Король на горе

И мало ли кому я обязан? Вот тому же Ивару Рагнарсону по прозвищу Бескостный я обязан намного больше, чем ладожскому князьку. Ведь это Ивар пришел ко мне, когда я оказался в настоящей беде. Когда мой хирд был уничтожен, жена – похищена, а сам я валялся чуть живой от ран. Не Трувор и не Хрёрек пришли ко мне с поддержкой, а Ивар Рагнарсон.

И вот сейчас отхвативший изрядный кусок пирога, в том числе и нашего пирога, Трувор Жнец явился поучать нас, будто нашкодивших щенков.

Мол, я должен понимать политику партии. Есть великий князь Рюрик и мелкий десятник, нанятый им на службу.

– Ты забыл кое-что, Ульф Хвити, – спокойно произнес Трувор, которого мне не удалось разозлить. – Есть князь, и есть его дружина. И не князь служит дружине, а она – ему.

– О да! – сказал я. – Понимаю! По-твоему, варяг, такие, как мы, должны проливать кровь, а Гостомысловы бояре на этой крови жиреть. Вижу, ты готов быть дружинником такого князя, но мы – нет. Вижу, тебе нравится, когда твой конунг – не отец своим хирдманам, а хозяин, который кормит вас подачками взамен за пролитую кровь. Были времена, когда мы с тобой ходили на одном корабле, и тогда все мы знали, что за своего конунга мы будем сражаться как за родного отца. Потому что он и есть наш отец, наш старший, и он точно так же сражается за всех нас. И делает это лучше всех, иначе какой он тогда конунг? Но те времена прошли. И нам с тобой больше не по пути, Трувор! Мы не станем псами, что лижут хозяину руку! Верно ли я говорю, братья? – впервые обратился я к своим бойцам.

И ожидаемо услышал одобрительный рев.

– А если кто-то возомнит себя нашим хозяином, Жнец… Я скажу тебе, что его ждет, – произнес я, глядя на Трувора в упор. – Холодное железо в жадное брюхо – вот что его ждет! Верно, братья?

И новый одобрительный взрев.

– Это угроза? – поинтересовался варяг, когда возгласы стихли.

– Это предупреждение, – парировал я. – В том числе и тебе, Трувор Жнец, потому что ты тоже обманул нас, когда делал вид, будто ты на нашей стороне, а потом продал нас за княжью подачку. За земли и данников, которые взяты нашими мечами. За которые заплачено нашей кровью. Сражаясь за твоего князя, я потерял двоих хирдманов. И каждый из них был мне дорог! Вот почему я бросил в лицо твоему князьку его жалкое серебро! Я не торгую кровью своих братьев. В отличие от тебя.

Трувор опять сдержался.

– Я тоже потерял своих, – процедил он. – Или ты забыл, что рядом с тобой сражались и мои варяги?

Ну, ты сам подставился, Трувор Жнец.

– Вот поэтому я и сказал: в отличие от тебя! Сражались, ты сказал? Нет, они не сражались рядом со мной! Твоих юнцов убивали рядом со мной! Если бы со мной были настоящие воины, воины, а не мальчишки, они были бы живы! И мои дренги тоже были бы живы! А раз ты забыл, кто велел тебе отправить со мной молодых и неопытных, так я тебе напомню, Трувор Жнец! Твой добрый князь так приказал! Может, он надеялся, что я тоже погибну вместе с твоими отроками? И все мои люди? Вот радость для жадного князя: мертвым можно не платить!

– Так и есть, клянусь козлами Тора! – рявкнул Свартхёвди. Уверен, он раньше не смотрел на недавнюю битву под таким углом. Нормальная для викинга установка: слабых убивают, сильные выживают. Но ни один настоящий вождь не поставит под удар молодняк специально. К тому же не просто недостаточно обученную молодежь, а собственную родню.

Интересно, что бы на такое сказали другие варяги? Рулаф, Витмид, Руад, Харра Стрекоза, который был тогда единственным полноценным воином в приданном мне варяжском отряде.

Ну-ка будущий варяжский князь, что ты на это скажешь?

Ничего. Молчит. Смотрит. Скептически. Прям-таки источает мудрость, важность и довольство. Мол, говори-говори, малыш. Собака лает – ветер носит.

Что ж, ты сам напросился, мой бывший друг. Ну так получи!

