Король демонов

– Эта штука чистит серебро, – ответила девушка.

Птаха протерла серебро рукавом рубахи, и оно ярко заблестело, а девушка нанесла средство на другой браслет. Хан перестал сопротивляться, хотя и продолжал нервничать.

– Ты придешь на мой день Именования? – осведомилась Птаха, не отрываясь от своего занятия.

Хан удивился.

– Конечно, раз уж ты приглашаешь.

Но разве он мог ответить по-другому? Как-никак Птаха была племянницей старейшины поселения Марисских Сосен, и потому родня девушки пользовалась большим уважением в племени. В честь ее совершеннолетия наверняка устроят праздник, и Хан с нетерпением его ждал.

Птаха быстро кивнула.

– Замечательно!

– Он будет через месяц, правильно? – Месяц был вечностью для Хана.

За это время может произойти все что угодно. Хан никогда не планировал больше, чем на день или два вперед.

Птаха снова кивнула.

– Мой шестнадцатый день Именования.

Она выпустила руки Хана и положила ладони себе на колени. Вытянула ноги, пошевелила пальцами и начала их разглядывать. На мизинце правой ноги сверкнуло серебряное колечко.

– Ты определилась с призванием? – спросил Хан.

Предполагалось, что до шестнадцатилетнего возраста юноши и девушки племени успевали обучиться различным навыкам – от выслеживания диких зверей и охоты на них до ткачества, работы с металлом, целительства и пения.

В шестнадцать они будто рождались заново – уже с призванием. Вот тогда и начиналась серьезная учеба. Каждый выбирал себе определенное занятие. Некоторые призвания могли озадачить жителей Долины, в особенности горожан. К примеру, сказитель, рассказывающий легенды, тоже должен был пройти долгое обучение.

Когда Хан осознал, что Птаха молчит, он повторил свой вопрос.

– Так ты определилась с призванием?

Птаха вскинула глаза на друга.

– Я собираюсь стать воином, – произнесла она и с вызовом посмотрела на Хана.

– Воином? – недоуменно повторил юноша и вдруг выпалил: – Что говорит по этому поводу Ива?

– Она не знает, – ответила Птаха, потирая пальцы ног о половик. – Ничего не говори ей, ладно?

Хан подумал, что Ива, конечно, расстроится. У нее не было дочери, и, вероятно, она хотела, чтобы Птаха пошла по ее стопам и стала старейшиной и целительницей. Но ведь Птаха никогда не отличалась состраданием.

– И сколько воинов необходимо Марисским Соснам? – ехидно спросил парень.

– Я собираюсь уйти в Демонаи, – ответила Птаха.

– Правда? – поразился Хан.

Значит, Птаха не шутит. Воинам Демонаи не было равных. Говорили, что они могли выживать в лесу неделями – на ветру, под дождем или палящим солнцем. Один воин Демонаи стоил ста солдат.

Но Хан считал, что они слишком высокомерны. Они жили обособленно от остальных, никогда не улыбались и всегда пытались показать, что посвящены в тайны, о которых тебе неведомо.

– И с кем ты собираешься сражаться? – спросил Хан. – Я о том, что в горах уже много лет не было войн.

Птаха с раздражением покосилась на Хана. Похоже, она была недовольна, что он не пришел в восторг.

– Ниже, на юге, проливается достаточно крови, – ответила она. – Горные селения могут заполонить беженцы. Нельзя исключать возможности, что война доберется и до наших земель, – это прозвучало так, будто она надеялась, что так и случится.

Во время хаоса, воцарившегося после Раскола, Арден, Тамрон и Брюнсваллоу отделились от Фелла. Теперь на юге равнинных земель шла бесконечная гражданская война. Отец Хана отправился туда наемником и погиб. Но на севере сохранялся мир уже тысячелетие.

– Ива взволнована, – продолжила Птаха, не дождавшись реакции друга. – Некоторые чародеи считают, что они потеряли былую власть и сейчас им надо все наверстать. Они собираются посадить на трон чародея и полагают, что их король сможет обеспечить защиту от нападений с юга.

Птаха с возмущением покачала головой.

– У людей короткая память!

– Но это было тысячу лет назад, – напомнил Хан и бросил на подругу сердитый взгляд.

– В любом случае королева Марианна не допустит ничего подобного, – добавил он. – Да и верховный чародей – тоже.

– Некоторые считают, что Марианна – слаба, – возразила Птаха. – Не такая, как предыдущие. И чародеи становятся влиятельнее день ото дня.


Хану стало интересно, кто такие эти «некоторые», высказывающие столь странные предположения.

