Кольцо тьмы

В это мгновение над ухом хоббита что-то остро и неприятно взвизгнуло — с той стороны Теснины «зелёные» били по ним из арбалетов. Не раздумывая более ни секунды, хоббит рванул тетиву. Один из стрелявших ткнулся в траву, и хоббит понял, что на сей раз он попал как следует. Под копытами уже был Тракт, а рядом — серые бока фургонов и нахлёстывающие коней погонщики. Травянистые склоны летели назад, уже не свистели стрелы — впереди виднелся выход из Теснины; холмы резко отворачивали в стороны, и Тракт вновь вырывался на простор привольных минхириатских равнин. Сзади ещё слышались какие-то вопли и крики, но они быстро отставали. Вольный ветер бил в лицо. Сизая Теснина была позади; обоз прорвался





Глава 2.

ПУСТЫЕ ЗЕМЛИ




Схлынула горячка первого боя, давно скрылись в подступивших вечерних сумерках Сизая Теснина и сам Забытый Кряж, на чёрном чистом небе зажглись огоньки звёзд. Обоз шел через пустынные равнины по серой ленте Тракта, однако сидевшие на задке последнего фургона гномы не торопились разряжать арбалеты — враг мог попытаться настичь их. Забыты были страхи и сомнения; на ходу выбили днище у бочонка с пивом, в который уже раз вспоминая мельчайшие подробности боя. Глаза Фолко горели, он слушал говоривших затаив дыхание, а потом стал записывать разрозненные фразы, и вот что у него получилось.

Когда они все пробрались в становище разбойников, то нашли его покинутым. Последние разбойники уходили из лагеря к краю леса над Трактом. Люди и гномы осторожно последовали за ними. Всем в шайке действительно заправляли несколько зрелых мужчин в зелёной одежде, которые и лицом, и осанкой отличались от прочих разбойников; сейчас они погоняли своих, выходя из лагеря последними и следя, чтобы никто не сумел уклониться от боя. Несколько минут всё было тихо, а потом раздался тот самый свист; они поняли, что дело началось, и тут же вскочили сами. По предложению Рогволда, дружно крикнули «Арнор!», чтобы сбить с толку нападавших; бывший сотник попутно отдавал приказы несуществующей коннице у него за спиной, гномы же подняли ужасный шум.

И разбойники действительно испугались! Ни один из них не отважился повернуться и встретить лицом к лицу новую, неведомую опасность; почти все они без памяти бросились бежать, стараясь как можно скорее добраться до своих на другом склоне холма, и лишь «зелёные» не растерялись. Они схватились за мечи и пошли навстречу поднявшимся людям и гномам; однако их было лишь девять — ни остановить, ни даже задержать напавших товарищей Фолко они не могли. Гномы шли тесно, плечом к плечу; столкнувшись с «зелёными» воинами, они тут же опрокинули немногочисленного противника. Одного убил Дори, ещё одного сразил Балин; гномьи же кольчуги оказались не по зубам мечам людей, хотя тот же Дори получил в самый первый миг чувствительный удар по плечу. Одетые в зелёное поспешно отступили, продолжая, однако, огрызаться, и на самой границе леса ещё один из них погиб от руки вырвавшегося вперёд Рогволда. Шестеро оставшихся поняли, что сопротивление бессмысленно, однако прежде, чем они смогли оторваться от наседающих гномов, Строн, умело отбив отчаянный удар, спокойно опустил топор на незащищённую шею противника.

Ехавшие с обозом их спутники остались невредимы; лишь Малышу пришлось взяться за меч, остальные отбились стрелами.

— Но на какой рожон лезли, на какой рожон! — захлёбываясь смехом, словно в недоумении качая головой, говорил Алан. — Ведь они передавить бы могли нас, как курей!

— Да, не остановись те, что справа лезли, всем бы нам крышка! — подхватил Дори. — И почему они вообще так безоглядно бросились?

