Я возвращаюсь за тобой

* * *


Старый «Чекер» резво катил, бойко сверкая всеми огнями и насмехаясь над гневными всполохами фар встречных машин. Автомобильный кассетник на полной громкости воспроизводил потрескивающую запись Марии Каллас. На приборной доске дымила палочка тибетского фимиама, испуская необычный запах кожи, аниса и сандалового дерева.

– Вы можете сказать, куда мы идем?

Кертис ответил с нежностью:

– Мне кажется, вы сами очень хорошо это знаете.

Нет, он этого не знал, скорее – не хотел знать.

– Но что вы от меня хотите? Кто вы такой? Что-то вроде десницы судьбы?

Прежде чем ответить, чернокожий гигант поколебался:

– Возможно, я тут для того, чтобы передавать послания.

– И какого типа новости вы передаете?

– Только хорошие, – ответил Кертис.

Включенная на максимум печка распространяла невыносимый жар, и создавалось впечатление, что находишься в парилке. Итан попытался опустить стекло, но оно оказалось заблокировано. Он вдруг почувствовал приступ клаустрофобии. Все больше и больше это такси напоминало ему катафалк, а шофер – мифологического перевозчика душ умерших, который переправляет их на своей лодке смерти на другую сторону реки. По легенде, он получал за это монету, которую родственники покойного клали в рот трупа. И несчастье тем, кто не мог заплатить: они были обречены на то, чтобы без конца бродить в преддвериях мира, который не принадлежит ни живым, ни мертвым.

Нет, кончай этот бред, если тебе суждено умереть, то это будет не здесь.

Итан закрыл глаза и попытался дышать полной грудью. Нужно взять себя в руки. Этот тип – всего лишь просвещенный адепт, человек, которого смерть сына сбила с толку, который зациклился на нем, вероятно увидев его по телевизору. Кертис наверняка покупал его книги, затем начал за ним следить, гнаться за ним, а потом придумал всю эту систему, связанную с судьбой. Это банально: Нью-Йорк полон сталкеров и свихнувшихся на любой вкус.

На светофоре на Грамерси-парк такси было вынуждено остановиться за рядом других машин. Кертис Нэвилл выглянул наружу. На тротуаре, около остановки автобуса, за стеклом рекламного щита Джордж Клуни поднимал свою чашечку кофе. «What else?»[56] Повернувшись обратно, Кертис увидел пистолет, направленный прямо на него.

– Выходите из машины! – распорядился Итан.

Кертис положил обе руки на руль и со вздохом сказал:

– На вашем месте я бы этого не делал.

– Возможно, – согласился Итан, – но пока дуло именно у вашего виска и решения тут принимаю я.

Кертис состроил гримасу, выражающую сомнение.

– Сдается мне, ваша пушка не заряжена и вы – не убийца.

– А мне сдается, что вы не собираетесь рисковать и умирать. И я клянусь, что, если вы еще будете в машине, когда загорится зеленый, я выстрелю.

Чернокожий гигант поморщился.

– Подобного рода штучки проходят только в кино.

– Остается проверить.

На светофоре все еще горел красный, но ему оставалось еще недолго. Кертис не выглядел испуганным, несмотря на капельки пота, выступившие у него на лбу.

Итан сказал еще более угрожающим тоном:

– Вам, так верящему в порядок вещей и неизбежность событий, самое время задать себе вопрос: а что, если ваша судьба состоит в том, чтобы умереть в этот вечер?

– Я не умру в этот вечер, – возразил Кертис твердо.

В то же самое время он не сводил глаз со светофора.

– Я нахожу, что вы крайне самоуверенны, – проговорил Итан, надавливая ему пистолетом на висок.

Последовало еще полсекунды молчания и…

– Ладно! – крикнул Кертис, открывая дверь в тот самый момент, когда на светофоре вспыхнул зеленый.

Он вышел из машины, а Итан пересел на его место и надавил на газ.






* * *


22 ч 35 мин

За рулем такси Итан ехал по Парк-авеню.

И что теперь делать?

Второй день оказался изнурительным. Ему был дан второй шанс, но он не смог им воспользоваться. Он напрасно старался узнать о планах судьбы, ему не удалось их раскрыть. Не удалось спасти Джесси, не удалось найти Селин и помириться с Джимми и Марисой, не удалось обнаружить своего убийцу – он оказался заурядной марионеткой, которой высшие силы манипулируют по своему усмотрению. Для такого человека, как он, чья жизнь – попытка ускользнуть от заранее предписанного плана, это было невыносимо. В университете, интересующийся философией и гуманитарными науками куда более, чем медициной, он часами сидел в библиотеке, читая великих авторов. Ему вспомнилась фраза Камю, который считал, что единственное достоинство человека состоит в бунте против своего положения[57]. Принцип, из которого он сделал двигатель всей своей жизни, но который он не смог применить сегодня.

