Книга ангелов

– Посмотри вверх, – снова требует она.

И я делаю это. Над нами происходит что-то очень впечатляющее: я вижу четверых всадников. Белый натянул свой лук, красный вытащил меч. Теперь я вижу весы, балансирующие рядом с мантией черного всадника. Всадник на бледном коне размахивает своим топором. Они стоят с четырех разных сторон света, как и предсказывалось. Темнота растворилась. На небе сияет яркое солнце. Я почти никогда не видела искрящиеся и великолепные небесные дворы так четко, как сегодня. Тициан прорывается к нам, и Феникс притягивает его к себе. Мой брат пытается делать вид, что он ни капли не впечатлен, но терпит поражение. Его сияющие глаза говорят совсем иное.

Люди никуда не сбегают: они стоят на своих местах и смотрят в небо. Царит тишина. Сейчас на нас упадет огонь, смешанный с кровью, который сожжет землю.

– Нам нужно бежать отсюда прочь, – шепчу я Стар. – Мы должны спрятаться в катакомбах.

Она улыбается и качает головой.

– Можешь довериться ему, Мун, – говорит она. – Он всегда хотел для нас только лучшего.

– Люцифер? – недоверчиво спрашиваю я.

– Если не веришь ему, тогда поверь мне. С нами ничего не случится.

Я смотрю на Феникса. Он так быстро ее простил или просто рад тому, что она жива?

– Если то, что написано в Откровении Иоанна, правда, то на нас сейчас прольются семь чаш гнева, – прошипела я. – Я бы предпочла сейчас быть в другом месте.

Но никто из троих не сдвинулся с места.

Я смотрю на ложи ангелов. Они тоже стоят смирно и, словно зачарованные, смотрят в небо. На лице Рафаэля появляется самодовольная улыбка. Габриэль выпрямляется и встает в полный рост.

– Блаженны мертвые, умирающие в Господе![33] – раскатывается по арене ненавистный мне голос, и я сглатываю.

С этими словами ангел из пророчества объявлял Страшный суд. Они уже убили Люцифера? В Откровении архангелы одолели дракона, а вместе с ним и все зло. После этого не должно было больше существовать ни смерти, ни горя. Агнец стоял бы у трона Господнего. У трона, на который Люцифер хотел взойти, если станет управлять своей частью мира. И в чем тогда был смысл того, что я произносила истинные имена архангелов?

Я слышу звук тромбона и вздрагиваю. Теперь Венеция будет окончательно уничтожена: реки и моря высохнут, а сами мы сгорим. Если бы я могла, я бы начала молиться. Я слышу какой-то недобрый грохот, а на небе появляются огромные цепи. Они блестят в свете солнца так, словно сделаны из стекла. Я не вижу, где концы этих цепей, но, должно быть, они берут свое начало где-то на краю света, если он вообще существует. Они натянуты и обхватывают небесные дворы. Одна цепь вдруг обвязывает двор Михаэля, другая – двор Габриэля, третья – двор Рафаэля, а четвертая – двор Люцифера. Остальные небесные дворы оказываются крепко связаны между этими четырьмя дворами. Но в Откровении не было написано ничего об этих цепях.

Звук тромбона звучит во второй раз, и, словно ожидавшие этого знака кони с всадниками бегут по небу. Они несутся к цепям. Всадник на огненно-красном коне поднял свой меч, а всадник на бледном – топор. Тот, кто сидит на белой лошади, натянул свой лук, а черный всадник достал из-под своей накидки ятаган. На виду у изумленной толпы они своим оружием разрубают звенья цепи. Люди кричат, когда всадники стучат по цепям, но затем снова разворачиваются.