– А разве ты не боишься, что тебя убьют? Во время сражения, я имею в виду, – парень не мог не думать о своем отце.

Как отличалась бы его жизнь от нынешней, если бы тот остался жив!

Птаха с отвращением фыркнула.

– Сначала утверждаешь, что никакой войны не будет, а затем предупреждаешь, что меня могут убить.

Но Хан понимал, что из девушки получится отличный воин. Естественно, она не могла похвастаться мужскими мускулами, зато лучше, чем он, стреляла из лука. И прекрасно ориентировалась в лесах. Лучше выслеживала добычу. Она могла взглянуть на опушку и сообразить, где прячутся олени. Лучше предугадывала действия возможного врага. Она обводила его вокруг пальца всю жизнь. И ей ничто не нравилось больше, чем преследование.

Хан поднял голову и обнаружил, что Птаха затаилась и буквально жаждет услышать хоть какой-нибудь его ответ.

– Из тебя выйдет замечательный воин, Любопытная Птаха, – произнес он, расплываясь в улыбке. – Ты сделала правильный выбор. – Хан взял руку девушки и крепко сжал ее пальцы.

Лицо Птахи озарила лучезарная улыбка. Она заморгала, пытаясь сдержать слезы. Хан удивился тому, насколько важным было для девушки его одобрение. Но он поразился до глубины души, когда она наклонилась и поцеловала его в губы.

А потом Птаха подняла лохань с водой, встала и скрылась за занавеской.

– Птаха! – окликнул девушку Хан.

Парень подумал, что раз она в настроении целоваться, он был бы счастлив ей услужить. Но к моменту, когда Хан смог это произнести, Птаха уже сбежала.

Когда Хан вернулся в общую комнату, Птахи там тоже не было. Ива и Танцующий с Огнем устроились на полу и, кажется, о чем-то спорили. Смутившись, Хан вновь нырнул обратно за занавеску: он не хотел им мешать. Однако он мог наблюдать за ними и слышать их разговор.

– Ты думала, я буду стоять и смотреть, пока они сжигают дотла деревья? – громкий голос Танцующего дрожал от гнева. – Я не трус!

Хан был ошеломлен. Никто еще никогда не кричал на Иву.

– Я думала, ты помнишь, что тебе шестнадцать лет, – спокойно отреагировала женщина. – Тебе нужно прислушиваться к голосу разума и не вступать с чародеями в разногласия. Чего ты добился? Неужели твое безрассудство потушило пожар?

Танцующий был в ярости, но ничего не ответил.

Ива протянула руку и погладила сына по щеке.

– Отпусти это, Танцующий. Как я, – мягко вымолвила она. – Это на тебя не похоже. Злость на чародеев только принесет тебе несчастья.

– Они не намного старше меня и Хана, – заупрямился парень. – Разве ты не твердила, что заклинателям должно исполниться шестнадцать, перед тем как они отправляются в Оденский брод? И разве ты не говорила, что им запрещено использовать магию, пока они не обучатся?

– То, что разрешено чародеям, и то, как они поступают, – две совершенно разные вещи, – ответила Ива. Она встала, направилась к ткацкому станку и захлопотала над основой. – Ты знаешь, кто это был?

– Одного зовут Мика, – ответил Танцующий. – Мика Байяр.

Ива сидела спиной к сыну, повернувшись в сторону Хана, поэтому он увидел, как кровь отхлынула от ее лица.

– Ты уверен? – не оборачиваясь, спросила Ива с тревогой.

– Да, вполне, – растерянно подтвердил Танцующий. – А что?

– Он принадлежит дому Соколов. Дом Соколов – могущественный род чародеев, – объяснила его мать. – И из них нет ни одного нечистокровного. Они спрашивали твое имя?

Парень выпятил вперед подбородок.

– Я назвал им его. Сказал, что я – Танцующий с Огнем из поселения Марисских Сосен, – он запнулся. – Но он вроде бы знает меня как Хайдена.

Старейшина закрыла глаза и задумалась. Когда она заговорила снова, ее ответ поверг Хана в изумление.

– Что насчет Одинокого Охотника? Он говорил с ними? Им известно его имя?

Танцующий почесал в затылке.

– По-моему, нет, – пробормотал он. – Я не помню, чтобы Хан им представлялся.

И рассмеялся.

– Похоже, они ничего не смогут вспомнить, кроме стрелы Хана, направленной в черное чародейское сердце одного из них.

В ту же секунду Ива резко развернулась к сыну.

– Одинокий Охотник нацелил на них лук? – осведомилась она дрогнувшим голосом.

Хан уже ничего не понимал.