Кости не лгут

– Хочешь побыть с мамой наедине?

Парень кивнул, и Морган вышла из палаты вместе с Ханной.

Ланс подошел к постели матери и взял ее руку. Пальцы Дженни были ледяными. Ланс зажал ее руки в свои, пытаясь согреть. Врачи полагали, что она выживет. Но так ли это? И если мать оправится, какие последствия это будет иметь для ее организма?

Медсестра вроде бы была удовлетворена состоянием Дженни. Но Ланс не заметил в матери никаких улучшений. Ее лицо оставалось безжизненным, кожа бесцветной, почти синюшной. А губы вообще не имели цвета. И чем больше Ланс за ней наблюдал, тем сильнее ему казалось, что жизнь в ней угасает.

Внезапно один из аппаратов рядом с кроватью оглушительно запищал. На пороге тут же появилась медсестра; стоило ей глянуть на мониторы, и ее рот широко распахнулся. А в следующий миг зазвучал сигнал тревоги.

Ланс испугался, между лопатками заструился пот, в животе все перевернулось.

– Что случилось? – почти закричал он.

– Пульс замедляется, – пробормотала медсестра. Затем нажала кнопку, и манжета манометра надулась.

В палату влетел врач.

– Пульс и давление падают, – медсестра скороговоркой сообщила ему цифры и показания приборов. – Еще десять минут назад ее жизненные показатели были в норме.

В палату вбежали еще несколько медсестер. Кто-то из них оттолкнул с дороги Ланса. Он попятился ближе к двери.

– Ногтевые пластины голубые. – Врач приподнял большим пальцем веки Дженни. – Зрачки сужены. – Он подошел к компьютеру и прокрутил экран. – Не будь она под капельницей, я бы решил, что у нее опять передозировка опиоидов. В ее первом анализе на наркотические вещества тоже обнаружены опиоиды.

Мы были правы!

– Кто-то ее отравил, – сказал Ланс. – Это не была попытка суицида.

Мог ли кто-то незаметно пробраться в реанимацию и дать матери наркотик?

– Кто-нибудь еще заходил в эту палату? – Ланс внимательно осмотрел помещение и перевел взгляд на дверной проем. Мимо проносились медики. У них были специальные жетоны. Посетители досматривались у стойки администратора в холле и тоже получали пропускные жетоны. И все-таки – насколько трудно было проникнуть постороннему в отделение? Окружная больница обеспечивала пациентам замечательный уход, однако в ней не было металлодетекторов. Но… даже если кому-то и удалось сюда проскользнуть, то как этот человек попал в палату? Ханна же сказала, что все время была с матерью. Для того она и приехала. Может, она отлучалась на несколько минут – выпить кофе или в туалет?

Врач покосился на Ланса:

– Вы допускаете, что…

– …кто-то уже раз пытался убить мою мать, – договорил за него Ланс. – Я не знаю, как этому человеку удалось проникнуть к ней сюда, но народу в вашем отделении много.

Вокруг постели его матери столпилось еще больше медиков.

– Могли ли подменить препарат? – Ланс отодвинулся от прохода еще дальше, едва не врезавшись плечом в стеклянную стенку у двери.

– У нас очень строгая отчетность и точные протоколы дозирования, – ответил Лансу врач, не отрывая глаз от мониторов. – Все лекарственные препараты проверяются дважды.

– Пульс продолжает падать! – выкрикнул кто-то из медиков.

– Давайте налоксон! – воскликнул врач.

Ланс оглянулся через плечо. По другую сторону стеклянной стенки на тележке, рядом с другими препаратами, лежали два пакета с физраствором. Открыто! Без присмотра!

Ланс шагнул вперед:

– Медсестра поменяла матери пакет с физраствором за пять минут до случившегося.

Врач отсоединил пакет:

– Поставьте свежий!

– Только не тот, что лежит на тележке в коридоре! – заорал Ланс медсестре, метнувшейся к двери. Он стоял и смотрел – беспомощный, как работали медики. Матери за их телами ему видно не было.

– Не выбрасывайте этот пакет, – велел Ланс медсестре, снявшей его с крючка капельницы. – Он может оказаться уликой.

Медсестра отложила пакет в сторону.

Другая медсестра впрыснула Дженни через катетер налоксон. Также известный под названием «наркан», этот препарат блокирует действие опиоидов и купирует передозировку. Когда Ланс был патрульным, он всегда возил его с собой в машине. Героиновая зависимость и случаи передозировки резко возросли за последнее десятилетие. Наркан действовал быстро и безотказно, приводя взрослого наркомана в чувство практически мгновенно.