— Привыкли не встречать отпора, — заметил Рогволд, делая добрый глоток отличного пригорянского пива, предусмотрительно захваченного в дорогу Малышом. — А как столкнулись с чем-то непредвиденным, так и растерялись. Понятное дело — крестьяне, куда им…

Фолко почему-то сразу же вспомнился Эйрик и его немногословные товарищи.

— А что это за «зелёные» такие на нашу голову взялись? — подивился Игг. — Вот ведь новая напасть! Эти, пожалуй, из настоящих будут…

— Верно, — кивнул Рогволд. — Сдается мне, они из Ангмара.

— А это мы сейчас выясним откуда, — вдруг оживился Малыш и нырнул куда-то в глубь фургона.

В темноте послышались какая-то возня, пыхтенье, неразборчивые голоса, и вскоре на передок вновь вылез Малыш, таща за ворот очумело вертящего головой разбойника — невысокого мужика средних лет, с густой полуседой бородой.

Все так и ахнули. Никто не заметил, как Маленький Гном сумел схватить его; со всех сторон посыпались вопросы; ехавшие верхами люди и гномы вмиг оказались у фургона Малыша. Сам Малыш, чрезвычайно польщённый, важно отвечал, что этот разбойник не сам запрыгнул в телегу, а сделал это лишь по особой его, Малыша, просьбе, подкреплённой некоторым весьма весомым доводом, после чего любезно согласился во избежание досадных недоразумений, чтобы ему связали руки и ноги его же собственным поясом. Как выяснилось, этот разбойник наскочил на Малыша как раз в тот момент, когда гном пытался забраться обратно в фургон после схватки с «зелёными»; мужик, видать, совсем очумел от страха и вознамерился было прошмыгнуть мимо, но Малыш исхитрился и ухватил его за шиворот, приставив ему к горлу даго.

— Славно! — развеселился Рогволд. — Сейчас мы его допросим.

Бывший сотник пересел со своего коня в фургон и рывком повернул к себе перепуганного мужика.

— Кто такой? Откуда родом? Как попал в шайку? — Голос ловчего звучал жёстко. — Отвечай и не бойся — мы не дружинники и не судьи.

— Дрон я, Дрон, сын Рифа из Алдрина, — пролепетал пленник. — Неурожай у нас, дожди были, хлеб не уродился. Мы шерифу отписывали, чтобы, значит, помощь нам какую дали — не пухнуть же с голоду! А от него ни слуху ни духу. Есть-то надо! Вот… А потом дружок один и надоумил. Пойдём, говорит… Ну я пошел. А что было делать? У нас полдеревни с отрядом ушло. А нам ещё и дружинников на постой грозили определить.

— Складно поёшь, — усмехнулся Рогволд. — Дружки, значит, во всём виноваты? А своей головы на плечах, что же, не было? Неурожай у них… Если после каждого неурожая все в разбойники подавались бы, это что же вышло бы, а?

— Погоди, Рогволд, ты его дело спрашивай, а не то, как он дошёл до жизни такой, — морщась, положил руку на локоть сотника Торин.

— А я что, не дело? — огрызнулся ловчий, но сбавил тон. — Сколько вас было? Где сидели, где укрывались?

— Да где ж нам укрываться… — бестолково забормотал Дрон. — Дома и жили, а когда нужно было, нам знать давали.

— Как же ты здесь очутился, за пятьдесят лиг от дома? — с прежней жёсткой усмешкой спросил Рогволд.

— Собрали нас… месяц назад, — дрожа, отвечал Дрон. — Сказали, на юге будет больше добычи. И все пошли, а кто не хотел, тех палками подгоняли. Прошли по Забытому Кряжу, ходили вдоль Тракта…

— Кто вами командовал? Кто придумал идти на юг?

— Да эти, северяне Арра, будь они неладны. — Лицо Дрона выражало последнюю степень отчаяния. — Они у нас всем заправляли, всеми командовали. Многие, может, и рады были бы сбежать, как вот я, да они зорко следили. Они и приказы получали, и известия. Приказы посылались голубями.

