Я же бать, или Как найти мать
Часть 39 из 43 Информация о книге
— Пошла схваточка… Ууууу. — Ты что творишь?! — Рожаю, — тяжело дыша произносит Женя. — Я не могу это все контролировать. В шкафу в прихожей есть пеленки. Найдите хоть что-нибудь, я не дотерплю до скорой, знаю это ощущение, он выходит. — А мне что прикажешь делать?! — Принесите пеленку и когда я буду чувствовать, что все, просто подставите руки. — В смысле? — В прямом! Пеленку, плоскогубцы, ножницы. Там перчатки еще есть, для посуды правда, такие желтые. Все в прихожей найдете. Ну не стойте, пожалуйста! Найдите хоть что-нибудь! Все это было бы смешно, если бы Женя действительно не рожала. Но она рожает! Совершенно не помню, как искал перечисленные ею вещи. Пришел в себя только когда Женя начала орать. Сижу как самый настоящий полудурок в желтых перчатках и с плоскогубцами в руках. И тупо молюсь. — Паша, идите сюда, он выходит. Головка точно уже прорезалась, он быстро выйдет, просто подставьте руки, чтобы он не упал. — А ты сама не можешь? Как-то же рожали раньше женщины сами в поле. — Я не в поле! Да подставь ты свои руки мне в промежность! Откладываю плоскогубцы и поворачиваюсь к Жене, которая каким-то образом успела перебраться на пол. Господи, а ноги-то как в стороны развела, эта же какая у нее растяжка. Святые ежики, там реально чья-то голова. А теперь нет… — Чувствую со следующей схваткой точно вылезет головка. А там уже все, только успейте подхватить. — Господи, за что мне это?! — Не ной Христа ради, я и так порвусь в очередной раз. — Там так широко… Кажется, это были последние произнесенные мною слова. Окончательно я осознал, что это не приснившийся мне кошмар, только тогда, когда заорал красный, сморщенный комок. А потом руки как-то сами делали то, что говорила Женя. Когда приехала скорая, мне уже было абсолютно плевать на все, самое страшное я уже видел и даже трогал. Боже, оказывается все так ничтожно по сравнению с этим. — Павел Александрович, спасибо. Я назову его Пашей, в честь вас. Вы меня простите, все же вы хороший. Киваю Жене, которую санитары благополучно закатывают в машину, а сам сажусь на скамейку, наконец выкидывая перчатки. Глава 37 — Павел Александрович, может вы все же встанете? — Вадим? Ты… — Вы мне позвонили и сказали вас забрать. Я уже две минуты стою около вас, и вы совершенно не реагируете. Почему вы так странно держите руки? — Я молюсь. Чтобы поскорее забыть увиденное. — Что-то серьезное? — Да. У меня больше никогда не будет детей. Нет, я особо-то никогда не горел и не хотел, но сам факт того, что я больше не смогу… Это удручает. — Может вас к врачу? — Нет, не поможет. Садись за руль и поехали домой, Таня там поди уже в окно выпрыгнула. — Нет, на месте сидит, правда ко всем пристает. — Все равно давай быстрее. Она и через щель может пробраться, словно мышка. Блин… щель. Так ладно, давай рассказывай об этом козле, мне нужно отвлечься. Надеюсь чем-нибудь меня порадуешь. — Давайте попробую. Вадик вещает долго и вроде бы все предельно понятно, только вот я не могу вникнуть, ибо перед глазами Женя, а точнее то, что находится внизу. Господи, когда же я это забуду. — Так что прямых доказательств у них точно нет. Я все прошерстил, слова этого Бориса против ее слов, правда проблема в том, что Таня слова-то и не сказала, и своим бегством только усугубила свое положение. Но думаю это спокойно можно списать на ее эмоциональный фон. И есть один козырь косвенно подтверждающий, что Таня вероятнее всего ударила этого Бориса в качестве самообороны. — Вероятнее всего? И как ты это докажешь? — Так я уже сгонял в родильный дом. Ее, кстати, и без карты помнят, так как Таня фактически сбежала. Но помнят ее еще и не поэтому. — Ну рожай уже, Вадик. — Ее доставили в родилку без сознания. Зафиксированы травма живота, плюс ссадина на лице. Вот в карте так и написано, ну там какими-то заумными словами, что-то про гематому. Это и есть доказательства того, что была скорее всего самооборона. Так и скажете ей писать в заявлении. И, Павел Александрович, из Тани нужно выжать все максимально и к ментам идти сразу. — Я понял, Вадим. У меня только один вопрос, откуда ты все это знаешь?! — Так я только что был в родильном доме. Тут час езды от этой дачи. Ну и с моими связями и корочками это проще простого. Хотите я с Таней пообщаюсь лично? — Нет. Я сам. Сам. Я все сам. Вдох… Выдох… Мою Таню еще и били, ну это вообще в голове не укладывается. Что за неудачница такая? Надо срочно чистить ауру. Закрываю глаза и снова передо мной это… Широко, потом узко. Снова широко… — Вадим, остановись, мне надо кое-что нарвать. * * * Захожу в дом с каким-то странным ощущением внутри себя. Таким, словно я надышался чего-то запрещенного, и