Клык. Хвост. Луна. Том I

– Я так горжусь тобой, Мико. Твой отец, Киро Росслер, названный по воле Северного леса Ночной Хорью, был одним из самых храбрых и опытных войнов клана Черной Куницы за последние три сотни лет. Этот меч, что ты держишь в руках, приносил смерть своим врагам еще задолго до объединения кланов Станоки.

Фуро провел большим пальцем руки по сияющему клинку гигантского меча.

– Месть Севера, так назвали этот меч наши предки. Они отлили и выковали его прямо в Парящих горах, на западе Севера, из разных пород руды, что попадались под ногами. За всю историю ни один мастер так и не смог разгадать, из какого именно сплава состоит этот меч. – Вождь случайно задел пальцем лезвие меча. Теплая кровь выступила из-под раны. Крысодав продолжал водить раненым пальцем вверх-вниз по клинку, давая возможность голодающему мечу слегка утолить свой кровавый голод.

– Нет в природе клинка крепче и надежнее, чем Месть Севера. Это отлитая в сталь храбрость и гордость нашего клана. Пусть он служит тебе так же верно, как служил моему брату Киро – твоему отцу, – гордо произнес Фуро, не обращая внимания на капающую из раны кровь.

– Благодарю тебя, вождь. Я выполню твою просьбу или отдам свою жизнь во имя клана. – Мико два раза постучал кулаком в грудь, издавая при каждом ударе тихий гул. Затем поднялся на ноги, обтер рукавом кожаной куртки кровь Фуро с меча и грубой походкой направился к заснеженному проему без двери.

– И помни, мальчик мой, – ты должен держать все в секрете, – неосмотрительно выкрикнул Крысодав в спину Мико, но, на его счастье, никто, кроме их двоих, этих слов не услышал.





Глава 6

Потомство




В непроглядной темноте сырого погреба тихо дремали дубовые бочки с ягодной брагой и различными соленьями. От скромного сквозняка лениво покачивались куски вяленого мяса, подвязанные на несущей балке. Пухлые, раскормленные крысы тайком растаскивали по своим норкам зерна ячменной крупы из дырявого мешка.

В гнилой надломленной деревяшке уютно расположилась крохотная мошка. Она заканчивала откладывать аккуратными кучками округленные полупрозрачные яйца. Яйца располагались ровными рядами, всего около двух сотен штук, из которых через несколько дней поползут червеобразные безногие личинки, каждая из которых в несколько раз будет превышать размерами свою мать. Небольшая часть потомства, после появления на свет, сумеет выбраться из гнилой расщелины. Счастливчики обретут новую жизнь в сырой почве под домом, впиваясь в корни сочного сорняка. Большинство же из личинок скоропостижно засохнут через несколько минут после пробуждения, прямо посреди ошметков яиц, преграждая остальным путь своими мертвыми телами.

Опорожнившись последним яйцом, тля прошлась по каждой кучке и склеила их вместе прозрачной липкой слизью, после чего вылетела из расщелины и проворно облетела пару раз вокруг деревяшки, чтобы удостовериться, что ее наследие в безопасности. Затем парила несколько секунд над деревяшкой на прощание, а после двинулась наверх к потолку.

Мошка, невообразимо мелкая, практически пустота, скользнула меж пыльных половых досок. Из влажного уютного погреба она переместилась в светлую, прогретую огнем, комнату. Замерев на мгновение в воздухе, она оглядела просторное помещение от края до края, затем направилась к стоящему в центре длинному столу, за которым, напротив друг друга, сидели два человека.

Тля пролетела над копной серых волос, свернутых в гигантский пучок, слегка задела правым крылом морщинистый лоб. Спускаясь все ниже, вдоль переносицы, мошка почуяла притягательный сладковатый смрад, доносящийся изо рта человека. Опустившись до уровня желтых зубов, тля попыталась незаметно влететь в теплую, влажную пещеру, но вырвавшийся воздух изо рта вместе с летящими слюнями силой отшвырнули насекомое в сторону. Она кубарем прокатилась по столу с разбросанными картами торговых путей с множеством указателей и примечаний. Ее правое крыло оказалось вывернутым в противоположную сторону.