— Кому же подчинялись эти северяне? — продолжал расспрашивать Рогволд. — И что значит «северяне»? Они что, из Ангмара, что ли?

И без того круглые глаза пленника стали подобны большим медным монетам; он задрожал так, словно оказался голым на морозе, и прерывающимся голосом ответил, что да, они действительно из Ангмара и подчинялись, как он понял из их разговоров, какому-то сильному вождю, имени которого они никогда не называли, иногда его именовали «Сам». Торин и Фолко переглянулись.

— А кто такой Толстяк? — после минутного молчания спросил Рогволд.

— Не знаю, не слышал никогда, — заюлил Дрон. — Знаю — один из тех, кто на Тракте живёт и нам вести посылает. А как его по-настоящему зовут — ну хоть убейте, не знаю!

— Ладно, не знает, и пусть его. Так что с ним делать будем? — обратился Рогволд к слушавшим его товарищам.

— Известно что — петлю через сук и пеньку на шею! — решительно и мрачно проронил Гримнир. — Что эту нечисть жалеть… Скольких убил небось, лиходейщик!


— Это бесчестно — убивать безоружного! — вскинулся Дори. — Он пленник не твой, а Малыша, и здесь у нас не Аннуминас и не королевский суд!

— Ты что же, предлагаешь отпустить его на все четыре стороны, чтобы он и дальше убивал и грабил? — почти взвизгнул Гримнир. — Куда как удобно, честно и благородно! А вот если бы у тебя…

Он вдруг осёкся, отвернулся и замолчал. Заговорил Рогволд, медленно, взвешивая каждое слово:

— Дори прав, здесь действительно не Аннуминас, и у нас нет судьи и свидетелей — мы не властны над жизнью этого человека. Мы можем только одно: до деревни уже недалеко, там мы передадим его в руки дружинников. Пусть всё будет по закону.

— Подождите! — вдруг вмешался Фолко. — По-моему, он уже сам избрал себе наитягчайшую кару. К тому же он всё честно рассказал нам. Давайте его отпустим! Ведь дружинники могут и не дожидаться королевского правосудия…

— Отпустить?! — удивлённо взглянул на хоббита Рогволд. — Можно и отпустить… Кто ещё как думает?!

Гримнир по-прежнему молчал, отвернув лицо и послав своего коня на корпус вперёд: Дори пожал плечами и кивнул, развел руками Ресвальд, дружно кивнули Гимли, Грани и Трор. Торин натянул вожжи, фургон остановился, и Малыш торопливо разрезал стягивающие Дрона куски его же пояса.

— Иди куда хочешь, Дрон, — обратился к нему Рогволд. — Мы не палачи и не судьи, как я уже говорил. Если хочешь, возвращайся домой и постарайся загладить свою вину. Нет — иди по всем семи ветрам.

Ошеломлённый Дрон только хлопал глазами и что-то сипел. А потом как-то вдруг весь извернулся, спрыгнул на землю, опрометью бросился в сторону от дороги и тут же пропал в темноте.

— Хоть бы поблагодарил, невежа, — вздохнул Малыш.



Луна уже залила холодным светом окружавшую их местность, когда впереди на Тракте замигали слабые огоньки. Приближалась деревня, ночлег и ужин; почуяли жильё и лошади — утомившись за день, они подняли головы и прибавили шагу. Вскоре путники заметили опущенное поперёк дороги бревно и срубную башню на обочине — очередной сторожевой пост дружинников. Обоз остановился перед преградой, сверху повелительный голос приказал назвать себя и осветить лица.

Что-то недовольно ворча себе под нос, Торин с гномами принялись высекать огонь и ладить смоляные факелы; Рогволд попробовал было усовестить стражников, чтобы те пропустили уставших путников без лишней возни, однако с башни только рассмеялись в ответ. И лишь когда в трепетном свете разожжённых факелов все спутники выстроились у подножия башни, а Рогволд достал из-за пазухи подорожную, им наконец разрешили войти. Бывший сотник с Торином сразу же потребовали провести их к командиру: остальные, не в силах более думать о чём-либо, кроме доброго ужина, поспешили всем обозом прямо в трактир. А примерно через полчаса, когда они не успели опустошить ещё и первого бочонка, за окнами раздался стук десятков копыт и бряцание оружия — арнорская дружина ринулась к Забытому Кряжу. Спустя несколько минут в трактир вошли и Торин с Рогволдом.