несмотря на то, что перед глазами у меня по-прежнему Женя, мне почему-то хорошо. Словно я в какой-то эйфории. Неужто крапивы нанюхался за полчаса? На меня тут же налетает Тима, радостно виляя хвостом, а вот Таня сидит с Машей на диване и в мою сторону даже не смотрит. Точнее смотрит, но делает вид, что уткнулась в пирамидку, которую тут же рушит Маша. — Как дела, Танюша? — А у тебя? — поднимает на меня голову, смотря прямо в глаза. — Ну как тебе сказать, у меня мозг немного перегружен полученной информацией. Кстати, прости, что сбросил звонок, я был занят. — Я этого не делала. Точнее делала… я ударила его, но ничего не воровала, клянусь, — тараторит Таня, складывая руки в уже известном мне жесте. Усмехаюсь в ответ и сажусь рядом с ней на диван. Кладу на полку крапиву и беру Машу на руки. — Никогда не думал, что скажу это, но спасибо, Таня, что родила мне дочь. Ведь больше у меня точно не будет детей. А так есть Маша, которой я оставлю все, что скопил. — Паш… Прости меня. Я знаю, как это все выглядит, но я не знала, как поступить. — И поэтому повелась на уговоры стерляди по имени Женя. Ладно, я все могу понять, ты боялась, я бы на твоем месте тоже, но почему нельзя было сказать мне все сразу? — Я не собиралась подкидывать тебе Машу, но знаешь… Женя ведь была права. Ты бы выгнал меня, Паша. Максимум кинул денег и через третьи лица проверил бы родство с Машей. Да и как я могла рассказать все это? Ты бы поверил какой-то незнакомой девке?! Не обманывай себя. Не поверил бы. Ты ведь не помнил меня. Да, это все было нечестно по отношению к тебе, но как бы это странно ни звучало, я ни капли не жалею об этом. Знаешь, я давно нормально не жила. И счастливой себя тоже не ощущала целую вечность, а тут хоть немножко, но мне все же хорошо было. Встаю с дивана и молча опускаю Машу в кроватку. — Может ты и права, я вообще оказывается в глазах Жени был полнейшим уродом. Парадокс в том, что я себя таким не ощущаю. Тань, а ведь ты не собиралась здесь оставаться, да? Ты бы свинтила, как только появилась бы возможность? — Сначала я не собиралась оставаться. А потом уже сама не знала. Это все сложно… Понимаешь, я даже не знала, что будет завтра. Я и подумать не могла, что сегодня ты все узнаешь. Не говоря уже о большем. — Ну предположим, знаю я не все. Начни, пожалуйста, с ночи, которую я, к сожалению, не помню, ну и закончи днем появление в офисе Маши, — сажусь обратно на диван и беру в руки крапиву. — А зачем тебе крапива? — Начинай, Бздушкина. Ой, прости, Михайлова. Таня смотрит на крапиву в моих руках и, как ни странно, хочет улыбнуться в ответ, но вместо этого начинает свой рассказ, который по-большому счету я уже и так знаю на девяносто процентов. Рассказывает быстро, словно не хочет заострять ни на чем внимание, и при этом упорно смотрит на свои ногти, вгоняя в них кожу. — Ну и все. Несколько месяцев мы жили на съемной квартире на окраине города, мне казалось, что там сложнее кого-то найти. А потом мне снова приснилась бабушка, которая упорно твердила, что надо отдать ребенка отцу, и опять кликала какую-то беду. Я ведь ее почти никогда не слушала, а потом все, о чем она мне во сне говорила-сбывалось. Знаю, что звучит это неправдоподобно, но это так. Она меня и про то, что в доме у Вольского что-то случится тоже предупреждала, а я упорно гнала от себя эти ее слова. И тут не хотела слушать ее, но потом случайно увидела на улице Бориса. Ну и все, понеслось. Съехала с квартиры и сняла ту, в которую ты ко мне пришел. Потом пошла в офис, встретила Женю, ну и сам знаешь, что было дальше. Я все равно хотела быть рядом, а в таком виде я могла спокойно донести до тебя кто мать, да и вообще. С тобой оказалось забавно. — А маскарад твой специально для меня? — Для всех, такую меня было сложно узнать. Знаешь, я и подумать не могла, что ты станешь хорошим папой. Максимум на что я наделась, это то, что ты просто не бросишь Машу. — А про синюю машину, нянек, это все брехня? Как ты узнала про машину? — Брехня. Я просто видела во сне, как ты ее покупал. И я подумала, что наведу соответствующий антураж, чтобы тебе было страшно. — Вот ты коза. Так, стоп, — вдруг осенило меня. — Ты мне как-то говорила, что я видел мать ребенка не единожды. Врала? — Нет. Я как-то действительно подходила к твоему офису и ждала на улице, это в апреле где-то было. У меня тогда деньги закончились, вообще не на что было жить. Но у тебя хорошая охрана, наверное, таких выскочек было много, понятное дело ты меня не запомнил, — откидывая голову на спинку дивана, устало произносит Таня. — И на что ты жила? — А на следующий день мне повезло. Устроилась мыть подъезды в своем доме. Копейки, но хватало. — Блин, как же все запущено.