Кости не лгут

Он пересек комнату и вытащил из кармана веревку. Ее конец уже был завязан в простую удавку. Он расправил петлю. Штанга потолочного вентилятора убедила его, что отлично выдержит ее вес. Многолетнее предпочтение алкоголя перед едой немилосердно потрепало женщину.

Перед туалетным столиком стоял стул. Он схватил его и поставил под вентилятором.

Подкравшись к кровати, он наклонился и позвал:

– Кристал!

Она шевельнулась. Ее рот закрылся, и она сглотнула.

– Кристал, – прикоснулся он к ее плечу.

Глаза женщины распахнулись. Замешательство быстро сменилось тревогой. Она резко выпрямилась. Ее губы приоткрылись, словно приготовились закричать. Какое это имеет значение? Поблизости не было никого, кто бы мог услышать ее крик. Но он все равно зажал ей рот рукой и потащил с постели. Прижав ее спину к своей груди, он обхватил другой рукой ее тело. Она сопротивлялась. Ее удары и пинки оказались на удивление сильными для исхудавшей женщины ее возраста. Но тягаться с ним ей было не по силам.

Он накинул ей на шею петлю. Ему незачем слышать ее крики. Парализованная страхом, она замерла. И тогда он потянул за конец петли.

– Пожалуйста, не надо, – прохрипела она. Лишив ее доступа воздуха, веревка заглушила слова мольбы.

Держа одной рукою петлю, а другой – ее тело, он приподнял ее к потолку. Ее ноги неистово затрепыхались в поисках стула, на который они могли бы опереться.

Но ее голова была уже под потолочным вентилятором. Он прикинул расстояние, которое должно было разделять ее ступни и пол, и намотал веревку на штангу. Перед тем как завязать конец, он ослабил веревку на несколько дюймов.

Она задышала судорожно, тяжело, с присвистом.

Он улыбнулся.

И выбил стул из-под ее ног.

Ее глаза широко раскрылись, мочевой пузырь расслабился и увлажнил ее серые тренировочные брюки. Ему в ноздри ударил острый и едкий запах мочи. Он отступил, не сводя глаз с подвешенного тела. А оно задергалось, заметалось в петле. Мыски ее стоп потянулись к полу, но не смогли до него достать. Ее конечности замолотили по воздуху.

В панике.

В отчаянии.

Ее руки потянулись к горлу. Пальцы вонзились в веревку. Ногти начали расцарапывать кожу, оставляя на шее кровавые следы. Но она так и не сумела высвободиться.

Смерть пришла к ней через одну или пару минут – затянувшаяся веревка перекрыла ей и дыхание, и кровоток. Вот уже и лицо ее размягчилось. И ноги, и руки прекратили подрагивать. Жизнь в ее глазах угасла, пока она смотрела на него. Ее тело еще несколько минут поколыхалось над полом и замерло.

Все было кончено.

Интересно, не такие ли ощущения испытывает наркоман, когда потворствует своему искушению? Похоже ли на это на действие героина?

Ему должно было быть стыдно. Он должен был бы ощущать свою вину. Но единственным чувством, наполнявшим все его тело, было удовлетворение.

Он заставил ее замолчать только для того, чтобы она случайно не проговорилась. Но он наслаждался каждой секундой, каждым мигом этого действа. И не важно, как долго ему приходилось обуздывать свое «я». Глубоко внутри он был убийцей.

Кристал была первой нитью, которую следовало обрубить. Но оставались и другие. Их тоже нужно было отсечь.

Смакуя зрелище, он отошел от покачивавшегося тела. Мобильный телефон в кармане умолял его сделать снимок, чтобы он смог переживать этот момент снова и снова. Но он устоял. Глупые ошибки часто оборачиваются большой бедой. Он просто смотрел и смотрел, стараясь запечатлеть эту сцену в своей памяти. Этого будет достаточно.

А через несколько секунд он выскользнул из спальни. Прокрался к открытому окну. Заросший двор был пустым. Он вылез из окна и пробрался сквозь заросли назад, к подъездной дорожке и своей машине.