– Вижу, ты доволен, Трувор Жнец! – Я ухмыльнулся как можно паскуднее. – Еще бы! Такой жирный кусок отхватил! А всего-то за десяток каких-то дренгов! Вижу, ты находишь цену подходящей, верно? Так и знал, что ты больше не честный воин, Трувор Жнец. Зато теперь мне понятно, почему ты помалкивал, когда твой хозяин пенял мне, что, не приди он вовремя, и мы бы все сдохли прямо в Водимировой сокровищнице! То, что для воина оскорбительно, для торгаша – в самый раз. Что тебе родичи? Что тебе даже твой собственный сын Вильд? Главное – барыш. Что тебе родная кровь, если ее можно продать с выгодой? Родичи, сын, племянники… Чего их жалеть? Бабы новых нарожают! Зато тебе лишний сундук с добром достанется!

Вот теперь я его наконец-то зацепил. Ух он и разозлился!

Говорят, на правду не обижаются. Как бы не так!

Пусть правды в моих словах было ровно столько, чтобы они выглядели правдой. Но некоторая правда все же была. Вот отчего Трувор и завелся.

Будь мы одни, возможно, даже убить меня попробовал бы. И скорее всего, успешно. Его не зря ведь Жнецом прозвали. Из всех варягов, каких я знал, он лучший. Сравниться с ним обещал разве что его племянник Харра Стрекоза. Но и то лишь в отдаленном будущем.

Однако мы не наедине. Рядом – раздувающий ноздри толстого носа Свартхёвди. Рядом – Хавгрим. И все остальные тоже. И они точно не останутся в стороне, если начнется заварушка.

Зря ты пришел поучать меня один, Трувор Жнец. Ну да, он не драться пришел, а наставлять по-отечески несмышленого Волчонка, возомнившего себя независимым вождем-хёвдингом. Такого самое то мордой в собственную лужу потыкать. Не смей, мол, метить хозяйскую территорию!

Надо отдать Трувору должное: с бешенством он справился практически мгновенно. Вот вожак поопытней меня. Оценил, просчитал – и на провокацию не повелся. Не подобрел, нет. Но мыслительные способности восстановил полностью.

– Да-да… – протянул он как бы даже с огорчением. – А я еще дочь за тебя выдать хотел. В род принять, варягом сделать. А ты на хорошее вот как…

– Добро я помню, Трувор. Не надо путать, – я тоже постарался успокоиться. – Тебя я не предавал. Это ты нас предал. Меня, его, – кивок на Свартхёвди, – и остальных. – Широкий жест, обнимающий остальных участников застолья. – Князя твоего я понимаю. Он теперь не под парусом, а под тестем ходит. Но тебя, нет, не понимаю. Ты тогда попросил нас остаться, и мы остались. Поверили тебе. Другу. А ты вот кем оказался…

И вдруг мне самому стало чертовски обидно. Куда обиднее, чем раньше. Прежде обида была правильная, удобная. Та, за которую мстят. А эта…

Были у меня друзья. Варяги. Теперь – нет. И это было даже хуже, чем понимание того, что больше не увижу Зарёнку.

Не скажу, что люблю эту девушку больше жизни, так, как Гудрун мою ненаглядную. Но все же… наверное, я и Зарю тоже люблю. Рюрик, собака! Из-за тебя все. И ты, княжий подпевала Трувор…

– Я все помню, Жнец, и добро, и зло, – я постарался подбирать слова поточнее. И побольнее. – И хочу кое-что напомнить и тебе. Это ведь ты посоветовал мне, Волчонку, стать вождем-хёвдингом тогда, на земле франков. И спасибо тебе, потому что я и впрямь стал хёвдингом. А вот ты, похоже, этого не заметил. Думаешь, что я хочу стать одним из вас, варягов? Да, пару лет назад – может быть. Тогда мы все были другими. И вы, варяги, тоже. И торговать кровью своих людей, как этого требует твой князь и как это, похоже, принято теперь у вас, варягов, я не стану.

Ну-ну, сверли меня взглядом. Взгляд – не копье. Дырка в организме не образуется.