Не имея возможности взлететь, мошка переворачивалась и ударялась о поверхность огромного бумажного листа с подробно нарисованной картой. Беспомощное тело приземлилось в районе деревни Брост, которая находилась на пути между Станокой и Раусом и была отмечена зеленым кружком.

Рядом с тлей лежала огромная волосатая рука с пожелтевшими ногтями, между пальцев которой был зажат продолговатый кусок воскового мелка. Искалеченное насекомое отчаянно попыталось взлететь, когда гигантская рука поднялась в воздух.

Восковой мелок ловко перевернулся между пальцев острием вверх, затем молниеносно опустился тупым концом прямо на бедную мошку. Раздавленная тля приклеилась к мелку и неспешно поднималась вместе с ним над столом.

Находясь в предсмертном сознании, она осматривала длинный стол, по которому прокатилась. Женщину, которая отплюнула ее крохотное тело. Вспомнила про свои оставленные в темноте яйца и попросила у всех богов Севера, чтобы ее потомство не настигла погибель. Два гигантских пальца приблизились к приклеенному расплющенному телу и щелчком отправили умирающую тлю на пол. Мошка, очертив в воздухе широкую дугу, упала в щель между досками в полу.

Ее тело навсегда застряло в тесной темноте без крыльев, без чувств, без дыхания…



– Итак, Рубек, ты говоришь, что твои торговцы нашли по дороге с Юга перевернутую повозку клана Росслеров, – громко произнесла женщина, чтобы ее собеседник мог отчетливо слышать каждое сказанное ею слово.

– Все верно, госпожа Цейла, – ответил Рубек, сложив вместе мокрые от пота ладони, – сопровождающих при ней не было. Ни живых, ни мертвых. Зато много разбросанного добра с Юга, которое мои ребята, недолго думая, собрали в свою повозку.

– Твои «ребята» удосужились вернуть чужой товар, когда проезжали через Черную Куницу? – загадочно спросила женщина с большим пучком туманных волос, будто бы проверяя собеседника на смекалку.

Рубек слегка прокашлялся, сменяя тон голоса на более мягкий.

– Мои торговцы не считаю найденный, брошенный кем-то в снегу товар – чужим, моя госпожа, – с довольной улыбкой ответил прислужник клана Гойлов, будучи уверенным в правильности своего ответа.

Цейла Гойл энергично перебирала длинными ногтями по столу, производя надоедливое постукивание.

– Ну и правильно. Нечего разбрасываться своим товаром по дороге, – буркнула Цейла, положительно сопроводив свой ответ игрой тонких бровей.

– Скажи, Рубек. Среди найденного товара случайно не было пестрых, расписных лоссонских ковров?

– Кажется да, были, госпожа Цейла.

Женщина сильно напряглась в лице, перестав барабанить по столу своими кривыми, вытянутыми ногтями.

– А в одном из завернутых ковров, случайно, не обнаружили ли вы необычных предметов? Скажем, замерзших насмерть людей, например? – размеренно спросила Цейла, не подавая взволнованного вида.

– Моя госпожа, все ковры были раскрыты и выстелены на снегу – свернутых не было.

Цейла, едва заметно, выдохнула через нос и в расслабленной позе упала на спинку стула.

– Хорошо, Рубек. Забудь об этом разговоре, – произнесла она и сердито смерила взглядом своего собеседника напротив.

Северянин с застывшим лицом глубоко кивнул. Его кадык резко скользнул вниз, затем так же резко вернулся обратно на место.


– Расскажи лучше, как там нынче на Юге? Нет проблем с пропуском на границах? Я надеюсь, вы исправно платите нашим заинтересованным друзьям.