Когда толпа умолкает, в ложах ангелов начинается суета. Первые ангелы взмывают ввысь. Габриэль выкрикивает приказы, и его ангелы направляют свои луки на всадников. Стрелы свистят в воздухе, но не долетают до коней, а только падают на землю. Фануэль и Уриэль со своими подданными поднимаются в небо. Сразу за ними улетает Натанаэль. Рафаэль визжит что-то им вслед. Кони снова разгоняются, и всадники наносят второй удар. Уже треснувшие звенья окончательно ломаются. С оглушительным звоном четыре цепи рушатся на землю. Гремит гром, и земля трясется. Я падаю на колени и поднимаю руку вверх, защищая голову. Все люди кричат и несутся к выходам. Но даже у себя дома они не будут в безопасности, когда город обвалится, а вода высохнет. Мы стоим на коленях в песке арены, но Стар даже не пытается уйти. Она держит меня за руку, и я слышу новые вибрации, исходящие от земли. Мощная молния сотрясает небо, и я в третий раз слышу звук тромбонов. Он такой громкий, что мне приходится прикрыть уши руками.

Я смотрю вверх и не могу поверить в то, что там происходит. Семь небесных дворов, на которых болтаются остатки цепи, поднимаются все выше и выше. Целые полчища ангелов, которые планировали наблюдать за концом света и открытием врат рая, летят вслед за дворцами в надежде догнать их, прежде чем они исчезнут. Это я им приказала!

Стар тянет меня за руку, чтобы помочь подняться. На ее лице такое облегчение и такая искренняя улыбка, что я даже взгляда от нее отвести не могу. Но тут над нами возвышается чья-то тень: Габриэль с искаженным от гнева лицом идет в нашу сторону. Люди отшатываются назад при виде него.

– Вы вдвоем! – шипит он. – Это все из-за вас!

Феникс пытается оттащить нас назад, но он безоружен, как и я.

– Вы восстали против своих господ! – визжит архангел. – Вы за это заплатите!

В следующее мгновение он поднимает свою правую руку и заносит меч над нашими головами. Но прежде чем он успевает ударить, нас окружают женщины Братства. Они снова облачены в серые накидки и вооружены до зубов. Мать делает шаг вперед, и люди Феникса тоже спешат к нам на помощь, вставая рядом с нами. Габриэлю придется убить их всех, чтобы подобраться к нам. Стефано делает шаг в его сторону. Все больше людей встают на нашу защиту. Большинство из них даже не вооружено. Слезы благодарности текут из моих глаз.

Габриэль рычит, но никто не приходит к нему на помощь. Все ангелы просто пытаются добраться до своего небесного двора. Без страха и без уважения люди идут в его сторону, сжав руки в кулаки. Если бы я была на его месте, я бы уже исчезла: иначе люди четвертуют его голыми руками. Многие из присутствующих с радостью бы выдернули его перья.

– И дам двум свидетелям Моим, – тихо говорю я. Габриэль меня слышит и опускает меч. – И они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Они имеют власть затворить небо.

Его глаза горят от злости, и, держу пари, он слышал эти слова из Откровения. Эти два свидетеля – мы со Стар.

– Все закончилось. Будь я на твоем месте, я бы ушла прочь.

Я могу приказать ему, но не хочу.

Рядом с ним приземляются Сэм и Наама. За ними – бесчисленное множество ангелов, многих из которых я еще никогда не видела. Но у всех них на груди символ Люцифера.

Сэм хлопает по плечу Габриэля.

– Лучше исчезни, Гейб, – требует он и кивает в сторону неба. – Иначе в конечном итоге ты зависнешь на земле со всеми нами. – Он зло улыбается архангелу. – Конечно, ты можешь и остаться. Но тебя тут как-то не очень любят. Тебе решать.

От злости Габриэль тут же краснеет. Его взгляд скользит по ангелам Люцифера, по людям и его исчезающему небесному двору. Затем он вкладывает свой меч в ножны и отталкивается от земли. Мощными взмахами крыльев он несется в небо, пытаясь добраться до своего дворца. Песок на арене поднимается, но люди все равно аплодируют и выкрикивают непристойные слова прощания ему вслед. Мне стоило бы прикрыть уши Тициана, но они с Кьярой весело смеются.