– Я сидел за столом у многих конунгов, Трувор Жнец. Среди них есть пострашнее, чем твой князь. Настоящие конунги, для которых твой Рюрик – просто ползущая по столу букашка. Но были и такие, кто подобно тебе и ему охотно менял кровь и жизнь своих людей на богатство и земли. Помнишь, Трувор, графа Ламберта? Того, которого его бывшие данники не захотели пускать в ворота и который за то, чтобы снова стать хозяином города, отдал его жителей Рагнарсонам? Вижу, что помнишь! Вот и твой князь – он такой же. И все вы здесь – такие же. На словах стоите за своих людей, а на деле лишь ищете выгоду. Помнишь, как Рюрик не пожелал искать моих похитителей, чтобы случайно не обидеть пару ладожан? А когда в Ладогу пришел Водимир и начал резать и грабить, разве кто-то поспешил им на выручку? Вы все, и Рюрик, и ты, и даже сами ладожские бояре, очень обрадовались, что, пока Водимир убивает ладожан, вы можете пограбить самого Водимира.

– Ты сам хотел того же! – не выдержал Трувор. – Так что не смей обвинять в этом Хрёрека!

– Рюрика! – уточнил я. – Хрёрек-конунг убит Сигурдовым копьем у берегов Фризии! И я никогда не утверждал, что весь этот город, который вокруг, – он мой. Мой здесь – вот этот клочок земли, на котором мы стоим. Да и то получил я не от твоего князя, а от его тестя, для которого я – отвратительный нурман, коего терпят, пока он полезен, но пришибут, когда надобность в нурмане пропадет. Вернее, попробуют пришибить, – добавил я с ухмылкой. – Потому что во всей дружине старого Гостомысла не найдется никого, кому это по зубам. Но у него есть Рюрик. А у Рюрика есть ты. Понимаешь, о чем я?


– Нет!

– Врешь! – с удовольствием сообщил я. – Все ты понимаешь, варяг. Ну же!

Но Трувор молчал. Может, ждал, чем я еще его порадую. Или прикидывал, стоит ли бросить мне вызов?

Он куда лучше держал себя в руках, Трувор Жнец. И думал не о том, сможет ли он меня убить, а о том, что будет после. Возможно, он мыслил сейчас не как оскорбленный воин, а как настоящий вождь? Когда я обвинял его в том, что он торгует кровью своей родни, я ведь знал, что это ложь, которая лишь выглядит правдой, если взглянуть на нее под определенным углом. Можно убить меня. Можно перерезать всех нас. Не сомневаюсь, что сотне варягов это вполне по силам, несмотря на моего Волка, моих берсерков и снайпера-лучника Бури. Однако очень возможно, что наша смерть не пройдет незамеченной. Что слух о ней пойдет дальше, до самого Сёлунда. А ведь там, далеко-далеко, но все равно за моей спиной маячит жуткая тень дракона. Ивара Рагнарсона по прозвищу Бескостный. И если допустить, просто допустить такую возможность, что из-за моей смерти дракон обратит свой жуткий взгляд на маленькую Ладогу-Альдейгью…

– Вижу, ты хочешь убить, – ровно произнес я. – Что ж, попробуй. Не бойся. Я, как хёвдинг, объявлю поединок чистым. Иначе вам придется убить всех, а я не хочу крови моих людей. Да и твоих – тоже. Это ведь ты, Трувор, торгуешь кровью родни. А Ольбард, Руад, Рулаф и остальные – они остались прежними. Такими же, как в те времена, когда мы бились в одном строю. И я не хочу их смерти.

– А я, по-твоему, хочу?

Все-таки изумительное у Трувора самообладание.

– Не хочешь, – согласился я с улыбочкой. – Разве что за их жизни предложат хорошую цену. Тогда – другое дело.

Я подумал: вот сейчас он сорвется. Уловил боковым зрением движение Свартхёвди, его волчью ухмылку. Я могу сколько угодно объявлять поединок чистым. Для Медвежонка это – пустые слова. Он – берсерк. Он – воин Одина. Там, в Скандинавии, все знают: берсерку плевать на слова «чистый от мести». Есть лишь один закон, который чтит Воин Одина: я убиваю, когда хочу! Самого желания вполне достаточно.

Ух как Трувору хотелось дать выход ярости! Однако он догадывался: вызови он меня сейчас и убей, мои берсерки порвут его, наплевав на слова.

Я не смотрел на Хавгрима, но знал, что он тоже ухмыляется. Я всех убедил, что Трувор – недостойный человек, который нас обманул. Теперь каждый из моих хирдманов хочет его крови. Ну, кроме монаха.

А я? Хочу ли этого поединка я?