Если мать пытались убить опиоидами, этот антидот сработает через несколько минут.

Только бы он не ошибся!

В противном случае наркан не окажет никакого влияния на ее состояние. Оно будет и дальше ухудшаться, а они только потеряют время.

Ну же, давай!


Стук сердца начал отдаваться у Ланса в ушах. По спине снова закапал пот, а кулаки стали липкими. Внутри все свилось в тугой, напряженный комок. И уже в следующий миг Ланса одеялом оплел холод. Как будто интуитивно он уж начал готовиться к худшему.

Пожалуйста…

Ланс настолько онемел и сосредоточился, что даже не увидел в коридоре Морган и Ханну.

– Что случилось? – схватила его за руку Морган.

Ланс не ответил – он не мог оторвать глаз от кардиомонитора.

Тук-тук.

– Пульс стабилизировался, – констатировал врач. – Частота сердечных сокращений увеличивается.

Реаниматологи дружно выдохнули. Через десять минут пульс и давление Дженни вернулись к нормальным значениям.

Ланс выпустил воздух, который все это время удерживал в легких.

Рука Морган обвила его талию:

– Ты в порядке?

– Да. – Ланс коснулся лица; оно было мокрым. Он отер его своими ладонями.

– Давай выйдем из палаты. – Морган вытащила его в коридор. – Что произошло?

Ланс объяснил.

– Я ни на секунду не оставляла вашу маму, даже за кофе не выходила, – сказала Ханна. – А еду мне приносили медсестры. Кроме них и врачей в палату никто не заходил. И лекарства приносила медсестра. – Глаза Ханны сузились. – Я следила.

– Должно быть, дело в физрастворе, – втянул воздух Ланс, и его легкие затрепетали. Он чувствовал себя так, словно за последние пятнадцать минут прожил целых три дня. – Убийца отравил пакеты в коридоре. Мне нужно позвонить Стелле или Броуди. – Ланс заглянул сквозь стеклянную стенку в палату. Врачи и медсестры все еще окружали его мать.

– Я позвоню Броуди, – сказала Ханна. Прижав телефон к уху, она отошла в сторону.

Из палаты выскользнул врач:

– Ее состояние стабилизировалось.

– Какие последствия могут быть от этого у мамы? – спросил его Ланс. Над Дженни и без того висела угроза повреждения внутренних органов.

– Сейчас сказать сложно, – стянул перчатки врач. – Ума не приложу, как такое могло случиться…

Мимо, закрыв лицо рукой, прошла женщина. Не переставая рыдать, она вошла в соседнюю палату.

К старику.

– А другой тревожный вызов до этого был? – спросил Ланс.

Врач проследил за его взглядом.

– Да, незадолго до случая с вашей мамой. Но он долго болел. Лежал у нас несколько недель. Его смерть была ожидаемой.

– Но тревожные вызовы создают в отделении хаос, – заметил Ланс.

– Увы, – буркнул врач, отвернувшись лицом к Дженни. – Извините. – Он вошел в палату и снова проверил на мониторах ее жизненные показатели.

Лицо Морган нахмурилось:

– Тревожный вызов всегда отвлекает внимание.

– Им надо проверить покойного на содержание опиоидов в крови, – произнес Ланс. – Вдруг ему кто-то помог умереть.

Вернулась Ханна:

– Стелла выехала сюда вместе с Броуди. Они собираются затребовать полицейского охранника для вашей мамы.

Но физраствор был испорчен еще до того, как попал в палату Дженни. Убийца удушал, вешал, застреливал и отравлял. Он использовал все средства и методы, чтобы достичь своей цели.

– Я позвоню Шарпу и расскажу ему, что произошло, – сказала Морган и, по примеру Ханны, пошла по коридору.

Ланс застыл. Откуда ему знать, через сколько времени придет в сознание мать? И сможет ли она опознать своего отравителя? Вдруг ее мозг окажется поврежден слишком сильно… Ланс отогнал от себя эти мысли. Не сейчас. Ночью. А сейчас он должен обезопасить ее жизнь.

Прибыли Стелла и Броуди и начали расследование. Ланс вкратце пересказал им происшедшее. Пока он описывал им события вечера, его оцепенение рассеялась, как тень от луны, уступив место гневу – такому же яркому и чистому, как зимнее солнце.

Он найдет того, кто это сделал!