Я возвращаюсь за тобой

– Конечно, согласны! – отрезает Мариса.

Я встаю и выхожу из кабинета, хлопнув дверью.



2 января 2003 года

– Не забудь шарф или опять простудишься.

Я нагибаюсь к Джесси и завязываю ей шарф вокруг шеи.

– Хорошо, время прощаться, но мы с мамой приедем проведать тебя на будущей неделе, ОК?

Прежде чем уехать, я в последний раз осматриваю университетский городок, устроенный по типу английского колледжа, с длинными зданиями из красного кирпича, окруженными великолепными зелеными газонами. На вершине главного здания гордо реет флаг Университета Брауна. На нем – четыре открытые книги, а над ними восходящее солнце и девиз: «In Deo speramus» – «В Бога верим».

– Я не хочу туда идти, папа!

– Слушай, мы обсуждали это уже тысячу раз, – говорю я заученный текст. – Стипендия – это уникальный шанс для тебя. Шанс, о котором мечтают все. Мы никогда не сможем оплатить тебе такое образование.

– Я знаю.

Зимнее солнце стоит в зените, но оно не может победить жуткий холод, который охватил всю Новую Англию в последние несколько дней. Я смотрю на Джесси. У нее изо рта валит пар. Она укутана в куртку, но мне она кажется такой маленькой, миниатюрной, хрупкой.

– Уверен, что все будет хорошо, и у тебя будет там много подруг.

– Ты прекрасно знаешь, что нет.

Я изображаю успокаивающую улыбку уверенного отца, но ей не стоит медлить, ибо в глубине души все плотины, сдерживающие отчаяние и печаль, у меня вот-вот прорвет.

– Ладно, иду, – решается она, забрасывая за спину сумку, почти такого же веса, как и она сама.

– До скорого свидания, – говорю, гладя ее по красивым светлым волосам.

Она уже почти поворачивается ко мне спиной, но я вижу, что у нее глаза блестят, и догадываюсь, что ее плотины тоже вот-вот прорвутся.





* * *


Я выхожу из университетского городка пешком и возвращаюсь к своему старому грузовичку, который я поставил в укрытие, как можно дальше, чтобы Джесси не было стыдно перед другими учениками. Резкий ветер парализует мне руки и ноги. Чтобы согреться, я решаю пробежаться. Воздух, который я вдыхаю, очень холодный, и он замораживает мне сердце.



7 января 2003 года

Я встаю, так и не сомкнув глаз ночью. Бледный свет в ванной. Две таблетки валиума из аптечного шкафчика. Кофе-пойло, выпитый стоя на кухне. Первая сигарета. На улице оттепель: снег превратился в дождь, и на тротуарах люди барахтаются в грязи. И снова – бутылки пива, открываемые с десяти часов, снова эта черно-белая жизнь, потерявшая все свои краски.

Грузовичок весь влажный. Я открываю заднюю дверь, чтобы взять ящик с инструментами. Джесси – там, она лежит на старом покрывале, покрытом пятнами краски.

Я ужасно пугаюсь.

– Джесси! Все хорошо, моя дорогая?

Она с трудом приходит в себя и бормочет, еще толком не проснувшись.

– Я убежала, папа. Я не хочу туда возвращаться.

Я сжимаю ее в объятиях, согреваю, целую. Лицо у нее белое и холодное, как мрамор.

– Все хорошо, моя дорогая. Ты останешься с нами. Ты останешься с нами.



Весна 2004 года

В маленькой столярной мастерской я собираю этажерку из сосны для комнаты Джесси. Из старого телевизора, обсыпанного опилками, идет шумовой фон какого-то вечернего ток-шоу. Я кладу первый слой лака и тут вдруг узнаю голос, которого не слышал уже более одиннадцати лет. По спине пробегают мурашки, я поворачиваюсь к экрану.

Итан – гость Лоретты Краун, он представляет свою книгу. В изумлении я приближаюсь к экрану. Он испытывает ту самую привлекательную неловкость, свойственную тем, кто впервые приходит в телестудию, но свежесть и искренность впоследствии обычно притупляются и уступают место профессионализму. Стоит мне только его увидеть, я понимаю, что он стал звездой в своей области и что ближайшие годы это «его» время. Его предстоящая слава меня успокаивает: отныне он стал частью совсем другого мира, и нет никакого риска увидеть, как он заявляется к нам. Если мы не совершим ошибки, вздумав его искать, он не возвратится никогда.

Почти успокоенный, я предаюсь ностальгии, глядя на него. Мне любопытно узнавать его интонации, выражение его лица, его взгляд.


– Эй! Я уже третий раз тебя зову! Ты что, не слышишь?

В мастерскую врывается Мариса. Поворачивает голо ву к экрану. Но ее тревога не длится и двух секунд.

Она сразу же все понимает и выключает телевизор.

– За стол!



Осень 2005 года

С некоторых пор Джесси изменилась. Ее провал в Университете Брауна не прошел даром. Он лишилась мотивации, стала вялой, часами просиживает перед телевизором, смотрит идиотские программы и ничего больше не делает в школе.