Да, хочу. Рюрик желает войны? Он ее получит. И первой ее жертвой станет его самый верный сподвижник. Здесь и сейчас. Один на один. Если придет мой Волк, у меня будут неплохие шансы. А если не придет…

Обожравшийся на пиру, отяжелевший от пива, вдобавок порядком разозленный Трувор, на котором сейчас даже кольчуги нет, это куда менее опасный противник, чем Трувор Жнец, заранее подготовившийся к хольмгангу.

«А ты и впрямь хочешь его убить? – спросил я сам себя. – Не Рюрика, Трувора?

И понял: нет, не хочу. Рюрика – да, Трувора – нет. Поединка хочу, но не смерти варяга. Так что даже если он сейчас примет вызов, то я постараюсь не только остаться в живых сам, но и оставить в живых Трувора. Ну, а если не выйдет, тогда старшим над варягами станет Ольбард. И с ним будет намного проще, чем с Трувором, потому что Ольбард Синеус не будет так рьяно играть на одной стороне с Рюриком. Да что там… Я вообще не понимаю, почему Трувор так держится за Рюрика. Даже тех варягов, что сейчас в Ладоге, хватит, чтобы скинуть с престола и Рюрика, и Гостомысла разом. Кто им помешает? Ульфхам Треска с дюжиной верных данов и полусотней салажат? Боярское ополчение? Смешно! А ведь Труворова дружина – это лишь часть варяжской силы, и, склонен думать, далеко не самая большая. Откуда же эта непонятная преданность?

Ну да примем ее как факт. Я уже не сомневаюсь: оторвать Трувора от Рюрика не получится. И еще я не сомневаюсь, что Рюрик не отпустит нас домой, пока не будет абсолютно уверен, что мы не вернемся сюда снова, но уже в компании с Рагнарсонами. А следовательно, стоит нам отойти от ладожской пристани, как за нами тут же помчатся варяжские драккары. И наверняка догонят. «Северный Змей» быстр, но число гребцов тоже имеет значение. К тому же уведенный у Сигурда драккар проворнее моего малыша.

Вывод? Надо разорвать связку: Рюрик – Трувор – варяги. Если мне удастся выбить среднее звено… Не знаю, спасет ли это нас, но хуже по-любому не будет. И потому надо срочно форсировать процесс. Мне нужен этот поединок, чем бы он ни закончился!

– Ты только что сказал, варяг, что не хочешь смерти своих родичей, – прорычал я, поднимаясь. – Но мне плевать на то, что ты хочешь, Трувор Жнец! – Я перешел на понятный всем язык викингов. – Мне плевать, что ты там болтаешь! Твои дела говорят за тебя. Они говорят: за хорошую цену продать не только своих родичей, но и собственного сына! С таким, как ты, у меня может быть только один разговор, – я похлопал по ножнам Вдоводела. – Ты и я, Трувор. Здесь и сейчас. Поединок чистый. Свартхёвди, ты слышал?

– Слышал, – буркнул мой названый брат.

Чихал он на мои слова, как я уже упоминал. Если Трувор примет вызов, он – мертвец. Разве что мне самому удастся заставить его сдаться. Но такой вариант, это из области ловли журавлей в небе. Даже не журавлей – вымерших миллион лет назад птеродактилей.

– Трувор! Я сказал, ты услышал. Начинай!

Черт! Он даже не дернулся. Я был уверен, что после всего, что я вывалил на его бритую голову, Трувор обрушится на меня как гром небесный. А он стоял и не касался мечей.

Испугался? Не верю!

– Не хочешь драться бесплатно? – насмешливо поинтересовался я.

– Вообще не хочу с тобой драться, – произнес Трувор по-словенски абсолютно спокойно. – Все, что ты сейчас наговорил, – чушь. И ты сам это поймешь, когда остынешь. До завтра, хёвдинг Ульф Свити. Проспись и остынь. Когда сможешь говорить как вождь, а не как обиженный мальчишка, тогда и поговорим.

Повернулся и двинул на выход.

Я проиграл. Или – выиграл?





Глава 3. Танец пятого стража




– Хочешь, чтобы я его убил?

Неожиданное предложение.

Я удивленно уставился на Бури. Он что, читает мои мысли?

– Одна стрела – один мертвец, – сказал мой восточный хирдман.

– Он – воин, – проговорил я, несколько растерявшись. – Он услышит или почувствует.