– Работаем, как и прежде, госпожа Цейла. Проблем с транспортировкой товара пока нет, но… – Рубек выдержал глубокую паузу и тяжело вздохнул.

– Не томи, Рубек. Что «но»? – сорвалась на грубоватый тон Цейла Гойл.

– Я слышал от членов артеля Южных торговцев, что король Унри находится в весьма болезненном состоянии. Все прославленные лекари из соседних королевств бьются за его жизнь. Поговаривают, что к этому делу подключили даже бродячих чернокнижников и алхимиков из Бронзовой Цитадели. Но, пока, все безуспешно.

– Если это действительно так, и король Унри Светоступ покинет нас, то торговый союз между Станокой и Раусом будет под угрозой, – произнесла Цейла, задумчиво уставившись в одну из карт на столе. – Многие из совета канцлеров Рауса предпочли бы сжечь Станоку, нежели видеть Великий Север в своих союзниках.

– Как бы грустно это не звучало, но это так, моя госпожа, – неутешительно обозначил Рубек. – На юного принца надежды тоже нет. Если король Унри не избавится от своего недуга, то после коронации его единственного наследника совет Рауса вдохнет полной грудью. Канцлеры, представители духовенства и высшей аристократии раздерут мальчишку на части как стая ободранных бродячих волков.

Рубек перекрутил в голове последние слова, необдуманно высказанные госпоже Цейле. Его сердце забилось в два раза чаще. Ступни обратились в камень, язык начал постепенно высыхать. Кадык во второй раз за беседу нервно проскакал вдоль горла.

Цейла Гойл величественно поднялась со стула, отбрасывая бесконечную тень на всю длину стола и закрывая ею побледневшее лицо Рубека.

– Если Юг действительно пожелает войны с Севером, то они воочию встретятся с сокрушительной силой природы, разбивающей преграды и сметающей все на своем пути. – Цейла говорила без злости, но от ее громогласного голоса в комнате сотрясался воздух.

Рубек нервно кивал головой, соглашаясь с ее словами.

– И тогда даже их пресловутый Южный бог их не спасет. А теперь, убирайся с моих глаз и займись делом, щенок, – произнесла Цейла уже в пол голоса, но от этого ее слова казались еще более грозными.

– Слушаюсь, сайха Цейла. Простите меня, госпожа, – произнес Рубек с дрожью в голосе, вставая со стула, после чего быстрым шагом, переходящим в легкий бег, вышел из комнаты.



Повозка с четырьмя пассажирами остановилась возле весьма примечательного двухэтажного здания. Высокие стены постройки были расписаны удивительными рисунками, вырезанными в бревнах. Величественный, высокий дом растворялся в многочисленных образах лесных волков.

Панно содержало в себе жестокие изображения расправы хищников со своей добычей. Разъяренные животные разрывали своими челюстями тушки лис, грызунов, зайцев. Вгрызались в воздухе в мясистые шеи оленей, раздирали лапами толстые шкуры кабанов. На всю площадь входной двери, сочными красками, был нарисован жуткий герб клана: голова волка с безумными глазами и свирепым оскалом, с чьей пасти выливались каскады струящейся крови.

Первой с повозки грациозно спрыгнула миниатюрная девушка в сером пальто. За ней, следом, к краю повозки подошли два дубоватых северянина. Не собираясь уступать друг другу, они одновременно прыгнули с телеги, но не вместились в проем и неуклюже грохнулись на дорогу. Последним к открытому борту повозки подбирался обросший великан. Доски под ним жалостно скулили, ржавые гвозди изрядно напрягались в железных креплениях. Гигант грузно присел на край, затем тяжело спрыгнул на дорогу. Повозка за его спиной с облегчением выдохнула, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Не успели приезжие приблизиться к лестнице, как дверь с изображением тотемного герба распахнулась, и из дома, навстречу четверке, вышла Цейла Гойл. Черная кожаная мантия упруго облегала ее стройное, гармоничное тело. Тугой, аккуратный пучок туманных волос визуально вытягивал и без того высокую женщину, придавая ей поистине величественный вид. Стоя на высоком крыльце, Цейла возвышалась над четверкой как гигантская сосна, одиноко растущая на самом краю отвесной скалы.

Глова опустилась на колено и уперлась двумя руками в заснеженную землю. Двое северян за ее спиной синхронно повторили это движение. Никто не осмеливался поднять голову.

Тоил угрюмо уставился своими крохотными глазами на происходящее – у великана и в мыслях не было складываться на колено.

– Вун-о дхале, сайха Цейла. Честь предкам, моя госпожа, – слова вырвались из-под направленного к земле капюшона Гловы. Кончики ее двух черных прядей облизывали снег.

– Вун-о дхале, госпожа! – одновременно прорычали двое крепких северян.

– Вун-о дхале. Честь предкам. Можете подняться. – Цейла говорила спокойно, но с ее высокого положения слова обрушивались вниз, словно раскаты грома.

Глова встала на ноги и плавным движением руки указала на огромного человека сзади.

– Тоил Вирсмунк, старший сын Старио Вирсмунка, вождя клана Бурого Медведя, прибыл в наем в честь уплаты долга своей семьи перед кланом Гойлов, моя госпожа.

Цейла, чуть приподняв подбородок, смерила любопытным взглядом великана, стоящего возле лестницы.

– Тоил Вирсмунк. Я помню, как присутствовала при твоем рождении. У твоей матери, Розы, живот был таких огромных размеров, что все ждали появления на свет минимум троих детей, – произнесла Цейла с ностальгической улыбкой на лице.

Тоил поднял взгляд на высоко стоящую женщину. Даже при его громадном росте Цейла, находясь на крыльце, возвышалась над ним как белка над желудем.

– Я не помню вас, – мрачно буркнул Тоил.

– Ну, еще бы. Последний раз я была в гостях у клана Вирсмунк, когда тебе было всего шесть лет. Именно в тот день, когда твой отец передал тебе это имя – Железнохват. – Цейла торжественно развела руками. – Ты уже тогда был размером с небольшую телегу и загибал голыми руками толстые железные пруты в форму бараньих рогов.

– То был обряд ронвэ, по воле Северного леса. Вожди всех кланов обязаны присутствовать при этом. – Тоил говорил медленно, скрупулезно следуя своей же логике. – Выходит, вы – Цейла Гойл.

– Имей уважение, переросток! – гаркнула Глова в сторону Тоила, явно ощущая покровительственное присутствие Цейлы, хотя всю дорогу до общины боялась даже посмотреть на великана.

– Перед тобой Цейла Гойл – вождь и сайха клана Серой Волчицы, названная волей Северного леса Матерью Стаи! Немедленно преклони колено и отдай честь нашим предкам, медведь! – Губы Гловы Гойл дрожали от накипевшей злости. Серые глаза наполнялись гневом.

Тоил Вирсмунк продолжал молча смотреть на Цейлу, не обращая внимания на разъяренную девушку в метре от него.

– Клан Вирсмунк уже многие годы использует древние Северные обычаи забавы ради, – надменно произнесла Цейла. – Часть традиций наших предков они попросту позабыли. К некоторым они относятся как к веселым сказкам, придуманным на потеху детворе. Отстань от нашего гостя, Глова. Все же, мы не в праве насильно заставлять человека следовать вере древних предков. – В холодных, бледных глазах Цейлы проскочил едва заметный блеск коварства.

– Для чего вы меня привезли сюда? Чем я буду заниматься? – загрохотал Тоил, явно уставший от всех этих разговоров.

– Нам потребуются твои уникальные навыки кузнечного дела, Железнохват, – вежливо произнесла Цейла Гойл. – Даю слово вождя, как только твоя работа здесь закончится, ты сможешь вернуться к своей семье.

Стиснутые губы Гловы натянулись в ехидную улыбку.