Камея из Ватикана

– Ууурааа! – завопил Родион, схватил собаку и трижды поцеловал в морду.

Он бы Тонечку тоже поцеловал, но не знал, как это сделать. Не умел.

– И давай, давай! Раньше сядешь, раньше выйдешь!..

С заданием по алгебре и геометрии Тонечка устроилась на террасе и в два счета все сделала – чего там решать-то! Она закончила специальную физико-математическую школу, на этом в свое время настаивал дед, большой ученый, и никогда не могла понять стенаний родителей и детей о том, что изучение математики и физики в школе есть интеллектуальная пытка и ни один нормальный ребенок с такими сложностями, как синусы и второй закон Ньютона, справиться не может. Также ей были непонятны нервные мамаши, вопрошавшие на родительских собраниях: «Вот вам пригодилась эта самая алгебра в жизни?» Она всерьез не понимала, что это значит – пригодилась или не пригодилась! Нет, извлекать квадратные корни и сокращать дроби в жизни ей приходилось редко, разумеется, зато она быстро соображала, хорошо считала, легко могла прикинуть, сколько нужно метров ткани на шторы и банок краски на полы.





Тонечка была совершенно убеждена, что математика или физика так же необходимы для понимания мира, как чтение и письмо!..

Она отнесла сделанную домашнюю работу Родиону и велела переписать внимательно, ибо переписывал он тоже кое-как – путал знаки и буквы, вписывал не туда, менял ответы местами.

Родион пообещал переписать внимательно.

Тонечка отправила в духовку томную замаринованную красавицу, подумала и решила, что нужно сходить к Саше.

…Мало ли, может, она скучает?..

Дождь шел уже всерьез, и тучи были обложные, низкие. С крыши лило, пришлось призвать Родиона и подтащить под сток ржавую мокрую трубу, чтоб вода через нее уходила в траву.

– Может, печку затопить? – спросил мальчишка, которому не хотелось переписывать алгебру с геометрией. – Наверху совсем холодно!

Тонечка разрешила затопить – он очень любил это дело, – но сказала, что проверит, как он переписал. И русский проверит тоже.

– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился Родион. – Не вопрос!.. А ты что? Уходишь?

– Я к Саше зайду, приглашу ее к ужину.



В траве стояли холодные лужи, и Тонечкины чуни моментально промокли.

Изо всех сил стараясь не смотреть на колодезный сруб, возле которого она тогда увидела мертвую Лидию Ивановну, Тонечка прошлепала на крыльцо, постучала и толкнула дверь.

Никто не ответил, но дверь открылась.

В Дождеве никто не запирал дверей, и оказалось, что к этому очень просто привыкнуть.

– Тук-тук, – провозгласила Тонечка. – Это я! Можно?

И снова никто не ответил, но где-то в доме разговаривали, и Тонечке показалось, что сразу несколько человек.

Она вдруг испугалась. Несколько человек? В соседний дом никто не приезжал, Саша здесь одна, кто может разговаривать?

…Когда на них напали в храме, ей тоже показалось, что убегали несколько человек!..

– Саша? – позвала Тонечка и с напряжением вытянула шею. – Ты здесь? Или кто здесь?

В этом доме все было легким и светлым, совсем непохожим на увесистую старину, что была у Тонечки!.. Овальный бежевый стол под невесомой лампой, дизайнерские стулья из каких-то прутьев, белая кухня, полосатый приветливый коврик.

И по-прежнему никого!..

Тонечка решила подняться по лестнице. Голоса зазвучали громче.

На втором этаже были две двери, тоже светлого дерева с оливковыми английскими ручками. Тонечка осторожно нажала на ручку и заглянула в комнату, из которой доносились голоса.

Саша Шумакова в наушниках сидела перед громадным, как озеро, компьютером. Монитор был поделен на несколько квадратов, в каждом квадрате торчало по одному человеку, и все разом они говорили.

Стол был завален бумагами, папками, записными книжками разной величины. Гигантский разноцветный набор был открыт и пристроен так, чтобы из него удобно было доставать фломастеры.

– Мне хотелось бы более точных сведений, Ира, – заговорила Саша в секундной возникшей паузе. – Что с отгрузками? На сколько процентов упали? Дистрибуция, вы слышите меня?

– Александра Игоревна, можно я сначала?..

– Подождите, мне нужен ответ дистрибуции!.. Денис, секундочку! Ира, не слышно вас!