Как бы мне хотелось, чтобы Алессио был здесь и мог видеть все это. Мысль о лучшем друге заставляет взгрустнуть. Моя мать улыбается и кивает мне: я вижу ее даже за головами толпы. В ее взгляде гордость. Я беру Тициана на руки, хоть он и уже слишком тяжел для этого. Я указываю пальцем на мать.

– Тициан, – говорю я, – эта женщина – наша мать. Она спасла всех нас. Поздоровайся с ней.

Он высвобождается из моих объятий и проталкивается через толпу. К сожалению, из-за кучи народа я не вижу, как происходит их первая за все эти годы встреча. Я смущенно вытираю слезы со щек, и Феникс мне улыбается:

– Ты отлично справилась.

Мой ответ заглушается чьим-то громким «Ой», и я смотрю вверх. Серебристые и золотистые молнии танцуют по небу, а небесные дворы ангелов продолжают подниматься вверх. Я уже и не помню, как выглядело небо без угрожающих фасадов небесных дворцов. Они так долго были частью нашего мира, но теперь они медленно, но верно исчезают. В Откровении написано, что земля и небо должны исчезнуть. Но мы все еще здесь, и, я боюсь, мы обязаны этим Люциферу.


Стар кладет руку на щеку Феникса. Она улыбается ему.

– Я люблю тебя, – говорит она тихим, но ясным голосом. – Я всегда тебя любила, но мне надо было помочь Люциферу спасти людей. Спасти наш мир. Мне нельзя было говорить тебе об этом. Ты бы попытался меня спасти, но я была готова умереть за это. Чтобы вы могли жить. Мы не знали, выживет ли агнец. Люцифер всегда оставлял мне право выбора. Но столько людей уже погибло, я не могла думать ни о себе, ни о тебе. Было важно, чтобы Мун выжила, потому что только она могла произнести истинные имена ангелов. Мне очень жаль, что я причинила тебе столько боли. Я надеюсь, что однажды ты сможешь меня простить.

Я стою достаточно близко к ним, чтобы увидеть в глазах Феникса то, что он сейчас чувствует. Я не думаю, что хоть один мужчина на свете любил свою женщину больше, чем он ее – а Стар это точно заслужила.

– Тут и прощать-то нечего, – отвечает он моей сестре, гладя ее по предплечью. Они взялись за руки, их пальцы переплелись, и он подтянул ее к себе. – Совсем нечего. Я тебя люблю, и ты совершенно права. Если бы я обо всем знал, я бы никогда не позволил этому случиться.

– Откуда ты знала, что я смогу произнести имена? Ты была немой. Люцифер говорил, что это признак рода Каина.

Стар самоуверенно подмигивает мне.

– Люцифер тоже не все знает. Он считал, что я знаю имена. Наш отец был потомком Каина и задолго до своей смерти доверил мне эту тайну. Мне пришлось поклясться, что я буду честно ее хранить. До самого дня Искупления. Я знала, что ты справишься и произнесешь имена ангелов. Это было наше с тобой бремя, наше предназначение. Правда, я была не уверена в том, что ты скажешь Люциферу. – Она робко мне улыбается. – Никто не знал, каким человеком он вернется через десять тысяч лет и сможем ли мы ему доверять. Это было исключительно твое решение.

Феникс чешет затылок.

– Я бы сказал, что Мун стоило бы послать Люцифера к черту, но, я думаю, мне стоит быть благодарным этому негодяю. В будущем, правда, тебе лучше держаться от него подальше, он явно не лучшая компания для тебя. – Он берет ее руки в свои и смотрит на ее идеальную кожу.

Стар улыбается и прячет лицо на его груди.

– В будущем, – говорит она, – я буду только твоя.

