, не поднимая глаз. Время от времени он отваживался поднять голову и украдкой посмотреть, как, игриво улыбаясь, двигается по залу красивая официантка. И ей его внимание нравилось. Если бы он пригласил ее пойти вечером на выставку Мома, в кино или на караоке, он был почти уверен, что она согласится. Но Шино Мицуки давно отказался от личной жизни. Он выбрал спокойствие, жизнь в мире с самим собой, лишенную страданий и страсти. Поскольку мы почти никогда не пожинаем того, что посеяли, он решил посвятить свою жизнь очищению кармы. Конечно же, все его благонамеренные поступки заканчивались ничем, но какая разница: он жил в ожидании следующей жизни и многих других после нее. Цикл перерождений длится века – до тех пор, пока не сольешься с Вечностью.

Он вышел из-за стола, оживленная улица поглотила его, и, увлекаемый потоком людей, он пошел вдоль Мотт-стрит. Через десять минут он уже был около больницы Сент-Джуд, на границе Чайна-тауна и Финансового района. А еще через пару минут у дверей возник измученный, теряющий сознание человек – костюм от Прада и рубашка «Оксфорд» были темны от крови…





* * *


Манхэттен – Центральный парк

Суббота, 31 октября

За двадцать минут до этого


– Вот машина, которую вы заказывали, сэр.

Итан взял ключи, которые протягивал ему молодой служащий, и с сомнением оглядел старый «Феррари» красного цвета начала восьмидесятых, припаркованный около ресторана.

– Ничего получше не нашлось? – спросил он, подписывая путевой лист.

– Учитывая забастовку таксистов, мы сделали что могли, – извиняющимся тоном ответил молодой че ловек.

Скорчив гримасу, Итан уселся за руль старого 308 GTS. Ему казалось, что он Том Селлек из первых серий «Честного детектива Магнума».

– Гавайская рубашка и накладные усы в багажнике или в бардачке?

– Простите, сэр?

– Да ладно, не берите в голову, вы еще слишком молоды, – ответил он, заводя мотор.

Он выехал из района Центрального парка через Пятую авеню. Было время массового шопинга, тротуары самой известной в мире улицы были полны народа, и отсутствие такси, совершенно выбившее город из колеи, создавало у пешеходов ложное впечатление, что можно переходить улицу в любом месте и в любое время.

Старенький V8 уносил Итана вниз к Баттери-парк. Мысли путались, его преследовали расплывчатые образы: Селин, светящаяся, как ангел, в своем подвенечном наряде, и искаженное, обезображенное смертью лицо Джесси.

Приблизившись к Мэдисон-сквер, он заметил громадный внедорожник «Хаммер» с затемненными стеклами, который ехал от него на опасно близком расстоянии. Одновременно он заметил, что слева и справа от него едут два мрачных седана. Забеспокоившись, Итан несколько раз посигналил, но в Нью-Йорке гудки машин сливаются с уличным шумом и, как правило, ничего не значат.

Он попробовал их напугать и прибавил скорость, но машины не отстали и продолжали ехать следом за ним. Он поехал еще быстрее: «Феррари» хорошо справлялся, но машина была старая, низкой посадки, и похожий на танк «Хаммер» легко его догонял.

Неожиданно седан, ехавший справа, резко прибавил газу и поехал впереди, тем самым дав ему возможность свернуть на Купер-сквер. Но этот трюк не прошел. Три машины быстро его нагнали и снова взяли в тиски, вынудив притормозить и в конце концов остановиться на обочине Бауери.

Итан едва успел отстегнуть ремень безопасности, как два похожих на горилл парня, напоминавших агентов ФБР, набросились на него, схватили за плечи, выволокли из машины и потащили к «Хаммеру».





* * *


Манхэттен

Двумя неделями раньше

Квартира люкс в «Рокфеллер-центре»

Огромное помещение – не меньше трехсот квадратных метров – было оборудовано под лофт, всю стену занимали большие окна, через которые открывался вид на нью-йоркский skyline[19]. Обстановка старомодная, но уютная. Музыкант, сидевший в углу за роялем, играл великолепную джазовую импровизацию. Вокруг огромного лакированного стола сидели семь мужчин и одна женщина, которые играли в покер, ожидая начала вечера.

Мужчины были одеты в соответствии с дресс-кодом, на всех были смокинги. А женщина, наоборот, привлекала взгляд необычным ярким стилем: джинсы известной марки, отороченные каракулем, лакированные леопардовые туфли-лодочки, облегающая поплиновая блузка, тяжелая подвеска в виде головы пантеры. Она сдавала, точнее, она играла роль крупье, который распределял карты. Итан сидел как раз напротив нее. У него уже было больше жетонов, чем у всех играющих. Он научился играть в покер еще в ранней юности – вместе со своим приятелем Джимми. С годами он превратился в настоящего мастера. Даже много раз участвовал в «Мировых сериях покера» – мировом чемпионате, проходящем в Лас-Вегасе, где пару раз добирался до стола финалистов в «No Limit Hold’em»[20] со ставкой в тысячу долларов. У него был опыт и умение разгадывать ходы других игроков. Он незаметно следил за обстановкой: за взглядами противников, за движениями их рук, тел, за тем, как бьется кровь в жилке на чьем-то виске. Он умел выжидать и знал, как реагировать на блеф, мгновенно принимал решения и виртуозно вводил соперников в заблуждение, искусно скрывая свой страх.

Два игрока справа от женщины оплатили блайнд[21], и крупье раздала всем по две карты, которые видели только они. Итан несколько секунд растягивал удовольствие, а потом взглянул. В последние несколько недель он многое потерял, но этим вечером удача снова ему улыбнулась. Он как можно дольше оттягивал этот момент и наконец быстро поглядел на карты, прикрыв их рукой.





Сердце его бешено заколотилось. Два туза: знаменитое Американ Эйрлайнз[22], лучшая комбинация, которая выпадает один раз из двухсот.

Ставки делали по часовой стрелке. Когда очередь дошла до девушки, она повысила ставку, даже не перевернув своих карт. Итан понял, что она хочет сыграть эту партию вслепую – риск и блеф. Это была Максин Джардино, дочь одного из богатейших промоутеров города. Она была известна любовью к блефу и фантастической манерой игры, которая совершенно выбивала из колеи тех из ее противников, кто не мог похвастать подобными финансовыми возможностями. После первого круга половина стола пасанула, и осталось только четверо. Крупье открыла одну карту, а потом сделала флоп[23]: три карты оказались на столе, доступные взглядам всех игроков. В комбинации с двумя скрытыми картами они могли послужить для построения очень сильной комбинации.





Итан изо всех сил пытался скрыть разочарование. Это не улучшало его шансов, но, как бы там ни было, его тузы оставались сильным оружием.

Новый круг. Максин по-прежнему не смотрела своих карт и поднимала ставки. Пятый игрок пасанул. Итан продолжил игру. Он знал, что, несмотря на расхожее мнение, покер – это не игра со случаем, это «игра души», сложная и тонкая, истинная метафора жизни, в ходе которой сталкиваешься с опасностями, искушениями, блефом, в которой просчитывать возможности важнее, чем полагаться на удачу.

А сейчас возможности у него были самые широкие.

Раздающая перевернула новую карту.





На этот раз желание рискнуть и возбуждение достигли пика. В этот момент он понял, что у него чуть меньше одного шанса из десяти получить пять карт по порядку. Один шанс из десяти, что следующая карта окажется дамой, и это позволит ему иметь такую пятерку с тузом во главе, что будет прямым пропуском к победе. Следующий круг начался с того, что вышел шестой игрок. Теперь их оставалось лишь двое – Итан и Максин, которая до сих пор не взглянула на свои карты. Размер банка уже перевалил за миллион долларов, и Максин не собиралась на этом останавливаться. Они играли безлимитку со свободными ставками. Каждый раз, когда Максин повышала ставку, Итан делал то же, пока не закончились все жетоны. Максин предложила сделать ребай[24] как раз перед тем, как в качестве крупье перевернула последнюю карту.