Все опять заговорили разом, и Саша сердито выдернула наушник.

– Что вы так кричите? – под нос себе пробормотала она, но тут люди в мониторе вдруг затихли – увидели Тонечку, которая дошла уже до середины комнаты.

– Что?! – Саша оглянулась и тоже ее увидела.


– Привет, – сказала Тонечка робко. Ей показалось, что Саша сейчас ее отругает. – Я прошу прощения, я тебе кричала.

– У меня конференция, – сказала Саша, ругаться не стала, но вид у нее был немного раздосадованный. – Это надолго, – и в монитор, – коллеги, прошу прощения, секундная пауза!

– Нет, нет, – замахала руками Тонечка. – Я ухожу! Хорошо, что с тобой все в порядке!..

– В полном. – Саша улыбнулась ей и скорчила рожу.

– Приходи на ужин, – шепотом пригласила Тонечка.

– Я рано не освобожусь.

– Приходи поздно!

Аккуратно прикрыла за собой дверь с английской ручкой и выдохнула, как школьник, которого выставили из учительской.

Ей было неловко.

Притащилась среди бела дня, словно и вправду Саша была ее подругой! Да еще ужин этот дурацкий!.. Может, она вовсе не ужинает, как все нынешние бизнес-леди! Впрочем, Саша была и похожа, и не похожа на этих самых леди.

Прическа, маникюр, «Мерседес», наряды с иголочки, словечко «коллеги» – вроде бы похожа.

Залепленная пластырем ссадина на лбу, вчерашнее путешествие в участок, гостинцы – нет, не похожа!

Интересно, что она скажет, когда увидит, как Родион ее нарисовал? Ну, если увидит, конечно!

Вполне возможно, что по московской привычке Саша больше не зайдет к соседям и они будут любезно здороваться друг с другом, каждая со своего крылечка.

Тонечка сунула ноги в мокрые чуни и выбралась под дождь.

…Выгнали, подумала она. Ей стало смешно.

Возле колодезного сруба ей вдруг подумалось, что на самом деле ведь так и есть – она ничего не знает о соседке, то есть вообще ничего! А вдруг именно она и забрала у старой княгини драгоценную камею? Только вот зачем? Вряд ли Саша способна украсть, да еще у… мертвого человека!

…Или способна?

Прежде чем нырнуть в калитку, Тонечка потрясла куст сирени, чтоб немного стряхнуть дождевую воду, но все же, когда полезла, куст обдал ее каплями с головы до ног.

…Нужно узнать, что это за дом, в котором нынче живет Саша Шумакова. Чей он? Кому принадлежал раньше? Судя по обстановке – удобной и явно недешевой, – Саша частенько в нем бывает. А раз бывает, значит, и Лидию Ивановну она знает, их участки граничат!

Значит, соврала, что видит старую княгиню в первый раз в жизни! Зачем?..

В конце концов, Тонечке в тот момент было решительно все равно, знала ли Саша Лидию Ивановну, вполне можно было и не врать!

Может быть, они враждовали? Или Сашины родители недолюбливали соседку? В таком случае Саша вполне могла стянуть камею – просто жест, детское желание повредничать напоследок.

Тонечка добралась до своего дома, где вкусно и празднично пахло курицей и было тепло – Родион затопил голландскую печь в комнате внизу.

Она подошла и пощупала изразцы – холодные, нагреваться они будут долго.

– Родион, ты где?! – прокричала она и прислушалась. – Ты уроки сделал?

Наверху что-то упало, покатилось, и Родион пробасил в ответ:

– Я рисую!

– Это означает, что уроки ты сделал?

На это никакого ответа не последовало.

И Тонечка не стала настаивать – от собственного малодушия и лености. Ведь придется проверять, вдаваться, ругать, если напортачил! А она уже сделала все, что могла, – решила за него алгебру с геометрией и разрешила не возиться с химией!..

Пока курица работала над собой в духовке, распространяя умопомрачительно вкусный запах, Тонечка попыталась поискать в интернете Лидию Ивановну Решетникову.

Их было несколько, в том числе руководительница народного хора из Улан-Удэ, но ни одна из них не являлась той Лидией Ивановной, которая была нужна Тонечке.

– Тоня! – крикнул Родион сверху.

– Что?!

– Я уроки переписал нормально!

– Спасибо тебе большое! – с чувством прокричала в ответ Тонечка.