Он тут же берет ее на руки и несет мимо ликующей толпы. Горожане бросают в них цветы и выкрикивают их имена. Моя красивая и нежная сестра явно станет королевой этих людей. Она абсолютно добровольно принесла себя в жертву. С открытыми глазами и улыбкой на лице она пошла на верную смерть и спасла всех нас. Многие годы она пряталась и молчала в ожидании этого дня. Я не верю, что кто-то кроме нас может хоть бы представить себе, как тяжело ей все это далось. Единственная слабость, которую она себе позволила, – любовь к Фениксу, и даже от нее ей пришлось отказаться и бросить его. Ради нас. Чтобы мы могли выжить. Настоящим ключом жертвенности все это время была она. Она прошла свои собственные испытания, о которых никто, кроме нее, ничего не знал. Я поджимаю губы, потому что наконец понимаю, как все взаимосвязано.

– Настоящие жертвы приносятся молча, – говорит Стефано, стоящий рядом со мной. – Те, кто кричит, как правило, оказываются трусами.

– Неужели она не могла дать мне хоть крошечную подсказку?

– Она дала тебе подсказку, – говорит Лилит. – Алессио приносил тебе Книгу Разиэля. Там черным по белому было написано, что род Каина должен пожертвовать собой.

– Для того, чтобы понять это, я должна была хотя бы знать, что кто-то из рода Каина все еще существует, – с раздражением отвечаю я. Ох уж эти ангелы-всезнайки. Но она, по крайней мере, снова со мной разговаривает.

Она пожимает плечами.

– А ты могла бы унаследовать хоть немножечко доверия к окружающим от Евы. Все-таки ты тоже ее потомок, а она давала своим сыновьям ясные инструкции.

– Я думала, что ты ее терпеть не можешь.

– Я такого никогда не говорила, – защищается она. – Возможно, я немного завидовала ей, ведь она была умнее в отношениях с Адамом. Этот придурок и не заметил, что происходило за его спиной. Единственное, за что его можно похвалить, – за то, что он отказался убивать Каина. Иначе бы у нас сейчас была бы большая проблема.

Я растерянно качаю головой.

Сэм прорывается к нам через толпу.

– Небо или земля? – спрашивает он у Лилит, которая скрестила руки на груди. – Ты должна решать быстрее, пока наш дворец окончательно не пропал в небесах.

И в самом деле, от пятого небесного двора в небе осталась видна лишь маленькая красная точка.

– Честно говоря, – отвечает она, – я бы лучше отправилась туда, где тебя не будет!

Сэм, ничего не понимая, смотрит на меня.

– Я что, что-то пропустил?

Я закатываю глаза и смотрю в пол. В последние несколько недель мы с ним не очень-то ладили. Поэтому не мне давать ему советы.

Он думает еще секунду и встает на колено перед ней. Лилит тут же краснеет, и я улыбаюсь.

– Лилит, – серьезно говорит Сэм. – Леа была твоей лучшей подругой, и я знаю, что ты думаешь, что предаешь ее. Но ты не можешь этого сделать. Она была бы счастлива, узнав, что мы с тобой нашли друг друга. Так что давай преодолеем этот страх. Я хочу быть рядом с тобой, куда бы ты ни пошла. – Он достает серебряное кольцо из кармана брюк. – Ты не обязана его носить, но ты должна понимать, чего я желаю. Мне кажется, я достаточно долго переживал о твоих чувствах. – Он озорно улыбается. – Я больше не хочу переживать.

Лилит прикусывает нижнюю губу, а затем осторожно протягивает ему руку.

– Я люблю тебя, – говорит она.

Довольный Сэм надевает кольцо ей на палец и поднимается.

– Я построю нам дом, – обещает он. – У реки. Там мы будем жить с нашими детьми. Что ты думаешь на этот счет?

– Значит, мы останемся здесь? С людьми?

Все мы слышим облегчение в ее голосе.

Он кивает.

– Мы еще некоторое время будем им нужны, да и куда нам теперь деться? – Мы все одновременно смотрим в небо и видим, как угасают последние огоньки пятого небесного двора.