Он не обманывался в том, что получал удовольствие от убийства. Как не обманывался он и в том, что уже думал о следующей смерти.





Глава 16




Стоило Шарпу закрыть глаза, как он снова видел все, что происходило в том злосчастном 94-м году. Время шло, Дженни все больше впадала в истерику. Десятилетний Ланс пытался ее успокоить. Он был еще мальчиком, но в ту ночь стал для своей матери и сиделкой, и нянькой. Шарп помогал как мог. Да и вариантов у него имелось всего два – оставить Ланса с больной матерью или отдать его в приемную семью, на патронатное воспитание. Но Шарп повидал слишком много детей, разрушенных этой системой. И, по его глубокому убеждению, ребенку – если только ему не угрожала серьезная опасность – лучше было оставаться в своей родной семье.

Они справились, но ни Ланс, ни Дженни так и не зажили полноценной жизнью. До недавнего времени. До того момента, как на сцену вышла Морган. Увы, нужно было, чтобы у Ланса появилась другая женщина, чтобы Дженни, наконец, осознала: ее болезнь отравляла жизнь не только ей самой, но и ее сыну.

Морган все изменила. И Шарп бы себя проклял, если бы позволил истории с пропажей Виктора Крюгера поставить под угрозу новообретенное счастье Ланса.

На этот раз он докопается до истины. На этот раз он их не подведет! Но что, если истина окажется более болезненной, чем они себе представляли? Машину Вика нашли в озере с трупом молодой женщины в багажнике. Если бы Шарпу поручили вести это дело сейчас, он бы, наверняка – не зная всей подоплеки – решил, что это Вик убил Мэри, скрыл свое преступление, утопив ее с машиной в озере, а затем покинул город. Но ведь Вик мог просто избавиться от тела таким же способом. И вернуться домой как ни в чем не бывало. Никто бы ничего не узнал. К чему было усложнять ситуацию, используя еще и личный автомобиль?

Разве что Вик решил разом избавиться от всего – и от следов своего преступления, и от своего брака, обернувшегося для него постоянным стрессом. В таком случае все сходится. И все логично.

Черт.


Стоит ли ему поделиться этой версией с Лансом? Пожалуй, пока нет. Он будет держать ее в голове и посмотрит, куда выведут улики…

Заметив нужный знак, Шарп повернул направо.

Кристал Фокс жила в Грейс-Холлоу, наиболее сельской общине чуть севернее Скарлет-Фоллз. Заросли травы и деревья обрамляли обе стороны проселочной дороги. Было шесть часов вечера. Солнце уже село, но ночь еще не налилась кромешной темнотой. В сером сумеречном свете Шарп проехал мимо захудалого фермерского дома с просевшим крыльцом и скотным двором с травой по колено.

Через четверть мили Шарп свернул у поломанного почтового ящика на узкую, изрытую колдобинами дорожку. Над ним сразу же аркой сомкнулись деревья, затенявшие подъезд.

Впереди, в туманной дымке, блеснули задние фары. И через пару секунд глаза Шарпа различили джип Ланса. Они с Морган были уже на месте. Пока Шарп подкатывал к джипу, ребята вышли из него и замерли в ожидании на дорожке.

Маленький одноэтажный дом грязно-коричневого цвета выглядел невероятно убого. На передней двери облупилась вся краска. Ставни и кровельная дранка исчезли. Фонарь на полпути от дорожки к дому не горел. Крыльцо тоже не освещалось. А лужайка, больше походившая на дикий луг, не видела газонокосилки годов с 70-х.

– Дом кажется заброшенным, – пробормотал Шарп, ступая по осколкам кирпича, которым когда-то была выложена тропинка.

Их внимание привлек чей-то жалобный скулеж.

– Вы слышали?

Морган уже мчалась к разросшемуся кустарнику под грязным эркером. С фонариком в руке Ланс поспешил ее опередить. Забота о Морган стоила ему некоторых усилий. Эта девушка предпочитала сама справляться со своими проблемами. Преградив рукою ей путь, Ланс присел на корточки, раздвинул листву и посветил фонариком в заросли.