Чем старше она становится, тем сильнее похожа на Итана, и это каждый день напоминает мне, в какой опасности я нахожусь.



Май 2006 года

Случилось то, что должно было случиться. Увидев Итана по телевизору, местные вдруг вспомнили, что он когда-то здесь жил. И теперь каждый то и дело упоминает о нем и выдумывает подробности о былой дружбе с нашей новой «местной знаменитостью». Городская библиотека откопала в архивах старые книги, когда-то принадлежавшие ему, с его именем, старательно выведенным на форзаце. Мне следовало их сжечь, а я подарил им.

Иногда Джесси задает нам вопросы, на которые мы стараемся отвечать как можно более неопределенно. С грехом пополам нам удается сохранять контроль над ситуацией, но так было лишь до сегодняшнего дня, когда все рухнуло. Накануне она услышала Итана по радио и теперь вернулась домой, купив одну из его книг. Настал полдник. Не отрываясь от книги, Джесси открывает холодильник, наливает себе стакан молока и собирается сесть за маленький стол. Мариса, вернувшаяся с работы, входит в комнату. Увлеченная чтением, Джесси рассеянно берет печенье, окунает его в молоко и подносит ко рту…

И тут вдруг на нее обрушивается внезапная и неожиданная пощечина, печенье вылетает из руки, стакан с молоком опрокидывается, падает на пол и разбивается.

Ошарашенная, она смотрит на мать, ничего не понимая, с ненавистью и болью одновременно. Открывает рот, чтобы потребовать объяснений, но потрясение настолько велико, что она не может произнести ни слова и убегает к себе в комнату.



Вчера вечером

Пятница, 30 октября 2007 года

Отныне мы с Джесси все время ссоримся из-за пустяков. Время наших интересных прогулок в Мэнский лес кажется беспредельно далеким. Боюсь, как бы она чего не заподозрила. Она уже не задает вопросов про Итана, но это еще хуже, чем если бы задавала, и ее присутствие давит на нас, словно невидимая угроза. Оказавшись между Марисой, которая только и делает, что говорит о проблемах с деньгами, и Джесси, которая меня игнорирует и презирает, я все реже и реже бываю дома. Сейчас девять вечера, и я возвращаюсь из паба. Я много выпил. Во всяком случае, слишком много, чтобы это можно было скрыть. Я хлопаю дверью грузовичка, делаю глоток ментолового напитка и иду по улице, стараясь не шататься. Из дома до меня долетают крики. Когда я вхожу в прихожую, Мариса и Джесси бурно спорят. Уже второй раз с начала учебного года Джесси выгнали из лицея. На этот раз исключение мотивировано серьезным проступком: она курила в туалете сигарету с дурью, от которой избавилась, сбросив в унитаз и спустив воду. Школа сообщила в полицию, и копы вечером поспешили нанести нам визит.

Мариса в страшном гневе.

– Мы из кожи вон лезем, чтобы оплачивать для тебя приличную школу, а ты вот как нас за это благодаришь!

Джесси пожимает плечами и даже не думает ей отвечать. Тогда Мариса выкладывает свой козырь про ее провал в Университете Брауна:

– Четыре года назад тебе представился уникальный шанс, а ты его профукала! У тебя были выдающиеся способности, а ты все испортила. Продолжай в том же духе и закончишь тем, что будешь упаковывать товары в «Вул-марте» или жарить бифштексы в «Бургер-кинг»!

Тут я чувствую потребность вмешаться в разговор и начинаю свой перечень упреков, твердя как попугай, что очень разочарован тем, что она принимает наркотики.

– Ты закончишь не в «Бургер-кинге», а в тюрьме или в больнице!

Если на выговор от матери она никак не реагировала, то мои слова ее задевают.

– Это ты говоришь? Ты – ни на что не способный алкоголик! Все, за что бы ты ни взялся, проваливается. Ты даже не можешь обеспечить нам нормальную жрачку и оплатить счета за этот прогнивший дом.

Я вдруг чувствую, что взрываюсь, виной этому алкогол ь, и я позволяю себе произнести необдуманные слова, которые приведут к ужасным последст виям:

– К счастью, когда твой паршивый отец тебя бросил, под рукой оказался я, чтобы кормить тебя в течение пятнадцати лет!

Мариса кричит, чтобы я замолчал, но слишком поздно.

Дело сделано.





* * *


Манхэттен, сегодня

Суббота, 31 октября

Меня зовут Джимми Кавалетти, мне 38 лет. Я сижу в поезде, который везет меня на Манхэттен. Вчера вечером моя дочь не вернулась домой. Она ушла, и это случилось из-за меня. Я причинил ей боль, я ей солгал.

Центральный вокзал. Поезд подходит к перрону. Я – точно заблудившийся турист, меня толкают, а я иду слишком неуверенно. Я не бывал на Манхэттене с того года, когда Итан исчез из нашей жизни. Я знаю, что город изменился и нынешний Нью-Йорк уже не имеет ничего общего с Нью-Йорком моей молодости. Но мне необходимо найти Джесси. И сделать это как можно быстрее. Я не сказал об этом Марисе, но утром я обнаружил, что моего старого пистолета, который я хранил у себя в мастерской, нет на месте.