Он в ярости стукнул по рулю кулаком. Вечно этот гнев… Машина тряслась, ход ее был неровным, а тормоза, похоже, вот-вот откажут. Чтобы проветрить, Итан опустил стекло со стороны водителя, выбросил ароматическую палочку в окно и сдвинул откидную крышу. Сквозняк мигом унес все засохшие цветы и карты «Марсельского таро».

Выругавшись, он снова поднял стекло. Однако все было не так уж плохо в этот необыкновенный день. Он был исполнен знаний и принес ему новые данные о некоторых эпизодах его жизни. Главное, он узнал о существовании дочери – Джесси. Ребенка, едва познакомившись с которым, он тотчас же потерял. Огорченный, он попытался сосредоточиться на чем-то позитивном. И снова стал думать о Селин. Он был потрясен, когда Мариса рассказала ему про ее визит. Выходит, Селин пошла по его следам, пытаясь отыскать в прошлом что-то, что помогло бы его понять. Селин, которая в этот час уже должна была выйти замуж…

Снова увидеть ее – до этого места рукой подать.

Он приехал на круглую площадь Коламбус-Сиркл. Центральный парк был совсем близко. Он поехал по Пятой авеню и прямо перед консульством Франции повернул налево. Такси устало покачивалось, поднимаясь по Ист-драйв точно верблюд. Он остановился на паркинге «Боатхауса», ресторана, где Селин отмечала свое замужество.

Итан хлопнул дверью и вышел в ночь. Отсюда была слышна зажигательная музыка, и можно было догадаться, что праздник достиг наивысшей точки.

– Красивая колымага! – похвалил молодой парковщик.

– Отстань от меня! – буркнул в ответ Итан, бросая ему ключи.





* * *


Итан вошел в главный зал в тот момент, когда джазовый оркестр заиграл первые ноты новой мелодии. Подражая Синатре, молодой певец начал песню «Отнеси меня на Луну».

Столы огромного зала с натертым паркетом далеко не все были заняты. Цвета синий, белый, красный, которые украшали ресторан в первый раз, когда он здесь был, теперь уступили место более традиционному оформлению, и разговоров на французском больше не слышалось.

Странно.

Он пробежал взглядом по залу, но не узнал решительно никого. Он вышел на крытую террасу, нависающую над озером. Несмотря на ветер, несколько освещенных фонарями-тыквами лодок еще скользили по черным водам.

За стойкой молодая буфетчица, Кейра, расставляла бутылки. Итан присел на табурет и заказал «Мартини Кей Лайм».

– Минуточку.

Работница говорила с манчестерским акцентом, она казалась крашеной блондинкой, немного простоватой, и у нее была слишком открытая блузка. Но большие глаза восполняли все недостатки: притягательные черные глаза, окутанные дымкой усталости, как бывает у тех, кому нечасто улыбается удача. Прежде чем она подала ему коктейль, Итан успел испытать к ней симпатию.

– А тут разве не должно было быть бракосочетание? – спросил он, делая глоток водки. – Церемонии с французами?

– Свадьба? Заказ аннулировали.

Итан поставил стакан и посмотрел на нее недоверчиво.

– Как это?

– Предупредили еще утром, – объяснила Кейра. – В последнюю минуту между новобрачными произошел какой-то спор. Как в кино.

– А…

– Вы их знакомый?

– Я ее знакомый, невесты… Селин.

От волнения Итан вскочил со своего места и облокотился на парапет. На другой стороне шел парад Хэллоуина, продолжавшийся в Центральном парке. Увлеченные неистовым Сатаной, скелеты и колдуны кружили в пляске шабаша вокруг фонтана Бефезда.

Пренебрегая приличиями, Кейра вышла за ним на террасу.

– Это вы тот самый человек с «Конкорда», верно?

Итан нахмурился, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем говорит буфетчица.

– Да, – наконец ответил он, – это я, но как вы узнали, что…

– После полудня пришла женщина, – объяснила та. – Она сказала мне, что сегодня ее, возможно, будет искать мужчина. Она выпила стаканчик, и я почувствовала, что ей нужно кому-то выговориться. Она рассказала мне свою историю, точнее – вашу историю. В итоге она мне дала сто долларов, чтобы я передала вам кое-что.

И она протянула ему помятый конверт, на котором было просто написано: