Я же бать, или Как найти мать
Часть 42 из 43 Информация о книге
— Очень смешно. Это прям твоя лучшая шутка. Кстати, для справки, твоя новая секретарша беременна. — А причем здесь это? И откуда ты это знаешь?! — При том, что ребенок у нее от твоего Толи. — В смысле? У него не может быть детей. — Значит могут. Так что Решетникову мы не отдадим никого. У него своя будет радость. — Тань, вот как ты это делаешь и зачем? — Что? — Да ничего. Ты только что меня лишила очередной секретарши! А эта была между прочим идеальной. И на тебе, снова брюхатая. Что за рок такой? — Судьба? Пашенька, не злись. Ну мы справимся. Правда зачем я снова вернулась в университет… — Ну уж нет, его ты уж как-нибудь закончишь. — А смысл? — Простой. Хочу говорить, что у меня жена дипломированный психолог, а не моделька безмозговая. — Кто? — Никто. Дуй в машину. — Хочешь я тебя дома поглажу и почешу голову? — Нет. Не дома, а сейчас в машине. — В машине так в машине… Эпилог Кристально чистая морская вода, солнце и белоснежный песок. О мой Бог, когда мне последний раз было так хорошо… И водичка такая теплая… И поясница! Поясница совсем не болит. Безумная легкость во всем теле. Ложусь на берег, и мои ноги омывает теплейшая водичка. Я точно в раю. Как же хорошо… А вот и Таня ложится рядом, примкнув мне под бок. Утыкается мне в шею и что-то тихо бормочет. Закрываю глаза и самым настоящим образом кайфую. Ощущаю Танины поцелуи и нежные касания рук. Только почему-то поцелуи становятся какими-то колючими, как будто она потирается об меня трехдневной щетиной. Резко открываю глаза, а передо мной Решетников! — А ну слезь с меня! — вскакиваю с дивана, протирая сонные глаза. — Мы опять заснули. — Я засыпал один. Какого лешего ты опять оказался около меня?! Второй раз за неделю это уже патология, Решетников. — Не помню как. Мы же с вами вроде сидели на диване и пили кофе, — Толя указывает глазами на недопитые чашки с кофе и тут я понимаю, что мы точно о чем-то говорили. — А нечего пить на моем диване что-либо. Блин, такой сон и оказался фуфлом. Ну как так? — А что снилось? — Точно не ты. — Наверное, и пеленок не было, и распашонок, и детских смесей, и грудного молока. — Ой, Толя, заткнись, а? — А вы в курсе, что мы уже как полчаса должны быть дома? — В смысле? — В прямом. Сейчас полшестого. — Ну классно мы поспали! — По-моему тоже хорошо, я так давно не высыпался. Может не пойдем по домам. — Ты совсем что ли? И вообще, чего тебе жаловаться-то? У тебя всего один, а у меня целых три! Два из которых крикливые донельзя. — Ну у вас Таня не крикливая, а моя как сирена. — А не надо было спать с моей секретаршей. И вообще, кто-то мечтал о детях. Уже не рад, что свинкой переболел без последствий? — Рад, но тяжело. — Все, не ной. Вставай и пошли домой. — Придется. У вас, кстати, в волосах засохшее молоко или смесь. — Будем считать, что это маска, укрепляющая волосы, это всяко лучше, чем то, что у тебя на штанах. — А что у меня там? — Одна из разновидностей детских какашек. Ты у нас в этом спец, вот и разберись. — Блин, не заметил, уже присохшая. — Ой, избавь меня от подробностей. Пошли уже домой. — Забыл спросить, а как вам новая секретарша? — Еще не решил, мне уже кажется, что они все приходят сюда беременеть и рожать. — Ну эта, кажется, нет. А Женю не думали вернуть? — Даже если бы я сошел с ума и вдруг этого захотел, то Женечка уже сама не хочет. Теперь эта оторва беременна пятым и работать больше не собирается. — Откуда вы знаете?! — В парке встретил. Она стала еще больше и по ходу пойдет на мать героиню. — Бедные дети. — И не говори. Все, поехали домой. Я словно вор крадусь в собственный дом, но будить мелочь, которая в кой-то веки спит, страшно. В доме тихо, а это главное. Кажется, даже Тима стал тише ходить. Или он просто боится Машу, которая упорно старается нарядить его в очередную одежку. На его месте я бы как минимум лаял, а этот стойко терпит сие безобразие. А сейчас вообще прячется на кухне под столом. Аккуратно подхожу к Тане, которая совершенно не замечает меня, нарезая салат. Обнимаю ее и тихо шепчу на ухо: — Почему в доме так тихо? — Потому что Маша увлечена новой игрушкой, а Поля с Сашей спят, — также тихо шепчет Таня. — Паш, — поворачивается ко мне Таня и обнимает за плечи. — Может завтра поедем на природу? Погоду хорошую обещают. Ты покупаешься с Машкой. — Танюш, я хочу выспаться, отдохнуть и вообще. — Ну, Паш, я же буду с малышами сидеть, а ты с Машей на берегу. Шашлык сделаем или сосиски. Что больше хочешь? — Спать. — Тогда сосиски, это будет проще и быстрее. Все, иди мыть руки и давай ужинать. — Хорошо. Терпеть не могу уступать, но в принципе в Танином предложении есть здравая мысль, с мелочью-то будет сидеть она, ну а с Машей проще. А лучше вообще лечь на матрас и уплыть на середину озера. Там отоспаться, а Таню оставить с тремя детьми на берегу озера одну. Ай да, Меркулов, ай да молодец. — Чему ты улыбаешься? — Салат очень вкусный, прям не нарадуюсь. Ладно, значит в часиков десять поедем на озеро. — Отлично. Отлично, это то, что твоя очередь вставать ночью к мелким, лапочка моя. Да уж, мог ли я когда-нибудь представить, что у меня будет трое детей?! Еще и двойняшки? Да и вообще дети! Дети, жена, собака и выезды на природу. Вот так и становятся подкаблучниками, Меркулов… * * * Нет, нет и еще раз нет. Не ведись на ее жалобные глаза. Сегодня ее очередь! Лежать, Меркулов! Лежать! — Паш. — Тань, я знаю, что я самый хороший, замечательный, но сегодня встаешь ты. — А еще любимый. — Нет. Я не встану.