Помня постоялый двор и загадочного «Толстяка», они закаялись болтать по харчевням и на все расспросы дотошного хозяина отвечали: мол, шли весь день и очень устали.

После ужина, когда все отправились спать, Торин, Фолко, Дори, Хорнбори и никогда не отстававший от них Малыш устроили совет в узком кругу.

— Вот это новость так новость, — говорил Торин, понижая голос до шепота. — Разбойнички-то, оказывается, в союзе с Ангмаром! И не просто так бродят по стране, гоняясь за добычей, а выполняют чьи-то приказы! Хотел бы я знать, чьи…

— Так ли это важно, брат Торин?! — угрюмо молвил Дори, продолжая править топор и не поднимая головы. — У людей свои пути, у нас — свои. Ангмарцам при всём желании не ворваться в подгорные чертоги, а оружие и золото нужны всем. Так что пусть воюют! Мы ещё не знаем, на чьей стороне правда.

— Мой почтенный собрат и сородич говорил, как всегда, от души, но невпопад, — заговорил Хорнбори, поглаживая золотое кольцо на пальце. — Ни один истинный тангар не продаст сотворённое им негодяю или убийце. Мы связаны старой дружбой с Арнором — ты знаешь это не хуже меня, и меня удивляют твои слова, Дори!

— Я никогда не торговал с разбойничьим отродьем! — огрызнулся Дори. — И я имел в виду не это! Наша главная цель — Мория! Если Арнор и впрямь окажется в опасности, ты знаешь, что будет в Лунных Горах! Но человеческие дела — это человеческие дела. А вся смута во владениях Северной Короны — дело чисто человеческое, и нам пока вмешиваться незачем, а то и дров наломать недолго. Что с того, что у разбойников есть тайные предводители?!

— А то, что эти тайные предводители, похоже, связаны с одним нашим недобрым знакомым, — заметил Торин. — И хорошо ещё, если подобной же связи не отыщется между этими случайно подавшимися в разбой крестьянами и теми, кто служит умертвиям из Могильников!

Свеча мигнула, словно чьи-то невидимые губы слегка дунули на неё.

— Могильники?! — поднял брови Хорнбори. — Не знаю, Торин, не знаю. Доказательств у нас никаких.

— У нас не было никаких доказательств связи разбойников с Ангмаром — до сегодняшнего дня, — ответил Торин.

— Ну и что?! — нетерпеливо спросил Дори, откладывая в сторону топор. — Тебе пришли в голову новые мысли, как быстрее найти Горн Дьюрина?! Или из всего этого можно извлечь надежное заклятье против Великого Лиха?!

Разговор не клеился. Дори явно не одобрял интерес Торина к делам людей; как всегда, Хорнбори блистал красноречием, но и для него всё это казалось чем-то далёким и незначительным. Попрепиравшись ещё немного, они разбудили Малыша и отправились спать.

Фолко забился поглубже в одеяла и совсем уже было приготовился закрыть глаза, когда вдруг увидел, что Торин сидит, держа один сапог в руке, со странно неподвижным лицом и что-то бормочет.

— Ты чего, Торин?! — недоумённо спросил Фолко и умолк, потому что гном внезапно произнёс: «Ролштайн».

— Да что с тобой, скажи наконец! — не выдержал Фолко и сел.

— Ролштайн, Фолко… — глухо ответил гном. — Знаешь, что это такое?! Если увидишь качающийся камень, не торопись кричать, что перед тобой Ролштайн, — лучше посмотри сперва, кто его раскачивает! Кто-то раскачивает Средиземье, Фолко!