Морган отступила назад и замерла, скрестив на груди руки и постукивая ногой по земле.

– Я что-то вижу, – нырнул своими большими плечами в кусты Ланс. Сухие листья заворчали от чьего-то движения. – О, да это собака. И она меня укусила.

Морган потянула парня назад:

– Дай я попробую.

– Осторожней! – помотал головой Ланс; из его пальца закапала кровь.

Шарп наклонился посмотреть на ранку:

– Почти как порез бумагой. Жить будешь.

Морган достала из своей сумки крошечную пачку бумажных салфеток и вручила ее Лансу. А затем задрала юбку, опустилась на колени и поползла в кусты, приговаривая успокаивающим детским голоском:

– Все хорошо… я тебя не обижу… вот молодец, какая послушная малышка…

Через несколько секунд она вылезла из кустов с крошечным коричневым существом в руках. Розовый бантик на голове маленькой собачки не давал прядкам шерсти нависнуть над ее глазками.

– Она, должно быть, весит целых четыре фунта, – хихикнул Шарп.

– Да, только зубки у нее больно острые, – обмотал салфеткой свой кровоточивший палец Ланс.

– Это йоркширский терьер, – сказала Морган.

Шарп позволил собачке обнюхать свою руку. Но когда он стал читать надпись на ошейнике, та зарычала.

– Ее зовут Милашка. Должно быть, это собака Кристал.

Морган опустила собачку на землю. Та, приволакивая лапку, сделала шажок и растерянно замерла. И Морган снова взяла ее на руки:

– Она ранена.

– Давайте посмотрим, почему собака Кристал на улице, – направился к входной двери Шарп. Не обнаружив звонка, он постучал.

Из задней части дома донесся шорох. Приложив к губам палец, Ланс короткими пробежками нырнул за угол дома. Шарп знаком велел Морган оставаться на месте, а сам пошел в обход дома с другой стороны. Задний двор ограничивал расшатанный забор из сетки-рабицы. Шарп зашел в открытую калитку.

И снова услышал шорох. Отпихнув в сторону ветку чудовищного рододендрона, он увидел, как из окна вывалилась фигура с капюшоном на голове. Едва коснувшись земли, она метнулась в плотные заросли сорняков. Шарп погнался за ней. Он все еще пробегал милю за шесть минут и быстро сократил разделявшее их расстояние. Добравшись до забора, фигура в капюшоне ухватилась рукой за его верхнюю раму, перемахнула на другую сторону и шустро побежала дальше. Шарп тоже перепрыгнул через забор и продолжил преследование. За своей спиной он услышал более тяжелые шаги Ланса и скрежет рабицы под его телом. Но детектива сейчас занимал только беглец. Высокий и худой, он явно уступал Шарпу в тренированности. Его шаги начали замедляться.

И в тот самый момент, когда беглец достиг края луга у кромки леса, Шарп рванулся вперед, схватил его за капюшон и дернул на себя. Сила инерции сработала ему на руку. Пока ноги беглеца продолжали движение, его плечи откинулись назад, и он рухнул спиной на траву.

– Не двигайся, – поставил Шарп ему на горло свой ботинок, вынуждая прижаться к земле.

Но беглец схватил Шарпа за ногу, отбросил его назад и вскочил. Шарп в одном рывке нагнал его и подмял под себя. Для своих лет детектив был в отличной форме, но человек под ним был моложе и сильнее. Его удар кулаком пришелся Шарпу в челюсть. Из глаз детектива посыпались искры. А через пару секунд он осознал, что лежит на спине, его грудь придавлена к земле грузом чужого тела, а его глотку сжимают чужие руки.

Парень стиснул пальцы, лишив его возможности дышать.

Скрестив руки над грудью, Шарп выгнул локтями руки противника и ослабил его давление ровно настолько, чтобы можно было втянуть носом воздух.

А в следующий миг чужое тело, неожиданно оказавшееся у него на груди, так же неожиданно исчезло. Шарп глотнул кислород, его легкие обожгло, а сверху нависла могучая тень.

– Что здесь происходит? – спросил Ланс.

Он даже не запыхался.