У хоббита мороз пробежал по коже, но не от слов гнома, а именно от его жуткого замогильного голоса и отрешённого вида. Хоббит собирался что-то сказать, но Торин уже говорил, говорил, глядя прямо перед собой:

— Кто-то раскачивает Средиземье! Ведь Зло — оно не уходит бесследно, Фолко. Его остатки разлетаются по дальним углам, и отыскать их вновь непросто. Но если взять нечто вроде сита Трора… Сито, собирающее зло, оставшееся после Саурона! Ничто не происходит само по себе, всякая смута имеет зачинщиков, наверняка они из Большого Народа! Нужно искать среди людей!

— Почему?! — жадно спросил Фолко.

— Во всех Великих Войнах со дней Предначальной Эпохи только люди сражались как на одной, так и на другой стороне, — проговорил гном. — Эльфы, тангары, да и вы, хоббиты, всегда были с одного краю, орки, тролли, карлики — всегда с другого. А посередине — люди! Только среди них можно отыскать такого, которому вновь захочется восстановить Чёрный Замок. В людях всё так причудливо смешано, они не любят слушать чужие советы и поучения, они давно уже копят злобу на эльфов — не все, конечно, но многие. Этот Олмер из Дэйла тому подтверждение. Кто-то невидимый ведет войну с Арнором — и неизвестно, как далеко тянутся его замыслы. А что, если и впрямь отыщется некое сито Трора, собирающее остатки зла?! — Голос Торина постепенно изменился, стал обычным; гном ссутулился и вздохнул. — Невеселые мысли какие-то на меня навалились, брат хоббит. Не знаю, что на меня нашло… Раньше после таких стычек я заваливался и спал как убитый. Ну что ж, возблагодарим же Великого Дьюрина и Светлую Королеву, придавших силу нашим топорам и мечам! А теперь давай-ка кончать разговоры…

Завершался очень длинный день, восемнадцатое апреля 1721 года от заселения Хоббитании.

И вновь под скрипучие колеса их фургонов потянулась большая дорога Средиземья. На следующий день они встретили идущий с юга на север большой торговый обоз; у Тарбада вновь было неспокойно. Последние жители оставили местечко Нолк, в тридцати лигах к востоку от крепости; слухи о чёрном ужасе, исходящем из покинутой гномами Мории, расползались всё дальше. Лица людей омрачились; гномы переглядывались, но молчали.

Они приближались к опорной крепости Тарбад, когда-то давным-давно построенной рыцарями из Заморья при слиянии двух рек. Ближе к ней деревень вдоль Тракта становилось больше; Сизая Теснина действительно оказалась самым опасным местом. Ближе к полудню двадцать третьего числа перед ними вздыбились высокие серые башни и многозубчатые стены древней твердыни. В огне междоусобиц начала Третьей Эпохи Тарбад был разрушен; после Победы Великий Король приказал отстроить её заново. Крепость стояла на длинном мысу между реками Гватхло и Сираноной; с суши подходы к ней отрезал глубокий ров. Вокруг крепости теснились деревянные дома, окружённые ещё одной, внешней, стеной. Здесь стоял большой отряд конников Арнора, здесь было безопасно. В Тарбад стекались слухи и вести со всех краёв Двуречья, из предгорий Туманных Гор, с рубежей Дунланда. Потолкавшись на здешнем торжище или посидев в многочисленных тавернах, можно было узнать все последние торговые и военные вести.

В Тарбаде отряд Торина и Рогволда провёл два дня, давая отдых себе и коням. Где расспрашивая, а где и подслушивая, избегая прямых вопросов и прямых ответов, они узнали, что местность к востоку от крепости обезлюдела — все ушли на запад или на север. Рассчитывать там на помощь не приходилось. Хуже всего, что оттуда ушли и дружинники — что толку охранять брошенные дома?! Про Морию говорили шёпотом и плели такие небылицы, что гномы только кривились и зажимали уши.

Все слухи, однако, сходились в одном — стоит рухнуть воротам Мории, как тут-то и настанет всему конец, а посему бежать нужно подальше.